Украинские бесы: начало
28 мая 1895 года ровно 120 лет назад родился видный польский политический деятель, министр внутренних дел Республики Польши Бронислав Перацкий, которого 15 июня 1934 года убил в Варшаве украинский националист.
По сути, с этой террористической акции началась история террора организации украинских националистов (ОУН) и политическая карьера наиболее известного её представителя - Степана Бандеры, люди которого подготовили и осуществили убийство польского министра.
Правда, убийство удалось не потому, что террористы действовали профессионально. Убийце просто повезло, что Б. Перацкий совершенно не был готов к покушению и ходил по улицам без охраны. Согласно первоначальному замыслу, террорист Григорий Мацейко должен был подорвать себя рядом с Брониславом Перацким, когда тот придёт обедать в ресторан «Товарищеский клуб». Но по неизвестной причине он не взорвал самодельное взрывное устройство и предпочёл несколько раз выстрелить в министра сзади, после чего сумел скрыться. Несмотря на то, что убийца стоял прямо за спиной Перацкого, две пули пролетели мимо. Но одна попала министру в голову. И он в тот же день, не приходя в сознание, скончался в больнице.
Что касается неразорвавшейся самодельной бомбы, брошенной убийцей во время бегства недалеко от места преступления, то по заключению экспертов она не взорвалась из-за того, что осталась неразбитой ампула с азотной кислотой. И поскольку по силе взрыва эта бомба могла равняться нескольким ручным гранатам, понятно, что если бы она взорвалась в закрытом помещении, жертв нацистского террора было бы намного больше.
За что же убили Б. Перацкого?
В прокламации, выпущенной после убийства министра, было записано, что «убит один из палачей украинского народа». Поэтому до сих пор, согласно официальной версии украинских историков ОУН, министр внутренних дел Б. Перацкий был:
- виновен в терроре против украинских националистов;
- объявлен чуть ли не руководителем т. н. «пацификации» («умиротворения»), которая была проведена в 1930 году на востоке Польши (т. н. Сходни Кресы) против местного непольского, преимущественно украинского населения.
Согласно различным данным, акции пацификации были проведены примерно в 450-800 сёлах Галиции и Волыни. Они сопровождались рейдами польской полиции и кавалерии, закрытием просветительских и учебных заведений, сгоном крестьян с земли и сожжением их домов, а также массовыми арестами.
По этому поводу украинские националисты до сих пор цитируют выдержки из статьи в английской газете «Манчестер Гардиан» от 22 ноября 1935 года: «Генерал Перацкий ... был также ответственным за позорную "пацификацию" Украины в 1930 году. Украинцы пассивно терпели до тех пор, пока экстремисты не начали поджигать скирды в польских (?!) хозяйствах. В ответ отряды конницы и полиции напали на села, арестовывали всех подряд крестьян и побили их... Точное число избитых крестьян неизвестно, но приблизительно их могло быть 10 тысяч, из числа которых почти все были невиновны».
В свою очередь во время суда над Бандерой и его подельниками, убийство польского министра объяснялось представителями ОУН следующим образом: «Перацкий - это творец незаконных судов... полицейских издевательств и пыток украинских политических заключенных... профанации и глумления над памятью Героев украинского освободительного движения, раскапывания могил и уничтожение памятных крестов. Боевик ударил не только в Перацкого, как личность, а в Перацкого, как проводника польской оккупационной политики на Западно-Украинских Землях».
Кстати, по поводу «раскапывания могил и уничтожения памятных крестов», чтобы у читателя сложилось ясное представление, о чём идёт речь, процитируем автора выпущенной в 2003 году во Львове книги «Миссия Бандеры» Я. Святко: «Народ всегда вспоминал погибших за его свободу. На могилах Сичевых Стрельцов проводились массовые мероприятия на Пасху и в начале ноября. Но не в каждом селе была могила Сичевых Стрельцов. Для распространения акций почитания было начато насыпание по селам своего рода "могил Неизвестного Стрельца". Власть запрещала насыпание таких могил, полиция их раскапывала. Но при насыпании могил украинские священники освящали их, поэтому разрушение могил вызывало возмущение религиозных чувств населения... Два раза полиция раскидывала могилу в с. Веринь, но на третий раз в могилу было зарыто самодельное взрывное устройство, а на кресте повесили предупреждение о том, что могилу раскапывать нельзя. Полиция предупреждение проигнорировала, и когда вынимали крест из земли, бомба взорвалась. Один из полицейских был убит».
Как видим, 85 лет назад на территории Польши шла настоящая война украинцев-униатов против притеснявших их поляков-католиков. А поскольку представители ОУН выступали за независимую от Польши Украину, мы вполне можем их отнести к польским сепаратистам. И этот факт особо подчёркивает сходство тогдашней ситуации в Польше с тем, что сейчас происходит на Украине с той разницей, что в отличие от ОУН жители Донбасса - не террористы. Они не убивали и не планировали убивать руководителей или активистов киевского режима, не покушались на жизнь Турчинова. Порошенко или Яценюка. И даже первоначально не собирались выходить из состава Украины. Они просто хотели, чтобы захвативший путём переворота власть в Киеве во имя свободы и достоинства киевский режим уважал и их права. Однако с ними никто не хотел считаться. И поэтому на Украине уже более года идёт гражданская война.
Впрочем, вернёмся к событиям в Польше. Параллельно с «пацификацией» польская власть проводила также политику осадничества, согласно которой на землях с преимущественно непольским населением селили, наделяя большими участками земли, бывших польских военных, ветеранов армии Ю. Пилсудского, которых называли осадниками. Они захватывали львиную долю земли и становились опорой власти на местах. Всё это, безусловно, довело противостояние местного населения с польской властью до крайности. И террористы ОУН сумели этим недовольством воспользоваться.
Как видим, тогдашняя польская власть не отличалась гибкостью и не сильно считалась с инородцами. Однако прямых данных, что в этой политике виновен именно Б. Перацкий нет, так как он стал министром внутренних дел лишь в 1931 году. Более того, судя по некоторым его высказываниям, новый министр внутренних дел понимал всю серьёзность ситуации в Сходних Кресах и был готов к компромиссам. Вот, например, одно из них: «Наше правительство руководствуется намерением создать рациональные основания для гармонического сосуществования всех граждан Польши, основанного на равенстве обязанностей и прав для всех… Подчеркиваю необходимость равенства прав и обязанностей, что должно стать основой системы сосуществования как польского общества, так и обществ, которые представляют национальные меньшинства в нашем государстве».
Впрочем, не будем его идеализировать, напомнив, что авторитарный режим «санации» во главе с Ю. Пилсудским вёл по отношению к инородцам и некатоликам весьма жёсткую политику. Но даже польское расследование показало, что выбор террористов пал на Б. Перацкого едва ли не в последний момент. Так по распоряжению основателя ОУН Евгена Коновальца предлагалось перейти от «эксов» (нападений с целью захвата денег) к «мокрым» делам (политическим убийствам) и оговаривалось, что «надо убить не важно кого, но представителя государственной власти, занимающего высокий пост». И сделать это должен был боевик-самоубийца путем подрыва самодельной бомбы.
В любом случае Б. Перацкий был убит. Что же случилось потом? В ходе успешного расследования полякам удалось выявить всех участников и организаторов убийства, которое по распоряжению лидера ОУН в эмиграции Евгена Коновальца было санкционировано молодым и крайне амбициозным руководителем краевой организации ОУН во Львове Степаном Бандерой и подготовлено одним из его соратников и будущим руководителем службы безопасности ОУН-УПА Мыколой Лебедем.
По делу об убийстве Б. Перацкого проходило 12 человек. При этом, благодаря помощи пражской полиции, на конспиративной квартире оуновцев удалось изъять и передать полякам личные учётные карточки на 2 тысячи функционеров ОУН, что позволило почти сразу арестовать 62 человека.
Постепенно в ходе следствия также выяснилось, что помимо убийства Перацкого группа Бандеры убила в Стрыйском парке г. Львова студента Якова Бачинского (3 мая 1934 г.) и директора львовской государственной гимназии с украинским языком обучения (?!) И. Бабия (25 июля 1934 г.). Все эти данные позволили приступить к судебному процессу над убийцами министра, материалы которого составили 25 томов.
Суд над двенадцатью членами ОУН, обвинёнными в соучастии в убийстве министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого, проходил в Варшаве с 18 ноября 1935 по 13 января 1936 года. По решению суда Бандера и два его сообщника были приговорены к смертной казни. Но впоследствии казнь была заменена пожизненным заключением, которое для них закончилось после разгрома Польши Германией, когда убийцы Перацкого были освобождены немцами и в дальнейшем в своей борьбе делали ставку на Гитлера и его победу над СССР.
К сожалению, для историков, во время войны между Германией и Польшей в 1939 году материалы следствия по делу Бандеры пропали. Однако и те данные, которыми располагают историки, дают основание полагать, что по инициативе и при прямом участии Степана Бандеры в Польше разворачивалась украинская версия «Бесов». Как известно, поводом для написания одного из самых известных и, к сожалению, пророческих романов великого русского писателя Ф. М. Достоевского стала история террориста-народника С. Нечаева, который планировал убить несколько десятков высших сановников Российской империи, а «прокололся» на убийстве одного из членов террористической организации - студента Иванова, который заявил о своём несогласии с террористическими методами.
Так в ходе следствия один из членов ОУН, Иван Малюца, начав сотрудничать со следствием из ненависти к Бандере, сообщил, что он в своё время получил приказ ликвидировать другого члена ОУН Р. Мигаля лишь за то, что тот вовремя не вышел на связь с Бандерой. Однако И. Малюц не выполнил приказ. И за это боевики ОУН убили по указанию С. Бандеры сотрудницу и подругу Малюцы Марию Ковалюк. И как сказал в своей речи на суде И. Малюца, это «стало последней каплей, которая переполнила чашу моего терпения. ОУН - это организация, которая признает только индивидуальный террор. Ее методы и тактика загнали нас в угол без выхода. Террор ОУН создал о нас такое мнение среди общественности, что практически сделало невозможным создание независимой украинской державы. ОУН никогда не была, не является и никогда не будет полезной народу Украины, ОУН есть наследница УВО, которая не признавала ничего, кроме террора».
Впрочем, И. Малюца был не единственным, кто сотрудничал со следствием. В частности по делу в качестве свидетелей проходили также члены ОУН Ярослав Сопольский и Ярослав Макарушка. Причём, в своём выступлении на суде Я. Макарушка заявил, что ОУН учит демагогии и террору против собственного народа.
Что касается демагогии, думаю, это слово будет вполне уместным, если напомнить, что не только на Украине, но и в России есть люди, которые оправдывают действия Бандеры лишь на том основании, что он боролся против советского режима. Более того, считают эти действия творческими. Именно так охарактеризовал террор Бандеры петербургский историк либераломонархист Кирилл Александров в своей публичной лекции о Бандере, заявляя, что тот был не чужд творчества («Он был активным, творческим»). Только творчество у него, как у Чикатило, проявлялось в убийствах. И К. Александров именно на этом настаивал. Хотя лично меня подобная оценка «творчества» бандеровцев просто ошарашивает. Ведь. исходя из этого, надо полагать, особенно творчески бандеровцы подходили к убийству женщин и детей. Сам же Бандера начинал «творить», убивая публично маленьких котят. Но на этом творчестве не остановился и пошёл дальше, пока его самого в 1959 году не остановила смерть в лице молодого человека Богдана Сташинского.
Бандеру когда-то остановили. Но кто и когда остановит прославляющих его «бесов»? Когда Украина поймёт, что насаждаемый культ Бандеры - приговор для страны?
Впрочем, после всего рассказанного остается вопрос: что же случилось с убийцей Перацкого? После убийства министра внутренних дел Польши Григорий Мацейко бежал в Чехословакию, а потом эмигрировал в Аргентину, где жил и работал строителем под вымышленной фамилией Петра Книша. Умер в 1966 г.
Источник