ИССЛЕДОВАНИЕ МИФА: ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ И УСТАНОВКИ
Пока миф существует, будут идти и споры о нём, приводящие не только к лучшему пониманию его, но и к крайностям, в основе которых лежат исторически сложившиеся заблуждения о нём, порождающие свои мифы о мифе.
Приступая к краткому обзору основных направлений науки, изучающих миф, ещё раз напомним, что главной задачей этого анализа является не констатация различий в подходах и выводах представителей самых разных научных дисциплин, а выделение и суммирование их вклада в общее дело исследования мифа, и не более. Что касается тех вопросов, которые, по мнению автора исследования, в рассматриваемых направлениях являются спорными или ошибочными, их общий анализ выделен в специальный раздел данной главы.
Кроме того, следует особо оговорить известную и во многом вынужденную условность деления всех исследователей мифа на определённые группы и направления, ведь поместить таких исследователей как Ю. М. Лотман (1), К. Леви-Стросс, М. М. Бахтин, А. Ф. Лосев, М. Элиаде (2) в рамки одного научного направления невозможно.
1. Историко-культурный подход
В исследовании мифа одним из наиболее известных является историко-культурный (антропологический) подход. Его сторонники (Дж. Фрезер, Э. Тайлор (3), Л. Леви-Брюль (4), С. С. Аверинцев (5), Ф. Х. Кессиди, Е. М. Мелетинский (6), В. Я. Пропп (7) и др.), продолжавшие традицию разработки понятия мифа применительно к древним и «традиционным» обществам, первыми поставили проблему мифа, отметили его социальную значимость и тем уже вызвали к нему особый интерес.
Их главная заслуга заключается в описании механизмов мифотворчества на материале традиционных обществ и первобытных народов, за пределами которых, впрочем, они мифы, как правило, не рассматривали и как мифы не воспринимали.
В рамках данного направления миф в целом рассматривается как:
- упрощённый образ действительности, выделяющий одну из его черт и строящийся преимущественно на ней;
- выражение бессознательной фантазии первобытного человека; своеобразное отражение ритуала и переосмысление древнего магического обряда;
- носитель «естественного», не искаженного цивилизацией сознания первобытного человека;
- отражение мира первогероев и первособытий в бесчисленных коллизиях истории;
- «архаичные повествования о деяниях богов и героев, за которыми стояли фантастические представления о мире, об управляющих им богах и духах» (8);
- «происшествие, иносказание в лицах, вошедших в поверье» (9);
- «сказание, передающее верования древних народов о происхождении мира и явлений природы, о богах и легендарных героях; вымысел» (10);
- «создание коллективной общенародной фантазии, обобщенно отражающей действительность в виде чувственно-конкретных персонификаций и одушевленных существ, которые мыслятся первобытным сознанием вполне реально» (11);
- «особый вид мироощущения, специфическое образное, чувственное, синкретическое представление о явлениях природы и общественной жизни, самая древняя из форм общественного сознания» (12);
- «рассказ о божествах или божественных существах, в действительность которых народ верит» (13).
Как видим, акцент в предложенных определениях делается именно на первобытном сознании. Другое измерение сознания исключается. Впрочем, отдельным представителям этого направления не чужда мысль «о социальном значении мифа» (14). В частности, известный английский этнолог Б. Малиновский предложил и разработал т. н. функциональный подход в этнологии - подход, при котором мифология рассматривается в отношении к обществу, и даже к человечеству (15).
Особенно перспективными для этого направления оказались исследования в области сравнительной мифологии (Дж. Кэмпбелл, В. Тэрнер, М. Элиаде, А. М. Пятигорский, Д. Бирлайн и др.), позволившие выявить общие для всех народов закономерности образования и функционирования мифов и определить отношение мифа к традиции. Согласно их выводам мифы:
а) составляли основу культурной традиции, придавая традиции смысл, давая ощущение общего единства, единства человека с обществом, сообществом в пространстве и времени, пронизывая различные сферы жизни и воплощаясь в различных ритуалах;
б) выполняли в древних обществах мировоззренческую функцию, давая ответы на вопросы о происхождении мира и человека, их связи и внутреннем устройстве, о высшем порядке и мировых законах, о тайне жизни и смерти, и многом другом;
в) через культы и ритуалы обеспечивали связь с персонифицированным миром природы, господствующими в нем духами и богами; с прошлым, ушедшими поколениями, с миром мертвых (мифы о единстве общности, о предках, о сменах поколений и эпох), формируя и утверждая традиции почитать умерших, сохранять память о сделанном ими, заботиться о захоронениях, сохранять семейные предания и реликвии.
Значительным достижением в изучении мифа можно также считать разработку структурной типологии мифа, исследование роли бессознательных логических операций, призванных разрешить противоречия человеческого сознания, и, в частности, структурных и функциональных отношений, предпринятые К. Леви-Стросом (15).
Из функций мифа в данном направлении выделяют мировоззренческую, познавательную, смыслообразующую, ритуализирующую, функции персонификации мира вещей и явлений, передачи и воспроизводства коллективного опыта и общей традиции.
2. Философско-культурологический подход
Второй подход можно условно назвать философско-культурологическим. Сторонники данного подхода (А. Ф. Лосев, Й. Хейзинга, М. Элиаде, Я. Э. Голосовкер (16), К. Хюбнер (17), П. С. Гуревич (18), М. К. Мамардашвили (19) и др.), продолжают разработку идей и представлений о мифе, идущих ещё от Дж. Вико и Ф. В. Шеллинга (20), но уже в свете современных достижений социальных и психологических наук.
Так, выдвинутые Дж. Вико идеи, что миф выступает одним из способов познания (т. н. «поэтический» способ познания), обладает принципами множественности (связь всех элементов бытия, склонность к многозначности, свобода от моральной поляризации мира) и воплощает детское восприятие мира (характеризуется чувственной конкретностью и перенесением на предметы окружающего нас мира своих собственных свойств), не претерпели принципиальных изменений до сих пор (21).
Вместе с тем благодаря исследованиям именно в этом направлении приходит понимание, что миф является не только частью прошедших времен, но и настоящего, принимая в нём новые специфические формы и черты . Так понятие мифа, бытовавшее в древнем обществе было ими распространено на социальные процессы современности (22), в результате чего мифы были разделены на архаичные и современные (инновационные) - формирующиеся и функционирующие в русле техногенных процессов.
В целом сторонники данного подхода:
- исходят из некой самоценности мифа и настаивают на максимально корректном отношении к нему, призывая учиться видеть миф и говорить о нём «изнутри» (А. Ф. Лосев);
- рассматривают миф в первую очередь как явление культуры и требуют анализировать миф средствами культурологического анализа (23);
- видят в мифе выражение «космоса» разных культур, обладающих своей истиной и своим бесконечным потенциалом, ведущих посредством мифов интенсивный диалог (24);
- анализируют, как мифы влияют на поведение людей , определяют их отношения, формируют мораль, регулируют социальные институты и формы общественной жизни (25).
В представлении этих учёных миф:
- есть выражение общенародной мудрости, источник жизненных сил любой культуры (Ф. Ницше) (26), её голос, звучащий посредством значимых для общества смыслов;
- «упакованная» в образах и метафорах многотысячелетняя традиция (М. К. Мамардашвили);
- аллегорическая форма выражения разного рода религиозных, социально-политических, моральных и философских идей;
- проявление вечного (27), трансцендентного, повторяющегося, поскольку «те события, которые не имеют мифологических прецедентов, не имеют и мифологического статуса» (27);
- выражение взаимосвязей, «которые никогда нельзя будет описать рационально» (28);
- «один из древнейших, опробованных временем, типов социального кодирования, свойственный не только традиционному обществу, но и всем этапам развития человеческой цивилизации» (29);
- «выдающееся достижение человеческой культуры, ценнейший мате-риал жизни, тип человеческого переживания и даже способ человеческого существования», «не только социальный, культурный, но прежде всего антропологический феномен» (П. С. Гуревич) (30);
- универсальная форма общественного сознания; способ социализации человека на разных этапах его развития (31).
Такое отношение к мифу позволило им сделать выводы, что:
- миф обеспечивает воспроизводство человека как культурный тип (своеобразный культурный механизм воспроизводства человека), так как через миф и ритуал, через приобщение к ценностям и традициям общества человек осознает себя человеком (32);
- социальная мифология есть специфичный феномен идеологической практики, особый вид духовной деятельности по созданию, распространению и поддержанию политических иллюзий (33), умышленно продуцируемых правящей элитой для манипулирования массами.
Из функций мифа в данном направлении исследований в первую очередь выделяют мировоззренческую, символическую, познавательную, функции социализации человека и сохранения традиций.
3. Психоаналитический подход
Сторонники третьего, психоаналитического, подхода (З. Фрейд (34), К. Г. Юнг, Э. Фромм, Ж. Лакан, Э. Ноэль-Нойманн, В. Франкл (35), Л. Я. Гозман, С. Гроф, Д. В. Ольшанский,Т. Стефаненко, Е. Б. Шестопал, Т. Шибутани и др.) внесли самый весомый вклад в развитие мифа за последние сто лет.
Главной заслугой психологии в этой области является разработка проблемы неразрывной связи и активного взаимодействия между мифом и сознанием, исследование бессознательных основ мифологической символики, которые показали, какие огромные силы скрыты в мифологической сфере человека (36).
В своих исследованиях они пришли к выводу, что предшествующие поколения решали свои психологические проблемы с помощью мифических ритуалов и символов, что побудило психологов заняться анализом «больших и малых мифологий в бессознательной и полусознательной деятельности каждого индивидуума» (37), научным «расколдовыванием» мифов посредством исследования архетипов (38).
Особо значимыми для изучения мифа стали исследования в области психологии масс (Г. Ле Бон (Лебон), Х. Ортега-и-Гассет, В. Райх, С. Московичи др.), чьи выводы оказались шокирующими и пророческими одновременно. В своих работах им удалось показать, что в определённых ситуациях человек начинает жить и действовать, руководствуясь не здравым смыслом, а инстинктом, эмоциями и смутными, скрытыми в подсознании желаниями, воплощающимися в тех или иных мифах (39).
Не случайно у большинства этих исследователей сложилось мнение, что массовое сознание правильнее называть «массовым подсознанием» (40). И когда люди начинают действовать, оценивая жизнь, историю, свои и чужие поступки на этом уровне, последствия их действий могут оказаться катастрофическими (41).
Исследования психологов в области мифа показали, что:
- в основе мифа лежат изменённые состояния сознания, связанные с невротической конституцией личности и аффектацией массового сознания (массовые психозы) (42);
- «миф больше не доминирует в существенных секторах жизни, он вытеснен частично на более скрытые уровни психики, частично во второстепенную, и даже в безответственную деятельность общества» (43);
- миф и символ передают смысл и выполняют свои функции даже тогда, когда их значение не зафиксировано сознательным мышлением (44);
- мифы - порождение непрерывного творчества человеческого подсознания, дающее полезный опыт в изучении «человеческой души» (45).
Исходя из этого, они придерживаются взглядов, что любые поиски мифа связаны с душевным неблагополучием человека, который выходит за рамки обычного, так как ему тесно и неуютно (стремление порождается недостатком желанного) (46). И потому роль мифов в жизни человека во многом просто незаменима. Ведь они регулируют душевное состояние человека, создавая необходимое ощущение комфорта, «лечат» его в случае депрессии и настраивают на решение насущных проблем.
Вот почему мы легко находим мифические архетипы в великих по-ступках или книгах (47). Задача современных мифологов - увидеть их в обыденной повседневности.
В результате своих исследований сторонники данного подхода пришли к выводу, что миф:
- воплощение «коллективного бессознательного», энциклопедия «архетипов», выражающих глубинный смысл истории;
- естественный результат непрерывного творчества индивидуального и коллективного сознания, способный контролировать то, что его породило (48);
- не хаотичен и беспорядочен, а структурен и упорядочен; у него своя логика, позволяющая освоить и использовать опыт иррационального и бессознательного; он использует язык символов, имеющий универсальный неисчерпаемый смысл (49).
К основным функциям мифа представители данного направления обычно причисляют терапевтическую, мобилизующую, моделирующую, нормализующую, морально-этическую и ритуализирующую.
4. Символический подход
Одним из самых заметных и перспективных в исследовании мифа стал символический подход. Его сторонники (Э. Кассирер (50), А. Ф. Лосев, П. Рикёр (51) и др.) в своих исследованиях пришли к выводу, что мифология наряду с языком и искусством является автономной символической формой культуры, отмеченной особым способом символической объективации всех чувственных данных (52). В их представлении миф есть замкнутая символическая система с особым характером функционирования и способом моделирования окружающего мира; форма творческого познания и упорядочения реальности (53).
Не трудно в этих определениях увидеть и те функции, которыми они наделяют миф (символизирующая, моделирующая, познавательная, упорядочивающая).
5. Лингвистический подход
Пятый подход можно условно назвать лингвистическим. Главной заслугой сторонников данного подхода (Э. Бенвенист, Л. Ельмслев, Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон и др.) является изучение мифа как языкового феномена сознания. Выявив это ещё в XIX веке, лингвисты (М. Мюллер, А. Н. Веселовский (54), А. А. Потебня) с помощью истории приступили к рассмотрению, в каких временных рамках существуют вторичные коды. Правда первый вывод, что мифология есть проявление «болезни языка» (М. Мюллер)(55) сейчас уже не имеет сторонников. Хотя и не исключено, что великого лингвиста просто неправильно поняли.
Исследование этих проблем мифа привело лингвистов к выводам, что:
- каждое языковое высказывание - следствие не только централизующих тенденций лингвистического универсализма, но и децентрализующих тенденций общественно-исторического «разноречия» (56);
- помимо общеизвестного (твёрдого) значения каждое слово насыщено множеством изменчивых (постоянно меняющихся) идеологических смыслов, приобретаемых им в контексте употреблений (57);
- данные изменчивые смыслы ведут к расслоению национального языка на множество так называемых «социолектов» (Р. Барт);
- эти социолекты («социальные языки») выявляют «идеологические кругозоры» определённых социальных групп, образуя своеобразную среду, сквозь которую человек пробивается к «своему» смыслу.
В числе важнейших функций лингвисты упоминают функции означивания и символизации. И поскольку язык есть развёрнутая знаковая система (58), следует признать, что строгой границы в данном вопросе между лингвистикой и семиологией нет.
6. Семиологический подход
Особо интересные исследования мифа, сделанные в последние десятилетия, были проведены в рамках семиологического подхода. Поскольку главной задачей семиотики является изучение создаваемых человеком знаково-символических систем, представители данного направления (Р. Барт, Г. Д. Гачев (59), М. М. Бахтин, К. Леви-Строс, Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский (60) и др.) рассматривают миф как знаковую систему, наделяющую происходящее особой значимостью (61).
Среди важнейших достижений семиологов в области исследования мифа можно выделить следующие положения:
- все исследования имеют общую научную основу - семиологию как науку о значениях;
- семиотические структуры лежат в основе механизмов культуры, определяют процессы интерпретации текстов, создавая «кипящую магму смыслов» (62), и формируют особую среду - семиосферу (Ю. М. Лотман) (63);
- миф может пониматься как способ восприятия действительности через её вопрошание, которое происходит на двух уровнях: уровне непосредственного чувственно воспринимаемого бытия (т. н. «естественный язык») и уровне бесчисленных интерпретаций символизированных образов бытия (т. н. «метаязык»);
- мифологический дискурс - особая вторая семиологическая система (мифологические значения надстраиваются над первой), пользующаяся особым языком (метаязык) и меняющая первичный смысл наших творений и дел;
- метаязык в свою очередь делится на социолекты (язык существующих в рамках одного общества различных социальных групп).
Руководствуясь вышесказанным, семиология стремится не исчерпать смысловое содержание знаков, а понять механизм создающий изменчивые смыслы; определяет миф как феномен повседневности, как один из способов означивания реальности, вторичную семиологическую систему, а человека - как производителя смыслов (64).
Особая языковая структура мифа вынуждает использовать потенциал и методы семиологии, говоря о мифе его же языком. И потому важнейшей заслугой семиологии является не только предоставленная ею возможность изучать миф с доселе неизвестной стороны, но и соответствующее применение тех средств познания и отражения мифа, которые ранее отличали не науку, а сам миф. В частности, речь идёт о смелом использовании при рассмотрении мифа того языкового ряда, тех символов, кодов, метафор, сравнений, которые наиболее глубоко и полно передают универсальную и одновременно изменчивую сущность мифа, не загоняя его в определённые изначально заданные рамки (65).
Помимо общих достижений семиологии в области изучения мифа стоит выделить особые заслуги одного из видных ее представителей - французского лингвиста и семиолога Р. Барта, который:
- заложил основы семиотического подхода к современной культуре;
- сумел расширить пределы семиологии, перейдя от изучения знаковых систем, осознаваемых и сознательно используемых людьми, к исследованию тех знаковых систем, которые людьми не осознаются, хотя ими используются и ими управляют;
- одним из первых приступил к изучению социального бессознательного, к выявлению системы связей, постоянных зависимостей, подчиняющихся определенным правилам и поддающихся рациональному анализу, который дополняется зоной «иррационального» опыта, где процессы протекают скрытно и незаметно (неосознанно);
- выделил в системе языка два его уровня: энкратический (господствующий) и акратический (подчиненный, маргинальный) языки (66);
- увидел в языке общественный механизм, обладающий той же принудительной (репрессивной) силой, как общественное установление (механизм подавления);
- ввел разграничение «естественного языка» и «метаязыка», где мета-язык рассматривается как мифологический дискурс, несущий и смысл, и форму;
- определял степень зрелости мифа степенью его включенности (вовлечения) в общую космогонию.
Другие выдающиеся семиологи Ю. М. Лотман и Б. А. Успенский пришли к несколько иным выводам. По их мнению, мифологическое мышление - всеобщий феномен человеческого сознания (67). Он - не вымысел, не «пережиток прошлого», а некий первичный язык, с помощью которого человек издревле моделировал, классифицировал и интерпретировал себя, общество в мире и мир в себе (68).
Исходя из этого, они утверждали, что миф - это особый язык-объект, опирающийся на семиозис номинации «знак-имя», а не метаязык; особая форма языкового описания мира, задача которого - участие в процессе поименования вещей и фиксация смысла имени вещи(69) .
Среди важнейших функций мифа семиологи обычно упоминают функции символизации, означивания, символической организации и принуждения, моделирования, интерпретации и классификации.
7. Социально-философский подход
Последний из перечисленных выше подходов можно назвать социально-философским. Он позволяет развивать идеи, выдвинутые другими «школами» с акцентом на социальную специфику мифа.
Её представители рассматривают социальную сущность мифа как превращенную форму социального бытия, продуцирующую «иллюзорные конструкты сознания» (70). В их представлении миф есть:
- составная часть идеологии политической системы общества, являющаяся средством манипуляции сознания (71);
- «систематизированное фетишистское сознание», являющееся «атрибутивным свойством сознания, специфическим социокультурным духовным образованием, несводимым к политико-идеологическим концепциям и теориям, и к спонтанным, бессознательным чувственно - конкретным представлениям» (72);
- система «онтологизированных семиотических ценностей, которые актуальны в данной конкретной социокультурной общности» (73);
- «метод и содержание идеологического воздействия на общественное сознание», характеризуемый «ложным, превратным толкованием фактов» (74);
- «система ложных, извращенно понятых массами фактов» (75).
К основным функциям мифа представители данной группы относят функции регулирования, систематизации, социальной интеграции и моделирования и т. п.
Как видим, разная специализация порождает разное видение объекта исследования, который является универсальным культурным явлением. Отсюда и общая ограниченность, которую следует преодолеть, поскольку подобное познаётся только подобным.
Литература
1. См.: Лотман Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. - СПб.: Искусство-СПБ, 2004. - 704 с.
2. См.: Элиаде М. Аспекты мифа / М. Элиаде. - М.: Инвест-ППП, 1996. - 240 с.
3. См.: Тайлор Э. Б. Миф и обряд в первобытной культуре / Э. Б. Тайлор. - Смоленск: Ру-сич, 2000. - 624 с.
4. См.: Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Л. Леви-Брюль. - М.: Наука, 1994. - 326 с.
5. См.: Аверинцев С. Аналитическая психология К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии / С. Аверинцев // Вопросы литературы. - 1970. - № 3. - C. 113-143.
6. См.: Мелетинский Е. М. Поэтика мифа / Е. Мелетинский. - М.: Наука, 1976. - 265 с.
7. См.: Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп. - М.: Лабиринт, 2000. - 336 с.
8. Мелетинский Е. М. Миф и двадцатый век / Е. М. Мелетинский // Мелетинский Е. М. Из-бранные статьи. Воспоминания. - М., 1998. -
9. Даль В. Толковый словарь, - М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1956. - т. II. - С. 330.
10. Словарь иностранных слов. - М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, изд. 4-е, перераб. и доп., 1954. - С. 454.
11. Аверинцев С. С. Мифы / С. С. Аверинцев // Краткая литературная энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1967. - С. 876; Большая Советская Энциклопедия, - Изд. 3-е, 1974. т. 16. - С. 342-343.
12. Кессиди Ф. Х. От мифа к логосу. - М.: Наука, 1972. - С. 41.
13. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. - М.: Лабиринт, 2000. - С. 13.
14. Там же. - С. 14.
15. См.: Малиновский Б. Магия, наука и религия / Б. Малиновский. - М., 1998. - 417 с.
16. См.: Леви-Строс К. Структурная антропология: Пер. с фр. / К. Леви-Строс. - М.: Наука, 1985. - 536 с.
17. См.: Голосовкер Я. Э. Логика мифа / Я. Э. Голосовкер. - М: Наука, 1987. - 224 с.
18. См.: Хюбнер К. Истина мифа / К. Хюбнер. - М.: Республика, 1996. - 447 с.
19. См.: Гуревич П. С. Социальная мифология / П. С. Гуревич. - М.: Мысль, 1983. - 175 с.
20. См.: Мамардашвили М. К., Пятигорский А. М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке / Ю. П. Сенокосов (ред.) /
М. К. Мамардашвили, А. М. Пятигорский. - М.: Языки русской культуры, 1997. - 324 с. - (Язык)
21. См.: Шеллинг Ф. В. Й. Введение в философию мифологии. Историко-критическое вве-дение в философию мифологии. Книга первая // Ф. В. Й. Шеллинг. Сочинения в 2 т.: Пер. с нем. Т. 2 / Сост., ред. А. В. Гулыга; Прим. М. И. Левиной и А.В. Михайлова. - М.: Мысль, 1989. - С. 159-374.
22. См.: Хренов Н. А. Роль мифа в интегральной культуре ХХ века / Н. А. Хренов // Тради-цион. культура. - М., 2000. - №1. - C. 63-75.
23. См.: Успенский Б. А. Historia sub specie semioticae / Б. А. Успенский // Успенский Б. А. Избранные труды. Семиотика истории. Семиотика культуры. Т. 1. - М., 1994. - С. 50-60.
24. См.: Садовников О. К. Мифология как предмет социально-философского анализа. Дис… канд. филос. наук. - Харьков, 2004. - 198 с.
25. См.: Титаренко С. Д. Миф как универсалия символистской культуры и поэтика цикли-ческих форм / С. Д. Титаренко // Серебряный век. - Кемерово, 1996. - С. 3-14.
26. См.: Элиаде М. Космос и история / М. Элиаде. - М.: Прогресс, 1987. - 311 с.
27. См.: Узнадзе Д. Н. Теория установки / Д. Н. Узнадзе. - М.: Ин-т практической психоло-гии. Воронеж, Модэн, 1997. - 448 с.
28. См.: Цавьян Т. В. Мифологическое программирование / Т. В. Цавьян // Этнические стереотипы поведения. - М., 1985. - С. 154-178.
29. См.: Ницше Ф. Философия в трагическую эпоху: Пер. с нем. / Ф. Ницше. - М.: REFL-book, 1994. - 416 с.
30. См.: Антонян Ю. М. Миф и вечность. / Ю. М. Антонян. - М.: Логос, 2001. - 464 с.
31. Психология религиозности и мистицизма: Хрестоматия / Сост. К. В. Сельченок. - Мн.: Харвест; М.:АСТ, 2001. - С. 11.
32. Хёйзинга Й. Ук. соч. - С. 212.
33. Мишучков А. А. Специфика и функции мифологического мышления / А. А. Мишучков // Сredo. - Оренбург, 2001. - №3(27). - С. 10.
34. Гуревич П. С. Философская антропология / П. С. Гуревич. - М.: Вестник, 1997. - С. 402.
35. См.: Формирование и функции политических мифов в постсоветских обществах / РАН. Ин-т Африки; Отв. ред. Евгеньева Т. В. - М., 1997. - 107 с.
36. См.: Низамиддинов Д. Н. Мифологическая культура / Д. Н. Низамиддинов. - М., 1993. - 46 с.
37. См.: Арабаджиєв Д. Ю. Політичний міф як фактор розвитку сучасної політичної свідо-мості: Автореф. дис... канд. політ. наук. - Київ, 2006. - 19 с.
38 См.: Фрейд З. Психология масс и анализ человеческого «Я» / З. Фрейд. - Преступная толпа. М.: Мысль, 1998. - 392 с.
39. См.: Франкл В. Человек в поисках смысла / В. Франкл. - М.: Прогресс, 1990. - 378 с.
40. См.: Апинян Т. А. Игра в пространстве серьезного: игра, миф, ритуал, сон, искусство... / Т. А. Апинян. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2003. - 398 с.
41. Психология религиозности и мистицизма: Хрестоматия / Сост. К. В. Сельченок. - Мн.: Харвест; М.:АСТ, 2001. - С. 13.
42. См.: Юнг К.-Г. Душа и миф: Шесть архетипов / К.-Г. Юнг. - Киев; М.: Порт-Рояль; Со-вершенство, 1997. - 384 с.
43. См.: Психология толп. - М.: Ин-т психологии РАН, Изд-во КСП, 1998, - 412 с.; Моско-вичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс / С. Московичи. - М.: Про-гресс, 1996. - 452 с.
44. Неклюдов С. Структура и функция мифа / С. Неклюдов // Мифы и мифология в совре-менной России / Под редакцией К. Аймермахера, Ф. Бомсдорфа, Г. Бордюгова - М.: АИРО-ХХ, 2000. - С. 33.
45. См.: Анчел Е. Мифы потрясенного сознания / Е. Анчел. - М. Политиздат, 1979. - 176 с.
46. См.: Фрейд З. Психология масс и анализ человеческого «Я» / З. Фрейд. - Преступная толпа. М.: Мысль, 1998. - 392 с.
47. Психология религиозности и мистицизма: Хрестоматия / Сост. К. В. Сельченок. - Мн.: Харвест; М.:АСТ, 2001. - С. 165.
48. Юнг К. Г., фон Франц М.-Л., Хендерсон Дж. Л., Якоби И., Яффе А. Человек и его символы / Под общей редакцией С. Н. Сиренко. - М.: Серебряные нити, 1998. - С. 87.
49. См.: Юнг К.-Г. Душа и миф: Шесть архетипов / К.-Г. Юнг. - Киев; М.: Порт-Рояль; Со-вершенство, 1997. - 384 с.
50. См.: Фрейд З. «Я» и «Оно» / З. Фрейд // Фрейд З. Избранное. - М.: Наука, 1990. С. 370-398.
51. См.: Юнг К.-Г. Архетип и символ: Пер. с нем. / К.-Г. Юнг. - М.: Ренессанс, 1991. - 304 с.
52. См.: Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории / Пер. с нем. И. Д. Газиева; под ред. Н. А. Головина / Н. Луман. - СПб.: Наука, 2007. - 648 c.
53. См.: Лукин А. В магическом лабиринте сознания. Литературный миф XX века /
А. Лукин, В. Рынкевич // Иностранная литература. - 1992. - № 3. - С. 234-249.
54. См.: Кассирер Э. Философия символических форм: Введение и постановка проблемы / Э. Кассирер // Культурология. XX век: Антология. - М.: Юрист, 1995. - С. 163-212.
55. См.: Рикёр П. Время и рассказ / П. Рикёр. - Т.1 - М.; СПб.: Университетская книга, 1998. - 313 с.; Т.2, 2000. - 224 с.
56. См.: Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры /
Э. Кассирер // Философские науки. - 1991. - №7. - С. 97-133.
57. См.: Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура / А. Ф. Лосев. - М.: Политиздат, 1991. - 525 с.
58. См.: Веселовский А. Н. Миф и символ / А. Н. Веселовский // Русский фольклор. Вопросы теории фольклора. - 1979. Вып. 19. - С. 186-199.
59. См.: Потебня А. А. Слово и миф / А. А. Потебня. - М.: Правда, 1989. - С. 465.
60. См.: Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. - М.: Художественная литература, 1975. - 427 с.
61. См.: Иванов В. В. Значение идей М. М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семиотики / В. В. Иванов // Труды по знаковым системам, VI, Изд-во Тар-тусского гос. ун-та, 1973. - С. 5-44.
62. См.: Топорова Т. В. Язык и миф / Т. В. Топорова // Изв. Акад. наук. Сер. лит. и яз. - М., 2000. - Т. 59, №5. - C. 14-20.
63. Гачев Г. Национальные образы мира: Курс лекций. / Г. Д. Гачев. - М.: Издательский центр Академия, 1998. - 432 с.
64. См.: Успенский Б. А. История и семиотика / Б. А. Успенский // Успенский Б. А. Из-бранные труды. Семиотика истории. Семиотика культуры. Т. 1. - М., 1994. - С. 9-49.
65. См.: Топешко И. Н. К вопросу о культурно-мифологической концепции происхождения языка / И. Н. Топешко // «Новые» и «вечные» проблемы философии. - Новосибирск, 2000. - C. 16-30.
66. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р. Барт. - М.: Изд. группа Прогресс, Универс, 1994. - С. 11.
67. См.: Лотман Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. - СПб.: Искусство-СПБ, 2004. - 704 с.
68. См.: Лотман Ю. М., Успенский Б. А. О семиотическом механизме культуры /
Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский // Ученые записки Тартуского ун-та. - Т.З.С. - Тарту: Тартус. ун-т. - 1971. - Вып. 5. - С. 144-156; Кирилюк А. С. Универсалии культуры и семиотика дискурса. Миф / А. С. Кирилюк. - Одесса: Рось, 1996. - 141 с.
69. См.: Лотман Ю. М. Тезисы к проблеме «Искусство в ряду моделирующих систем» / Ю. М. Лотман // Ученые записки Тартуского ун-та. - Т.С.З. - Тарту: Тартус. ун-т. - 1967. - Т.3. - С. 130-145.
70. Барт Р. Ук. соч. - С. 532.
71. См.: Лотман Ю. М., Успенский Б. А. О семиотическом механизме культуры /
Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский // Ученые записки Тартуского ун-та. - Т.З.С. - Тарту: Тартус. ун-т. - 1971. - Вып. 5. - С. 144-156.
72. См.: Лотман Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. - СПб.: Искусство-СПБ, 2004. - 704 с.
73. См.: Лотман Ю. М. Успенский Б. А. Миф - имя - культура / Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский // Ученые записки Тартуского ун-та. - Т.С.З. - Тарту: Тартус. ун-т. - 1973. - Т.6 - С. 282-303.
74. Мишучков А. А. Специфика и функции мифологического сознания / А. А. Мишучков // Сredo. - Оренбург, 2000. - № 6(24). - С. 87.
75. См.: Макарова А. К. Мифология как способ бытия современного общества. Дис. канд. филос. наук. - Магнитогорск, 2007. - 160 с.
76. Алпеева Т. М. Социальный миф: сущность, структура / Т. М. Алпеева. - Минск, 1992. - С. 41.
77. Соболева Н. И. Социальная мифология: социокультурный аспект // Социологические исследования, 1999. - №10. - С. 148.
78. Ибрагимова В. Г. Современная политическая мифология: Дисс. … канд. филос. наук / Моск. пед. ун-т / В. Г. Ибрагимова. - М., 1993. - С. 6.
79. Мишучков А. А. Специфика и функции мифологического сознания / А. А. Мишучков // Сredo. - Оренбург, 2000. - № 6(24). - С. 89.