Что умею, то творю: акриловые краски моего мироощущения
В моём мире живут только пони…они питаются радугой и какают бабочками.
Пытались ли вы когда-нибудь в буквальном смысле обрисовать своё мироощущение? Поверьте, для этого совершенно необязательно уметь хорошо рисовать. Достаточно делать это на моём уровне.
Итак, представляю вам этакую аллегорически-метафорически-и проче-символическую «картину мироздания» (так я подобные вещи называю :-))) не в первый раз рисую). Традиционно располагается она на двери в мою комнату - чтобы всякий входящий оставил упованья примерно знал, о ком и о чём можно на моей территории говорить свободно :-))) Каждый фрагмент пронизан идолопоклонством, символизмом, и, возможно, чем-то ещё (добро пожаловать, психиатры! или хотя бы психологи)…
Формат нестандартный. Раньше я ограничивалась листом А4, потом перешла на А3, но всё равно почувствовала, что маловато королевство, разгуляться негде. И соорудила такую вещь. Да, знаю, можно было просто купить лист бумаги побольше, но а) везти неудобно в транспорте, б) всё равно пришлось бы подрезать под размер двери. Опять же, как говаривал наш преподаватель физиологии животных, «надо быть изобретательным, у нас же инновационный вуз»…
Начнём с нижних ярусов - основ, так сказать. Я называю это место домашним уголком - хотя на завалинке (отсылка для посвящённых) тут сидит сам Данте Алигьери. Но о нём попозже, сейчас об остальном.
Пестрит здесь всевозможными книгами образ книжного шкафа - ибо в нашем доме и вообще в моей жизни хорошие книги занимают крайне важное место…и крайне много места :-))) На шкафу сидит голубь Чёрненький, который каждый день прилетает ко мне на окно и лопает специально для него предназначенные семечки. Пары у него нет, с другими голубями драчлив и неуживчив - а со мной дружит. Полудомашний такой стал :-))) Истинно домашние тут рыбы (их всех воплощает огромный анциструс) и, конечно, Март. Признаться, рисовать пса было нелегко. Ещё не до конца выветрилось ощущение, что он ходит по дому. Но живее всего Мартын в моих снах - уже неоднократно он мне там являлся.
А рисунок теперь просто поддерживает тёплые воспоминания о самом лучшем на свете собакине…
Ещё о домашнем уголке в целом. По-хорошему, здесь должны были бы быть и собственно домашние - но есть у меня внутреннее табу на изображение близких людей. Ничего мистического - просто никому это не надо.
Итак, к чему здесь Данте на завалинке? Пишет он «Божественную комедию» - моё самое любимое художественное произведение, регулярно перечитываемое и даже отдельными строками осваиваемое на языке оригинала. Здесь Данте дописывает завершающие строки (в квадратных скобках то, что ещё не успел):
A l'alta fantasia qui mancò possa;
ma già volgeva il mio disio e 'l velle,
sì come rota ch'igualmente è mossa,
l'amor [che move il sole e l'altre stelle].
В переводе Лозинского:
Здесь изнемог высокий духа взлёт;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,
Любовь, что движет солнце и светила.
Потому что всем моим мироощущением правит любовь. Не та, что розово-соплива и эгоистична, а та, что самоотверженна: к жизни, к своему делу…и к моим идолам. Сотвори себе кумира, гласит одна из моих личных заповедей. Обязательно надо на кого-то достойного ориентироваться, стремиться к некоему идеалу.
Заметили маленькую птичку зарянку, что сидит на уже написанном? В этой картине мироздания я решила прицепить к каждому идолу птицу, с которой можно его ассоциировать. Зарянка - с одной стороны, намёк на красоту дантовской поэзии (поёт красиво!), с другой - горькое напоминание о том, что Алигьери не суждено было вернуться в родную Флоренцию, откуда его изгнали. Ведь зарянка - удивительная птица, которой неведома филопатрия. Она каждый год гнездится в разных местах - и уж точно не там, где появилась на свет сама.
Следующий шаг в становлении моего мироощущения - обретение пламенной любви к научному методу…ну, и кое-кому, пропагандирующему этот метод.
«Разрушители легенд» - любимая научно-популярная телепередача. Не пропускала ни одного выпуска, знала практически наизусть все легенды, что проверяли «старики» - Адам Сэвидж (рыжий) и Джейми Хайнеман (характерный товарищ с усами и сияющей белой рубашкой), а также молодая команда - Тори Беллечи, Грант Имахара и Кэри Байрон. Тори и изображён рядом с Адамом и Джейми. Именно этот разрушитель легенд удостоился моего особого внимания. Да что там - горячей любви! Каждый день проверяла его твиттер и искала в интернетах новые фото и видео с ним. Целых 10 лет Тори был для меня образцом человека (читайте - мужчины; женские идеалы у меня отсутствуют) номер один. Восхищалась я его умением сооружать руками всякие прикольные штуки (к тому и кисточка у него в руке), а также страстью к опасным приключениям, и особенно - взрывоопасным (на это намекает коробка со взрывчаткой С-4, за которой прячется мультяшного толка бомба, а на которой сидит экстремал мира птиц - сапсан). Ещё меня привлекало происхождение Сальваторе (таково его полное имя) - надо думать, итальянское. Впрочем, со временем американская часть личности Тори явно взяла верх. По этой и ещё некоторым причинам, которые озвучивать не буду, любовь моя к нему потихоньку охлаждалась. Вроде бы пустяк, но неспокойно на душе как-то было. В настоящий момент, благодаря новому идеалу (до которого доберёмся в самом конце), моё отношение к Тори стало просто спокойным признанием его важного вклада в развитие моей личности.
Рядом с Тори - мой любимый с детства динозавр: велоцираптор. Да, оперённый - по новым реконструкциям :-))) На шляпе у Адама сидит весёлый желтохохлый какаду, а рядом с Джейми пристроился суровый виргинский филин. Думаю, тут пояснения птичьим ассоциациям не нужны.
Рукой Тори указывает вверх - туда, где находятся идолы уже истинно научные. Разрушительлегендская любовь к критическому мышлению, конечно же, помогла сродниться с большой наукой. И её популяризацией, впрочем, тоже!
Мой научный кумир номер один - Стивен Хокинг. Именно его «Краткая история времени» втянула меня в большую науку с головой. Симпатичен мне Стивен и как личность: нет, дело не только в силе воли (которая на рисунке даже бьёт через край и пытается заставить профессора встать с кресла); был он ещё и язвительной, самовлюблённой и упрямой заразой в хорошем смысле слова :-))) Кстати, заразой он остаётся и сейчас: помню, как покупала книгу, изданную уже после его смерти. Перебираю все книги на нужной полке, тридцать раз проверяю, в наличии ли она…отчаиваюсь, разворачиваюсь…и вот она, родная! Представляю, как Хокинг на том свете хохотал…
На экране у Стивена - один из его афоризмов: It is much better to travel hopefully than to arrive (вольно переведу так: дорога, полная надежд, интереснее самой цели). Подписываюсь! Моя жизнь - это точно хокинговская дорога, полная надежд. Кстати, даже в путешествиях я стараюсь получать удовольствие не только от места назначения, но и от пути к нему.
Птица, ассоциирующаяся у меня со Стивеном, весьма оригинальна: это одноусый звонарь с громким металлическим голосом. Думаю, профессор бы оценил.
Ну а рядом притесался робот Йозеф из игры «Машинариум». Держит он коробку с сепульками. А что такое сепульки? Важный элемент цивилизации ардритов (см. Сепулькарии). Робот - один из намёков на научную фантастику.
Карл Саган - образец истинного гражданина Земли (кою, кстати, он и прижимает к себе), крутой астроном и…покровитель моего телескопа. Это была смешная история про двух евреев (прочтёте тут).
Птица рядом с Карлом - чернобровый альбатрос. Все произведения Сагана пронизаны духом [космических] странствий - потому альбатрос очень даже к месту. Думаю, гномик из «Самороста» тоже соответствует настрою.
И вот вам ещё один странник. Это мой личный образ марсианина (на всякий случай он указывает на схему Солнечной системы, где Марс обведён кружочком. С одной стороны - ещё один намёк на научную фантастику, с другой…в каком-то смысле автопортрет. Я часто чувствую себя инопланетянином. Нередко, подозреваю, и обо мне думают как о марсианине, хотя никогда это не озвучивают. И зря! На такое прозвище я нисколько бы не обиделась - наоборот, сочла бы за комплимент и с гордостью его носила бы: ведь мои марсиане умны, жизнерадостны и дружелюбны, хотя и смотрят на землян немного косо.
А из одной марсианской сумки высовывается горячо любимое Нечто - которое, на мой взгляд, было несчастной жертвой обстоятельств, а не монстром, намеревавшимся уничтожить всё живое на Земле.
И ещё три великих учёных, так или иначе повлиявших на моё мироощущение. Ехидный Фейнман ставит рожки задумчивому Эйнштейну не просто так: во-первых, так подчёркивается весёлый нрав Ричарда, а во-вторых, Эйнштейн был в сложных отношениях с квантовой механикой…надо сказать, этот образ у меня кочует из картины мироздания в картину мироздания и новыми деталями не обрастает. Остались эти товарищи без птичек - сами по себе. А вот к Галилею я птицу прицепила - и не какую-нибудь мелочь, а ястреба-тетеревятника. Это символ научной зоркости Галилея (опередили, скажу я вам, некоторые его мысли то время!) и его резкости по отношению к дуракам людям несведущим. Всё это можно обнаружить в монументальном «Диалоге о двух главнейших системах мира», который Галилео и держит.
Фуражка в клюве лебедя-шипуна - отдельная песня, ещё к ней вернёмся.
Переметнёмся на другой берег реки - то были края физиков, а тут - края биологов. Конечно, тут правит бал дедушка Дарвин с «Происхождением видов» в одной руке и изумительной орхидеей ангрекумом полуторафутовым (Angraecum sesquipedale) - в другой. Именно для этого мадагаскарского цветка с непомерным шпорцем Чарльз предсказал существование особого опылителя - бражника с очень длинным хоботком. Такой обнаружился - Xanthopan morganii - и лакомится тут нектаром :-))) Рядом с Дарвином - широконоска. О ней есть целый отрывок в «Происхождении видов», где её сравнивают…с китом (ибо и у огромного млекопитающего, и у симпатичной утки есть цедильный аппарат):
«Относительно китового уса м-р Майварт замечает, что, «однажды достигнув такой величины и такого развития, при котором он вообще стал полезен, он мог сохраняться и увеличиваться в нужных размерах уже путем одного только естественного отбора. Но как могло быть получено самое начало такого полезного развития?». В ответ на это можно спросить, почему бы отдаленные предки китов, обладающих китовым усом, не могли иметь рта, построенного более или менее сходно с клювом утки, снабженным пластинками? Утки, подобно китам, кормятся, процеживая грязь и воду, и это семейство иногда называли Criblatores, т. е. цедильщики. Я надеюсь, что не буду ложно понят в том смысле, будто я говорю, что предки китов имели в действительности рот с пластинками, подобно клюву утки. Я хочу только сказать, что это нельзя считать невероятным и что огромные пластины китового уса гренландского кита могли развиться из таких пластинок путем градуальных мелких шагов, из которых каждый был полезен для их обладателя.
Клюв широконосной утки (Spatula clypeata) по своему строению замечательнее и сложнее, чем рот кита. Верхняя челюсть снабжена с каждой стороны (у исследованного мною экземпляра) рядом или гребнем из 188 тонких эластичных пластинок, срезанных наискось, так что они заострены и расположены поперек продольной оси рта. Они отходят от нёба и гибкой перепонкой прикреплены к бокам челюсти. Находящиеся посредине самые длинные достигают около одной трети дюйма в длину, выдаваясь на 0.14 дюйма из-под края. При их основании находится короткий дополнительный ряд из косо поперечных пластинок. В этом отношении они сходны с пластинками китового уса во рту кита, но к концу клюва они очень сильно отличаются от него, так как направлены внутрь, а не прямо свешиваются вниз. Вся голова широконоски, хотя неизмеримо менее объемистая, составляет около одной восемнадцатой длины головы средней величины Balaenoptera rostrata, у которого китовый ус имеет только девять дюймов длины; следовательно, если бы мы представили себе голову широконоски одной длины с головой Balaenoptera, то ее пластинки имели бы шесть дюймов в длину, т. е. составляли бы две трети длины китового уса у данного вида кита. Нижняя челюсть широконоски снабжена пластинками той же длины, что и верхняя, но более тонкими, и в этом отношении резко отличается от нижней челюсти кита, которая лишена китового уса. С другой стороны, края этих нижних пластинок расщеплены на тонкие щетиновидные выросты, чем они замечательно походят на пластинки китового уса. У рода Prion, принадлежащего к особому семейству буревестников, только верхняя челюсть снабжена пластинками, которые хорошо развиты и спускаются ниже края, отчего клюв этой птицы походит в указанном отношении на рот кита. От высокоразвитого клюва широконоски мы можем без большого перерыва перейти [как показывают сообщение и образцы, присланные мне м-ром Салвином (Salvin)], насколько это касается приспособления для процеживания, через клюв Merganetta armata и в некоторых отношениях через клюв Aix sponsa к клюву обыкновенной утки».
Рядом с Дарвином - Климент Аркадьевич Тимирязев, имеющий, мягко говоря, некоторое отношение к нашей сельскохозяйственной академии и симпатичный мне как популяризатор науки. Птичка у него на плече самая что ни на есть полевая - полевой жаворонок :-))) Кстати, Тимирязев с Дарвином встречался лично, а ещё перевёл «Происхождение видов» - так что их соседство ещё и этими обстоятельствами оправдано.
Ещё один знатный дарвинист - Ричард Докинз. В руке держит перо серебристой чайки - это, с одной стороны, намёк на то, что он ученик самого Тинбергена (который о чайке целую книгу написал), а с другой - отсылка к моей с ним автограф-встрече. Не пером он, конечно, расписался в книге «Восходя на Пик Невероятности», но зато не вырубишь топором :-))) Ко всему прочему, Ричард попирает ногами цепь - символ религиозных оков, которые долгое время не давали моей личности раскрыться полностью. Оковы эти, впрочем, были не внешние - да, окружение моё верующее, но не до сумасшествия (повторюсь - никакого религиозного насилия в моей семье никогда не было) - а внутренние: настолько уверена я была в том, что Кто-То Сверху на меня постоянно смотрит, знает обо всех моих поступках…и отвечает на молитвы. Кое-как пыталась я сочетать существование Создателя и естественнонаучную картину мира - но как-то не срослось. В конце концов, ступив на путь науки и прочитав, как нетрудно догадаться, книгу «Бог как иллюзия», я поняла, что религии в моём мироздании места нет. На мой взгляд, нельзя верить ни во что бездоказательно; Библия - неплохая художественная литература, на основе которой создано множество прекрасных произведений искусства; религиозные традиции тоже можно соблюдать, не придавая им сверхъестественный смысл; мораль наша проистекает вовсе не Откуда-То Сверху, а из глубин эволюционного прошлого. Если кто-то со всем этим не согласен - не соглашайтесь, не заставляю: насчёт культуры каждый может думать вообще что хочет, а естественнонаучные факты останутся фактами, даже если в них не верить.
И да, если вы считаете, что вот это моё идолопоклонство - это суррогат религии - ошибаетесь: я прекрасно осознаю, что все мистические (и не очень) связи относятся к области воображения и личной мифологии, а реальный мир остаётся реальным миром. К тому же, места идолов соответственно авторитету меняются от картины к картине. Где в религии такое видано?
Вернёмся к Ричарду. Самой подходящей для него птицей я сочла чёрного стрижа. Докинз нередко упоминает стрижа в том контексте, что главный метод выживания у каждого организма свой. Это мы думаем, что для выживания обязательно нужно быть мозговитым и уметь говорить, а стриж считает, что главное - это уметь хорошо летать.
К чему тут тигр? Ни к чему: это просто ещё один кочующий из картины в картину элемент. Люблю тигров, и всё тут!
Ну, а этого замечательного биолога знает каждый прохожий львиная доля моих читателей. Александр Владимирович Марков, да простит он меня за это богохульство криворукое изображение. В аквариуме рядом с ним - палеонтологические радости: морские ежи, аммонит и даже аномалокарис. Поползень рядом - ещё одно моё воплощение, и касается он крылом руки Александра Владимировича в знак личного контакта.
Нелегко было подобрать птицу для самого Маркова. Наконец, я выбрала дубоноса. С одной стороны, это скромная и тихая птичка-интроверт. С другой - Марков разбирает сложные понятия и делает их доступными так же ловко, как дубонос дробит самые твёрдые семена.
И ещё тут добавка к духу странствий: мой любимый персонаж из «Муми-троллей» - Снусмумрик - и очаровательный Ёжик в тумане.
Настало время переметнуться на самый верх. Сначала, впрочем, с краю.
Феллини-намёк. Двое рабочих красят небо. Тот, что слева, посылает того, что справа, в задницу. Не знаю, что такого удивительного в этом кадре из «Интервью», но я его обожаю. И именно этот кадр я вспомнила в Чинечитта, в павильоне номер 5!
Ну и последняя итальянская - или даже, правильнее сказать, алитальянская! - деталь. Наиважнейшая.
Кстати, под крылом самолёта о чём-то поёт лебедя - созвездия Орла, Стрелы, Дельфина и, собственно, Лебедя (в кадр не попало).
Так кто же управляет лебедем? Озадачу вас - на самом деле неизвестно кто. Истинная личность того немолодого пилота, которого я мельком увидела в Шереметьево перед полётом в Рим и который великолепно управлял самолётом с характерным триколором на киле, по-прежнему остаётся загадкой. Вроде бы как краем уха я услышала в самолёте имя Бруно, произнесённое чарующим голосом на грани тенора и баритона. И на этом реальная основа образа заканчивается…это было похоже на мимолётную, но запоминающуюся встречу с крапивником в Трастевере (вот откуда здесь эта птичка).
Остальное додумало моё буйное влюблённое воображение! Итак, представляю вашему вниманию мой полуфантастический идеал мужчины: командир воздушного судна, отзывается на уважительное «капитан Бруно»; настоящий итальянец - на родном языке говорит так, будто поёт, на английском - с очаровательным акцентом; конечно же, любит вкусно и много поесть, однако вкладывает в любимую работу столько энергии, что остаётся стройным; в кабине пилотов сосредоточенный и строгий, в остальной жизни темпераментный, активно жестикулирует (обратите внимание на левую руку: это самый итальянский на свете жест :-))) и всей душой переживает за любимую футбольную команду. Остальные подробности образа не раскрою - нет, вы не думайте, всё прилично, области ниже пояса для меня как-то вообще не существует - но всё же это глубоко личное.
Пару раз образ капитана Бруно обрастал плотью и кровью во сне - было увлекательно! Продолжает он обрастать ею и в рисунках, на которые я иной раз трачу целые дни. Черты его характера, встраивающиеся в образ явно откуда-то из подсознания, помогают стать лучше мне самой: в трудных ситуациях я изо всех сил стараюсь быть человеком, достойным хотя бы одного взгляда этого героя будней, за чьей спиной каждый рабочий день - по две сотни жизней.
Надеюсь, после всего этого кто-нибудь наконец-то признает меня сумасшедшей и назовёт марсианином! Почту за комплимент :-)))