Краденые демоны
Хотите сказку послушать? Расскажу я вам. Давно это случилось, еще Рукотворной реки не было, Синь-города никакого не было, леса здесь стояли сплошняком, в них - болотины да прогалины, а река текла Зяльма, которую потом Рукотворная река поглотила.
По берегу Зяльмы стояли селения: народ с юго-запада сюда приплыл и у реки обжился. Часть селений потом тоже под воду Рукотворной реки ушло, часть осталась по сей день.
Случился окрест однажды черный мор - сколько людей в мир иной в одночасье ушло, не передать! Кое-где кое-кто жив остался, конечно, - те от страху разбежались…
А в том месте, где река Зяльма петляет с юга к северу, на высоком берегу было имение, Уступ оно называлось. Там зажиточная семья была: отец, мать, трое взрослых сыновей и любимая младшая дочка. Имя ее на старом языке было как название ягоды - Малинка. Будем так ее звать. Красивая, говорят, была, глаз не отвести!
Унес черный мор и отца, и мать, и трех братьев. Одна Малинка осталась на свете. Молодая совсем, но, говорят, успели ее просватать за жениха-красавца из далеких земель. Да вот только как жениху теперь ей весточку послать, если никого из семьи в живых не осталось?
Решила Малинка попросить помощи в ближайшей деревне Погорельцево, что неподалеку от Уступа. Приходит туда, а там живых вообще никого нету. Что делать? Хоть и вечер уже, побоялась Малинка остаться в Погорельцево. И мора боялась, и духов, да и разбойники-мародеры, говорят, по селениям шарили, им черный мор - как отец родной.
Что делать? Возвращаться ли в Уступ или дальше путь продолжить? Уже солнце за деревьями скрылось, пошла Малинка по Рогатой дороге на север. От каждого шороха шарахается. Страшно одной, а встретить живую душу еще страшнее - вдруг что недоброе сотворит? Чуть дерево в лесу скрипнет, хрустнет ветка, шаги померещатся - прячется Малинка с дороги в кусты. Думает рассмотреть путника издали: если кто знакомый или просто добрым человеком покажется, тогда и выйти. А если разбойник какой, схорониться.
Стемнело быстро, а до ближайшего селенья - столько же, сколь и за спиной пути осталось. То ли ночевать в лесу, то ли дальше идти?
Вдруг прямо из лесу навстречу ей выходит кто-то. Бесшумно и неожиданно, Малинка вся обмерла от испуга. Присмотрелась - девушка, может, ее годков, может, чуть постарше. Но не злодей, всяко. Незнакомка шаги замедлила поначалу, без страха подходит к Малинке, спрашивает:
- Ты чья?
Ну, Малинка все ей про себя рассказала.
Девушка назвалась Ежевикой. Опять же, язык, на котором в те времена говорили, уже неживой. Как на их наречии ягоду-ежевику звали, не знаю.
Селение, из которого была Ежевика, называлось Ремешки, оно и сейчас есть. Но жила Ежевика не в Ремешках, а в сторожке в лесу. Родных у нее в Ремешках никого не осталось, а в сторожке раньше ее дед жил. Как мор начался, ушла Ежевика из Ремешков, поселилась в лесу. Может, потому ее мор и не нашел среди бурелома.
- Пойдем, - говорит она Малинке, - у меня переночуешь, а утром решим, как тебе дальше быть.
Так и сделали.
Утром встали - у Ежевики завтрак готов. Поели, Малинка хотела дальше в путь собираться.
- Постой, - говорит Ежевика. - У меня птицы-Хранители есть, обученные вести разносить. Правда, они только туда летают, где мы с ними хоть раз раньше побывали. Я им вести про тебя дам: где ты, как тебя найти, они передадут другим птицам, те другим, и так о тебе жених узнает, приедет, заберет тебя к себе. Или в Уступ вернетесь, будете жить-поживать да добра наживать. А пока можешь у меня тут обосноваться.
Обрадовалась Малинка, что не надо ей в далекий путь собираться.
Так и зажили. Ежевика в лес ходила, грибы-травы собирала, а Малинка стала по дому хозяйничать.
Днем, вроде, хорошо все хорошо, спокойно. Но по вечерам Ежевика уходила снова в свой лес и так до темноты, а порой и заполночь. Малинке боязно.
А однажды сидит она у окошка, полная луна в окно светит - не темно, вроде, но и не день. Дверь скрипнула, входит парень. Весь из себя ладный, высокий. Ну, это Малинка потом разглядела, а в первый момент струхнула, вскрикнула.
- Не бойся, Малинка, - говорит он. - Я к своей невесте Ежевике пришел. Меня Кипрей зовут.
- Откуда ты меня знаешь? - удивилась.
- Птицу-Хранителя встретил, она мне весть дала.
Не поверила сначала Малинка. Ей Ежевика ничего про жениха не рассказывала. Но парень интересный, стройный, лицом светел. Покраснела, засмущалась Малинка, пригласила его к столу, налила отвару травного, отломила хлеба.
От парня тепло, сила исходит, так и тянет Малинку к нему. Она ж сирота теперь! Придвинулась незаметно на лавке поближе, потом еще ближе. Парень - ничего, хлеб жует.
Тут Малинка рассказала ему про отца, про мать, про братьев любимых - тех, кого нет уже на свете. Слезу пустила. А про жениха своего промолчала. Застеснялась, наверное.
- Вот так я одна-одинешенька осталась. Вернусь в имение, придется одной хозяйство вести, мужских рук-то теперь нету.
- Как нету? Жених твой вернется…
- Эх, вернется ли? Да и не жених он мне вовсе, мы с ним как брат с сестрой. Родители в младенчестве сговорили, их воля на то была, нас не спрашивали. Жив ли он теперь?
- Воля богов, объявится! - ответил Кипрей и пошел к порогу. - Не дождался я Ежевики, ну, ничего, завтра зайду.
Промолчала Малинка. А когда Ежевика домой пришла, притворилась спящей. Утром тоже ничего не сказала - запамятовала, наверное. С утра Ежевика в лес, а Малинка на речку побежала, сама сполоснулась, выстирала все, волосы расчесала. Красавица она была!
Когда обедали, Малинка тоже о Кипрее ни словом не обмолвилась, все расспрашивала Ежевику: днем-то за ягодами-грибами, а ночью та за чем в лес ходит?
Объяснила Ежевика:
- Лес - мой друг. Он меня кормит, учит, лечит и защищает. В лесу живет много существ и сущностей, которые тоже мои друзья. Одни бодрствуют ночью, другие - днем. Вот я и провожу в лесу и дни, и ночи.
Испугалась Малинка, но виду не подала.
- Я ведь не случайно из Ремешков ушла, - продолжала Ежевика. - На меня и раньше в селе косо смотрели, считали колдуньей. Как начался мор, и вовсе прибить хотели. Оклеветали меня злые люди, сказали, что это из-за меня мор на деревню напал, что прогневала я богов своим колдовством. Еле ноги унесла. Хижина эта мне от деда досталась, он любил в лесу жить. Зимовал в Ремешках, а по весне уходил в лес. В лесу он и умер, здесь его дух живет.
Ахнула Малинка, прижала руку к сердцу:
- Да неужели это все правда?
- Кому как, - усмехнулась Ежевика. - Во что веришь - то и правда.
Ничего не ответила Малинка, задумалась. А Ежевика тем временем снова в лес ушла.
Чуть солнце к закату, заныло сердце у Малинки. Вот, скоро Кипрей придет, чем бы его встретить? Достала клюквенный настой из погреба, зелени всякой, грибы, хлеб испекла, чтобы горячий был. Ждет, сидит у окошка.
В полночь он снова явился. С какой стороны подошел, Малинка и не заметила. Скрипнула дверь, она вздрогнула, ахнула, на лавку упала, за сердце держится, - плохо, мол, ей, напугал он ее своей неожиданностью. Кипрей подошел к Малинке, заглянул ей в лицо - лежит, не дышит, уста приоткрыты, волосы светлые густые, русые, волнами до полу сваливаются.
Взял ушат воды - и на нее вылил.
Вскочила Малинка, отфыркивается. А Кипрей смеется:
- Что, очухалась?
Малинка зубы сжала, улыбается:
- Ничего, живая. Отведай, чем боги богаты, - к столу его приглашает.
Кипрей ест, да нахваливает:
- Хорош в этом году урожай грибов да брусники, молодец, Ежевичка, собирает-старается!
Малинка - в обиду:
- Ну, хлеб-то я сама пекла!
- И хлеб вкусен, что ж не похвалить. Скоро жених твой вернется, будешь его угощать.
Насупилась Малинка, молчит. Потом спросила:
- Правда ли, Ежевика - колдунья? Сама мне о том сказала.
- Ну, если сама сказала, то правда. Во что веришь - то и правда.
- А правда ли, что я красивей ее?
- Красивей? Не знаю, ведь я тебя не вижу.
Вскочила Малинка, губы дрожат, лицо побледнело, на глаза слезы наворачиваются:
- Да ты слепой, что ли?
- Слепой, я, слепой, - засмеялся Кипрей. - Не совсем, конечно: что-то вижу, что-то нет. Лес вижу, луну вижу, людей и духов вижу, а то, что люди женской красой называют, я в упор не вижу и не понимаю.
Застлала Малинке злоба глаза, замахнулась она на Кипрея, хотела ударить, да тут Ежевика в дверь входит, а Кипрей руку Малинки перехватил и держит, а сам все смеется.
- Люба мне твоя подружка, - говорит он Ежевике. - Вот, за ручку ее белую хочу подержаться.
Ежевика тоже улыбается:
- Ну, подержись, подержись.
Вырвала Малинка руку, к двери кинулась, а на пороге замедлила: ну как ночью в темный лес-то бежать?
- Постой, красавица! - кричит ей Кипрей. - Дай на твою красу полюбуюсь, не разглядел ведь со слепу-то!
- Остановись, Малинка, куда ты ночью-то? - зовет Ежевика. - А завтра твой жених приедет, птицы-Хранители вернулись-сказали!
- Не нужен мне никто, никакой жених, пойду сама в Уступ, одна жить буду!
- Да не серчай, - Ежевика обняла ее за плечи. - Останься на ночь, утро мудренее. Мы тебе не помешаем.
Малинка задумалась. А Кипрей подошел к Ежевике, обнял ее крепко и говорит:
- За тобой пришел я, моя ненаглядная. Не могу жить больше без тебя. Пойдем в лес, пусть духи нас оженят.
И ушли. Ночью свадьба в лесу - обычное по тем временам дело. А Малинка в избушке одна осталась. Полночи проплакала, до полудня проспала. Слышит: топот копыт. Отворяется дверь, входит ее жених, Нарцисс его звали.
- За тобой приехал, Малинка моя. Едем в Уступ, будем мужем и женой, заживем там, добра будем наживать.
Ну, что делать? Нарцисс-то чай не хуже Кипрея. Посадил он ее на коня спереди и увез.
Продолжение - в следующем посте >>>
По берегу Зяльмы стояли селения: народ с юго-запада сюда приплыл и у реки обжился. Часть селений потом тоже под воду Рукотворной реки ушло, часть осталась по сей день.
Случился окрест однажды черный мор - сколько людей в мир иной в одночасье ушло, не передать! Кое-где кое-кто жив остался, конечно, - те от страху разбежались…
А в том месте, где река Зяльма петляет с юга к северу, на высоком берегу было имение, Уступ оно называлось. Там зажиточная семья была: отец, мать, трое взрослых сыновей и любимая младшая дочка. Имя ее на старом языке было как название ягоды - Малинка. Будем так ее звать. Красивая, говорят, была, глаз не отвести!
Унес черный мор и отца, и мать, и трех братьев. Одна Малинка осталась на свете. Молодая совсем, но, говорят, успели ее просватать за жениха-красавца из далеких земель. Да вот только как жениху теперь ей весточку послать, если никого из семьи в живых не осталось?
Решила Малинка попросить помощи в ближайшей деревне Погорельцево, что неподалеку от Уступа. Приходит туда, а там живых вообще никого нету. Что делать? Хоть и вечер уже, побоялась Малинка остаться в Погорельцево. И мора боялась, и духов, да и разбойники-мародеры, говорят, по селениям шарили, им черный мор - как отец родной.
Что делать? Возвращаться ли в Уступ или дальше путь продолжить? Уже солнце за деревьями скрылось, пошла Малинка по Рогатой дороге на север. От каждого шороха шарахается. Страшно одной, а встретить живую душу еще страшнее - вдруг что недоброе сотворит? Чуть дерево в лесу скрипнет, хрустнет ветка, шаги померещатся - прячется Малинка с дороги в кусты. Думает рассмотреть путника издали: если кто знакомый или просто добрым человеком покажется, тогда и выйти. А если разбойник какой, схорониться.
Стемнело быстро, а до ближайшего селенья - столько же, сколь и за спиной пути осталось. То ли ночевать в лесу, то ли дальше идти?
Вдруг прямо из лесу навстречу ей выходит кто-то. Бесшумно и неожиданно, Малинка вся обмерла от испуга. Присмотрелась - девушка, может, ее годков, может, чуть постарше. Но не злодей, всяко. Незнакомка шаги замедлила поначалу, без страха подходит к Малинке, спрашивает:
- Ты чья?
Ну, Малинка все ей про себя рассказала.
Девушка назвалась Ежевикой. Опять же, язык, на котором в те времена говорили, уже неживой. Как на их наречии ягоду-ежевику звали, не знаю.
Селение, из которого была Ежевика, называлось Ремешки, оно и сейчас есть. Но жила Ежевика не в Ремешках, а в сторожке в лесу. Родных у нее в Ремешках никого не осталось, а в сторожке раньше ее дед жил. Как мор начался, ушла Ежевика из Ремешков, поселилась в лесу. Может, потому ее мор и не нашел среди бурелома.
- Пойдем, - говорит она Малинке, - у меня переночуешь, а утром решим, как тебе дальше быть.
Так и сделали.
Утром встали - у Ежевики завтрак готов. Поели, Малинка хотела дальше в путь собираться.
- Постой, - говорит Ежевика. - У меня птицы-Хранители есть, обученные вести разносить. Правда, они только туда летают, где мы с ними хоть раз раньше побывали. Я им вести про тебя дам: где ты, как тебя найти, они передадут другим птицам, те другим, и так о тебе жених узнает, приедет, заберет тебя к себе. Или в Уступ вернетесь, будете жить-поживать да добра наживать. А пока можешь у меня тут обосноваться.
Обрадовалась Малинка, что не надо ей в далекий путь собираться.
Так и зажили. Ежевика в лес ходила, грибы-травы собирала, а Малинка стала по дому хозяйничать.
Днем, вроде, хорошо все хорошо, спокойно. Но по вечерам Ежевика уходила снова в свой лес и так до темноты, а порой и заполночь. Малинке боязно.
А однажды сидит она у окошка, полная луна в окно светит - не темно, вроде, но и не день. Дверь скрипнула, входит парень. Весь из себя ладный, высокий. Ну, это Малинка потом разглядела, а в первый момент струхнула, вскрикнула.
- Не бойся, Малинка, - говорит он. - Я к своей невесте Ежевике пришел. Меня Кипрей зовут.
- Откуда ты меня знаешь? - удивилась.
- Птицу-Хранителя встретил, она мне весть дала.
Не поверила сначала Малинка. Ей Ежевика ничего про жениха не рассказывала. Но парень интересный, стройный, лицом светел. Покраснела, засмущалась Малинка, пригласила его к столу, налила отвару травного, отломила хлеба.
От парня тепло, сила исходит, так и тянет Малинку к нему. Она ж сирота теперь! Придвинулась незаметно на лавке поближе, потом еще ближе. Парень - ничего, хлеб жует.
Тут Малинка рассказала ему про отца, про мать, про братьев любимых - тех, кого нет уже на свете. Слезу пустила. А про жениха своего промолчала. Застеснялась, наверное.
- Вот так я одна-одинешенька осталась. Вернусь в имение, придется одной хозяйство вести, мужских рук-то теперь нету.
- Как нету? Жених твой вернется…
- Эх, вернется ли? Да и не жених он мне вовсе, мы с ним как брат с сестрой. Родители в младенчестве сговорили, их воля на то была, нас не спрашивали. Жив ли он теперь?
- Воля богов, объявится! - ответил Кипрей и пошел к порогу. - Не дождался я Ежевики, ну, ничего, завтра зайду.
Промолчала Малинка. А когда Ежевика домой пришла, притворилась спящей. Утром тоже ничего не сказала - запамятовала, наверное. С утра Ежевика в лес, а Малинка на речку побежала, сама сполоснулась, выстирала все, волосы расчесала. Красавица она была!
Когда обедали, Малинка тоже о Кипрее ни словом не обмолвилась, все расспрашивала Ежевику: днем-то за ягодами-грибами, а ночью та за чем в лес ходит?
Объяснила Ежевика:
- Лес - мой друг. Он меня кормит, учит, лечит и защищает. В лесу живет много существ и сущностей, которые тоже мои друзья. Одни бодрствуют ночью, другие - днем. Вот я и провожу в лесу и дни, и ночи.
Испугалась Малинка, но виду не подала.
- Я ведь не случайно из Ремешков ушла, - продолжала Ежевика. - На меня и раньше в селе косо смотрели, считали колдуньей. Как начался мор, и вовсе прибить хотели. Оклеветали меня злые люди, сказали, что это из-за меня мор на деревню напал, что прогневала я богов своим колдовством. Еле ноги унесла. Хижина эта мне от деда досталась, он любил в лесу жить. Зимовал в Ремешках, а по весне уходил в лес. В лесу он и умер, здесь его дух живет.
Ахнула Малинка, прижала руку к сердцу:
- Да неужели это все правда?
- Кому как, - усмехнулась Ежевика. - Во что веришь - то и правда.
Ничего не ответила Малинка, задумалась. А Ежевика тем временем снова в лес ушла.
Чуть солнце к закату, заныло сердце у Малинки. Вот, скоро Кипрей придет, чем бы его встретить? Достала клюквенный настой из погреба, зелени всякой, грибы, хлеб испекла, чтобы горячий был. Ждет, сидит у окошка.
В полночь он снова явился. С какой стороны подошел, Малинка и не заметила. Скрипнула дверь, она вздрогнула, ахнула, на лавку упала, за сердце держится, - плохо, мол, ей, напугал он ее своей неожиданностью. Кипрей подошел к Малинке, заглянул ей в лицо - лежит, не дышит, уста приоткрыты, волосы светлые густые, русые, волнами до полу сваливаются.
Взял ушат воды - и на нее вылил.
Вскочила Малинка, отфыркивается. А Кипрей смеется:
- Что, очухалась?
Малинка зубы сжала, улыбается:
- Ничего, живая. Отведай, чем боги богаты, - к столу его приглашает.
Кипрей ест, да нахваливает:
- Хорош в этом году урожай грибов да брусники, молодец, Ежевичка, собирает-старается!
Малинка - в обиду:
- Ну, хлеб-то я сама пекла!
- И хлеб вкусен, что ж не похвалить. Скоро жених твой вернется, будешь его угощать.
Насупилась Малинка, молчит. Потом спросила:
- Правда ли, Ежевика - колдунья? Сама мне о том сказала.
- Ну, если сама сказала, то правда. Во что веришь - то и правда.
- А правда ли, что я красивей ее?
- Красивей? Не знаю, ведь я тебя не вижу.
Вскочила Малинка, губы дрожат, лицо побледнело, на глаза слезы наворачиваются:
- Да ты слепой, что ли?
- Слепой, я, слепой, - засмеялся Кипрей. - Не совсем, конечно: что-то вижу, что-то нет. Лес вижу, луну вижу, людей и духов вижу, а то, что люди женской красой называют, я в упор не вижу и не понимаю.
Застлала Малинке злоба глаза, замахнулась она на Кипрея, хотела ударить, да тут Ежевика в дверь входит, а Кипрей руку Малинки перехватил и держит, а сам все смеется.
- Люба мне твоя подружка, - говорит он Ежевике. - Вот, за ручку ее белую хочу подержаться.
Ежевика тоже улыбается:
- Ну, подержись, подержись.
Вырвала Малинка руку, к двери кинулась, а на пороге замедлила: ну как ночью в темный лес-то бежать?
- Постой, красавица! - кричит ей Кипрей. - Дай на твою красу полюбуюсь, не разглядел ведь со слепу-то!
- Остановись, Малинка, куда ты ночью-то? - зовет Ежевика. - А завтра твой жених приедет, птицы-Хранители вернулись-сказали!
- Не нужен мне никто, никакой жених, пойду сама в Уступ, одна жить буду!
- Да не серчай, - Ежевика обняла ее за плечи. - Останься на ночь, утро мудренее. Мы тебе не помешаем.
Малинка задумалась. А Кипрей подошел к Ежевике, обнял ее крепко и говорит:
- За тобой пришел я, моя ненаглядная. Не могу жить больше без тебя. Пойдем в лес, пусть духи нас оженят.
И ушли. Ночью свадьба в лесу - обычное по тем временам дело. А Малинка в избушке одна осталась. Полночи проплакала, до полудня проспала. Слышит: топот копыт. Отворяется дверь, входит ее жених, Нарцисс его звали.
- За тобой приехал, Малинка моя. Едем в Уступ, будем мужем и женой, заживем там, добра будем наживать.
Ну, что делать? Нарцисс-то чай не хуже Кипрея. Посадил он ее на коня спереди и увез.
Продолжение - в следующем посте >>>