"Уходящая Русь" или "Реквием"
Я хорошо помню часть триптиха Павла Дмитриевича Корина - "Александр Невский", который был на обложке учебника по истории за шестой класс, это изображение вызывало во мне тогда двоякую внутреннюю реакцию - с одной стороны я видел монументальную строгость, мощь и силу, но видел я и что-то отталкивающее, серость, унылость и безысходность. Особенно пугали меня глаза Спасителя...С коринской "Русью уходящей" все уже сложнее, увидел я ее осознанно буквально в этом году.
все картинки кликабельны, постарался найти изображения в лучшем качестве из доступных в сети.
Из записи в дневнике Павла Корина: 12 апреля 1925 года: «Донской монастырь. Отпевание Патриарха Тихона.Народа было великое множество. Был вечер перед сумерками, тихий, ясный. Народ стоял с зажженными свечами, плач, заупокойное пение. Прошел старичок-схимник. Около ограды стояли ряды нищих. В стороне сидел слепой и с ним мальчишка лет тринадцати,пели какой-то старинный стих. Помню слова: «Сердца на копья поднимем». Это же картина из Данте! Это «Страшный суд» Микеланджело, Синьорелли! Написать всё это, не дать уйти. Это - реквием!»
«Картина моя - на похоронный мотив «Святой Боже». Удары колокола. Мрачно, безнадежно… Торжественный трагизм». Корин хотел показать «последний парад православия». Но получилось по-другому. Почему? В конце жизни художник скажет: «Писал я людей большой веры и убеждений, а не фанатиков». Значит, Корин, спеша запечатлеть Русь, безвозвратно, как казалось многим, да и ему самому, уходящую, внутренне преклонялся перед ней.
«3 апреля 1935. Вечер. Колонный зал. «Реквием» Берлиоза. Помни «День гнева», какое величие! Вот так бы написать картину. «День гнева, день суда, который превратит весь мир в пепел». Какая музыка!Этот пафос и стон должен быть в моей картине. Гром, медные трубы и басы. Этот почерк должен быть».
Чтобы лучше понять замысел картины, нужно прослушать это произведение, особенно - «Dies irae».
Должно сказать, что работа над картиной шла во многом благодаря протекции А.М.Горького, придумавшего кстати название "Русь уходящая", как более прямолинейное и позволяющее жить картине дал именно он. Но после того как Горький умер в 1936 г. Корин был беззащитен и донос не заставил себя ждать:
«Секретарю ЦК ВКП (б) - т. Сталину И.В. т. Андрееву А.А.
Подготовка П. Корина к основной картине выражается в сотне эскизов, натурщиками для которых служат махровые изуверы, сохранившиеся в Москве, обломки духовенства, аристократических фамилий, бывшего купечества и пр. Он утверждает, но весьма неуверенно, что вся эта коллекция мракобесов собрана им для того, чтобы показать их обреченность. Между тем никакого впечатления обреченности, судя по эскизам, он не создает. Мастерски выписанные фанатики и темные личности явно превращаются в героев, христиан-мучеников, гонимых, но не сдающихся поборников религии.
Наши попытки доказать ему ложность взятой им темы пока не имели успеха, так как он находил поддержку у некоторых авторитетных товарищей. Прошу Вашего указания по этому вопросу. Зам. Зав. Культпросветотдела ЦК ВКП (б): А. Ангаров. 8.XII. 36».
После этого Газета «Известия» в апреле 1937 года опубликовала подряд две статьи о Корине, где говорилось, что он «отгородился от советской художественной общественности», «работает над антисоветским произведением» и даже что в его мастерской «троцкистско-фашистская нечисть создала… лабораторию мракобесия». В том же направлении усердствовали коллеги-художники. Но дальше этого дело, к счастью, не пошло. Тем не менее, дальнейшая работа над этюдами прекратилась. Маленький акварельный эскиз картины за все 24 года работы над ним (с 1935 по 1959-й) пополнился лишь несколькими фигурами, оставшись практически без изменений в композиции. А на огромном холсте (941 х 551 см), сделанным по специальному заказу и растянутому уже в мастерской, так и не появилось ни одного мазка. Остался лишь маленький эскиз.
Ему пришлось почти полностью скрыть свой внутренний мир от окружающих. Зажигая дома лампадку перед иконами, собранными им с огромной любовью и пониманием их духовной и художественной ценности, знакомым, знавшим, что он верующий, православный, церковный человек, он говорил: «Зажжешь, сядешь напротив, и как-то приятно и легко станет на душе. Сверкнет этаким светлячком свет тихо и красиво…»
комната в доме-музее Павла Корина
Даже когда времена уже стали более терпимыми и казалось бы были все возможности вернуться к картине, Павел Корин не сделал этого. О причинах этого искусствоведы спорят до сих пор.
Очевидно, что духовная сила и мощь коринских героев светилась из портретов-этюдов. Корин мастерски передал внутреннюю суть основы нашей Церкви, возможно сам того не желая, он не смог скрыть ту силу, которая смогла пережить самые тяжелые годы гонений. Все было столь явно, что это видели даже доносчики. На самом деле, немудрено, ведь Корин готовился к судьбе иконописца, и именно иконописной основой он открыл внутреннюю суть образов. Так или иначе, Павел Корин был верующим человеком и поэтому не удалось ему изобразить последний парад уходящей Руси. Смотря в глаза этих людей не видишь обреченности, безысходности и угасания. Даже если переложить все действо на "похоронный мотив", "реквием", то ведь для Церкви это все радость! Радость сочетания с Господом Иисусом Христом!
Получился уникальный случай, картины нет, но она существует! Каждый портрет, каждый этюд стал самостоятельным произведением, а если собрать их все воедино, то эти люди являют собой "единую святую соборную и апостольскую Церковь", где исторический сюжет утратил свою конкретность и обрел предельную силу обобщения, тут мы ощущаем крепкий духовный стержень каждого героя картины и видим торжество Православия!
Ранние эскизы
Епископ Трифон, в миру князь Туркестанов. 1929 г.
Князь Борис Петрович Туркестанов, (1861-1934 гг). владыка Трифон освятил храм в Марфо-Мариинской обители в Москве, посвятил в звание крестовых сестер милосердия ее основательницу Великую княгиню Елизавету Фёдоровну и сестер; в начале Первой мировой войны добровольцем ушел в действующую армию, а после контузии стал настоятелем Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. Славился своим даром слова. Является автором известного акафиста "Слава Богу за все", с этими словами многие умирали в лагерях.
Митрополит Сергий. 1937 г.
Будущий Патриарх Сергий (Страгородский), по сути он возглавлял церковь после смерти Патриарха Тихона, будучи сначала заместителем местоблюстителя патриаршего престола, а потом и самим местоблюстителем, а в годы Велий Отечественной Войны стал патриархом. Именно при нем выстроились взаимоотношения между руководством Советского Союза и Церкови.
Отец Сергий Успенский (старший) 1929 г.
Сергей Васильевич Успенский служил 50 лет в церкви Спаса Преображения на Песках. Как и многие согласился позировать Корину, узнав, что ему позировал сам владыка Трифон.
Отец Сергий Успенский (младший), племянник отца Сергия Успенского Старшего. 1931 г.
После революции неоднократно арестовывался и ссылался, в 1937 году был расстрелян на Бутовском полигоне, причислен к сонму новомучеников и исповедников Российских.
Протоиерей Василий Фёдорович Соболев. 1930 г.Настоятель храма Преподобного Сергия у Рогожской заставы.
Архимандрит (Отец Никита). 1936 г.
отец Никита (Курочкин 1889-1937гг). Духовный сын старца схиархимандрита Мелхиседека, иеромонах Зосимовой пустыни. После ее закрытия - старец Высоко-Петровского монастыря.Был в ссылке, по возвращении из ссылки служил в селе Ивановском под Волоколамском. Окормляя многие общины. Скончался в Волоколамске в 1937 г.
Арсений, митрополит Новгородский. 1933 г.
Арсений (Авксентий Георгиевич Стадницкий, 1862-1936), выдающийся историк, богослов, прозванный «строгим архипастырем» духовник Алексия Симанского - патриарха Алексия I. В 1918 году митрополит Арсений стал одним из трех кандидатов в патриархи, а в начале 1920-х был арестован и с тех пор почти постоянно находился в тюрьме или ссылке. В 1936-м скончался в Ташкенте на руках своего духовного сына - хирурга и архиепископа Луки Войно-Ясенецкого.
Архиепископ Владимир (Соколовский). 1926 г.
Архиепископ Владимир (Соколовский) 1931 г.
На сколько я понял, оба портрета, размещенные выше, несмотря на их различия, являются изображениями одного человека, - в миру - Василия Григорьевича Соколовского-Автономова (1852-1931).
Владыка был большим знатоком знаменного пения. Что интересно для нашей местности, дак это то, что он был в 1903 г. переведен на Екатеринбургскую и Ирбитскую кафедру. В 1904 г. возглавил юбилейные торжества по случаю 300-летия основания Верхотурского монастыря во имя свт. Николая Чудотворца и 200-летия со времени перенесения в монастырь мощей прав. Симеона Верхотурского. Под его непосредственным наблюдением был возведен Крестовоздвиженский собор Верхотурского монастыря. Во время своего посещения Екатеринбурга в июне 1905 г. прав. Иоанн Кронштадтский после совместного служения с владыкой записал в дневнике: «Божий он человек: умный, наблюдательный, твердый в правде, скромный, кроткий, благолепный». Отошел ко Господу в 1931 году в нищите и аскезе.
Молодой иеромонах Алексий (Виктор Сергеев)
В будущем Архиепископ Алексий.
Иеродиакон Федор (Олег Богоявленский 1905-1943 гг.) в будущем преподобномученик иеромонах Феодор. Когда арестовали его духовного отца, игумена Высоко-петровского
монастыря (в 20-30 е годы самый крупный центр тайного монашества), о.Митрофана (его портрет ниже), то предчувствуя скорый арест, в своей келии о.Феодор постился и молился, в тишине и уединении готовясь к смерти.
Схиигумен Митрофан (с крестом) (1869-1943?) и иеромонах Гермоген.
Иеромонах Пимен (Извеков), который почти через сорок лет после написания этого портрета станет патриархом. Второй человек на картине - епископ Антонин (Грановский), один из видных деятелей обновленческой церкви.
Схимонах Агафон. В миру - Лебедев Александр Александрович. В будущем - Преподобномученик схиархимандрит Игнатий (Лебедев) (1884- 1938 гг.). Изначально являлся насельником Зосимовой пустыни. После ее закрытия стал наместником Высокопетровского монастыря. Имел очень большое количество духовных детей, был опытным духовником, многоопытным старцем, несмотря на то что по возрасту не был стар, он умер в 54 года, в исправительно-трудовой колонии близ города Алатырь.
Отец Иван (Рождественский), священник из Палеха. 1931 г.
Этот портрет был написан Павлом Кориным по ранним наброскам, или по памяти, т.к. о. Иоанн был расстрелян еще в 1922 году. Ныне же он прославлен в лике священномучеников.
Отец Алексий из Палеха 1931
Настоятель церкви Иоанна Златоуста в селе Краснове недалеко от Палеха. Он видел, как разрушаются храмы, точнее - их разрушают самые обычные люди, в том числе те, кто вчера еще приходил на службу, как рушатся родственные связи. «Добрый пастырь (…), переживший в этой жизни крушение всех земных идеалов: самоубийство сына, посрамленного за свое родство с отцом-священником, измену собственной паствы», - пишет о герое Корина искусствовед Вадим Валентинович Нарциссов.
Священник у аналоя со свечой. 1931 г.
Холмогоров Михаил Кузьмич, серия портретов.
Протодиакон, обладавший уникальным голосом. Таким запомнился он его современнику, историку Василию Алексееву:
"Очень прямой, на полголовы выше толпы, спокойный и необыкновенно величественный отец Михаил запоминался с первого взгляда… величия, подобного холмогоровскому, не было ни у кого другого… Жесты Холмогорова напоминали жесты апостолов в «Тайной вечере» Леонардо…"
Глядя на него, изображенного по центру картины, в голове звучит низкое и могучее - "Благослови Владыко..."
Схиигуменья мать Фамарь 1935 г. (Тамара Марджанова 1869 -1936 гг.)
Происходила из рода грузинских князей, но в ранней молодости посвятила себя Богу. Была настоятельницей 3-х монастырей. После революции пережила разорение скита и ссылку в сибири, на портрете она изображена в первый год после возвращения из ссылки.
Молодая монахиня 1935
копия с картины Корина "Молодая монахиня".
На картине изображена тайная монахиня Таисия (Протасьева Татьяна Николаевна 1904-1987 гг.) много позже, уже в схиме, она примет имя своей духовной матери схиигумении Фамари. Монахине Таисии пришлось прожить всю жизнь в миру, в 1953 она окончила Московский Государственный университет, но еще до этого и потом, уже после окончания МГУ, она много лет работала в Государственном Историческом музее, изучая древние рукописи и издавая по ним монографии и статьи. Пела в хоре храма храма Илии Обыденного в Москве.
"Трое" 1933-35 гг.
Слева изображена София Михайловна Мейен (Голицына 1903-1982 гг.), она не была монахиней, рано потеряла мужа и осталась с тремя детьми, всю жизнь проработала машинисткой. На переднем плане Корин изобразил монахиню (Марию Николаевну Елагину (? - начало 1930-х)). и справа неизвестную инокиню.
Схимница мать Серафима из Ивановского монастыря в Москве. 1930 г.
Схимница из Вознесенского Кремлевского монастыря в Москве. 1933 г.
Предположительно это игумения Евгения (Екатерина Алексеевна Виноградова) из Вознесенского монастыря в Кремле.
В другом месте я встретил воспоминания касающиеся этих двух схимонахинь, там говорится том, что это сестры, матушки Серафима и Нина. Может быть матушка Евгения до принятия схимы имела имя Нина. Пока не разобрался в этой истории.
Отец и сын (С.М. и Ст.С.Чураковы) 1931
Скульптор и реставратор Сергей Михайлович Чураков и его сын Станислав, художник, ученик Павла Корина, по замыслу художника, на картине должен был быть еще его старший брат, стоять за ними, но после первого позирования он отказлся продолжать, П.Корин стер, что успел написать. Станислав в воспоминаниях вспоминает о том что были еще эскизы -"шествие в горах. Снеговые горы и идущие люди. Впереди Холмогоров с кадилом, нищий, слепой и я с отцом. Митрополит Трифон в центре толпы. Эта композиция отвлеченная. Для меня это было неожиданным откровением. Я знал композицию богослужения в Успенском соборе. Это начало крестного хода. Холмогоров, митрополит Трифон, все духовенство, вся нищая братия, миряне, мой отец и я."
Слепой 1931 г.
На портрете изображен Блаженный («Данило слепой», как называл его П.Д. Корин). По свидетельствам очевидцев, в частности монахини Игнатии Петровской, в 1920-е годы он служил певчим в Москве в храмах Сергия Радонежского и Высоко-Петровского монастыря, а также в церкви Рождества Богородицы в Путинках .
В воспоминаниях жены художника П.Т. Кориной сохранилось свидетельство о работе над портретом слепого: «Вид у него был неказистый. Голова большая и еще трясется во все стороны. Рот гнилой, точно пожар был во рту. Жил он у нас три дня. Павел Дмитриевич всегда старался работать молча... Тихо в комнате. Иногда лишь слышна реплика слепого: "А Вавилон-то шуми-и-т!" (на Арбате, около нашего дома, трамваи давали сильные, продолжительные звонки). "Как я устал, - говорил Паня [П.Д. Корин. - Прим. сост.] после сеанса, - сам скоро буду трясти головой, как Данило слепой"» . На эскизе «Реквиема» (1935-1959) Корин изобразил слепого Данилу в левой группе, между архимандритом Алексием (Сергеевым) и схимником Агафоном (Лебедевым).
Нищий 1933 г.
Нищий с паперти Дорогомиловского собора
Старик Гервасий Иванович 1925 г.
Именно с этого этюда, со 107-летнего старика Гервасия, начала воплощаться в жизнь идея этой нереализованной в огромном полотне картины. Запись об этом в дневнике: "Работал с мыслью о будущей картине, еще неясно рисовавшейся в сознании"
все картинки кликабельны, постарался найти изображения в лучшем качестве из доступных в сети.
Из записи в дневнике Павла Корина: 12 апреля 1925 года: «Донской монастырь. Отпевание Патриарха Тихона.Народа было великое множество. Был вечер перед сумерками, тихий, ясный. Народ стоял с зажженными свечами, плач, заупокойное пение. Прошел старичок-схимник. Около ограды стояли ряды нищих. В стороне сидел слепой и с ним мальчишка лет тринадцати,пели какой-то старинный стих. Помню слова: «Сердца на копья поднимем». Это же картина из Данте! Это «Страшный суд» Микеланджело, Синьорелли! Написать всё это, не дать уйти. Это - реквием!»
«Картина моя - на похоронный мотив «Святой Боже». Удары колокола. Мрачно, безнадежно… Торжественный трагизм». Корин хотел показать «последний парад православия». Но получилось по-другому. Почему? В конце жизни художник скажет: «Писал я людей большой веры и убеждений, а не фанатиков». Значит, Корин, спеша запечатлеть Русь, безвозвратно, как казалось многим, да и ему самому, уходящую, внутренне преклонялся перед ней.
«3 апреля 1935. Вечер. Колонный зал. «Реквием» Берлиоза. Помни «День гнева», какое величие! Вот так бы написать картину. «День гнева, день суда, который превратит весь мир в пепел». Какая музыка!Этот пафос и стон должен быть в моей картине. Гром, медные трубы и басы. Этот почерк должен быть».
Чтобы лучше понять замысел картины, нужно прослушать это произведение, особенно - «Dies irae».
Должно сказать, что работа над картиной шла во многом благодаря протекции А.М.Горького, придумавшего кстати название "Русь уходящая", как более прямолинейное и позволяющее жить картине дал именно он. Но после того как Горький умер в 1936 г. Корин был беззащитен и донос не заставил себя ждать:
«Секретарю ЦК ВКП (б) - т. Сталину И.В. т. Андрееву А.А.
Подготовка П. Корина к основной картине выражается в сотне эскизов, натурщиками для которых служат махровые изуверы, сохранившиеся в Москве, обломки духовенства, аристократических фамилий, бывшего купечества и пр. Он утверждает, но весьма неуверенно, что вся эта коллекция мракобесов собрана им для того, чтобы показать их обреченность. Между тем никакого впечатления обреченности, судя по эскизам, он не создает. Мастерски выписанные фанатики и темные личности явно превращаются в героев, христиан-мучеников, гонимых, но не сдающихся поборников религии.
Наши попытки доказать ему ложность взятой им темы пока не имели успеха, так как он находил поддержку у некоторых авторитетных товарищей. Прошу Вашего указания по этому вопросу. Зам. Зав. Культпросветотдела ЦК ВКП (б): А. Ангаров. 8.XII. 36».
После этого Газета «Известия» в апреле 1937 года опубликовала подряд две статьи о Корине, где говорилось, что он «отгородился от советской художественной общественности», «работает над антисоветским произведением» и даже что в его мастерской «троцкистско-фашистская нечисть создала… лабораторию мракобесия». В том же направлении усердствовали коллеги-художники. Но дальше этого дело, к счастью, не пошло. Тем не менее, дальнейшая работа над этюдами прекратилась. Маленький акварельный эскиз картины за все 24 года работы над ним (с 1935 по 1959-й) пополнился лишь несколькими фигурами, оставшись практически без изменений в композиции. А на огромном холсте (941 х 551 см), сделанным по специальному заказу и растянутому уже в мастерской, так и не появилось ни одного мазка. Остался лишь маленький эскиз.
Ему пришлось почти полностью скрыть свой внутренний мир от окружающих. Зажигая дома лампадку перед иконами, собранными им с огромной любовью и пониманием их духовной и художественной ценности, знакомым, знавшим, что он верующий, православный, церковный человек, он говорил: «Зажжешь, сядешь напротив, и как-то приятно и легко станет на душе. Сверкнет этаким светлячком свет тихо и красиво…»
комната в доме-музее Павла Корина
Даже когда времена уже стали более терпимыми и казалось бы были все возможности вернуться к картине, Павел Корин не сделал этого. О причинах этого искусствоведы спорят до сих пор.
Очевидно, что духовная сила и мощь коринских героев светилась из портретов-этюдов. Корин мастерски передал внутреннюю суть основы нашей Церкви, возможно сам того не желая, он не смог скрыть ту силу, которая смогла пережить самые тяжелые годы гонений. Все было столь явно, что это видели даже доносчики. На самом деле, немудрено, ведь Корин готовился к судьбе иконописца, и именно иконописной основой он открыл внутреннюю суть образов. Так или иначе, Павел Корин был верующим человеком и поэтому не удалось ему изобразить последний парад уходящей Руси. Смотря в глаза этих людей не видишь обреченности, безысходности и угасания. Даже если переложить все действо на "похоронный мотив", "реквием", то ведь для Церкви это все радость! Радость сочетания с Господом Иисусом Христом!
Получился уникальный случай, картины нет, но она существует! Каждый портрет, каждый этюд стал самостоятельным произведением, а если собрать их все воедино, то эти люди являют собой "единую святую соборную и апостольскую Церковь", где исторический сюжет утратил свою конкретность и обрел предельную силу обобщения, тут мы ощущаем крепкий духовный стержень каждого героя картины и видим торжество Православия!
Ранние эскизы
Епископ Трифон, в миру князь Туркестанов. 1929 г.
Князь Борис Петрович Туркестанов, (1861-1934 гг). владыка Трифон освятил храм в Марфо-Мариинской обители в Москве, посвятил в звание крестовых сестер милосердия ее основательницу Великую княгиню Елизавету Фёдоровну и сестер; в начале Первой мировой войны добровольцем ушел в действующую армию, а после контузии стал настоятелем Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. Славился своим даром слова. Является автором известного акафиста "Слава Богу за все", с этими словами многие умирали в лагерях.
Митрополит Сергий. 1937 г.
Будущий Патриарх Сергий (Страгородский), по сути он возглавлял церковь после смерти Патриарха Тихона, будучи сначала заместителем местоблюстителя патриаршего престола, а потом и самим местоблюстителем, а в годы Велий Отечественной Войны стал патриархом. Именно при нем выстроились взаимоотношения между руководством Советского Союза и Церкови.
Отец Сергий Успенский (старший) 1929 г.
Сергей Васильевич Успенский служил 50 лет в церкви Спаса Преображения на Песках. Как и многие согласился позировать Корину, узнав, что ему позировал сам владыка Трифон.
Отец Сергий Успенский (младший), племянник отца Сергия Успенского Старшего. 1931 г.
После революции неоднократно арестовывался и ссылался, в 1937 году был расстрелян на Бутовском полигоне, причислен к сонму новомучеников и исповедников Российских.
Протоиерей Василий Фёдорович Соболев. 1930 г.Настоятель храма Преподобного Сергия у Рогожской заставы.
Архимандрит (Отец Никита). 1936 г.
отец Никита (Курочкин 1889-1937гг). Духовный сын старца схиархимандрита Мелхиседека, иеромонах Зосимовой пустыни. После ее закрытия - старец Высоко-Петровского монастыря.Был в ссылке, по возвращении из ссылки служил в селе Ивановском под Волоколамском. Окормляя многие общины. Скончался в Волоколамске в 1937 г.
Арсений, митрополит Новгородский. 1933 г.
Арсений (Авксентий Георгиевич Стадницкий, 1862-1936), выдающийся историк, богослов, прозванный «строгим архипастырем» духовник Алексия Симанского - патриарха Алексия I. В 1918 году митрополит Арсений стал одним из трех кандидатов в патриархи, а в начале 1920-х был арестован и с тех пор почти постоянно находился в тюрьме или ссылке. В 1936-м скончался в Ташкенте на руках своего духовного сына - хирурга и архиепископа Луки Войно-Ясенецкого.
Архиепископ Владимир (Соколовский). 1926 г.
Архиепископ Владимир (Соколовский) 1931 г.
На сколько я понял, оба портрета, размещенные выше, несмотря на их различия, являются изображениями одного человека, - в миру - Василия Григорьевича Соколовского-Автономова (1852-1931).
Владыка был большим знатоком знаменного пения. Что интересно для нашей местности, дак это то, что он был в 1903 г. переведен на Екатеринбургскую и Ирбитскую кафедру. В 1904 г. возглавил юбилейные торжества по случаю 300-летия основания Верхотурского монастыря во имя свт. Николая Чудотворца и 200-летия со времени перенесения в монастырь мощей прав. Симеона Верхотурского. Под его непосредственным наблюдением был возведен Крестовоздвиженский собор Верхотурского монастыря. Во время своего посещения Екатеринбурга в июне 1905 г. прав. Иоанн Кронштадтский после совместного служения с владыкой записал в дневнике: «Божий он человек: умный, наблюдательный, твердый в правде, скромный, кроткий, благолепный». Отошел ко Господу в 1931 году в нищите и аскезе.
Молодой иеромонах Алексий (Виктор Сергеев)
В будущем Архиепископ Алексий.
Иеродиакон Федор (Олег Богоявленский 1905-1943 гг.) в будущем преподобномученик иеромонах Феодор. Когда арестовали его духовного отца, игумена Высоко-петровского
монастыря (в 20-30 е годы самый крупный центр тайного монашества), о.Митрофана (его портрет ниже), то предчувствуя скорый арест, в своей келии о.Феодор постился и молился, в тишине и уединении готовясь к смерти.
Схиигумен Митрофан (с крестом) (1869-1943?) и иеромонах Гермоген.
Иеромонах Пимен (Извеков), который почти через сорок лет после написания этого портрета станет патриархом. Второй человек на картине - епископ Антонин (Грановский), один из видных деятелей обновленческой церкви.
Схимонах Агафон. В миру - Лебедев Александр Александрович. В будущем - Преподобномученик схиархимандрит Игнатий (Лебедев) (1884- 1938 гг.). Изначально являлся насельником Зосимовой пустыни. После ее закрытия стал наместником Высокопетровского монастыря. Имел очень большое количество духовных детей, был опытным духовником, многоопытным старцем, несмотря на то что по возрасту не был стар, он умер в 54 года, в исправительно-трудовой колонии близ города Алатырь.
Отец Иван (Рождественский), священник из Палеха. 1931 г.
Этот портрет был написан Павлом Кориным по ранним наброскам, или по памяти, т.к. о. Иоанн был расстрелян еще в 1922 году. Ныне же он прославлен в лике священномучеников.
Отец Алексий из Палеха 1931
Настоятель церкви Иоанна Златоуста в селе Краснове недалеко от Палеха. Он видел, как разрушаются храмы, точнее - их разрушают самые обычные люди, в том числе те, кто вчера еще приходил на службу, как рушатся родственные связи. «Добрый пастырь (…), переживший в этой жизни крушение всех земных идеалов: самоубийство сына, посрамленного за свое родство с отцом-священником, измену собственной паствы», - пишет о герое Корина искусствовед Вадим Валентинович Нарциссов.
Священник у аналоя со свечой. 1931 г.
Холмогоров Михаил Кузьмич, серия портретов.
Протодиакон, обладавший уникальным голосом. Таким запомнился он его современнику, историку Василию Алексееву:
"Очень прямой, на полголовы выше толпы, спокойный и необыкновенно величественный отец Михаил запоминался с первого взгляда… величия, подобного холмогоровскому, не было ни у кого другого… Жесты Холмогорова напоминали жесты апостолов в «Тайной вечере» Леонардо…"
Глядя на него, изображенного по центру картины, в голове звучит низкое и могучее - "Благослови Владыко..."
Схиигуменья мать Фамарь 1935 г. (Тамара Марджанова 1869 -1936 гг.)
Происходила из рода грузинских князей, но в ранней молодости посвятила себя Богу. Была настоятельницей 3-х монастырей. После революции пережила разорение скита и ссылку в сибири, на портрете она изображена в первый год после возвращения из ссылки.
Молодая монахиня 1935
копия с картины Корина "Молодая монахиня".
На картине изображена тайная монахиня Таисия (Протасьева Татьяна Николаевна 1904-1987 гг.) много позже, уже в схиме, она примет имя своей духовной матери схиигумении Фамари. Монахине Таисии пришлось прожить всю жизнь в миру, в 1953 она окончила Московский Государственный университет, но еще до этого и потом, уже после окончания МГУ, она много лет работала в Государственном Историческом музее, изучая древние рукописи и издавая по ним монографии и статьи. Пела в хоре храма храма Илии Обыденного в Москве.
"Трое" 1933-35 гг.
Слева изображена София Михайловна Мейен (Голицына 1903-1982 гг.), она не была монахиней, рано потеряла мужа и осталась с тремя детьми, всю жизнь проработала машинисткой. На переднем плане Корин изобразил монахиню (Марию Николаевну Елагину (? - начало 1930-х)). и справа неизвестную инокиню.
Схимница мать Серафима из Ивановского монастыря в Москве. 1930 г.
Схимница из Вознесенского Кремлевского монастыря в Москве. 1933 г.
Предположительно это игумения Евгения (Екатерина Алексеевна Виноградова) из Вознесенского монастыря в Кремле.
В другом месте я встретил воспоминания касающиеся этих двух схимонахинь, там говорится том, что это сестры, матушки Серафима и Нина. Может быть матушка Евгения до принятия схимы имела имя Нина. Пока не разобрался в этой истории.
Отец и сын (С.М. и Ст.С.Чураковы) 1931
Скульптор и реставратор Сергей Михайлович Чураков и его сын Станислав, художник, ученик Павла Корина, по замыслу художника, на картине должен был быть еще его старший брат, стоять за ними, но после первого позирования он отказлся продолжать, П.Корин стер, что успел написать. Станислав в воспоминаниях вспоминает о том что были еще эскизы -"шествие в горах. Снеговые горы и идущие люди. Впереди Холмогоров с кадилом, нищий, слепой и я с отцом. Митрополит Трифон в центре толпы. Эта композиция отвлеченная. Для меня это было неожиданным откровением. Я знал композицию богослужения в Успенском соборе. Это начало крестного хода. Холмогоров, митрополит Трифон, все духовенство, вся нищая братия, миряне, мой отец и я."
Слепой 1931 г.
На портрете изображен Блаженный («Данило слепой», как называл его П.Д. Корин). По свидетельствам очевидцев, в частности монахини Игнатии Петровской, в 1920-е годы он служил певчим в Москве в храмах Сергия Радонежского и Высоко-Петровского монастыря, а также в церкви Рождества Богородицы в Путинках .
В воспоминаниях жены художника П.Т. Кориной сохранилось свидетельство о работе над портретом слепого: «Вид у него был неказистый. Голова большая и еще трясется во все стороны. Рот гнилой, точно пожар был во рту. Жил он у нас три дня. Павел Дмитриевич всегда старался работать молча... Тихо в комнате. Иногда лишь слышна реплика слепого: "А Вавилон-то шуми-и-т!" (на Арбате, около нашего дома, трамваи давали сильные, продолжительные звонки). "Как я устал, - говорил Паня [П.Д. Корин. - Прим. сост.] после сеанса, - сам скоро буду трясти головой, как Данило слепой"» . На эскизе «Реквиема» (1935-1959) Корин изобразил слепого Данилу в левой группе, между архимандритом Алексием (Сергеевым) и схимником Агафоном (Лебедевым).
Нищий 1933 г.
Нищий с паперти Дорогомиловского собора
Старик Гервасий Иванович 1925 г.
Именно с этого этюда, со 107-летнего старика Гервасия, начала воплощаться в жизнь идея этой нереализованной в огромном полотне картины. Запись об этом в дневнике: "Работал с мыслью о будущей картине, еще неясно рисовавшейся в сознании"
