OТГОЛОСКИ
Окончилась война, прошли годы и годы... Германия покаялась и признала, и даже стала искупать, по возможности. Но никакие доводы, никакие логические построения не в силах победить того, что засело с детства в подсознании: они - враги, они - творцы Бабьего Яра и Освенцима, Треблинки и Собибора, они - убийцы, чудовища! Проверено на собственном опыте...
Шел 1972-й год. В фойе одной из московских гостиниц, где я остановилась на время командировки, было не очень людно - несколько человек заполняли анкеты, кто-то стоял у стойки администратора и выпрашивал место, одна немолодая пара под руку прогуливалась взад-вперед, время от времени подходя к стеклянной двери, завешенной изнутри портьерой, и пробуя ее открыть.
Из-за двери доносилась музыка, еще какие-то звуки ресторанной жизни, и замеченная мной пара - иностранные туристы по виду - явно хотела туда попасть, но дверь не поддавалась. Бедняги, очевидно, не знали, что в России строят с нормальным и соответствующим нормам количеством дверей, но как только строительство закончено, двери забиваются, запираются и остается только одна, в лучшем случае, две действующих.
Вот и в этой гостинице для удобства был предусмотрен вход в ресторан прямо из фойе, но изнутри он был закрыт на палку, заткнутую в ручки и замаскированную портьерой, а попасть внутрь можно было только с противоположной стороны, выйдя на улицу и обогнув здание.
Прислушавшись, я уловила, что туристы говорят по-немецки, а значит, я могу помочь им, объяснить, в чем дело и куда идти. Совершенно не думая о том, что это немцы (не в смысле национальности, а в смысле принадлежности к врагам), а просто по-человечески сочувствуя им, я подошла и мило улыбнувшись, хотела уже заговорить, но в этот момент меня словно окатило какой-то волной - НЕМЦЫ, БАБИЙ ЯР! - горло перехватила судорога, и я с трудом - нет, не проговорила, а прохрипела:
- Здесь входа нет, вход с улицы! - и махнув рукой в нужном направлении, быстро повернулась и бросилась к лестнице, к своему номеру (хотя в фойе у меня была назначена встреча).
- Данке! Данке шён!- на два голоса повторяли мне вслед ничего, вероятнее всего, не понявшие туристы.
На повороте лестницы я глянула искоса вниз - пара стояла у выходной двери, но спинами к ней, и недоуменно смотрела мне вслед.
В номере я долго приходила в себя, пила воду, умывалась и никак не могла справиться с эмоциями, совершенно неожиданными для меня самой.
Шел 1972-й год. В фойе одной из московских гостиниц, где я остановилась на время командировки, было не очень людно - несколько человек заполняли анкеты, кто-то стоял у стойки администратора и выпрашивал место, одна немолодая пара под руку прогуливалась взад-вперед, время от времени подходя к стеклянной двери, завешенной изнутри портьерой, и пробуя ее открыть.
Из-за двери доносилась музыка, еще какие-то звуки ресторанной жизни, и замеченная мной пара - иностранные туристы по виду - явно хотела туда попасть, но дверь не поддавалась. Бедняги, очевидно, не знали, что в России строят с нормальным и соответствующим нормам количеством дверей, но как только строительство закончено, двери забиваются, запираются и остается только одна, в лучшем случае, две действующих.
Вот и в этой гостинице для удобства был предусмотрен вход в ресторан прямо из фойе, но изнутри он был закрыт на палку, заткнутую в ручки и замаскированную портьерой, а попасть внутрь можно было только с противоположной стороны, выйдя на улицу и обогнув здание.
Прислушавшись, я уловила, что туристы говорят по-немецки, а значит, я могу помочь им, объяснить, в чем дело и куда идти. Совершенно не думая о том, что это немцы (не в смысле национальности, а в смысле принадлежности к врагам), а просто по-человечески сочувствуя им, я подошла и мило улыбнувшись, хотела уже заговорить, но в этот момент меня словно окатило какой-то волной - НЕМЦЫ, БАБИЙ ЯР! - горло перехватила судорога, и я с трудом - нет, не проговорила, а прохрипела:
- Здесь входа нет, вход с улицы! - и махнув рукой в нужном направлении, быстро повернулась и бросилась к лестнице, к своему номеру (хотя в фойе у меня была назначена встреча).
- Данке! Данке шён!- на два голоса повторяли мне вслед ничего, вероятнее всего, не понявшие туристы.
На повороте лестницы я глянула искоса вниз - пара стояла у выходной двери, но спинами к ней, и недоуменно смотрела мне вслед.
В номере я долго приходила в себя, пила воду, умывалась и никак не могла справиться с эмоциями, совершенно неожиданными для меня самой.