Океанский флот Сталина
Интересная тема
Океанские корабли были, океанского флота не было?
Почему это «Необычный флот»? Потому что этот флот, за исключением кораблей советских проектов, состоял из военных кораблей Италии, Германии, Японии и Финляндии, которые были переданы Советскому Союзу в качестве военных репараций! Чтобы лучше описать положение советского военно-морского флота после Второй мировой войны в направлении создания военно-морской сверхдержавы на основе проектов коренных народов, я не просто загрузил изображение флота, как я это делал в предыдущих «Флотах», но также позволил себе представить некоторые подробности о типах и кораблей того времени и особенно их судьбы во время их службы при Советской власти.
+++
Исторический фон настоящих советских военно-морских доктрин и воззрений ззаслуживает внимания для полной интерпретации настоящих советских намерений. Например, военно-морские дискурсы после 1953 года, продолжающиеся до сих пор, по задачам и составу ВМФ уходят корнями в сталинские и ленинские годы, главным образом выражая столкновения аргументов океанского и москитного флотов. Сильная охранительная мотивация в эти ранние годы также, похоже, оказывает огромное значение на настоящую военно-морскую мысль в России.
Начиная с окончания Гражданской войны и до окончания первой пятилетки споры вокруг военно-морской доктрины выявили две школы, первая -- большого океанского флота и вторая -- москитного флота береговой обороны.
+++
Под руководством Сталина советский военно-морской флот подвергся резкому расширению после Второй мировой войны, сначала в составе сил крейсеров и эсминцев, а затем подводных лодках, став во многих отношениях вторым по величине военно-морским флотом в мире к 1957 году. Военно-морской флот сталинской эпохи в целом отражал опыт Второй мировой войны в Советском Союзе, но он не отражал понимания реалий воздействия ядерного оружия и не представлял какой-либо реальный экспедиционный потенциал - советский флот редко видели за пределами родных вод. Когда Сталин умер, флот потерял своего покровителя.
После того, как Хрущев стал первым секретарем партии в 1955 году, он решительно изменил военно-морскую политику Сталина и направление военной политики и доктрины в целом. Его видение флота было не без прецедента. В первые дни коммунистического государства до начала 30-х годов во флоте и военно-морском мышлении доминировали бывшие царские офицеры, теоретики «старой школы», которые выступали за развитие флота открытого моря, аналогичного по составу и намерению флотам военно-морских сил других стран.
Эти морские офицеры были репрессированы или отстранены от должностей новыми офицерами, воспитанными при Ленине и Сталине. Это были теоретики «новой школы», которые выступали за ограничение военно-морского флота ролью береговой обороны только скромными силами авиации и патрульных кораблей.
Видение Хрущева несло все признаки военно-морских теорий «новой школы», но в контексте ядерного века. В результате новое строительство крупных надводных кораблей для ВМФ было практически отменено. Четыре или более крейсера остались незавершенными на верфях, а другие проекты были свернуты. В то же время Хрущев перевел ресурсы на строительство новых классов подводных лодок, в том числе обычных и атомных, ракетных и торпедных. Он также перенес акцент военно-морской авиации на дальнюю атаку и противолодочную борьбу и расформировал морскую истребительную авиацию. Анализ, проведенный в 1963 году, описывает изменения в военно-морских силах, стратегии и доктрине в период 1950-1959 годов, основанные на документах с открытым печатными данными и секретными советскими документами, тайно переданными в ЦРУ с 1961 по 1962 годы.
Разработки в области ядерного и обычного оружия предоставили Хрущеву возможность резко сократить общие военные расходы и перераспределить квоты на военную рабочую силу для гражданской промышленности. Это выразилось в объявлении о демобилизации 640 000 военных из рядов советских вооруженных сил в августе 1955 года. В мае 1956 года он призвал к еще одному сокращению в 1,2 миллиона человек. Хрущев позже объявил о двух дополнительных односторонних сокращениях войск: один из 300 000 в январе 1958 года и другой 1,2 миллиона в своей речи в январе 1960 года в Верховном Совете. Все предложенные сокращения должны были служить нескольким целям:
- переведу средств на производство ракет и бомбардировщиков большой дальности;
- уменьшению бремени требований вооружённых сил к тяжелой промышленности;
- освобождении рабочей силы в производствах гражданского сектора экономики;
- оказанию международного давления на Соединенные Штаты, чтобы они сокращали свои силы.
+++
«Партия выступает за малые подводные лодки с небольшим радиуса действия. Можно построить за эти деньги в три раза больше подводных лодок, чем больших... но реальная проблема лежит в совершенно другой сфере. Большие подводные лодки означают политику агрессии, дальнейшую мировую революцию. Малые подводные лодки означают береговую оборону, то есть самооборону и отсрочку мировой революции». Это ответ, который в знаменитом романе Кестлера «Темнота в полдень» 1941 года дает следователю Иванову обвиняемый Рубашов, когда его спрашивают, почему некий адмирал подлежит расстрелу. «Время против нас, - продолжает Иванов, - мы находимся в основании волны и должны ждать, пока нас не поднимет следующая». Его объяснение наводит на мысль о том, какой советской военно-морской стратегии придерживались до 1936 года, когда Иосиф Сталин, полагая, что вздымающаяся волна наконец достигла корабля социализма, решил резко перейти на новый курс и приказал строить «большие подводные лодки».
К концу 1935 года разум Сталина стал все более и более овладевала навязчивая мысль, практически одержимость планами быстрого приобретения большого океанского флота, большего по объему, чем любой другой в то время, и способного достичь превосходства над всеми в четырех морях и океанах, которые опоясывали Советский Союз. Супердредноуты были заложены в советских заводах, начиная с 1938 года. Сразу после пакта о ненападении 1939 года советские власти в основном хотели от немцев в обмен на пшеницу, марганец и нефть военно-морское оборудование.
Что было в головах Сталина и его соратников? Сталин, должно быть, решил, что без могущественного флота статус Советского Союза как великой державы никогда не будет полным. Хотя безжалостная политика индустриализации пятилетних планов середины 1930-х годов привела к быстрому наращиванию воздушных и наземных сил, особенно танков, советский флот оставался золушкой, наименее мощной и самой устаревшей из трех видов войск. В межвоенные годы было добавлено большое количество подводных лодок, но надводный флот должен был полагаться на несколько кораблей старого имперского флота, переживших гражданскую войну.
Почему недостаточно было вооружить советский пролетариат пушками, танками и боевыми самолетами? Зачем Советскому Союзу, находящемуся в таком неблагоприятном для военно-морских сил положении из-за географического положения, необходимо участвовать в морской гонке с традиционными морскими державами, чтобы строить большие надводные корабли с открытой целью в течение десяти лет обогнать британский и американский флот? Был ли замысел Сталина создать советскую Флоттенполитик с дерзкой Ризикогеданке (рискованной идеей), чтобы побороть Японию на Тихом океане?
Неспособные проповедовать принципы старой школы, Жерве и Петров претерпели замечательную метаморфозу между 1923 и 1924 годами, предложив новую теорию «активной обороны», которая предполагала использование подводных лодок и других небольших подразделений под прикрытием наземных военно-морских самолетов. Такой подход оказался приемлемым для советского высшего командования. (Неудивительно, что эта теория сегодня оказалась привлекательной для другой крупной региональной державы с длинным побережьем, которое нужно защищать, Китая.) Защитникам старой школы предстояла характерно ироничная судьба: Жерве и Петров были в конечном счете казнены в ходе чисток, хотя их первоначальная вера в большие корабли была воспринята самим Сталиным.
Однако наиболее интересной инициативой в судостроении стало строительство совершенно новых судостроительных заводов в отдаленных районах Арктики и Дальнего Востока. ССЗ были построены также внутри важных промышленных региональных центров, куда можно добраться по каналу из открытого моря.
Новый СРЗ №402 в Молотовске (переименован в Северодвинск после 1957 года) может служить пугающим примером таких усилий. По оценкам, в 1930-х годах сюда приехали около 120 000 рабов, чтобы построить верфь. Сталин предполагал, что завод станет крупнейшей верфью с крытыми эллингами в мире. Строительный цез занимал около 1100 футов в длину и 450 в ширину; он мог бы разместить два супер-линкора класса «Советский Союз» бок о бок. Сегодня СРЗ остается единственной крупной верфью в мире за Полярным кругом, способной строить крупнейшие военные корабли, в настоящее время в основном атомные подводные лодки. Во время Второй мировой войны недостроенный завод завершил строительство подводных лодок, заложенных в Ленинграде и на новом судостроительном заводе «Красное Сормово» №112, недалеко от Горького, на реке Волге и доставленных в Северодвинск по системе рек и каналов. После войны там было построено несколько крейсеров серии "Свердлов".
Другим сталинским творением этого периода стал судостроительный завод № 199 в Комсомольске, примерно в 280 милях вверх по реке Амур, начатый в 1932 году. Поскольку Амур недостаточно глубок, после спуска необходимо буксировать более крупные корабли вниз по течению, чтобы их дооснастили на прибрежных верфях. Тем не менее, его местоположение имело преимущество в том, что он находился вне досягаемости японской авиации и был недоступен для артиллерии военных кораблей. Позже эта верфь станет крупным судостроительным заводом для восстановленного Тихоокеанского флота. Как и ССЗ в Молотовске (Северодвинск), ССХ в Комсомольске должен был строить два линейных корабля рядом в крытом цеху. В 1935 году в пяти милях от Комсомольска был запущен большой металлургический комбинат, известный как Амурсталь. Однако полная самодостаточность не считалась возможной; комплектующие отправлялись с заводов в европейскрой части. В Комсомольске не было построено линейных кораблей, но в 1938 году были заложены кили двух тяжелых крейсеров - Калинин и Каганович. Эти крейсеры, введенные в эксплуатацию только после окончания войны, были построены и закончены здесь первым и последним крейсерами; Надводные корабли, построенные в Комсомольске, были в основном эсминцами и фрегатами. В течение войны на верфи работало пять тысяч человек, половина из которых женщины, на шести "нитках" в двух больших крытых цехах. В 1960-х годах Комсомольск стал, после Молотовска, второй советской верфью по строительству атомных подводных лодок.
Тем временем к Соединенным Штатам в 1937 году обратились по поводу линкоров, бронетехники и артиллерии. Различные чертежи были приобретены у Гиббс энд Кокс из Филадельфии, в том числе три варианта гибридного линкора-авианосца чудовищных размеров и несоответствующей внешности. Этот амфибийный гибрид должен был нести сорок самолетов на короткой палубе между двумя оружейными палубами. Один вариант состоял в том, чтобы иметь четыре оружейные палубы с восемнадцатидюймовыми пушками, которыми обладали только будущие японские линкоры класса Ямато; другие варианты показали броненосцы с тем же числом самолетов и от десяти до двенадцати шестнадцатидюймовых орудий. Сам Сталин считал задачу приобретения иностранных технологий настолько важной, что в июне 1938 года он неожиданно вступил в сношения с послом США Джозефом Дэвисом, чтобы лично договориться. Основной заботой Сталина было не только приобрести чертежи больших надводных кораблей, но и позволить американцам построить целый линкор для коммунистического флота. Он был готов ускорить эти покупки любыми способами, включая оплату дореволюционных долгов. Послал миссию высокого уровня под командованием адмирала Ивана Исакова в марте 1939 года в Америку, но ее переговоры были затруднены решительным противодействием ВМС США и были окончательно прерваны, когда Советский Союз вторгся в Финляндию.
Один из ключевых вопросов: какие обстоятельства подтолкнули советское правительство или, по крайней мере, его безжалостного диктатора к решительному шагу создания военно-морского флота буквально с нуля? Конечно, были исторические прецеденты, такие как программа 1912 года, и достижения в области принудительной индустриализации и милитаризации в течение первой пятилетки были впечатляющими, но, похоже, Сталин действовал частично из-за мании величия. Первые военные корабли для вхождения в состав Северного флота были отправлены из Ленинграда Беломо-балтийским каналом, завершенным летом 1933 года рабскими рабочими.
Пытаясь объяснить, почему, военно-морской историк капитан Михаил Сергеевич Монаков начинает с описания механизма принятия решения Сталиным. Монаков по-прежнему убежден не только в том, что сам Сталин принял все ключевые решения, но и что он принял их в конце 1935 года - за шесть или десять месяцев до начала гражданской войны в Испании. Кроме того, Монаков утверждает, что решению Сталина предшествовала хорошо организованная и тщательно подготовленная пропагандистская кампания, в которой реконструкция флота была связана с недавней политической образовательной кампанией по повышению эффективности военно-морского флота. Советский Союз был тогда в руках стахановского движения с его нереально высокими «нормами», и стремление к более высокой эффективности и производительности преследовалось в вооруженных силах с еще большей энергией, чем в гражданском секторе. Возникающий советский патриотизм, заменивший прежний «интернационализм», служил мощным стимулом для связи военно-морского перевооружения с новым национализмом.
Сталин воздержался от публичного упоминания о расширении флота; он позволил другим сделать это за него. На XVII съезде партии в 1934 году маршал Советского Союза и комиссар по обороне Клим Ворошилов связал достижения в области быстрой индустриализации с ожиданием того, что «мы сможем создать нашу судостроительную промышленность и вскоре создадим наши флоты, которые станут самыми мощными среди рабоче-крестьянских военно-морских флотов». В следующем году публичные заявления военно-морского флота были довольно приглушенными, пока «Правда» не сообщила о важной встрече 24 декабря в Кремле, на которой Сталин и все советское руководство приняли большую делегацию молодых командиров восстановленного Тихоокеанского флота. В конце приема советские руководители пригласили командующих Красной Армией и Военно-Морским Флотом подготовить и как можно скорее представить проект предложения о наращивании «могучего морского и океанского флота».
Однако ни один из российских военно-морских историков не может удовлетворительно объяснить, почему Сталин решил стать в середине 30-х годов одним из последних «военно-морских деятелей» или «маханианцем». Касатонов рассматривает несколько аргументов, почему, в том числе международную ситуацию, гонку военно-морских вооружений, и манию величия Сталина, продемонстрированная в его любви к «большим вещам», - в данном случае одержимость большими линкорами. По крайней мере один западный историк видит это иначе. Командующий Р. В. Херрик, возможно, самый проницательный американский эксперт по советской военно-морской мощи, считает крайне важным сталинскую рациональную оценку гражданской войны в Испании и ограничений, введенных Лондонской военно-морской конференцией 1936 года. По-видимому, Сталин пришел к выводу, что у русских дипломатов нет возможности быть услышанными, потому что за ними нет больших морских пушек. Другие страны смотрели свысока на Советский Союз, полагая, что потенциал советского военно-морского флота заключается исключительно в небольших подводных лодках. Херрик также правильно признал долгосрочную заинтересованность Сталина в переносе нынешних и будущих российских океанских военных кораблей в открытые воды, а не держать их в закрытых Балтийском и Черном морях.
Утверждалось, что в начале 30-х годов Сталин не стал бы возражать против господствующей теории ограниченной и оборонительной функции советских военно-морских сил, представленной «Жюн Икол» (молодой школой фр.).
В конце 1935 года по прямому указанию Сталина была создана специальная комиссия, представляющая высшие органы советской власти, принимающие решения в области национальной безопасности - Совет труда и обороны Совета народных комиссаров, а также председатель агентства по государственному планированию - пересмотреть существующие и будущие военно-морские планы. В начале 1936 года комиссия подвергла резкой критике реализацию программы судостроения в рамках текущей второй пятилетки.
Затем, в период между 1936 и 1937 годами, в связи с усилением политических чисток, было разработано несколько планов программы «большого флота».
Разумеется, между взглядами армии и флота были существенные различия - например, в отношении авианосцев. Маршал Егоров, начальник генерального штаба, хотел шесть - два для Северного флота и четыре для Дальнего Востока. Орлов сначала хотел только два небольших авианосцев, а потом отказался от них полностью, чтобы угодить Сталину.
Согласно показаниям адмирала Л. М. Галлера, командующего Балтийским флотом в 1936 году, одного из очень немногих офицеров царского флота, переживших чистки, Сталин в 1936 году вызывал командиров своего флота и бодро спрашивал их: «Какие корабли с какими боеприпасами нам нужны?». Галлер вспомнил, что командиры флота единодушно рекомендовали отдать приоритет подводным лодкам, но не соглашались на более крупные надводные корабли. Командующий Тихоокеанским флотом адмирал М. В. Викторов предпочитал большие корабли за их большие объемы, тогда как командующий Черноморским флотом адмирал И. К. Кожанов, естественно, защищал флот, состоящий в основном из эсминцев, с небольшим количеством крейсеров. Сталин с нетерпением и презрением отпустил адмиралов с замечанием: «Даже вы сами мало представляете, что вам нужно!».
Опасаясь его гнева, руководство военно-морского флота робко избегало внутренних дебатов по этому вопросу. Адмирал Орлов издал 15 июля 1936 г. приказ «Прекратить дискуссию между промышленностью и профессорами Военно-морской академии». Контраст с интеллектуальным климатом царского флота двадцатичетырёх летней давности не мог быть более заметен с завесой абсолютной секретности, которая окружало программу большого флота Сталина.
Также слияние советских военных советников и республиканского испанского флота не сработало. Морская война, которая преподала Советам несколько серьезных уроков о современной морской войне, неотделимой от применения авиации, вращалась вокруг потока поставки иностранных вооружений, жизненно важных для обеих сторон. От 80 до 90 процентов из них прибыли по морю. Советские военно-морские авиаторы нанесли несколько ударов по вражеским целям, в том числе поразительный удар по немецкому карманному линкору «Дойчланд», но из-за своей крайне низкой способности различать вражеские и свои суда и корабли они обычно представляли большую опасность для республиканских кораблей, которые они должны были защитить. Советское моряки на испанских подводных лодок достигли практически ничего. Общеизвестно слабый советский флот оставался неспособным защитить свои поставки, отправляемые своему правительству-клиенту в Испании.
Адмирал Орлов, однако, был против военно-морской интервенции в Испании. По его мнению, неадекватный советский военно-морской флот не мог пощадить ни одного боевого корабля для работы за рубежом. В любом случае, утверждал он, эскадра будет настолько слабой и устаревшей, что воздействие на престиж страны будет крайне негативным. Сталин, казалось, тогда согласился с мнением Орлова, но позже использовал его против него. В июле 1937 года Орлов был освобожден от командования, арестован и приговорен к расстрелу как британский шпион.
Одним из важных факторов, повлиявших на программу большого флота - не столько на ее принятие, сколько на скорость и направление, с которым она осуществлялась, - было англо-советское военно-морское соглашение от 17 июля 1937 года. Это соглашение с Великобританией - традиционно ведущей морской державой - предоставила Москве плащ респектабельности в международной морской сфере. Англо-советское военно-морское соглашение стало первым признанием Москвы как морской державы.
Советский премьер Вячеслав Молотов 15 января 1938 года объявил о создании отдельного военно-морского министерства (Комиссариата) и заявил, что могущественный океанский флот необходим не только для обороны, но особенно для наступательной войны. Однако британский военно-морской атташе в Москве был настроен скептически. В июле президент Михаил Калинин сказал рабочим Балтийского судостроительного завода в Ленинграде, что они вступают в жесткую конкуренцию с ведущими капиталистическими странами и что они должны всех их обогнать. Атташе пришел к выводу, что в очень высоких местах было принято решение о строительстве линкоров на Балтийском заводе.
В то же время чистка старшего военно-морского персонала достигла своего апогея. Таким образом, некий командир Евсеев, используя испанскую войну в качестве предлога, сначала сводил счеты со школой им. Людри, которая недооценивала наступательный потенциал ВВС и подводных лодок в современной войне. Затем Евсеев выступил против старой и молодой военно-морских школ, обвинив их в антисоветской деятельности. Евсеев подчеркнул, что, поскольку они «учили ложным доктринам, тем самым подрывая могучий Советский Союз», НКВД (Народный комиссариат внутренних дел) справедливо «обезглавил рептилий». Евсеев продолжал: Ворошиловское военно-морское штабное училище должно стать подделкой здравой военно-морской доктрины. В прошлом это заведение было домом наших врагов. Теперь его лидеры должны раскрыть все распространенные вредоносные теории и обеспечить, чтобы в будущем их место заняли сильные и здоровые стратегические, оперативные и тактические мнения».
https://shoehanger.livejournal.com/578393.html?thread=2270041#t2270041
http://www.navalanalyses.com/2014/10/fleets-6-soviet-navy-after-wwii-unusual.html
https://www.jstor.org/stable/150281?seq=1#page_scan_tab_contents
https://www.cia.gov/library/publications/intelligence-history/soviet-navy-cold-war/soviet-navy-historical.pdf
https://apps.dtic.mil/dtic/tr/fulltext/u2/a422492.pdf
Океанские корабли были, океанского флота не было?
Почему это «Необычный флот»? Потому что этот флот, за исключением кораблей советских проектов, состоял из военных кораблей Италии, Германии, Японии и Финляндии, которые были переданы Советскому Союзу в качестве военных репараций! Чтобы лучше описать положение советского военно-морского флота после Второй мировой войны в направлении создания военно-морской сверхдержавы на основе проектов коренных народов, я не просто загрузил изображение флота, как я это делал в предыдущих «Флотах», но также позволил себе представить некоторые подробности о типах и кораблей того времени и особенно их судьбы во время их службы при Советской власти.
+++
Исторический фон настоящих советских военно-морских доктрин и воззрений ззаслуживает внимания для полной интерпретации настоящих советских намерений. Например, военно-морские дискурсы после 1953 года, продолжающиеся до сих пор, по задачам и составу ВМФ уходят корнями в сталинские и ленинские годы, главным образом выражая столкновения аргументов океанского и москитного флотов. Сильная охранительная мотивация в эти ранние годы также, похоже, оказывает огромное значение на настоящую военно-морскую мысль в России.
Начиная с окончания Гражданской войны и до окончания первой пятилетки споры вокруг военно-морской доктрины выявили две школы, первая -- большого океанского флота и вторая -- москитного флота береговой обороны.
+++
Под руководством Сталина советский военно-морской флот подвергся резкому расширению после Второй мировой войны, сначала в составе сил крейсеров и эсминцев, а затем подводных лодках, став во многих отношениях вторым по величине военно-морским флотом в мире к 1957 году. Военно-морской флот сталинской эпохи в целом отражал опыт Второй мировой войны в Советском Союзе, но он не отражал понимания реалий воздействия ядерного оружия и не представлял какой-либо реальный экспедиционный потенциал - советский флот редко видели за пределами родных вод. Когда Сталин умер, флот потерял своего покровителя.
После того, как Хрущев стал первым секретарем партии в 1955 году, он решительно изменил военно-морскую политику Сталина и направление военной политики и доктрины в целом. Его видение флота было не без прецедента. В первые дни коммунистического государства до начала 30-х годов во флоте и военно-морском мышлении доминировали бывшие царские офицеры, теоретики «старой школы», которые выступали за развитие флота открытого моря, аналогичного по составу и намерению флотам военно-морских сил других стран.
Эти морские офицеры были репрессированы или отстранены от должностей новыми офицерами, воспитанными при Ленине и Сталине. Это были теоретики «новой школы», которые выступали за ограничение военно-морского флота ролью береговой обороны только скромными силами авиации и патрульных кораблей.
Видение Хрущева несло все признаки военно-морских теорий «новой школы», но в контексте ядерного века. В результате новое строительство крупных надводных кораблей для ВМФ было практически отменено. Четыре или более крейсера остались незавершенными на верфях, а другие проекты были свернуты. В то же время Хрущев перевел ресурсы на строительство новых классов подводных лодок, в том числе обычных и атомных, ракетных и торпедных. Он также перенес акцент военно-морской авиации на дальнюю атаку и противолодочную борьбу и расформировал морскую истребительную авиацию. Анализ, проведенный в 1963 году, описывает изменения в военно-морских силах, стратегии и доктрине в период 1950-1959 годов, основанные на документах с открытым печатными данными и секретными советскими документами, тайно переданными в ЦРУ с 1961 по 1962 годы.
Разработки в области ядерного и обычного оружия предоставили Хрущеву возможность резко сократить общие военные расходы и перераспределить квоты на военную рабочую силу для гражданской промышленности. Это выразилось в объявлении о демобилизации 640 000 военных из рядов советских вооруженных сил в августе 1955 года. В мае 1956 года он призвал к еще одному сокращению в 1,2 миллиона человек. Хрущев позже объявил о двух дополнительных односторонних сокращениях войск: один из 300 000 в январе 1958 года и другой 1,2 миллиона в своей речи в январе 1960 года в Верховном Совете. Все предложенные сокращения должны были служить нескольким целям:
- переведу средств на производство ракет и бомбардировщиков большой дальности;
- уменьшению бремени требований вооружённых сил к тяжелой промышленности;
- освобождении рабочей силы в производствах гражданского сектора экономики;
- оказанию международного давления на Соединенные Штаты, чтобы они сокращали свои силы.
+++
«Партия выступает за малые подводные лодки с небольшим радиуса действия. Можно построить за эти деньги в три раза больше подводных лодок, чем больших... но реальная проблема лежит в совершенно другой сфере. Большие подводные лодки означают политику агрессии, дальнейшую мировую революцию. Малые подводные лодки означают береговую оборону, то есть самооборону и отсрочку мировой революции». Это ответ, который в знаменитом романе Кестлера «Темнота в полдень» 1941 года дает следователю Иванову обвиняемый Рубашов, когда его спрашивают, почему некий адмирал подлежит расстрелу. «Время против нас, - продолжает Иванов, - мы находимся в основании волны и должны ждать, пока нас не поднимет следующая». Его объяснение наводит на мысль о том, какой советской военно-морской стратегии придерживались до 1936 года, когда Иосиф Сталин, полагая, что вздымающаяся волна наконец достигла корабля социализма, решил резко перейти на новый курс и приказал строить «большие подводные лодки».
К концу 1935 года разум Сталина стал все более и более овладевала навязчивая мысль, практически одержимость планами быстрого приобретения большого океанского флота, большего по объему, чем любой другой в то время, и способного достичь превосходства над всеми в четырех морях и океанах, которые опоясывали Советский Союз. Супердредноуты были заложены в советских заводах, начиная с 1938 года. Сразу после пакта о ненападении 1939 года советские власти в основном хотели от немцев в обмен на пшеницу, марганец и нефть военно-морское оборудование.
Что было в головах Сталина и его соратников? Сталин, должно быть, решил, что без могущественного флота статус Советского Союза как великой державы никогда не будет полным. Хотя безжалостная политика индустриализации пятилетних планов середины 1930-х годов привела к быстрому наращиванию воздушных и наземных сил, особенно танков, советский флот оставался золушкой, наименее мощной и самой устаревшей из трех видов войск. В межвоенные годы было добавлено большое количество подводных лодок, но надводный флот должен был полагаться на несколько кораблей старого имперского флота, переживших гражданскую войну.
Почему недостаточно было вооружить советский пролетариат пушками, танками и боевыми самолетами? Зачем Советскому Союзу, находящемуся в таком неблагоприятном для военно-морских сил положении из-за географического положения, необходимо участвовать в морской гонке с традиционными морскими державами, чтобы строить большие надводные корабли с открытой целью в течение десяти лет обогнать британский и американский флот? Был ли замысел Сталина создать советскую Флоттенполитик с дерзкой Ризикогеданке (рискованной идеей), чтобы побороть Японию на Тихом океане?
Неспособные проповедовать принципы старой школы, Жерве и Петров претерпели замечательную метаморфозу между 1923 и 1924 годами, предложив новую теорию «активной обороны», которая предполагала использование подводных лодок и других небольших подразделений под прикрытием наземных военно-морских самолетов. Такой подход оказался приемлемым для советского высшего командования. (Неудивительно, что эта теория сегодня оказалась привлекательной для другой крупной региональной державы с длинным побережьем, которое нужно защищать, Китая.) Защитникам старой школы предстояла характерно ироничная судьба: Жерве и Петров были в конечном счете казнены в ходе чисток, хотя их первоначальная вера в большие корабли была воспринята самим Сталиным.
Однако наиболее интересной инициативой в судостроении стало строительство совершенно новых судостроительных заводов в отдаленных районах Арктики и Дальнего Востока. ССЗ были построены также внутри важных промышленных региональных центров, куда можно добраться по каналу из открытого моря.
Новый СРЗ №402 в Молотовске (переименован в Северодвинск после 1957 года) может служить пугающим примером таких усилий. По оценкам, в 1930-х годах сюда приехали около 120 000 рабов, чтобы построить верфь. Сталин предполагал, что завод станет крупнейшей верфью с крытыми эллингами в мире. Строительный цез занимал около 1100 футов в длину и 450 в ширину; он мог бы разместить два супер-линкора класса «Советский Союз» бок о бок. Сегодня СРЗ остается единственной крупной верфью в мире за Полярным кругом, способной строить крупнейшие военные корабли, в настоящее время в основном атомные подводные лодки. Во время Второй мировой войны недостроенный завод завершил строительство подводных лодок, заложенных в Ленинграде и на новом судостроительном заводе «Красное Сормово» №112, недалеко от Горького, на реке Волге и доставленных в Северодвинск по системе рек и каналов. После войны там было построено несколько крейсеров серии "Свердлов".
Другим сталинским творением этого периода стал судостроительный завод № 199 в Комсомольске, примерно в 280 милях вверх по реке Амур, начатый в 1932 году. Поскольку Амур недостаточно глубок, после спуска необходимо буксировать более крупные корабли вниз по течению, чтобы их дооснастили на прибрежных верфях. Тем не менее, его местоположение имело преимущество в том, что он находился вне досягаемости японской авиации и был недоступен для артиллерии военных кораблей. Позже эта верфь станет крупным судостроительным заводом для восстановленного Тихоокеанского флота. Как и ССЗ в Молотовске (Северодвинск), ССХ в Комсомольске должен был строить два линейных корабля рядом в крытом цеху. В 1935 году в пяти милях от Комсомольска был запущен большой металлургический комбинат, известный как Амурсталь. Однако полная самодостаточность не считалась возможной; комплектующие отправлялись с заводов в европейскрой части. В Комсомольске не было построено линейных кораблей, но в 1938 году были заложены кили двух тяжелых крейсеров - Калинин и Каганович. Эти крейсеры, введенные в эксплуатацию только после окончания войны, были построены и закончены здесь первым и последним крейсерами; Надводные корабли, построенные в Комсомольске, были в основном эсминцами и фрегатами. В течение войны на верфи работало пять тысяч человек, половина из которых женщины, на шести "нитках" в двух больших крытых цехах. В 1960-х годах Комсомольск стал, после Молотовска, второй советской верфью по строительству атомных подводных лодок.
Тем временем к Соединенным Штатам в 1937 году обратились по поводу линкоров, бронетехники и артиллерии. Различные чертежи были приобретены у Гиббс энд Кокс из Филадельфии, в том числе три варианта гибридного линкора-авианосца чудовищных размеров и несоответствующей внешности. Этот амфибийный гибрид должен был нести сорок самолетов на короткой палубе между двумя оружейными палубами. Один вариант состоял в том, чтобы иметь четыре оружейные палубы с восемнадцатидюймовыми пушками, которыми обладали только будущие японские линкоры класса Ямато; другие варианты показали броненосцы с тем же числом самолетов и от десяти до двенадцати шестнадцатидюймовых орудий. Сам Сталин считал задачу приобретения иностранных технологий настолько важной, что в июне 1938 года он неожиданно вступил в сношения с послом США Джозефом Дэвисом, чтобы лично договориться. Основной заботой Сталина было не только приобрести чертежи больших надводных кораблей, но и позволить американцам построить целый линкор для коммунистического флота. Он был готов ускорить эти покупки любыми способами, включая оплату дореволюционных долгов. Послал миссию высокого уровня под командованием адмирала Ивана Исакова в марте 1939 года в Америку, но ее переговоры были затруднены решительным противодействием ВМС США и были окончательно прерваны, когда Советский Союз вторгся в Финляндию.
Один из ключевых вопросов: какие обстоятельства подтолкнули советское правительство или, по крайней мере, его безжалостного диктатора к решительному шагу создания военно-морского флота буквально с нуля? Конечно, были исторические прецеденты, такие как программа 1912 года, и достижения в области принудительной индустриализации и милитаризации в течение первой пятилетки были впечатляющими, но, похоже, Сталин действовал частично из-за мании величия. Первые военные корабли для вхождения в состав Северного флота были отправлены из Ленинграда Беломо-балтийским каналом, завершенным летом 1933 года рабскими рабочими.
Пытаясь объяснить, почему, военно-морской историк капитан Михаил Сергеевич Монаков начинает с описания механизма принятия решения Сталиным. Монаков по-прежнему убежден не только в том, что сам Сталин принял все ключевые решения, но и что он принял их в конце 1935 года - за шесть или десять месяцев до начала гражданской войны в Испании. Кроме того, Монаков утверждает, что решению Сталина предшествовала хорошо организованная и тщательно подготовленная пропагандистская кампания, в которой реконструкция флота была связана с недавней политической образовательной кампанией по повышению эффективности военно-морского флота. Советский Союз был тогда в руках стахановского движения с его нереально высокими «нормами», и стремление к более высокой эффективности и производительности преследовалось в вооруженных силах с еще большей энергией, чем в гражданском секторе. Возникающий советский патриотизм, заменивший прежний «интернационализм», служил мощным стимулом для связи военно-морского перевооружения с новым национализмом.
Сталин воздержался от публичного упоминания о расширении флота; он позволил другим сделать это за него. На XVII съезде партии в 1934 году маршал Советского Союза и комиссар по обороне Клим Ворошилов связал достижения в области быстрой индустриализации с ожиданием того, что «мы сможем создать нашу судостроительную промышленность и вскоре создадим наши флоты, которые станут самыми мощными среди рабоче-крестьянских военно-морских флотов». В следующем году публичные заявления военно-морского флота были довольно приглушенными, пока «Правда» не сообщила о важной встрече 24 декабря в Кремле, на которой Сталин и все советское руководство приняли большую делегацию молодых командиров восстановленного Тихоокеанского флота. В конце приема советские руководители пригласили командующих Красной Армией и Военно-Морским Флотом подготовить и как можно скорее представить проект предложения о наращивании «могучего морского и океанского флота».
Однако ни один из российских военно-морских историков не может удовлетворительно объяснить, почему Сталин решил стать в середине 30-х годов одним из последних «военно-морских деятелей» или «маханианцем». Касатонов рассматривает несколько аргументов, почему, в том числе международную ситуацию, гонку военно-морских вооружений, и манию величия Сталина, продемонстрированная в его любви к «большим вещам», - в данном случае одержимость большими линкорами. По крайней мере один западный историк видит это иначе. Командующий Р. В. Херрик, возможно, самый проницательный американский эксперт по советской военно-морской мощи, считает крайне важным сталинскую рациональную оценку гражданской войны в Испании и ограничений, введенных Лондонской военно-морской конференцией 1936 года. По-видимому, Сталин пришел к выводу, что у русских дипломатов нет возможности быть услышанными, потому что за ними нет больших морских пушек. Другие страны смотрели свысока на Советский Союз, полагая, что потенциал советского военно-морского флота заключается исключительно в небольших подводных лодках. Херрик также правильно признал долгосрочную заинтересованность Сталина в переносе нынешних и будущих российских океанских военных кораблей в открытые воды, а не держать их в закрытых Балтийском и Черном морях.
Утверждалось, что в начале 30-х годов Сталин не стал бы возражать против господствующей теории ограниченной и оборонительной функции советских военно-морских сил, представленной «Жюн Икол» (молодой школой фр.).
В конце 1935 года по прямому указанию Сталина была создана специальная комиссия, представляющая высшие органы советской власти, принимающие решения в области национальной безопасности - Совет труда и обороны Совета народных комиссаров, а также председатель агентства по государственному планированию - пересмотреть существующие и будущие военно-морские планы. В начале 1936 года комиссия подвергла резкой критике реализацию программы судостроения в рамках текущей второй пятилетки.
Затем, в период между 1936 и 1937 годами, в связи с усилением политических чисток, было разработано несколько планов программы «большого флота».
Разумеется, между взглядами армии и флота были существенные различия - например, в отношении авианосцев. Маршал Егоров, начальник генерального штаба, хотел шесть - два для Северного флота и четыре для Дальнего Востока. Орлов сначала хотел только два небольших авианосцев, а потом отказался от них полностью, чтобы угодить Сталину.
Согласно показаниям адмирала Л. М. Галлера, командующего Балтийским флотом в 1936 году, одного из очень немногих офицеров царского флота, переживших чистки, Сталин в 1936 году вызывал командиров своего флота и бодро спрашивал их: «Какие корабли с какими боеприпасами нам нужны?». Галлер вспомнил, что командиры флота единодушно рекомендовали отдать приоритет подводным лодкам, но не соглашались на более крупные надводные корабли. Командующий Тихоокеанским флотом адмирал М. В. Викторов предпочитал большие корабли за их большие объемы, тогда как командующий Черноморским флотом адмирал И. К. Кожанов, естественно, защищал флот, состоящий в основном из эсминцев, с небольшим количеством крейсеров. Сталин с нетерпением и презрением отпустил адмиралов с замечанием: «Даже вы сами мало представляете, что вам нужно!».
Опасаясь его гнева, руководство военно-морского флота робко избегало внутренних дебатов по этому вопросу. Адмирал Орлов издал 15 июля 1936 г. приказ «Прекратить дискуссию между промышленностью и профессорами Военно-морской академии». Контраст с интеллектуальным климатом царского флота двадцатичетырёх летней давности не мог быть более заметен с завесой абсолютной секретности, которая окружало программу большого флота Сталина.
Также слияние советских военных советников и республиканского испанского флота не сработало. Морская война, которая преподала Советам несколько серьезных уроков о современной морской войне, неотделимой от применения авиации, вращалась вокруг потока поставки иностранных вооружений, жизненно важных для обеих сторон. От 80 до 90 процентов из них прибыли по морю. Советские военно-морские авиаторы нанесли несколько ударов по вражеским целям, в том числе поразительный удар по немецкому карманному линкору «Дойчланд», но из-за своей крайне низкой способности различать вражеские и свои суда и корабли они обычно представляли большую опасность для республиканских кораблей, которые они должны были защитить. Советское моряки на испанских подводных лодок достигли практически ничего. Общеизвестно слабый советский флот оставался неспособным защитить свои поставки, отправляемые своему правительству-клиенту в Испании.
Адмирал Орлов, однако, был против военно-морской интервенции в Испании. По его мнению, неадекватный советский военно-морской флот не мог пощадить ни одного боевого корабля для работы за рубежом. В любом случае, утверждал он, эскадра будет настолько слабой и устаревшей, что воздействие на престиж страны будет крайне негативным. Сталин, казалось, тогда согласился с мнением Орлова, но позже использовал его против него. В июле 1937 года Орлов был освобожден от командования, арестован и приговорен к расстрелу как британский шпион.
Одним из важных факторов, повлиявших на программу большого флота - не столько на ее принятие, сколько на скорость и направление, с которым она осуществлялась, - было англо-советское военно-морское соглашение от 17 июля 1937 года. Это соглашение с Великобританией - традиционно ведущей морской державой - предоставила Москве плащ респектабельности в международной морской сфере. Англо-советское военно-морское соглашение стало первым признанием Москвы как морской державы.
Советский премьер Вячеслав Молотов 15 января 1938 года объявил о создании отдельного военно-морского министерства (Комиссариата) и заявил, что могущественный океанский флот необходим не только для обороны, но особенно для наступательной войны. Однако британский военно-морской атташе в Москве был настроен скептически. В июле президент Михаил Калинин сказал рабочим Балтийского судостроительного завода в Ленинграде, что они вступают в жесткую конкуренцию с ведущими капиталистическими странами и что они должны всех их обогнать. Атташе пришел к выводу, что в очень высоких местах было принято решение о строительстве линкоров на Балтийском заводе.
В то же время чистка старшего военно-морского персонала достигла своего апогея. Таким образом, некий командир Евсеев, используя испанскую войну в качестве предлога, сначала сводил счеты со школой им. Людри, которая недооценивала наступательный потенциал ВВС и подводных лодок в современной войне. Затем Евсеев выступил против старой и молодой военно-морских школ, обвинив их в антисоветской деятельности. Евсеев подчеркнул, что, поскольку они «учили ложным доктринам, тем самым подрывая могучий Советский Союз», НКВД (Народный комиссариат внутренних дел) справедливо «обезглавил рептилий». Евсеев продолжал: Ворошиловское военно-морское штабное училище должно стать подделкой здравой военно-морской доктрины. В прошлом это заведение было домом наших врагов. Теперь его лидеры должны раскрыть все распространенные вредоносные теории и обеспечить, чтобы в будущем их место заняли сильные и здоровые стратегические, оперативные и тактические мнения».
https://shoehanger.livejournal.com/578393.html?thread=2270041#t2270041
http://www.navalanalyses.com/2014/10/fleets-6-soviet-navy-after-wwii-unusual.html
https://www.jstor.org/stable/150281?seq=1#page_scan_tab_contents
https://www.cia.gov/library/publications/intelligence-history/soviet-navy-cold-war/soviet-navy-historical.pdf
https://apps.dtic.mil/dtic/tr/fulltext/u2/a422492.pdf