****
Продолжаем про буддизм.
Бодхичитта.
Может сложиться такое впечатление, по обрывкам буддизма, донесенного до западного слушателя в попсовой форме, что думать там не надо. Надо сесть ровно, медитировать и чтобы все мысли прекратились навсегда!
Так вот, как раз наоборот.
Медитация как знакомство с собой сопровождается развитием правильного намерения к ней. Практика начинается и заканчивается выработанным в себе по итогам размышлений намерением особого рода, которое отличает именно буддизм от остальных воззрений, делает его уникальным. Более того, без реализации этого намерения не получится и по-настоящему глубокое знакомство со своей истинной природой - природой Будды, бессмертным тончайшим сознанием ясного света. Мы как бы пытаемся подобраться к ней с двух сторон - со стороны покоя и со стороны активного действия. Часть практик направлена на то, чтобы успокоить неспокойные, суетливые и компульсивно вцепившиеся в сансару уровни сознания, а часть - чтобы немного представить себе, как действовало бы такое сознание, свободное от непрерывного выживания и попытки сохранить свой иллюзорный образ.
Это все я уж очень своими словами, но пусть так.
Так вот, что значит выработка по итогам размышлений? То и значит. Практик берет какое-то утверждение и размышляет о нем. Существуют подводящие к нему представления, определенные упражнения, чтобы навести на нужный ход мысли, но задача именно в том, чтобы он понял и согласился. Тогда он станет буддистом. Не очень похоже на "соблюдение заповедей, потому что любишь и боишься Бога". Это не значит, что в буддизме нет эмоциональной компоненты, она очень даже есть, прямо сейчас мы о ней начнем, а уж в тантре-то потом... Но идеи достигнуть чего бы то ни было на одном чистом эмоциональном порыве, без применения ума и логики, действительно нет. Начальные практики являют собой наполовину логику, наполовину ритуал. Тут еще надо понимать, что тибетцы все это время обучались точно в стиле средневековых европейских университетов - они в монастырях заучивают огромные тексты наизусть, с детства. Они ведут дебаты - громко выкрикивая какие-то тезисы, оспаривая друг друга, но при этом все очень хорошо себе представляют, что такое аргументация, опровержение, посылка, вывод и так далее, строго-математично. И вот этой натренированной памятью и логически отточенным мышлением они приступают непосредственно к медитациям. Кроме того, их никто не дергает каждую минуту, их уважают в обществе, у них высокая самооценка и не всюду дошел интернет. Неудивительно, что им легко уже после трех месяцев практики достигнуть первой цели медитации - непрерывно (!) удерживать в сознании выбранный объект, не теряя ясности его осознавания!
У западного человека так напрямую это скорее всего не получится, да и надо понимать, что цель там не в удержании объекта, а наоборот, в приведении ума в такое состояние, что он будет способен это сделать. Удержание это признак, а не цель. Но не суть пока.
То есть, буддийская традиция наполовину состоит из строгой, почти средневековой схоластической логики. Там нет места интуициям, видениям и прозрениям, по крайней мере, для начинающих. Когда ты уже великий тантрический мастер, тогда всякое бывает. А изначально нужно сесть и размышлять над основными постулатами учения, пока не поймешь. Предполагается, что размышлять в принципе, как процесс, строго и логически, ты умеешь до этого. Как и читать и запоминать.
Намерение бодхичитты в махаяне и дзогчене является основополагающим устремлением практика, с которого он начинает и заканчивает каждую медитацию. Не с идеи "сейчас я помедитирую и узнаю о себе что-то интересное", или там сниму стресс, или познакомлюсь с собой, или освобожусь от ненужных привязанностей. Все это не буддийские цели.
Бодхичитта состоит из двух компонентов - сострадание ко всем живым существам и устремление к просветлению ради помощи всем живым существам. Решимость достичь просветления ради того, чтобы помочь другим.
И тут несколько компонентов. Во-первых, сострадание. Это не должно быть вспышкой разовой эмпатии, сочувствия к болеющему котику или старушке, что тоже хорошо, но не это. Мы помним, что понятия эмоций там, строго говоря, нет самих по себе, сострадание это трехкомпонентный ментальный феномен. Это определенный ход мысли, определенное чувство и определенное намерение, которое, к тому же, должно стать очень прочным, настолько прочным, чтобы лидировать во всем строе мыслей и чувств.
Вначале мы развиваем сострадание к себе. Мы смотрим на себя как на живое существо, которое стремится к счастью и избегает страдания. На этом месте западный человек обычно думает - ну, страдания же относительны, что за ерунда, кому страдание, а кому и счастье, нет никакого определенного счастья. Но мы помним, что страдание определяется как "переживание, которое хочется прекратить", а счастье как "переживание, которое хочется, чтобы длилось". И это абсолютно индивидуально, одному индивиду хочется бесконечно веселиться в клубе, другому читать Аристотеля, а вот некий богач сидит на Мальдивах и ему все надоело и он хочет утонуть в бирюзовых водах океана - так он страдает. Неиллюзорно. Зажрался, подумают другие. Но его квалиа, его кармический индивидуальный поток выстроен вот так, что страдает он вот от этого.
Так вот, надо увидеть в себе это тонкое, хрупкое, трогательное, уязвимое и совершенно тщетное стремление, подобное тому, как растение тянется к свету - стремление сделать так, чтобы прекрасные переживания длились и не заканчивались, а боли не было. А она при этом есть. Она есть трех видов - чисто физическая и душевная боль, потом боль от непостоянства, невозможность удержать приятное переживание, и потом всепроникающая боль, неудобство души от связанности ее телом, дико странное и абсурдное ощущение, когда нечто бесконечное втиснуто в конечное, когда сознание действует через ограниченные формы, не понимая, зачем оно тут.
А потом можно заметить, что и у других все совершенно так же. Любой человек вот точно так же ходит и хочет недостижимого - чтобы никогда не болело, чтобы стало всегда хорошо. Он понятия не имеет, как. Во всех существах есть это единое движение-устремление, которое, собственно, и ведет их по миру, начиная от инфузории, которая бежит от дискомфорта к еде и теплу, и вот ворона роется в куче костей, и вот соседка в шесть утра идет на электричку, чтобы попасть на работу, и вот депутат дерется с другим, и вот, и вот... Нужно заметить это единство, общий для всех фактор, для себя и для всех остальных. Если его прочувствуешь, тогда возникнет сопереживание, милосердие, чуткость и ощущение единения с миром. Если наоборот, поймать момент эмпатии и поразмышлять о нем, станет понятно, что вот эта эмоция открытости и любви - это сострадание, по сути своей. Мы не хотим страдать, мы хотим счастья. Того же мы хотим и другим, таким, как мы и совершенно не таким, чтобы они не страдали, чтобы были счастливы.
Подготовительное упражнение в традиции здесь такое - представьте себе, что все живые существа в бесконечном круге перерождений когда-то были вашими матерями. Визуализируйте это. И вы сразу почувствуете к ним любовь, нежность и сострадание.
Для западного человека это кошмар, конечно, он десять лет ходит на терапию, чтобы развидеть образ одной-единственной мамы в своем сознании, бгг. Но тут огромная культурная разница, профессор Берзин о ней писал, и рекомендовал все-таки представлять себе не маму, а собачку, котика, любимого учителя в школе, короче любого человека, к которому вы хоть раз испытывали теплые чувства, и начинать в первую очередь с себя, с того, чтобы почувствовать к себе что-то хорошее.
Это когда-то еще в начале своей просветительской деятельности Далай-лама выступал перед западной аудиторией и кто-то ему сказал, что на западе люди часто страдают от низкой самооценки, чувства вины перед всеми, общего ощущения своей некачественности и неуместности в мире. Далай-лама очень удивился. Правда, что ли, все страдаете? Все, в один голос ответила аудитория. Он был в шоке. Ни один тибетец в принципе не страдает от низкой самооценки, он не знает, что это такое. Они незамысловатые, веселые и гордые чуваки, которым действительно, надо очень долго размышлять в отдаленном монастыре, пытаясь представить на месте старушки свою маму, чтобы ощутить нежность и интерес хоть к кому-то, кроме себя самого. А с собой у них проблем никаких нет. Берзин говорит, что это, наверно, связано с восточным стилем воспитания - там большие семьи, все живут вместе, ребенка постоянно тискают, мама носит его за спиной. Нет такого, что его бросили в коляске и ушли на работу. Ну и кроме того, они не настолько сложны, чтобы мама непрерывно мстила ребенку за свою неудавшуюся жизнь, как это делается здесь.
Хотя тут речь, как всегда, не шла о женщинах, думаю, если провести опрос среди тибетских женщин по поводу их самооценки и радости жизни, выяснилось бы нечто совсем другое. Во всяком случае, образованные монахини очень сокрушены тем, что их официально ставят на второе место по отношению к монахам-мужчинам.
Таким образом, традиционное упражнение для развития сострадания большинству не подойдет. Но принцип, что лежит в основе, понятен - нужно почувствовать сострадание хоть к кому-то и затем распространить его на всех остальных, включая себя. Не один раз, а много раз, чтобы это переживание стало устойчивым. Привыкнуть к этому ощущению в анахате, к этому ходу мыслей, утвердиться в намерении что-то сделать со страданиями своих и окружающих.
Но само по себе это намерение может повергнуть в отчаяние. Опять же, в отличие от веселого самодовольного тибетца, западный человек с детства приучен сострадать всем и впускать в себя неимоверное количество чужой боли, в том числе из новостей. Только сейчас мы учимся как-то закрываться от этого, не теряя человеческий облик, и не у всех получается. Ну зашибись, все страдают, все умирают, всем больно, миром правит зло, что делать теперь - повеситься, котика из приюта взять, в церковь бежать?
Ну может и бежать. А можно пойти в буддизм, и буддизм говорит нам, что да, все страдают, но Будда учит, как от этого избавиться. Да, навсегда, совсем. И ты тоже можешь научиться. Освободиться сам и помочь освободиться другим. По мере своего освобождения, по мере обретения непреходящего счастья и покоя, которое не зависит от сансарных перемен, а коренится в основе твоего сознания, ты обретешь и чуткость, и видение, что именно надо сделать, чтобы другому стало легче. Да, чтобы ему стало кардинально легко совсем, он должен стать буддой, но даже сейчас, чтобы помогать себе и другим искусным образом, надо осознавать, понимать и видеть каждую конкретную ситуацию в ее уникальности, и тогда увидишь, что можно сделать. Именно в этом цель развития всеведения будды - чтобы что-то делать искусным образом. И именно затем практик идет к освобождению - следуя за своей устойчивой решимостью спасти остальных и зная, как это сделать.
На этом этапе нужно задуматься, а почему учение Будды верно. Нет, опять-таки, в него не надо уверовать, это не поможет и не тот случай. На начальном этапе можно сказать себе что-то вроде "ну я соглашусь, хотя бы попробую, такого я еще не пробовал", но рано или поздно или появится знание того, что надо делать, или нет. Надо медитацией создавать в себе такое состояние ума, которое не проваливается в материю, биологию, концепции и символы, забывая себя. И неотъемлемой частью этого состояния ума является любовь к себе и другим, желание, чтобы никто не страдал, а вовсе наоборот, чтобы всем было хорошо именно наилучшим для них, уникальным для них образом.
Ну и рано или поздно из этих частей склеится бодхичитта, как устойчивое намерение, эмоция и образ мыслей. Сострадание, желание помочь, плюс знание, как это сделать, плюс решимость это сделать. И тогда мы говорим перед медитацией - я намерен достичь просветления, чтобы спасти всех живых существ. Мы говорим после медитации - я посвящаю заслуги, которые я накопил этой медитацией, спасению всех существ. Мы делаем так, чтобы намерение становилось все сильнее и устойчивее, а мышление все более внимательным к другому живому, благоговейным и распознающим.
Понятно, что это звучит довольно удручающе и никто особо этого не хочет. Люди обычно занимаются медитацией, чтобы стало хоть немного полегче им самим. И не обязательно достигают цели, потому что просто формально сесть и попытаться сосредоточиться на дыхании - подавляющему большинству станет странно, очень шумно в голове и очень неприятно. Если просто формально в лоб воспроизвести упражнения и ритуалы, созданные для людей другой культуры, станет тоже неприятно и неловко. Абсолютно все это надо делать не формально и не в лоб, а ощутив и подумав. Путь западного человека скорее начинается с психотерапии, где он выбрасывает из головы жуткий образ мамы и обучается хоть немного относиться к себе с состраданием, а уже потом он может обратить это чувство на других, по собственному решению, а не невротически. Ну и здесь можно посмотреть, что такое неконцептуальное мышление, и привыкнуть к природе ума, хотя бы проблеском. Я так смотрю, что хорошие тибетские учителя чувствуют, что нужно западному человеку, и как-то подбирают нужные слова и состояния, даже через видосик на ютубе, чтобы тот поймал фишку, где покой, где любовь, как ум вообще может быть спокойным, что такое сознание само по себе, вне конструкций, в которых оно застряло. В общем, все не безнадежно.
Но полезно знать, что изначально, аутентично оно вот такое - бодхичитта и медитация, действие и тренировка ума, аверс и реверс. Это определенное намерение и определенная картина мира, специфическая для буддизма, но довольно общепонятная в том смысле, что страдающих и правда жалко, хочется им и правда помочь, и нет, "просто соблюдай заповеди" почему-то помогает не всем. Как и "просто медитируй", и так далее, и так далее.
Бодхичитта.
Может сложиться такое впечатление, по обрывкам буддизма, донесенного до западного слушателя в попсовой форме, что думать там не надо. Надо сесть ровно, медитировать и чтобы все мысли прекратились навсегда!
Так вот, как раз наоборот.
Медитация как знакомство с собой сопровождается развитием правильного намерения к ней. Практика начинается и заканчивается выработанным в себе по итогам размышлений намерением особого рода, которое отличает именно буддизм от остальных воззрений, делает его уникальным. Более того, без реализации этого намерения не получится и по-настоящему глубокое знакомство со своей истинной природой - природой Будды, бессмертным тончайшим сознанием ясного света. Мы как бы пытаемся подобраться к ней с двух сторон - со стороны покоя и со стороны активного действия. Часть практик направлена на то, чтобы успокоить неспокойные, суетливые и компульсивно вцепившиеся в сансару уровни сознания, а часть - чтобы немного представить себе, как действовало бы такое сознание, свободное от непрерывного выживания и попытки сохранить свой иллюзорный образ.
Это все я уж очень своими словами, но пусть так.
Так вот, что значит выработка по итогам размышлений? То и значит. Практик берет какое-то утверждение и размышляет о нем. Существуют подводящие к нему представления, определенные упражнения, чтобы навести на нужный ход мысли, но задача именно в том, чтобы он понял и согласился. Тогда он станет буддистом. Не очень похоже на "соблюдение заповедей, потому что любишь и боишься Бога". Это не значит, что в буддизме нет эмоциональной компоненты, она очень даже есть, прямо сейчас мы о ней начнем, а уж в тантре-то потом... Но идеи достигнуть чего бы то ни было на одном чистом эмоциональном порыве, без применения ума и логики, действительно нет. Начальные практики являют собой наполовину логику, наполовину ритуал. Тут еще надо понимать, что тибетцы все это время обучались точно в стиле средневековых европейских университетов - они в монастырях заучивают огромные тексты наизусть, с детства. Они ведут дебаты - громко выкрикивая какие-то тезисы, оспаривая друг друга, но при этом все очень хорошо себе представляют, что такое аргументация, опровержение, посылка, вывод и так далее, строго-математично. И вот этой натренированной памятью и логически отточенным мышлением они приступают непосредственно к медитациям. Кроме того, их никто не дергает каждую минуту, их уважают в обществе, у них высокая самооценка и не всюду дошел интернет. Неудивительно, что им легко уже после трех месяцев практики достигнуть первой цели медитации - непрерывно (!) удерживать в сознании выбранный объект, не теряя ясности его осознавания!
У западного человека так напрямую это скорее всего не получится, да и надо понимать, что цель там не в удержании объекта, а наоборот, в приведении ума в такое состояние, что он будет способен это сделать. Удержание это признак, а не цель. Но не суть пока.
То есть, буддийская традиция наполовину состоит из строгой, почти средневековой схоластической логики. Там нет места интуициям, видениям и прозрениям, по крайней мере, для начинающих. Когда ты уже великий тантрический мастер, тогда всякое бывает. А изначально нужно сесть и размышлять над основными постулатами учения, пока не поймешь. Предполагается, что размышлять в принципе, как процесс, строго и логически, ты умеешь до этого. Как и читать и запоминать.
Намерение бодхичитты в махаяне и дзогчене является основополагающим устремлением практика, с которого он начинает и заканчивает каждую медитацию. Не с идеи "сейчас я помедитирую и узнаю о себе что-то интересное", или там сниму стресс, или познакомлюсь с собой, или освобожусь от ненужных привязанностей. Все это не буддийские цели.
Бодхичитта состоит из двух компонентов - сострадание ко всем живым существам и устремление к просветлению ради помощи всем живым существам. Решимость достичь просветления ради того, чтобы помочь другим.
И тут несколько компонентов. Во-первых, сострадание. Это не должно быть вспышкой разовой эмпатии, сочувствия к болеющему котику или старушке, что тоже хорошо, но не это. Мы помним, что понятия эмоций там, строго говоря, нет самих по себе, сострадание это трехкомпонентный ментальный феномен. Это определенный ход мысли, определенное чувство и определенное намерение, которое, к тому же, должно стать очень прочным, настолько прочным, чтобы лидировать во всем строе мыслей и чувств.
Вначале мы развиваем сострадание к себе. Мы смотрим на себя как на живое существо, которое стремится к счастью и избегает страдания. На этом месте западный человек обычно думает - ну, страдания же относительны, что за ерунда, кому страдание, а кому и счастье, нет никакого определенного счастья. Но мы помним, что страдание определяется как "переживание, которое хочется прекратить", а счастье как "переживание, которое хочется, чтобы длилось". И это абсолютно индивидуально, одному индивиду хочется бесконечно веселиться в клубе, другому читать Аристотеля, а вот некий богач сидит на Мальдивах и ему все надоело и он хочет утонуть в бирюзовых водах океана - так он страдает. Неиллюзорно. Зажрался, подумают другие. Но его квалиа, его кармический индивидуальный поток выстроен вот так, что страдает он вот от этого.
Так вот, надо увидеть в себе это тонкое, хрупкое, трогательное, уязвимое и совершенно тщетное стремление, подобное тому, как растение тянется к свету - стремление сделать так, чтобы прекрасные переживания длились и не заканчивались, а боли не было. А она при этом есть. Она есть трех видов - чисто физическая и душевная боль, потом боль от непостоянства, невозможность удержать приятное переживание, и потом всепроникающая боль, неудобство души от связанности ее телом, дико странное и абсурдное ощущение, когда нечто бесконечное втиснуто в конечное, когда сознание действует через ограниченные формы, не понимая, зачем оно тут.
А потом можно заметить, что и у других все совершенно так же. Любой человек вот точно так же ходит и хочет недостижимого - чтобы никогда не болело, чтобы стало всегда хорошо. Он понятия не имеет, как. Во всех существах есть это единое движение-устремление, которое, собственно, и ведет их по миру, начиная от инфузории, которая бежит от дискомфорта к еде и теплу, и вот ворона роется в куче костей, и вот соседка в шесть утра идет на электричку, чтобы попасть на работу, и вот депутат дерется с другим, и вот, и вот... Нужно заметить это единство, общий для всех фактор, для себя и для всех остальных. Если его прочувствуешь, тогда возникнет сопереживание, милосердие, чуткость и ощущение единения с миром. Если наоборот, поймать момент эмпатии и поразмышлять о нем, станет понятно, что вот эта эмоция открытости и любви - это сострадание, по сути своей. Мы не хотим страдать, мы хотим счастья. Того же мы хотим и другим, таким, как мы и совершенно не таким, чтобы они не страдали, чтобы были счастливы.
Подготовительное упражнение в традиции здесь такое - представьте себе, что все живые существа в бесконечном круге перерождений когда-то были вашими матерями. Визуализируйте это. И вы сразу почувствуете к ним любовь, нежность и сострадание.
Для западного человека это кошмар, конечно, он десять лет ходит на терапию, чтобы развидеть образ одной-единственной мамы в своем сознании, бгг. Но тут огромная культурная разница, профессор Берзин о ней писал, и рекомендовал все-таки представлять себе не маму, а собачку, котика, любимого учителя в школе, короче любого человека, к которому вы хоть раз испытывали теплые чувства, и начинать в первую очередь с себя, с того, чтобы почувствовать к себе что-то хорошее.
Это когда-то еще в начале своей просветительской деятельности Далай-лама выступал перед западной аудиторией и кто-то ему сказал, что на западе люди часто страдают от низкой самооценки, чувства вины перед всеми, общего ощущения своей некачественности и неуместности в мире. Далай-лама очень удивился. Правда, что ли, все страдаете? Все, в один голос ответила аудитория. Он был в шоке. Ни один тибетец в принципе не страдает от низкой самооценки, он не знает, что это такое. Они незамысловатые, веселые и гордые чуваки, которым действительно, надо очень долго размышлять в отдаленном монастыре, пытаясь представить на месте старушки свою маму, чтобы ощутить нежность и интерес хоть к кому-то, кроме себя самого. А с собой у них проблем никаких нет. Берзин говорит, что это, наверно, связано с восточным стилем воспитания - там большие семьи, все живут вместе, ребенка постоянно тискают, мама носит его за спиной. Нет такого, что его бросили в коляске и ушли на работу. Ну и кроме того, они не настолько сложны, чтобы мама непрерывно мстила ребенку за свою неудавшуюся жизнь, как это делается здесь.
Хотя тут речь, как всегда, не шла о женщинах, думаю, если провести опрос среди тибетских женщин по поводу их самооценки и радости жизни, выяснилось бы нечто совсем другое. Во всяком случае, образованные монахини очень сокрушены тем, что их официально ставят на второе место по отношению к монахам-мужчинам.
Таким образом, традиционное упражнение для развития сострадания большинству не подойдет. Но принцип, что лежит в основе, понятен - нужно почувствовать сострадание хоть к кому-то и затем распространить его на всех остальных, включая себя. Не один раз, а много раз, чтобы это переживание стало устойчивым. Привыкнуть к этому ощущению в анахате, к этому ходу мыслей, утвердиться в намерении что-то сделать со страданиями своих и окружающих.
Но само по себе это намерение может повергнуть в отчаяние. Опять же, в отличие от веселого самодовольного тибетца, западный человек с детства приучен сострадать всем и впускать в себя неимоверное количество чужой боли, в том числе из новостей. Только сейчас мы учимся как-то закрываться от этого, не теряя человеческий облик, и не у всех получается. Ну зашибись, все страдают, все умирают, всем больно, миром правит зло, что делать теперь - повеситься, котика из приюта взять, в церковь бежать?
Ну может и бежать. А можно пойти в буддизм, и буддизм говорит нам, что да, все страдают, но Будда учит, как от этого избавиться. Да, навсегда, совсем. И ты тоже можешь научиться. Освободиться сам и помочь освободиться другим. По мере своего освобождения, по мере обретения непреходящего счастья и покоя, которое не зависит от сансарных перемен, а коренится в основе твоего сознания, ты обретешь и чуткость, и видение, что именно надо сделать, чтобы другому стало легче. Да, чтобы ему стало кардинально легко совсем, он должен стать буддой, но даже сейчас, чтобы помогать себе и другим искусным образом, надо осознавать, понимать и видеть каждую конкретную ситуацию в ее уникальности, и тогда увидишь, что можно сделать. Именно в этом цель развития всеведения будды - чтобы что-то делать искусным образом. И именно затем практик идет к освобождению - следуя за своей устойчивой решимостью спасти остальных и зная, как это сделать.
На этом этапе нужно задуматься, а почему учение Будды верно. Нет, опять-таки, в него не надо уверовать, это не поможет и не тот случай. На начальном этапе можно сказать себе что-то вроде "ну я соглашусь, хотя бы попробую, такого я еще не пробовал", но рано или поздно или появится знание того, что надо делать, или нет. Надо медитацией создавать в себе такое состояние ума, которое не проваливается в материю, биологию, концепции и символы, забывая себя. И неотъемлемой частью этого состояния ума является любовь к себе и другим, желание, чтобы никто не страдал, а вовсе наоборот, чтобы всем было хорошо именно наилучшим для них, уникальным для них образом.
Ну и рано или поздно из этих частей склеится бодхичитта, как устойчивое намерение, эмоция и образ мыслей. Сострадание, желание помочь, плюс знание, как это сделать, плюс решимость это сделать. И тогда мы говорим перед медитацией - я намерен достичь просветления, чтобы спасти всех живых существ. Мы говорим после медитации - я посвящаю заслуги, которые я накопил этой медитацией, спасению всех существ. Мы делаем так, чтобы намерение становилось все сильнее и устойчивее, а мышление все более внимательным к другому живому, благоговейным и распознающим.
Понятно, что это звучит довольно удручающе и никто особо этого не хочет. Люди обычно занимаются медитацией, чтобы стало хоть немного полегче им самим. И не обязательно достигают цели, потому что просто формально сесть и попытаться сосредоточиться на дыхании - подавляющему большинству станет странно, очень шумно в голове и очень неприятно. Если просто формально в лоб воспроизвести упражнения и ритуалы, созданные для людей другой культуры, станет тоже неприятно и неловко. Абсолютно все это надо делать не формально и не в лоб, а ощутив и подумав. Путь западного человека скорее начинается с психотерапии, где он выбрасывает из головы жуткий образ мамы и обучается хоть немного относиться к себе с состраданием, а уже потом он может обратить это чувство на других, по собственному решению, а не невротически. Ну и здесь можно посмотреть, что такое неконцептуальное мышление, и привыкнуть к природе ума, хотя бы проблеском. Я так смотрю, что хорошие тибетские учителя чувствуют, что нужно западному человеку, и как-то подбирают нужные слова и состояния, даже через видосик на ютубе, чтобы тот поймал фишку, где покой, где любовь, как ум вообще может быть спокойным, что такое сознание само по себе, вне конструкций, в которых оно застряло. В общем, все не безнадежно.
Но полезно знать, что изначально, аутентично оно вот такое - бодхичитта и медитация, действие и тренировка ума, аверс и реверс. Это определенное намерение и определенная картина мира, специфическая для буддизма, но довольно общепонятная в том смысле, что страдающих и правда жалко, хочется им и правда помочь, и нет, "просто соблюдай заповеди" почему-то помогает не всем. Как и "просто медитируй", и так далее, и так далее.