Залесье: обретение родины
Чувство родины… Я хорошо помню, как и каким оно прививалось нам в советское время - с пеленок, с октябрятской звездочки, с первой пионерской линейки. В раскатистых советских песнях это чувство охватывало и льды Приполярья, и дюны «Прибалтики», и украинские степи, и минареты Бухары, и, конечно же, белые пики Кавказа - родину товарища Сталина и милых киношных грузин. Советское чувство родины было универсальным, имперским. Проще говоря, беспочвенным и безнациональным, как типовой пиджак фабрики «Большевичка».
И надо сказать, что вот такое чувство родины удалось насадить в основном среди русских - причем не столько среди всех, сколько среди русского населения «средней полосы» европейской части РФ. То есть в пространстве, исторически ставшем ядром формирования Российской империи, а после 1917-го - центром ее большевицкой реставрации. Неслучайно, что Московия - так часто называют эту территорию - по сей день представляет собой некое средоточие имперско-совкового мракобесия. Отсюда оно исходит, подобно кругам на воде, постепенно ослабевая к западу. Вот в Украине - там оно уже неизмеримо слабее; даже в Беларуси, несмотря на батьку Луку - тоже, а уж в Балтии так и вовсе его нет, равно как и в странах Восточной Европы. Здесь же, в Московии - зона какого-то духовного «Чернобыля», русской культурно-исторической аварии. Здесь правят чекисты и незыблемо стоят памятники Ленину, к которым правящая партия возлагает венки. Здесь по-прежнему власовцев считают врагами, а русское прочно ассоциируется с советским и имперским. Тут мистически царят Иван Грозный и Сталин, а свобода и собственность почти не ценятся и почти не уважаются.
Московия - это аномальная зона истории. Чем от нее дальше, тем жизнь здоровее. Даже совсем близкий питерский Северо-Запад - это уже совсем другое, не говоря о казачьих областях, Урале, Сибири или Поморье. Там, в большей или меньшей степени, давно существует особая, регионалистская идентичность. Такая - «областническая» - русскость находится в прямой оппозиции к унификаторской московитской русскости, которая была и остается эффективным инструментом имперско-бюрократического централизма.
Империи русские угодны лишь в качестве безликого этнического субстрата, скрепляющего это «великое государство». Соответственно, господствующая (пока!) великодержавная русская идентичность - искусственна и химерична. Она насаждена сверху в процессе «собирания земель», убивавшего самобытность множества региональных Русей. Это псевдоидентичность, созданный имперским государством симулякр, препятствующий развитию подлинного русского самосознания и национализма. В России никогда не было, да и не могло быть, настоящего русского национализма, что, кстати, и привело к победе большевиков - в отличие от Европы с ее развитым национализмом. За русскую идентичность пытались и пытаются выдавать то византийский монархизм, то сталинизм, то путинизм, все, что угодно, но, как правило, это всегда та или иная разновидность тирании и идеологического обскурантизма, всегда это нечто централистское, государственническое и авторитарное, палочное, казенное и тягловое.
Само понятие русской этничности Империя выхолостила в синоним подданства и лояльности, чуть ли не в партийную принадлежность. Русский - значит православный и монархист; русский - значит советский, коммунист; наконец, русский - это россиянин, верный путинец-медведевец. Понятие русский стало расхожим штампом имперского лексикона. Поэтому можно отчасти понять тех, кто упрекает, нас, национал-демократов в том, что мы, борясь с Империей, при этом апеллируем к русскости, таким образом, якобы переходя на имперский же язык и невольно принимая имперскую систему ценностей.
Эти критики не хотят видеть, что национал-демократия предлагает совершенно новый - регионалистский - формат русской идентичности. Полноценный, европейский русский национализм и имперское великодержавие несовместимы. Чтобы встать на путь нормального нациестроительства, русским надо порвать с Империей и ее мифами. Непонимание этой очевидной истины и определяет хронические провалы в становлении русского национализма, в том числе и в новейшее время. Для начала надо осознать, что в России, повторяю, просто никогда не было русского национализма как политической традиции. Отсюда и все «болезни роста». Не будет самонадеянным прямо сказать, что в лице национал-демократии впервые в истории заявил о себе русский национализм как таковой.
Он предполагает не имперский реванш, а становление регионалистской идентичности русских, превращенных Империей в «русских вообще». Нам пора вновь стать «русскими в частности», во всем «областническом» разнообразии. Очень может быть, что этот процесс регионалистского этногенеза, свободный от искусственных имперских сдержек, приведет к возникновению целого ряда русских наций, во многом отличных друг от друга и даже, возможно, имеющих особые имена. Умрет Империя - умрет и имперская «русскость», такая же искусственная, как и сама Империя. Из этнической протоплазмы, каковой сегодня является русский народ, на регионалистской основе сформируются полноценные белые нации с собственной демократическими государствами, в названии которых, как исторический маяк, возможно, останется слово «Русь»: Тихоокеанская (Дальневосточная) Русь, Сибирская Русь, Уральская Русь, Поволжская Русь, Новгородская (Ингерманладская) Русь, Балтийская Русь, наконец, Залесская Русь (Залесье) - «центральный» регион. Это и будет Многорусье, связанное конфедеративной основой.
Однако без преображения Московии в Залесье этот проект ущербен. Поэтому необходимо уже сегодня начинать ментальную атаку на Московию и ее византийско-ордынские архетипы (предстоит символическое свержение Ивана Грозного, все еще остающегося мистическим монархом Московии). Как только среди русских т.н. «центральной России» пойдет деление на «русских вообще» и свободных залессцев, как только проклюнется залесская идентичность - все, Империи можно трубить отбой, начинается новая история. Пусть залессцев будет поначалу и немного в сравнении с общей инертной массой, но они, как заведомо наиболее сознательные и активные, в позитивном смысле буржуазные, наверняка станут той самой «солью», которая «осолит» целое. Эти русские «прибалты» будут носителями нового, живого и конкретного, неимперского чувства родины, основанного на любви к СВОЕМУ краю, СВОЕЙ земле, а не к космическим масштабам Евразии. Известно, что невозможно любить все человечество. Так же невозможно любить и империю, что бы ни говорили. Ее можно лишь ОБОЖАТЬ. Ей нужно поклонение, а не любовь.
Чтобы осознать всю революционность зарождения залесской идентичности, прибегнем к аналогии. С конца 1998 года в Великобритании действует Движение за независимость Англии от Соединенного королевства. Импульсом для возникновения этого движения стало обретение Шотландией, Северной Ирландией и Уэльсом собственных Законодательных собраний. Как и во всякой империи, в Великобритании имперообразующее ядро всегда пребывало в ущербном положении. В результате Англия - колыбель Великобритании - все больше задумывается о том, как послать эту Великобританию куда подальше. Но Великобритания без Англии - уже не Великобритания. Залесье - это Англия Российской империи. Без Залесья нет Империи. Именно в Залесье она, усилиями князей и ханов, зародилась, сделав вечевую и вольнолюбивую Залесскую Русь своей первой жертвой, превратив ее в холопскую Московию. Здесь, в нашем краю, спрятана кощеева игла Империи. И поэтому только Залесье - возрожденное и свободное - способно Империю упразднить. Не отломить от нее ломоть, не просто урезать в формате, а прекратить исторически, образно говоря, выбить табуретку из-под ног.
Во-первых, надо четко определиться с терминами и территорией. Что есть Залесье? Строго говоря, это регион Золотого Кольца, Владимиро-Суздальская Русь, междуречье Клязьмы и Волги. Название Переславль-Залесский говорит само за себя. Однако историография признает и расширительное толкование, включающее Рязаньщину, Муромщину, Смоленщину, верховья Оки - «то есть то, что находилось “за лесом” по отношению к киевским землям». Поэтому сейчас вполне уместно именовать Залесьем всю территорию Центрального Федерального округа, а также Нижегородской области. Данная территория целостна во всех отношениях. Думаю, целесообразно выделить два оперативных понятия: Малое Залесье (регион Золотого Кольца), и Большое Залесье (в границах ЦФО плюс Нижегородская область). Разумеется, к проекту Многорусья, как один из предполагаемых субъектов Конфедерации, имеет отношение именно Большое Залесье (далее - просто Залесье, Залесская Русь). За Малым Залесьем оставим значение внутреннего культурно-этнографического региона.
Сразу возникает вопрос: какое место в проекте «Залесье» займет Москва? Сразу и отвечу: только не в качестве столицы Залесья, ни в коем случае. Ни при каких условиях нельзя дублировать москвоцентрическую схему, которая сразу же начнет регенерировать имперские стереотипы, а, в конечном счете, и саму Империю. Москву как Центр необходимо раз и навсегда дезактивировать. Да, Москва - мегаполис, но при этом, как и Нью-Йорку, ей совсем не обязательно быть столицей. Столицей Залесья разумнее сделать нормальный, не патологический русский город вроде Владимира или Ярославля. Москве же можно предоставить особый статус, скажем, свободной экономической зоны (технополиса). Пусть и дальше возводит сингапурские небоскребы (без ущерба своей исторической части), мы ее даже полюбим такую - при условии, что бывшая столица будет щедро делиться своими прибылями с остальным Залесьем. Только так, стимулируя европейское становление Залесской Руси, Москва сможет исправить свою историческую «карму».
Из чего будет складываться идентичность Залесской Руси? В ее основу будет положена, конечно, демократическая воля 18 субъектов ЦФО (плюс Нижегородская область) к образованию Республики Залесье (включая Москву, которой, в любом случае, останется лишь подчиниться). Это будет принципиально новая, синтезированная идентичность, состоящая из пробудившейся идентичности тверской, рязанской (артанской), смоленской, мало-залесской… Безусловно, становление залесской идентичности будет вдохновляться образом вечевой домонгольской и домосковской Руси. Однако надо понимать, что ни Рязань, ни Тверь сегодня в одиночку той Русью стать не смогут. Разумный путь один: сплотиться и превратить в европейскую, свободную и развитую Русь все Залесье, которое, при этом, будет состоять не из нынешних безликих областей, а из полнокровных, своеобычных земель, по примеру ФРГ или Швейцарии.
Кто-то может сказать, что превращение Московии в европейскую страну - это примерно то же самое, что выращивание яблонь в Антарктиде. Однако наверняка кто-то, созерцая необозримую долину Оки близ Поленова, думал: «Ну чем не долина Рейна?». И за этим вопросом стоит не просто пейзажное сопоставление, а желание жить как на Рейне. И это желание возникает не на пустом месте - оно прорастает из русской генетической памяти, из самой природы русского человека. А значит, претворенное в волю, оно обязательно станет фактором истории. Главное - посметь увидеть на месте нынешней, казалось бы, безнадежной, колхозной Московии современное, демократическое Залесье, Страну Белого Оленя. Надо уловить европейскую душу нашего края, запечатленную в белокаменной резьбе домонгольской Владимирщины.
Залесье - не утопия. Это уже признается на серьезном экспертном уровне. В аналитической записке «Альтернативы политического развития Российской Федерации» (МГУ, ф-т психологии, кафедра социальной психологии) читаем: «…вероятен распад Российской Федерации как государственного образования. НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНО образование нескольких государств по ЭТНИЧЕСКОМУ И СУБЪЭТНИЧЕСКОМУ ПРИЗНАКУ. Некоторые их этих новых государств (Ингерманландия - Северо-Западный ФО, Московия - Центральный ФО) имеют ВСЕ ПЕРСПЕКТИВЫ вписаться в ядро постиндустриальной цивилизации, другие - стать индустриальным или сырьевым придатком этого ядра (выделено мной - А. Ш.)».
Поправочка: это будет уже не Московия, а Залесье. А насчет «придатков» - спишем сие на инерцию централистского мышления, всякий раз воспроизводящего прежние имперские схемы. Нам в данном случае важно другое: академическое признание принципиальной возможности нового исторического пути. И эта возможность явно пугает наших имперских оппонентов, а, стало быть, они тоже признают ее. Ведь пугаться можно лишь чего-то вполне реального. И не случайно, что евразиец Владимир Карпец, приводя вышеприведенную цитату, заботливо убрал из нее главное - упоминание об этническом и субъэтническом признаке образования новых государств. Обезвредил, так сказать, чтобы не ретранслировать опасные идеи. Более того: в охранительном порыве В. Карпец предлагает переформулировать ст. 282 УК РФ, «поставив во главу угла именно сепаратизм и противопоставление «русских субъэтносов» русской нации в целом».
«Партайгеноссе» В. Карпеца, Александр Дугин, в свою очередь, понимает, что главная угроза для Империи заключается не столько в «сепаратизме» как таковом, сколько в самой заявке на самоидентификацию русских в формате регионализма. Ведь именно распад унитарной «русскости вообще» раз и навсегда снимет с исторической повестки дня химерические мифы о «Третьем Риме», «народе-государственнике», «народе-богоносце», легитимирующие существование паразитарной имперской мегамашины и ее идеологической обслуги. Не случайно А. Дугин горячо поддержал идею принятия федерального закона «О карте русского», т.е., по сути, проект бюрократического насаждения нормативной русской квазиидентичности. При этом Дугин, как и подобает евразийцу, стремится максимально размыть «понятие русского». Он вновь предостерегает от попыток «сузить идентичность русского человека до чисто этнической или расовой принадлежности» и призывает поставить т.н. расизм «вне закона» (как они все любят полицейщину!). «Нужно, - пишет Дугин, - включить в понятие русской идентичности максимально широкий культурно-исторический, социальный, духовный, языковой и другие параметры». Самое интригующее в данной формуле - вот эти «другие параметры», уводящие нас в бесконечность. Почему бы, согласно этой необъятной «широте», не записать в «русские», например, таджиков или узбеков - тем более что они, по Дугину, «наши братья, с которыми мы жили в одном государстве»? Вот такой любопытный критерий «братства» - проживание в одном государстве. Для евразийца его величество государство всегда останется альфой и омегой, мерилом всего и вся, в том числе и родства. В конце концов, Дугин выдает «понятие русской идентичности», побивая все рекорды «широты параметров»: «Я лично считаю, что каждый порядочный человек на Земле - русский». Так из-под православной бороды и опричного подрясника вылезает обычный застойный советский интернационализм. Если нынешнего Дугина побрить, он станет очень похож на какого-нибудь Романова (не на царя, а на члена Политбюро).
Как видим, Империя в лице своих апологетов не может предложить русским ничего, кроме «плавильного котла». Национал-демократия же, со своей стороны, провозглашает отказ от Империи ради сохранения русскими своей белой идентичности с дальнейшим становлением целого созвездия самобытных русских наций. Не Евразия, а Русская Европа; не Империя, а конфедеративное Многорусье - такова национал-демократическая альтернатива «Левиафану отчуждения», а также возможному политическому хаосу. И проект «Залесье», несомненно, является ключевым в этой борьбе за русскость, за русскую судьбу. В борьбе, которая вступает в решающую фазу.
Сегодня мы зажигаем одну из звезд Русского Созвездия.
Итак: мы, залессцы…
(2008 г.)
И надо сказать, что вот такое чувство родины удалось насадить в основном среди русских - причем не столько среди всех, сколько среди русского населения «средней полосы» европейской части РФ. То есть в пространстве, исторически ставшем ядром формирования Российской империи, а после 1917-го - центром ее большевицкой реставрации. Неслучайно, что Московия - так часто называют эту территорию - по сей день представляет собой некое средоточие имперско-совкового мракобесия. Отсюда оно исходит, подобно кругам на воде, постепенно ослабевая к западу. Вот в Украине - там оно уже неизмеримо слабее; даже в Беларуси, несмотря на батьку Луку - тоже, а уж в Балтии так и вовсе его нет, равно как и в странах Восточной Европы. Здесь же, в Московии - зона какого-то духовного «Чернобыля», русской культурно-исторической аварии. Здесь правят чекисты и незыблемо стоят памятники Ленину, к которым правящая партия возлагает венки. Здесь по-прежнему власовцев считают врагами, а русское прочно ассоциируется с советским и имперским. Тут мистически царят Иван Грозный и Сталин, а свобода и собственность почти не ценятся и почти не уважаются.
Московия - это аномальная зона истории. Чем от нее дальше, тем жизнь здоровее. Даже совсем близкий питерский Северо-Запад - это уже совсем другое, не говоря о казачьих областях, Урале, Сибири или Поморье. Там, в большей или меньшей степени, давно существует особая, регионалистская идентичность. Такая - «областническая» - русскость находится в прямой оппозиции к унификаторской московитской русскости, которая была и остается эффективным инструментом имперско-бюрократического централизма.
Империи русские угодны лишь в качестве безликого этнического субстрата, скрепляющего это «великое государство». Соответственно, господствующая (пока!) великодержавная русская идентичность - искусственна и химерична. Она насаждена сверху в процессе «собирания земель», убивавшего самобытность множества региональных Русей. Это псевдоидентичность, созданный имперским государством симулякр, препятствующий развитию подлинного русского самосознания и национализма. В России никогда не было, да и не могло быть, настоящего русского национализма, что, кстати, и привело к победе большевиков - в отличие от Европы с ее развитым национализмом. За русскую идентичность пытались и пытаются выдавать то византийский монархизм, то сталинизм, то путинизм, все, что угодно, но, как правило, это всегда та или иная разновидность тирании и идеологического обскурантизма, всегда это нечто централистское, государственническое и авторитарное, палочное, казенное и тягловое.
Само понятие русской этничности Империя выхолостила в синоним подданства и лояльности, чуть ли не в партийную принадлежность. Русский - значит православный и монархист; русский - значит советский, коммунист; наконец, русский - это россиянин, верный путинец-медведевец. Понятие русский стало расхожим штампом имперского лексикона. Поэтому можно отчасти понять тех, кто упрекает, нас, национал-демократов в том, что мы, борясь с Империей, при этом апеллируем к русскости, таким образом, якобы переходя на имперский же язык и невольно принимая имперскую систему ценностей.
Эти критики не хотят видеть, что национал-демократия предлагает совершенно новый - регионалистский - формат русской идентичности. Полноценный, европейский русский национализм и имперское великодержавие несовместимы. Чтобы встать на путь нормального нациестроительства, русским надо порвать с Империей и ее мифами. Непонимание этой очевидной истины и определяет хронические провалы в становлении русского национализма, в том числе и в новейшее время. Для начала надо осознать, что в России, повторяю, просто никогда не было русского национализма как политической традиции. Отсюда и все «болезни роста». Не будет самонадеянным прямо сказать, что в лице национал-демократии впервые в истории заявил о себе русский национализм как таковой.
Он предполагает не имперский реванш, а становление регионалистской идентичности русских, превращенных Империей в «русских вообще». Нам пора вновь стать «русскими в частности», во всем «областническом» разнообразии. Очень может быть, что этот процесс регионалистского этногенеза, свободный от искусственных имперских сдержек, приведет к возникновению целого ряда русских наций, во многом отличных друг от друга и даже, возможно, имеющих особые имена. Умрет Империя - умрет и имперская «русскость», такая же искусственная, как и сама Империя. Из этнической протоплазмы, каковой сегодня является русский народ, на регионалистской основе сформируются полноценные белые нации с собственной демократическими государствами, в названии которых, как исторический маяк, возможно, останется слово «Русь»: Тихоокеанская (Дальневосточная) Русь, Сибирская Русь, Уральская Русь, Поволжская Русь, Новгородская (Ингерманладская) Русь, Балтийская Русь, наконец, Залесская Русь (Залесье) - «центральный» регион. Это и будет Многорусье, связанное конфедеративной основой.
Однако без преображения Московии в Залесье этот проект ущербен. Поэтому необходимо уже сегодня начинать ментальную атаку на Московию и ее византийско-ордынские архетипы (предстоит символическое свержение Ивана Грозного, все еще остающегося мистическим монархом Московии). Как только среди русских т.н. «центральной России» пойдет деление на «русских вообще» и свободных залессцев, как только проклюнется залесская идентичность - все, Империи можно трубить отбой, начинается новая история. Пусть залессцев будет поначалу и немного в сравнении с общей инертной массой, но они, как заведомо наиболее сознательные и активные, в позитивном смысле буржуазные, наверняка станут той самой «солью», которая «осолит» целое. Эти русские «прибалты» будут носителями нового, живого и конкретного, неимперского чувства родины, основанного на любви к СВОЕМУ краю, СВОЕЙ земле, а не к космическим масштабам Евразии. Известно, что невозможно любить все человечество. Так же невозможно любить и империю, что бы ни говорили. Ее можно лишь ОБОЖАТЬ. Ей нужно поклонение, а не любовь.
Чтобы осознать всю революционность зарождения залесской идентичности, прибегнем к аналогии. С конца 1998 года в Великобритании действует Движение за независимость Англии от Соединенного королевства. Импульсом для возникновения этого движения стало обретение Шотландией, Северной Ирландией и Уэльсом собственных Законодательных собраний. Как и во всякой империи, в Великобритании имперообразующее ядро всегда пребывало в ущербном положении. В результате Англия - колыбель Великобритании - все больше задумывается о том, как послать эту Великобританию куда подальше. Но Великобритания без Англии - уже не Великобритания. Залесье - это Англия Российской империи. Без Залесья нет Империи. Именно в Залесье она, усилиями князей и ханов, зародилась, сделав вечевую и вольнолюбивую Залесскую Русь своей первой жертвой, превратив ее в холопскую Московию. Здесь, в нашем краю, спрятана кощеева игла Империи. И поэтому только Залесье - возрожденное и свободное - способно Империю упразднить. Не отломить от нее ломоть, не просто урезать в формате, а прекратить исторически, образно говоря, выбить табуретку из-под ног.
Во-первых, надо четко определиться с терминами и территорией. Что есть Залесье? Строго говоря, это регион Золотого Кольца, Владимиро-Суздальская Русь, междуречье Клязьмы и Волги. Название Переславль-Залесский говорит само за себя. Однако историография признает и расширительное толкование, включающее Рязаньщину, Муромщину, Смоленщину, верховья Оки - «то есть то, что находилось “за лесом” по отношению к киевским землям». Поэтому сейчас вполне уместно именовать Залесьем всю территорию Центрального Федерального округа, а также Нижегородской области. Данная территория целостна во всех отношениях. Думаю, целесообразно выделить два оперативных понятия: Малое Залесье (регион Золотого Кольца), и Большое Залесье (в границах ЦФО плюс Нижегородская область). Разумеется, к проекту Многорусья, как один из предполагаемых субъектов Конфедерации, имеет отношение именно Большое Залесье (далее - просто Залесье, Залесская Русь). За Малым Залесьем оставим значение внутреннего культурно-этнографического региона.
Сразу возникает вопрос: какое место в проекте «Залесье» займет Москва? Сразу и отвечу: только не в качестве столицы Залесья, ни в коем случае. Ни при каких условиях нельзя дублировать москвоцентрическую схему, которая сразу же начнет регенерировать имперские стереотипы, а, в конечном счете, и саму Империю. Москву как Центр необходимо раз и навсегда дезактивировать. Да, Москва - мегаполис, но при этом, как и Нью-Йорку, ей совсем не обязательно быть столицей. Столицей Залесья разумнее сделать нормальный, не патологический русский город вроде Владимира или Ярославля. Москве же можно предоставить особый статус, скажем, свободной экономической зоны (технополиса). Пусть и дальше возводит сингапурские небоскребы (без ущерба своей исторической части), мы ее даже полюбим такую - при условии, что бывшая столица будет щедро делиться своими прибылями с остальным Залесьем. Только так, стимулируя европейское становление Залесской Руси, Москва сможет исправить свою историческую «карму».
Из чего будет складываться идентичность Залесской Руси? В ее основу будет положена, конечно, демократическая воля 18 субъектов ЦФО (плюс Нижегородская область) к образованию Республики Залесье (включая Москву, которой, в любом случае, останется лишь подчиниться). Это будет принципиально новая, синтезированная идентичность, состоящая из пробудившейся идентичности тверской, рязанской (артанской), смоленской, мало-залесской… Безусловно, становление залесской идентичности будет вдохновляться образом вечевой домонгольской и домосковской Руси. Однако надо понимать, что ни Рязань, ни Тверь сегодня в одиночку той Русью стать не смогут. Разумный путь один: сплотиться и превратить в европейскую, свободную и развитую Русь все Залесье, которое, при этом, будет состоять не из нынешних безликих областей, а из полнокровных, своеобычных земель, по примеру ФРГ или Швейцарии.
Кто-то может сказать, что превращение Московии в европейскую страну - это примерно то же самое, что выращивание яблонь в Антарктиде. Однако наверняка кто-то, созерцая необозримую долину Оки близ Поленова, думал: «Ну чем не долина Рейна?». И за этим вопросом стоит не просто пейзажное сопоставление, а желание жить как на Рейне. И это желание возникает не на пустом месте - оно прорастает из русской генетической памяти, из самой природы русского человека. А значит, претворенное в волю, оно обязательно станет фактором истории. Главное - посметь увидеть на месте нынешней, казалось бы, безнадежной, колхозной Московии современное, демократическое Залесье, Страну Белого Оленя. Надо уловить европейскую душу нашего края, запечатленную в белокаменной резьбе домонгольской Владимирщины.
Залесье - не утопия. Это уже признается на серьезном экспертном уровне. В аналитической записке «Альтернативы политического развития Российской Федерации» (МГУ, ф-т психологии, кафедра социальной психологии) читаем: «…вероятен распад Российской Федерации как государственного образования. НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНО образование нескольких государств по ЭТНИЧЕСКОМУ И СУБЪЭТНИЧЕСКОМУ ПРИЗНАКУ. Некоторые их этих новых государств (Ингерманландия - Северо-Западный ФО, Московия - Центральный ФО) имеют ВСЕ ПЕРСПЕКТИВЫ вписаться в ядро постиндустриальной цивилизации, другие - стать индустриальным или сырьевым придатком этого ядра (выделено мной - А. Ш.)».
Поправочка: это будет уже не Московия, а Залесье. А насчет «придатков» - спишем сие на инерцию централистского мышления, всякий раз воспроизводящего прежние имперские схемы. Нам в данном случае важно другое: академическое признание принципиальной возможности нового исторического пути. И эта возможность явно пугает наших имперских оппонентов, а, стало быть, они тоже признают ее. Ведь пугаться можно лишь чего-то вполне реального. И не случайно, что евразиец Владимир Карпец, приводя вышеприведенную цитату, заботливо убрал из нее главное - упоминание об этническом и субъэтническом признаке образования новых государств. Обезвредил, так сказать, чтобы не ретранслировать опасные идеи. Более того: в охранительном порыве В. Карпец предлагает переформулировать ст. 282 УК РФ, «поставив во главу угла именно сепаратизм и противопоставление «русских субъэтносов» русской нации в целом».
«Партайгеноссе» В. Карпеца, Александр Дугин, в свою очередь, понимает, что главная угроза для Империи заключается не столько в «сепаратизме» как таковом, сколько в самой заявке на самоидентификацию русских в формате регионализма. Ведь именно распад унитарной «русскости вообще» раз и навсегда снимет с исторической повестки дня химерические мифы о «Третьем Риме», «народе-государственнике», «народе-богоносце», легитимирующие существование паразитарной имперской мегамашины и ее идеологической обслуги. Не случайно А. Дугин горячо поддержал идею принятия федерального закона «О карте русского», т.е., по сути, проект бюрократического насаждения нормативной русской квазиидентичности. При этом Дугин, как и подобает евразийцу, стремится максимально размыть «понятие русского». Он вновь предостерегает от попыток «сузить идентичность русского человека до чисто этнической или расовой принадлежности» и призывает поставить т.н. расизм «вне закона» (как они все любят полицейщину!). «Нужно, - пишет Дугин, - включить в понятие русской идентичности максимально широкий культурно-исторический, социальный, духовный, языковой и другие параметры». Самое интригующее в данной формуле - вот эти «другие параметры», уводящие нас в бесконечность. Почему бы, согласно этой необъятной «широте», не записать в «русские», например, таджиков или узбеков - тем более что они, по Дугину, «наши братья, с которыми мы жили в одном государстве»? Вот такой любопытный критерий «братства» - проживание в одном государстве. Для евразийца его величество государство всегда останется альфой и омегой, мерилом всего и вся, в том числе и родства. В конце концов, Дугин выдает «понятие русской идентичности», побивая все рекорды «широты параметров»: «Я лично считаю, что каждый порядочный человек на Земле - русский». Так из-под православной бороды и опричного подрясника вылезает обычный застойный советский интернационализм. Если нынешнего Дугина побрить, он станет очень похож на какого-нибудь Романова (не на царя, а на члена Политбюро).
Как видим, Империя в лице своих апологетов не может предложить русским ничего, кроме «плавильного котла». Национал-демократия же, со своей стороны, провозглашает отказ от Империи ради сохранения русскими своей белой идентичности с дальнейшим становлением целого созвездия самобытных русских наций. Не Евразия, а Русская Европа; не Империя, а конфедеративное Многорусье - такова национал-демократическая альтернатива «Левиафану отчуждения», а также возможному политическому хаосу. И проект «Залесье», несомненно, является ключевым в этой борьбе за русскость, за русскую судьбу. В борьбе, которая вступает в решающую фазу.
Сегодня мы зажигаем одну из звезд Русского Созвездия.
Итак: мы, залессцы…
(2008 г.)