Перечитывая Татьяну Толстую.
Есть мало книг, которые мне хочется перечитывать, всё жалко времени, столько книг ждут своей очереди, но Татьяну Толстую я перечитываю с огромным удовольствием, какие у неё описания, какой язык! Очень-очень мне она нравится.
В сборник "Река Оккервиль" вошли такие замечательные рассказы, как "Сонечка", "Милая Шура", "Сюжет" (просто гениальный рассказ), "Лимпопо".
Вот какое определение интеллигента-по-советски вычитала в рассказе "Лимпопо":
"...Интеллигент… плакаты видели, знаете?.. это тот, кто изображается сзади, за рабочим и крестьянкой, в очках, так и просящих, чтобы по ним заехали, допустим, обрезком трубы или куском застывшего цемента, - с жиденькой, неуверенной улыбкой, готовой перейти в униженную: знаю, мол, знаю свое место!.. Он, плакатный, знает свое место: оно сзади, в дверях, у порога, - и одна ненарисованная нога уже нашаривает ступеньку вниз, обратный ход, путь к отступлению; это то место, куда швыряют, так уж и быть, обноски, обрезки, объедки, опивки, окурки, очистки, ошметки, обмылки, обмусолки, очитки, овидки, ослышки и обмыслевки. Что, дескать, встал!.. Я тебя!.. Ах, не нра-авится?! Не лю-ю-бишь?! А вот тебе, вот тебе, вот тебе! Взы его! п-падло… Так и норовит цапнуть… Ощерился, вишь, - не нра-авится ему… А ну вали отсюда! с-скотина… Гнать, гнать взашей, эй, мужики, навались, вломим ему!.. А-а, побежал! Беги, беги… Далеко не убежишь… еще разговаривал тут, тля…
Недаром, недаром интеллигент изображается на официальных картинах - то бишь плакатах - сзади, изображается вторым и последним сортом, так же, между прочим, как на плакатах, взывающих к дружбе народов, вторым сортом идет негр - позади белого, чуть отступя. Мол, дружба дружбой, но ведь, товарищи, негр все-таки, понимать надо…"
Даа, антилихентов у нас любили! Вспомнила, как меня принимали в мою школу, среднюю школу номер 17 с углублённым изучением английского и финского языков. В школу эту меня хотели отдать не только для того, чтоб языки выучила, но и чтоб оградить от общества детей алкоголиков школ нашего пролетарского района, в той школе контингент всё же был посолиднее.
А брали туда не просто так, а устраивали собеседование для детей, пытались определить их способности к иностранным языкам, чтоб они потом не зекали и не "сенькаверимачили", потому что таких из нашей школы всё равно выгоняли. Помню злую противную тётю, заславляющую повторять какие-то незнакомые слова на неизвестном языке, себя, старающуюся изо всех сил, так, что даже училке понравилось, но в школу меня всё-таки не приняли. Почему, спросите вы? А потому что интеллигенты, и вообще нечего тут! ...это для рабоче-крестьянских детей школа, ну и для обкомовско-райкомовских отпрысков, разумеется, а не для всяких там инженеров и врачей нерусской национальности. Конечно, в конце концов пришлось принять, ...после вмешательства дедушки-профессора русского и литературы в университете (а вмешиваться дедушка наотрез отказывался, да как же, откажешься тут, с такой бабушкой :)), a может было бы лучше чтоб и не принимали вовсе, потому что школу свою я ненавидела всем сердцем. Но это уже другая история.
В сборник "Река Оккервиль" вошли такие замечательные рассказы, как "Сонечка", "Милая Шура", "Сюжет" (просто гениальный рассказ), "Лимпопо".
Вот какое определение интеллигента-по-советски вычитала в рассказе "Лимпопо":
"...Интеллигент… плакаты видели, знаете?.. это тот, кто изображается сзади, за рабочим и крестьянкой, в очках, так и просящих, чтобы по ним заехали, допустим, обрезком трубы или куском застывшего цемента, - с жиденькой, неуверенной улыбкой, готовой перейти в униженную: знаю, мол, знаю свое место!.. Он, плакатный, знает свое место: оно сзади, в дверях, у порога, - и одна ненарисованная нога уже нашаривает ступеньку вниз, обратный ход, путь к отступлению; это то место, куда швыряют, так уж и быть, обноски, обрезки, объедки, опивки, окурки, очистки, ошметки, обмылки, обмусолки, очитки, овидки, ослышки и обмыслевки. Что, дескать, встал!.. Я тебя!.. Ах, не нра-авится?! Не лю-ю-бишь?! А вот тебе, вот тебе, вот тебе! Взы его! п-падло… Так и норовит цапнуть… Ощерился, вишь, - не нра-авится ему… А ну вали отсюда! с-скотина… Гнать, гнать взашей, эй, мужики, навались, вломим ему!.. А-а, побежал! Беги, беги… Далеко не убежишь… еще разговаривал тут, тля…
Недаром, недаром интеллигент изображается на официальных картинах - то бишь плакатах - сзади, изображается вторым и последним сортом, так же, между прочим, как на плакатах, взывающих к дружбе народов, вторым сортом идет негр - позади белого, чуть отступя. Мол, дружба дружбой, но ведь, товарищи, негр все-таки, понимать надо…"
Даа, антилихентов у нас любили! Вспомнила, как меня принимали в мою школу, среднюю школу номер 17 с углублённым изучением английского и финского языков. В школу эту меня хотели отдать не только для того, чтоб языки выучила, но и чтоб оградить от общества детей алкоголиков школ нашего пролетарского района, в той школе контингент всё же был посолиднее.
А брали туда не просто так, а устраивали собеседование для детей, пытались определить их способности к иностранным языкам, чтоб они потом не зекали и не "сенькаверимачили", потому что таких из нашей школы всё равно выгоняли. Помню злую противную тётю, заславляющую повторять какие-то незнакомые слова на неизвестном языке, себя, старающуюся изо всех сил, так, что даже училке понравилось, но в школу меня всё-таки не приняли. Почему, спросите вы? А потому что интеллигенты, и вообще нечего тут! ...это для рабоче-крестьянских детей школа, ну и для обкомовско-райкомовских отпрысков, разумеется, а не для всяких там инженеров и врачей нерусской национальности. Конечно, в конце концов пришлось принять, ...после вмешательства дедушки-профессора русского и литературы в университете (а вмешиваться дедушка наотрез отказывался, да как же, откажешься тут, с такой бабушкой :)), a может было бы лучше чтоб и не принимали вовсе, потому что школу свою я ненавидела всем сердцем. Но это уже другая история.