ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С ПЕСЕНКИ
Приговор трем плясуньям - постыдный, неадекватный, жестокий и главное… беспредельно глупый. Система публично высекла себя перед всем миром.
Но Система - не унтер-офицерская вдова, она страшный, суровый и тупой левиафан. Секущий сам себя, свирепо отдувающийся и важный монстр - что может быть смешнее и карикатурнее.
Против смеха у Системы нет защиты. Она не способна смеяться сама, и в ответ на смех, начинает пыхтеть, злиться и тащить всех в участок.
Придавая, таким образом, смеху политическое и практическое значение.
Система все это время видела перед собой панков и молодых девчонок, прошедших «крым и рым», сознательно отказавшихся от буржуазного и стабильного образа жизни, принципиальных нонконформисток и легкомысленно относящихся к морали стебщиц.
Вела же себя она так, будто перед ней три прогулявших воскресную службу женщины, случайно изменившие своим примерным мужьям и попавшие в дурную компанию странноватых революционеров.
Апофеозом была встреча Аркадия Мамонтова с пусями в тюрьме. Какими глазами он и его попечители видят эту сцену, интересно?
Трех молодых женщин поочередно вводят в кабинет следователя и дальше здоровенный мужик, которого нет в кадре, кстати, но которого страна видит как живого, спрашивает их: «вам не стыдно?»
Естественно, в ответ, с милой улыбкой - «нет», которое звучит как «да пошел ты…»
На чьей стороне симпатии зрителя - на стороне крашенных однотонных стен тюрьмы, баритона журналиста, напоминающего о мерзких школьных отчитках в кабинете директора школы - или арестанток, ни одной секунды не боящихся ни полиции, ни журналиста, ни всего государства с тюрьмами и атомными бомбами?
Подметали бы они улицы - об этом умоляли Систему с самого начала все, и либералы, и враги либералов, и священнослужители - над пусями самими бы смеялись до упаду. Что может быть смешнее - ниспровергательницы морали с метлами в руках!
Но Система искренне верит в силу тюрем, как инструмента наказания и политической борьбы.
Это у Системы, кстати, от ее преклонения перед США - ее представители на разные лады любят повторять, как там здорово работают законы, суды и тюрьмы, как мы должны у них всему этому учиться!
Все эти пожизненные сроки, заключенные, одетые в яркие пижамы, и сидящие в клетках со скованными ногами, вождение людей между камерами лицом вниз с заломанными назад и скованными руками - конвоир придерживает запястья (воспетое Соколовым-Митричем в незабвенной статье «Поза ку»), все эти современные каторги и одиночки - оттуда, из великой демократии.
И приговор пусям, во многом, оттуда. Это там надо не спорить с судьей, не вести себя дерзко (об этом в истерике шепчет адвокат, добивающийся соглашения с судом) перед его суровым лицом, не отказываться, когда тебе предлагают стучать и доносить (это называется соглашением со следствием) - и прочие мерзости, непривычные и неприемлимые нормальному человеку.
Это там судья - выразитель морального авторитета общества и государства, а юристы - привилегированный слой паразитов, крутящихся вокруг людей, опутанных законами и нормами, точно пчелы - паутиной.
Православные люди были и остаются оскорблены действиями плясуний и их промоутеров. Храм - в том числе и мемориальный Храм Христа Спасителя - несмотря на сомнительный порой моральный облик иных священников, несмотря на то, что в его подвальных или иных помещениях или вокруг него порой происходит городская и порочная светская жизнь - место личного глубокого молитвенного переживания для каждого.
Во время службы люди, хоть и молятся за Патриарха, страну, воинство, благорастворение воздухов, за тех, кто строил храм и за всех христиан, переживают все, что происхоит в храме сугубо лично, не как «члены РПЦ», а как община верных тому, что их привело именно в храм.
В этом дурацкая ошибка плясуний (если только они не хотели в принципе плюнуть в душу всем верующим): критика Патриарха и власти вне похабного поведения в храме - доходчивее и живее была бы для ума и сердца каждого верующего.
Теперь «Богородица, Путина прогони!» стала усилиями Системы (суда, госпропаганды, омона) - не просто песенкой неудачниц из панк-группы, а гимном единой оппозиции.
Тюрьма в России не имеет позитивного образа. Люди, в подавляющем большинстве, сочувствуют тем, кто попадает в тюрьму. Сделать тюрьму в России приемлемой для общества нормой невозможно - это означает изменить саму суть России (сталинские пи-ар мероприятия вкупе с террором создали лишь видимость народной подержки тюрьмы и каторги).
Похоже, Системе не нужна Россия - она навязывает нам образ всенародного приятия приговора трем молодым женщинам за всего лишь оскорбительное для православных поведение в храме. Но за это, повторю, православным было достаточно подметания метлой вокруг храма. Система пытается спрятаться за православных. Но православные не должны ей верить.
Система - с пьяными игуменами на спорткарах и гелендвагенах, с роскошью суперхрамов в элитных поселках, с «солидным Господом для солидных господ», с Великим Инквизитором. А не с верой и Христом.
Россия просто не может поддержать тюрьму как метод исправления. Слишком хорошо Россия знает мерзость и ужас тюрьмы.
И никто теперь уже не поверит (благодаря приговору), что не за песенку…
Хочу вспомнить под конец историю с другой песенкой, пропетой русскими мальчиками из все того же Московского университета во время пирушки в 1834 году.
Русский император
В вечность отошел,
Ему оператор
Брюхо распорол.
Плачет государство,
Плачет весь народ,
Едет к ним на царство
Константин урод.
Но царю вселенной,
Богу высших сил,
Царь благословенный
Грамотку вручил.
Манифест читая,
Сжалился творец,
Дал нам Николая, -
С.... ... подлец.
(цитирую по Герцену “Былое и думы”).
Студент Соколовский, автор этих строк, умер, выпущенный через несколько лет из Шлиссельбурга, на Кавказе от чахотки.
Остальные получили кто крепость, кто ссылку в разных видах. Герцен и Огарев, которые вообще не присутствовали при коллективном застольном пении, прерванном арестом по доносу провокатора, были наказаны Николаем за “вольность мыслей” и стали отцами русской революции.
От приговора за песенку до Ипатьевского подвала - прямой путь. Тогда он был долгим - аж в 84 года! Просто письма дольше ходили - сегодня счет пойдет на годы, а то и быстрее…
Мог ли князь Голицын, назидая от имени Императора юношей 1834-го года жестоким приговором, предвидеть пылающие помещичьи усадьбы 1917-го года? Конечно нет! Ему казалось, что Система незыблема и ее поддерживает большинство населения (как и сегодня Системе так кажется по опросам).
Дикие жестокости русской революции во-многом вызревали под спудом Системы, не способной смеяться, не готовой прощать…
Сегодня Система, подражая былому имперскому величию, полагает , что деньги и телевидение изменили мир, но она такая же великая и имперская, имеющая право сажать за песенку. Праздничные парады, соцопросы и ОМОН убеждают ее в этом.
Тюрьма за песенку для панков и веселящихся студентов рождает ненависть и героев. Панки и студенты становятся революционерами и философами.
Сегодня у власти - не князья, а бюрократы и силовики, устроившиеся на бюджетах и ресурсах, считающие, что они праведные и страшные и, что они и есть “государство Россиское”.
Их валят либералы, растлевающие и развращающие народы России, чтобы отдать ее по частям западным колонизаторам и прорваться к нефти, газу, деньгам и удовольствиям.
И те, и другие - два лика одной и той же Системы - 90-х и 2000-х. И те и другие, судя по страстям, кипевшим вокруг приговора пусям, служат только самим себе.
Третья сила - молодежь, на улицах Москвы и Махачкалы, которой плевать в равной степени на величие государства и властей и на либеральные соблазны западных поп-демократий с их промоутерами в России.
Эта молодежь имеет дело с тюрьмой - в Махачкале (и вообще на Кавказе) давно и всерьез (а кроме тюрьмы еще и с ежедневными убийствами и похищениями), в Москве недавно и, как бы пока понарошку, через административный арест на несколько суток (никто не помнит НБП, Нину Силину и других, мотавшихся по тюрьмам).
Приговор в Хамовниках - это первый серьезный ответ Системы молодому поколению Москвы, переход от “понарошку” к настоящей тюрьме.
Думаю, ответ не заставит себя ждать. Это будет опять смех - более жестокий, провокативный, с готовностью драться всерьез.
Создать будущее, в котором не было бы ни первых, ни вторых ликов Системы, но были бы вера, свобода и справедливость - вот задача .