Интермедия про Ферапонта
Ферапонт - старейший матрос на "Карнуте". Он баст смешанных кровей, корни ведут в Омбру и на Чёрную, вместе с тем его порой принимают за породу Ванов-капитанов, потому что в его туше два-ноль-два метра роста, и он носит золотые украшения (чтоб не разносило ввысь и вширь ещё больше). По той же причине - вдруг от лекарства ещё сильнее разнесёт - Понт не стал принимать снадобье, навязанное команде перед отплытием "для повышения сопротивляемости".
Так что с "зелёной кровью" он дела не имел, и это помогло ему сохранить остатки здравого смысла, когда на корабле начало твориться чёрт-те что. Он чуял, что новая станина на палубе уж очень странная и имеет какое-то касательство к тем "голосам валькирий", которые поют в уши, когда за капитаном Аликом и адмиралом Гриуном идёшь напролом. Но интуиция не подсказала ему, что к этим же валькириям имеет отношение и то чудовище, которое экипаж преследовал как безумный, уходя во всё более опасные широты. Ориентироваться в ситуации Понту мешала, как он думал, сильнейшая головная боль (от лишнего роста и веса, считал он), и матрос тайком наведывался в каюту Сафа, корабельного врача, чтобы отхлебнуть микстуры от давления.
Он вылил в себя не менее поллитра из этой бутыли, когда корабль наскочил на айсберг и настала пора всем прыгать в море. Однако, несколько часов на воде он продержался благодаря не столько ей, сколько неистовому состраданию к товарищам, которых ледяными волнами носило вокруг его огромного тела. Он держал в общей сложности пятерых, как жонглёр в цирке, двое погибли, оторвавшись от него, трое умерли у него на руках, и вместе с последним он сам умер от сердечного спазма. Кабы не передоз сафовой микстуры, Ферапонт, пожалуй, проплавал бы до утра и умер от горя, и мы получили бы его в ещё более бедственном состоянии.
С самого начала Ферапонт успел заметить неподалёку в воде корабельного врача, хотел плыть к нему, но их разнесло в разные стороны. (Сафа оживили ещё до Понта, одним из первых.)
В принципе, у Понта сперва даже был небессмысленный план действия: попытаться взобраться на накренившийся корабль, раз уж он не взорвался, а для этого подгребать к нему с пологого бока. Или влезть на айсберг, пользуясь полостями, которые вымываются у самой ватерлинии тёплой водой и образуют что-то вроде лестницы. Ветер и волнение понемногу разносили потерпевших крушение, судно и ледяную гору в разные стороны, но можно было надеяться, что через полсуток ветер или течение переменятся на благоприятные - главное, продержаться.
Феникс, старший по погрузке, молчаливый и всегда сдержанный, тихо и быстро умер у Понта в руках. Валун, из матросов, хоть и явно был не в себе (он уже во время рейса сделался плох, после первых приступов бешенства утих, стал часто плакать и отгонять несуществующих мух), долго плавал вместе с Ферапонтом, а потом вдруг что-то у него переклинило, он начал изо всех сил пихаться, так что Понту пришлось его отпустить - и Валун камнем пошёл на дно.
Но почти сразу Понт услышал зов о помощи, поплыл на крики и увидел Асфодела. Про него болтали, что это-де потомок вейвов, оттого такой неласковый и вообще не знаешь чего от него ждать; в последнем плавании к нему и вовсе опасались приближаться, "зелёная кровь" разбудила в нём что-то жуткое. Понт протянул руку, Асф за неё ухватился и даже поблагодарил, но потом снова стал просить о помощи, погружаясь в бред, как будто сжимаясь и смерзаясь прямо на глазах. Он бормотал, отключался, но не тонул, его качало как ледышку около лица Понта. Постепенно он замолк и, по всему, умер, но Понт не решался отпустить его.
Потом Ферапонт приметил Майника с Мукатом, двух неразлучных друзей из техслужбы, которые плыли, поддерживая один другого. Мукат во время рейса изо всех сил сохранял порядок в машинном отделении и старался урезонивать сотрудников. Понт знал, что механик - с острова Муко, которого больше не существует ("все наши потонули и я однажды потону", говаривал он); как и Понт, Мукат слышал , что"голоса моря" пели о роковой угрозе. Майнику в последние недели было постоянно дурно, его донимали свои собственные голоса - он максат, а за максатами следит целый рой родительниц-дэв. Видно, рой Максы сейчас и поддерживали силы в своём потомке, потому что он держался лучше друга. Прямо на глазах Понта Мукат начал погружаться, когда пару закрутило волной.
Понт успел подхватить Майника, но Муката уже не смог нащупать. Майник тут же одной рукой ухватился за мёртвого Асфодела, приняв его за друга - не успел понять, что тот утонул. Некоторое время они плавали, Майник обращался то и дело к бесчувственному телу, окликал его именем Муката; разговаривал с Ферапонтом, переживал - мол, жив ли друг, спасём ли его, отогреем ли, откачаем ли? Понт отвечал успокоительно-односложно, видя, что парень всё равно уже не способен реально оценивать аховую ситуацию.
Но когда Понт заметил в волнах ещё одного из экипажа, Коляя , и развернулся в его направлении, Майник, видно, разглядел лицо Асфа, вскрикнул, оттолкнул его, прянул в сторону - и исчез.
Коляя удалось ухватить, и они долго плавали вдвоём. В смысле выносливости "зелёная кровь" пошла матросу на пользу, он не замерзал и держался на воде, но его одолевали видения и страхи. В течение всего рейса он видел и слышал Обитателей Глубин, роящихся вокруг станины и над палубой. Он понял, что Индига Ави - медиум нечеловеческих сил и, когда это существо обратилось к нему с предложением помощи, перепугался "слияния с роем" и поднял крик, стараясь отделаться от этого кошмара. Со скандала вокруг Ави начался всеобщий дурдом, и в итоге корабль потерял адмирала Гриуна. Поэтому теперь, в последние часы, Коляй молча изнемогал от ужаса, не желая открывать спутнику, что ему видится близкий берег - но от костров на берегу тянет горелым мясом, там пируют людоеды. Возможно, матросу блазнились давние картины жизни Муравьёв Пустыни.
Коляй захлебнулся, когда ветер поднял сильное волнение. Немедленно вслед за ним Понт умер от спазма, горем сдавившего ему грудь - поэтому мы оживили их вдвоём, почти одновременно, чтобы хоть отчасти скомпенсировать потрясение.
Но и после овердрайва через белую и чёрную границу галлюцинации не отпускали Коляя, пока мы не очистили ему кровь. В первый момент, открыв глаза, он принял разведчиков за тех, кто в его видениях подстерегал моряков на берегу, и, опознав во Фриде Обитателя Глубин, пытался защитить от него Ферапонта.
Впрочем, тут же все и объяснились, а через полчаса Понт с Коляем уже обнимались с адмиралом Гриуном.
(Исходник картины утащен из Сети)
* * *
Всё это я рассказываю для того, чтобы стало понятно, с каким контингентом Злыдень должен был встретиться, решившись нанести визит воскрешённым членам экипажа "Карнута".
Мы, конечно, прихватили собой торт и выпивку, но всё это едва не выпало из рук Малика, чуть только он завидел знакомые лица. Он так и застыл ледяной статуей, впрочем, и из экипажа кое-кто немедленно влип в стенку, в буквальном смысле, притом впервые в жизни.
Рассказ о встрече Малика с экипажем "Карнута" вскоре постараемся выложить.
Так что с "зелёной кровью" он дела не имел, и это помогло ему сохранить остатки здравого смысла, когда на корабле начало твориться чёрт-те что. Он чуял, что новая станина на палубе уж очень странная и имеет какое-то касательство к тем "голосам валькирий", которые поют в уши, когда за капитаном Аликом и адмиралом Гриуном идёшь напролом. Но интуиция не подсказала ему, что к этим же валькириям имеет отношение и то чудовище, которое экипаж преследовал как безумный, уходя во всё более опасные широты. Ориентироваться в ситуации Понту мешала, как он думал, сильнейшая головная боль (от лишнего роста и веса, считал он), и матрос тайком наведывался в каюту Сафа, корабельного врача, чтобы отхлебнуть микстуры от давления.
Он вылил в себя не менее поллитра из этой бутыли, когда корабль наскочил на айсберг и настала пора всем прыгать в море. Однако, несколько часов на воде он продержался благодаря не столько ей, сколько неистовому состраданию к товарищам, которых ледяными волнами носило вокруг его огромного тела. Он держал в общей сложности пятерых, как жонглёр в цирке, двое погибли, оторвавшись от него, трое умерли у него на руках, и вместе с последним он сам умер от сердечного спазма. Кабы не передоз сафовой микстуры, Ферапонт, пожалуй, проплавал бы до утра и умер от горя, и мы получили бы его в ещё более бедственном состоянии.
С самого начала Ферапонт успел заметить неподалёку в воде корабельного врача, хотел плыть к нему, но их разнесло в разные стороны. (Сафа оживили ещё до Понта, одним из первых.)
В принципе, у Понта сперва даже был небессмысленный план действия: попытаться взобраться на накренившийся корабль, раз уж он не взорвался, а для этого подгребать к нему с пологого бока. Или влезть на айсберг, пользуясь полостями, которые вымываются у самой ватерлинии тёплой водой и образуют что-то вроде лестницы. Ветер и волнение понемногу разносили потерпевших крушение, судно и ледяную гору в разные стороны, но можно было надеяться, что через полсуток ветер или течение переменятся на благоприятные - главное, продержаться.
Феникс, старший по погрузке, молчаливый и всегда сдержанный, тихо и быстро умер у Понта в руках. Валун, из матросов, хоть и явно был не в себе (он уже во время рейса сделался плох, после первых приступов бешенства утих, стал часто плакать и отгонять несуществующих мух), долго плавал вместе с Ферапонтом, а потом вдруг что-то у него переклинило, он начал изо всех сил пихаться, так что Понту пришлось его отпустить - и Валун камнем пошёл на дно.
Но почти сразу Понт услышал зов о помощи, поплыл на крики и увидел Асфодела. Про него болтали, что это-де потомок вейвов, оттого такой неласковый и вообще не знаешь чего от него ждать; в последнем плавании к нему и вовсе опасались приближаться, "зелёная кровь" разбудила в нём что-то жуткое. Понт протянул руку, Асф за неё ухватился и даже поблагодарил, но потом снова стал просить о помощи, погружаясь в бред, как будто сжимаясь и смерзаясь прямо на глазах. Он бормотал, отключался, но не тонул, его качало как ледышку около лица Понта. Постепенно он замолк и, по всему, умер, но Понт не решался отпустить его.
Потом Ферапонт приметил Майника с Мукатом, двух неразлучных друзей из техслужбы, которые плыли, поддерживая один другого. Мукат во время рейса изо всех сил сохранял порядок в машинном отделении и старался урезонивать сотрудников. Понт знал, что механик - с острова Муко, которого больше не существует ("все наши потонули и я однажды потону", говаривал он); как и Понт, Мукат слышал , что"голоса моря" пели о роковой угрозе. Майнику в последние недели было постоянно дурно, его донимали свои собственные голоса - он максат, а за максатами следит целый рой родительниц-дэв. Видно, рой Максы сейчас и поддерживали силы в своём потомке, потому что он держался лучше друга. Прямо на глазах Понта Мукат начал погружаться, когда пару закрутило волной.
Понт успел подхватить Майника, но Муката уже не смог нащупать. Майник тут же одной рукой ухватился за мёртвого Асфодела, приняв его за друга - не успел понять, что тот утонул. Некоторое время они плавали, Майник обращался то и дело к бесчувственному телу, окликал его именем Муката; разговаривал с Ферапонтом, переживал - мол, жив ли друг, спасём ли его, отогреем ли, откачаем ли? Понт отвечал успокоительно-односложно, видя, что парень всё равно уже не способен реально оценивать аховую ситуацию.
Но когда Понт заметил в волнах ещё одного из экипажа, Коляя , и развернулся в его направлении, Майник, видно, разглядел лицо Асфа, вскрикнул, оттолкнул его, прянул в сторону - и исчез.
Коляя удалось ухватить, и они долго плавали вдвоём. В смысле выносливости "зелёная кровь" пошла матросу на пользу, он не замерзал и держался на воде, но его одолевали видения и страхи. В течение всего рейса он видел и слышал Обитателей Глубин, роящихся вокруг станины и над палубой. Он понял, что Индига Ави - медиум нечеловеческих сил и, когда это существо обратилось к нему с предложением помощи, перепугался "слияния с роем" и поднял крик, стараясь отделаться от этого кошмара. Со скандала вокруг Ави начался всеобщий дурдом, и в итоге корабль потерял адмирала Гриуна. Поэтому теперь, в последние часы, Коляй молча изнемогал от ужаса, не желая открывать спутнику, что ему видится близкий берег - но от костров на берегу тянет горелым мясом, там пируют людоеды. Возможно, матросу блазнились давние картины жизни Муравьёв Пустыни.
Коляй захлебнулся, когда ветер поднял сильное волнение. Немедленно вслед за ним Понт умер от спазма, горем сдавившего ему грудь - поэтому мы оживили их вдвоём, почти одновременно, чтобы хоть отчасти скомпенсировать потрясение.
Но и после овердрайва через белую и чёрную границу галлюцинации не отпускали Коляя, пока мы не очистили ему кровь. В первый момент, открыв глаза, он принял разведчиков за тех, кто в его видениях подстерегал моряков на берегу, и, опознав во Фриде Обитателя Глубин, пытался защитить от него Ферапонта.
Впрочем, тут же все и объяснились, а через полчаса Понт с Коляем уже обнимались с адмиралом Гриуном.
(Исходник картины утащен из Сети)
* * *
Всё это я рассказываю для того, чтобы стало понятно, с каким контингентом Злыдень должен был встретиться, решившись нанести визит воскрешённым членам экипажа "Карнута".
Мы, конечно, прихватили собой торт и выпивку, но всё это едва не выпало из рук Малика, чуть только он завидел знакомые лица. Он так и застыл ледяной статуей, впрочем, и из экипажа кое-кто немедленно влип в стенку, в буквальном смысле, притом впервые в жизни.
Рассказ о встрече Малика с экипажем "Карнута" вскоре постараемся выложить.