Кровь на руках.
Я не могу спать и жить и вообще. Сегодня стало так страшно, как было, кажется, только в 2006-м, и примерно в это же время года - но только тогда сносили мои любимые улицы, а теперь бомбёжка идёт разрозненными очагами по всему Городу, и даже те, кто может и хочет успеть - не успевают, они сейчас на Центральном фронте, а я говорю о Фрунзенском.
Сюда не приходят жители окрестных домов, их в промзоне просто нет, здесь ходят и действуют только гастеры, считающие эту территорию своей, и каждого "чужака" воспринимающие в штыки. Да, я говорю о Варшавянке, чья кровь - на их руках. Один из этих персонажей не приминул выйти нам навстречу в тот момент, когда я делала этот снимок. Начал задавать идиотские вопросы, типа, кто нам дал разрешение тут снимать - на что я резонно спросила, а кто дал разрешение тут сносить?
Вообще, внешний вид персонажа натлкивал на многие вопросы, например "чего боишься?", ибо вся его агрессивность была явным следствием страха, и держал он в руке сотовый телефон так демонстративно, словно одним нажатим кнопки собирался нас телепортировать. На шапочке под каской у персонажа была не менее демонстративно нарисована марихуана, что наталкивало ещё на некоторые вопросы, но мой жизненный опыт рекомендовал не злить загнанную в угол крысу, если её нельзя убить. Да ещё и когда крыс - целая стая а нас - всего двое... Так что я промолчала, персонаж обозвал нас "активистами", и мы разошлись, а фото осталось.
Вид со стороны Паровозного музея, самого обречённого музея в Городе, зажатого в тиски, вставшего на пути разрушительного стихийного бедствия под названием "новоизмайловская прорезка".
Общеизвестный домик 116 ещё цел, и даже закрыт.
Но как цинично на его углу смотрится эта старая надпись! Это страшнее, чем "здесь жили люди", такое сложно выдумать, такой страшной бывает только истинная правда навеки исчезнувшей жизни.
Башня ещё цела, хотя мимо несётся китайский самосвал, только что сгрузивший очередную гору окровавленного кирпича возле Последнего депо. Башне тоже страшно.
Паровозный круг вмёрз в лёд.
А это, собственно, всё, что осталось от целого комлекса зданий Варшавянки - впрочем, нет, не всё, лишь малая часть, ибо таких куч там целые поля, можно целый фотопост одним кучам посвятить.
Пиздец общим планом. Последнее депо, несчастный свидетель, ты меня понимаешь!
Во всех смыслах Последний Путь, перекатанный временной дорогой для подъезда разрушительной техники.
А это - уже Вагоностроительный завод, вернее, его уцелевшая часть, на территорию которой случайно удалось заглянуть. Снимок смазанный, дрогнула рука, я же не робот...
Вид сохранившейся части со стороны несохранившейся.
И - полный, тотальный пиздец остального Вагоностроительного. Рассмотрите внимательно, снимок сделан широкоугольником, влезло почти всё, от Максидома до сохранившейся части. Сваебойки стоят в реальном котловане.
И ещё - остался кирпич, живой сгусток крови, принесённый мною домой. Вам приходилось когда-нибудь отчищать одежду от крови? Мне лично приходилось - так вот, могу сказать, что от керамической пыли только что размолотого в кашу здания примерно такое же ощущение, только сильнее, потому что его кровь - это кровь нескольких поколений людей. Прошлого, и настоящего, и будущего, которого не будет, благодаря сами знаете, кому. Вот он, этот кирпич, посмотрите:
Я сейчас, среди ночи, вместо того, чтобы спать, сижу, положив на него руку, и плачу, и прошу у него прощения - потому что он такой свежий, помнящий, такой живой, он только сегодня был в стене, причём, в наружной, судя по краске на торце... А сколько их там ещё, тех, которых я не смогу спасти, ставших строительным мусором - но всё ещё живых! Люди, равнодушные, спящие, духовно мёртвые - я хочу, чтобы однажды вы все, разом, услышали, как они кричат...
Сюда не приходят жители окрестных домов, их в промзоне просто нет, здесь ходят и действуют только гастеры, считающие эту территорию своей, и каждого "чужака" воспринимающие в штыки. Да, я говорю о Варшавянке, чья кровь - на их руках. Один из этих персонажей не приминул выйти нам навстречу в тот момент, когда я делала этот снимок. Начал задавать идиотские вопросы, типа, кто нам дал разрешение тут снимать - на что я резонно спросила, а кто дал разрешение тут сносить?
Вообще, внешний вид персонажа натлкивал на многие вопросы, например "чего боишься?", ибо вся его агрессивность была явным следствием страха, и держал он в руке сотовый телефон так демонстративно, словно одним нажатим кнопки собирался нас телепортировать. На шапочке под каской у персонажа была не менее демонстративно нарисована марихуана, что наталкивало ещё на некоторые вопросы, но мой жизненный опыт рекомендовал не злить загнанную в угол крысу, если её нельзя убить. Да ещё и когда крыс - целая стая а нас - всего двое... Так что я промолчала, персонаж обозвал нас "активистами", и мы разошлись, а фото осталось.
Вид со стороны Паровозного музея, самого обречённого музея в Городе, зажатого в тиски, вставшего на пути разрушительного стихийного бедствия под названием "новоизмайловская прорезка".
Общеизвестный домик 116 ещё цел, и даже закрыт.
Но как цинично на его углу смотрится эта старая надпись! Это страшнее, чем "здесь жили люди", такое сложно выдумать, такой страшной бывает только истинная правда навеки исчезнувшей жизни.
Башня ещё цела, хотя мимо несётся китайский самосвал, только что сгрузивший очередную гору окровавленного кирпича возле Последнего депо. Башне тоже страшно.
Паровозный круг вмёрз в лёд.
А это, собственно, всё, что осталось от целого комлекса зданий Варшавянки - впрочем, нет, не всё, лишь малая часть, ибо таких куч там целые поля, можно целый фотопост одним кучам посвятить.
Пиздец общим планом. Последнее депо, несчастный свидетель, ты меня понимаешь!
Во всех смыслах Последний Путь, перекатанный временной дорогой для подъезда разрушительной техники.
А это - уже Вагоностроительный завод, вернее, его уцелевшая часть, на территорию которой случайно удалось заглянуть. Снимок смазанный, дрогнула рука, я же не робот...
Вид сохранившейся части со стороны несохранившейся.
И - полный, тотальный пиздец остального Вагоностроительного. Рассмотрите внимательно, снимок сделан широкоугольником, влезло почти всё, от Максидома до сохранившейся части. Сваебойки стоят в реальном котловане.
И ещё - остался кирпич, живой сгусток крови, принесённый мною домой. Вам приходилось когда-нибудь отчищать одежду от крови? Мне лично приходилось - так вот, могу сказать, что от керамической пыли только что размолотого в кашу здания примерно такое же ощущение, только сильнее, потому что его кровь - это кровь нескольких поколений людей. Прошлого, и настоящего, и будущего, которого не будет, благодаря сами знаете, кому. Вот он, этот кирпич, посмотрите:
Я сейчас, среди ночи, вместо того, чтобы спать, сижу, положив на него руку, и плачу, и прошу у него прощения - потому что он такой свежий, помнящий, такой живой, он только сегодня был в стене, причём, в наружной, судя по краске на торце... А сколько их там ещё, тех, которых я не смогу спасти, ставших строительным мусором - но всё ещё живых! Люди, равнодушные, спящие, духовно мёртвые - я хочу, чтобы однажды вы все, разом, услышали, как они кричат...