Tyger! Tyger!

[shandi1]

В пятидесяти километрах от Москвы есть странное здание из потемневших кирпичей. Его крыша по-дикобразьи утыкана множеством труб, а к стене привинчены две мемориальные таблички. Первая гласит, что когда-то здесь жил Герцен, другая - что в 1919 году тут провел уик-энд Ильич. Иногда за бутылку водки сторож пускает редких посетителей, запирая за ними дверь и оставляя в одиночестве. Внутри - темнота и запустение. Краска свисает со стен разноцветными струпьями, потолки прогибаются, словно животы огромных слоновьих чучел, потайные двери распахнуты. На резной обшивке камина растут грибы, покрытые крошками льда. Они отражаются в десятках плафонов, невероятно чистых и блестящих, как зубки ребенка. Кажется, сейчас вспыхнет свет - и все преобразится. Засияет начищенный паркет, дирижер взмахнет палочкой и начнется бал. Увы, всюду хлам, валяются брошенные бутылки, но маленькая комната на третьем этаже почему-то устлана ровным слоем пуха, а неподалеку груду строительного мусора венчает испещренный нотами листок - мазурка Шопена...

Теперь о веселом. Вчера мне повезло присутствовать на презентации "Большой книги чепухи" Эдварда Лира. Все-таки удивительное наслаждение - читать хорошие переводы. Возьмем хотя бы этот:

Жила-была юная леди,
За которой погнались медведи.
Пробежав десять миль,
Она плюхнулась в пыль,
И схарчили бедняжку медведи.

Казалось бы, всего одно слово, а сколько радости.
Потом литераторы ели языки и разговаривали о переводах Блейка, вольных и не очень. Сидящий, как водится, в гуще цветника улыбающихся переводчиц, ГК вдохновенно декламировал:

Tyger! Tyger! Burning bright,
In the forests of the night...

Затем он вздохнул и признался:
- А все-таки лучше всех этот стих перевел Пушкин. Вы только вслушайтесь:

Ветер! Ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч...