Пришел как-то в фотосалон один известный мне начальник, привез туда свое семейство, а по совместительству и коллег по нефтегазовым делам. Располневшая жена, дочери, мужья дочерей, сыновья и их супруги - секретарши друзей своего зятя. Степенно, как напившиеся пиявки, вывалились они из машин и, неторопливо ловя уважительные взгляды, пошли запечетлевать мгновение сытой семейной идиллии. Лица юных дам даже не блестели - настолько плотно они зашпатлеваны пудрой и румянами, зато как надувные пляжные мячи на летнем солнце бликовали выставленные пуза отцов. Итак, наше национальное достояние, заботливо усадив детей-манекенов на стульчики в первом ряду, старательно улыбается, преодолевая мышцами рож гравитацию, оттягивающую жирные щщи. Три ряда трутней на фоне сукна сверкнули в свете вспышки - бах - и готово. Нет, надо еще пару дублей, не для мгновения же приехали, надо на подольше плебеев собой занять. Вновь снимают и опять: чья-то лысина не в лучшем свете, у сынишки запонку не видно, у другого рукав сорочки под пиджак спрятался, а третья просто крива. Минута приготовлений, фотограф скачет горной ланью, ставя тела на места, снова щелчки зеркалки. Теперь всё. Почти овощная лавка - наливные плоды расставлены в лотке и только ждут, когда кто-нибудь поцокает: "Какие сочные помидорки! Наши, кубанские? А почем? Ой, дорого-то как!". Каждый пиксель на фото глазки вам строит и источает приторную мерзость.
Почему когда добрый человек и порядочный гражданин приходит сфотографироваться с семьей, это вызывает умиление старой традиции и желание самому собрать всех перед объективом, позвать близких, повторить эту идею? Ну чтоб всё красиво было, как в бабушкином альбоме, чтобы внукам было показать приятно. Ровно то же самое действие, совершенное мразью хочется навсегда оставить ей и никогда в голову не придет пойти по её примеру. Такое говно ко всему липнет и оставляет следы, примарывает к себе любое хорошее начинание и навсегда собой портит.
Именно поэтому людей вроде Суркова, замглавы администрации, а на полставки-романиста, как и моих одногруппников, метящих в большие поэты, да первоанальные журналисты, пускать в профессию нельзя - в один прекрасный момент станет тошно от того, что это твои коллеги. Они всегда писали и активно пишут вещи по художественной значимости около ноля, однако пребывание вот с этим биологическим видом в одном деле убивает любой порыв и замысел.
П.С. Баннер с литсом Минаева справа от этого поста как бы намекает: "Шам, я к тебе и сюда примажусь, не отстану". Даже собственный дневник может осточертеть, когда в нём прописываются такие рожы. Ну чем не иллюстрация?