Тропик Рака-2: Гибель Икара.
Давно бы надо было закончить историю про Раков. Я же пообещала. Но московская жизнь почти не оставляет места для писанины. Тут хош-не хош, а приходится жить-жить-жить, в бешеном темпе, наперегонки со временем, при безумной жаре, на скоростях и на расстояниях, от которых я отвыкла за долгие годы Невыносимой лёгкости берлинского бытия. И как только Владимир Сорокин и др. члены Союза писателей ухитряются писать толстые книги, живя в Москве? Наверно, на дачи свои уезжают.
Но вернёмся к нашим (ба)ракам. Я остановилась на том, что за их хулиганское поведение на свободном метро-рыночке меня никто не наказал, и я вернулась домой "со щитом". В разгромленном квартирантами жилье не было больших кастрюль, а в маленькие моя великолепная четвёрка не влезала. Я сварила сначала два, а потом, пока их ела, ещё одного, гиганта-мутанта, чемпиона корзины по весу и росту. Он еле-еле "сел" в кастрюльку, клешни сначала торчали из-под крышки, но потом утряслись, втянулись и съёжились. После того, как я и его съела, мой аппетит был утолён. А оставался ещё один экземпляр, небольшой, но резвый. Все три предыдущие по дороге домой уснули. Они больше не двигались и не подавали признаков жизни. Бросить их в кастрюлю и сварить было не проблема. Но четвёртый оказался живее всех живых. Он ползал, шлёпал хвостом, вставал на дыбы и угрожающе растопыривал свои клешни-ножницы. Бросать его в крутой кипяток было как-то бесчеловечно. Да и есть уже совсем не хотелось. О.к., раз так, то пусть доживёт до завтра. Если сможет. Я посадила своего съедобного гостя в раковину, заткнула затычкой слив, налила до краёв холодной воды и стала смотреть, как раки "зимуют" в непривычном алюминиевом ландшафте и при плюс 35 С. Было на что смотреть! Он пытался выбраться из своей тюрьмы, карабкался по отвесной стенке, царапал хитиновыми ногами и руками металл, таращил свои рачьи глазки на ниточках и всячески протестовал против таких условий существования.
Раку пришлось дать имя. Я назвала его без затей Икар. Понятно, да?
Нарекание имён - это, как известно из книги Бытия, и есть наделение наречённого этим самым бытием. Мой Икар не уснул за ночь, как я рассчитывала. Утречком он кинулся мне навстречу, махал клешнями, пятился и вставал на хвост. Наверно, жрать просил. Но чем же их, чёртовых членистоногих, кормить? Пришлось гугглить "Раки". Узнала много интересного. Особенно про оплодотворение и размножение. Но и про еду тоже. Они, оказывается, "санитары водоёмов", ибо поедают всякую дрянь, особенно любят побаловаться тухлятинкой. Я стала бросать в раковину крапиву и маленькие кусочки мяса. Икар стойко держал голодовку. Вся еда оседала на дно нетронутой. Я меняла ему воду, чистила раковину и удивлялась его живучести. О том, чтобы его сварить и съесть, не могло быть и речи. Он стал моим собеседником. Я с ним общалась. Играла. Разговаривала. Мы с ним вели параллельное существование: он плескался в раковине, а я почти не вылезала из ванны, при 35-то градусах жары.
Естественно, что пока Икар жил в раковине, пользоваться ею по прямому назначению было невозможно. Я старалась ничего не варить и не готовить. Жара же, можно фруктами питаться. Грязную посуду мыла в ванной раковине. Пришлось её для этого драить и дезинфицировать. Набирать воду в кастрюли приходилось тоже в ванной. Чума! Не было у бабы забот, так купила порося. Каждое утро я перво-наперво опускала палец в воду - проверить, не уснул ли мой любимчик вечным сном, рыбно-раковым. Но он жил и жил. В итоге я грохнула на кафельный пол в ванной свою любимую чашку. Вдребезги! И мне было стыдно, что я одновременно люблю Икара, и немножко желаю ему скорой и безболезненной кончины - без раковины в кухне ужасно неудобно. Да и подруги смеются: "Ты что, заболела от жары? Может, вам с ним пожениться?"
В общем, он прожил в раковине полные пять дней. Без еды. Только вчера он уснул вечным сном. Я его вытащила из воды, высушила бумажным полотенцем, завернула в целлофан и положила в морозильник. 26-го вечером я улетаю в Берлин. Что делать с телом Икара, я пока не решила. Просто оставить его в морозилке, т.е. подбросить жильцам, это нечестно. Выбросить на помойку чистенького, полноценного речного рака - жалко. Об сварить и съесть - забудьте.
Одно я знаю точно: больше никогда в жизни я не куплю и не сварю себе раков. Ну разве что варёных при случае куплю. Хотя откуда им взяться в Берлине при всеобщем экологическом кризисе?
Но вернёмся к нашим (ба)ракам. Я остановилась на том, что за их хулиганское поведение на свободном метро-рыночке меня никто не наказал, и я вернулась домой "со щитом". В разгромленном квартирантами жилье не было больших кастрюль, а в маленькие моя великолепная четвёрка не влезала. Я сварила сначала два, а потом, пока их ела, ещё одного, гиганта-мутанта, чемпиона корзины по весу и росту. Он еле-еле "сел" в кастрюльку, клешни сначала торчали из-под крышки, но потом утряслись, втянулись и съёжились. После того, как я и его съела, мой аппетит был утолён. А оставался ещё один экземпляр, небольшой, но резвый. Все три предыдущие по дороге домой уснули. Они больше не двигались и не подавали признаков жизни. Бросить их в кастрюлю и сварить было не проблема. Но четвёртый оказался живее всех живых. Он ползал, шлёпал хвостом, вставал на дыбы и угрожающе растопыривал свои клешни-ножницы. Бросать его в крутой кипяток было как-то бесчеловечно. Да и есть уже совсем не хотелось. О.к., раз так, то пусть доживёт до завтра. Если сможет. Я посадила своего съедобного гостя в раковину, заткнула затычкой слив, налила до краёв холодной воды и стала смотреть, как раки "зимуют" в непривычном алюминиевом ландшафте и при плюс 35 С. Было на что смотреть! Он пытался выбраться из своей тюрьмы, карабкался по отвесной стенке, царапал хитиновыми ногами и руками металл, таращил свои рачьи глазки на ниточках и всячески протестовал против таких условий существования.
Раку пришлось дать имя. Я назвала его без затей Икар. Понятно, да?
Нарекание имён - это, как известно из книги Бытия, и есть наделение наречённого этим самым бытием. Мой Икар не уснул за ночь, как я рассчитывала. Утречком он кинулся мне навстречу, махал клешнями, пятился и вставал на хвост. Наверно, жрать просил. Но чем же их, чёртовых членистоногих, кормить? Пришлось гугглить "Раки". Узнала много интересного. Особенно про оплодотворение и размножение. Но и про еду тоже. Они, оказывается, "санитары водоёмов", ибо поедают всякую дрянь, особенно любят побаловаться тухлятинкой. Я стала бросать в раковину крапиву и маленькие кусочки мяса. Икар стойко держал голодовку. Вся еда оседала на дно нетронутой. Я меняла ему воду, чистила раковину и удивлялась его живучести. О том, чтобы его сварить и съесть, не могло быть и речи. Он стал моим собеседником. Я с ним общалась. Играла. Разговаривала. Мы с ним вели параллельное существование: он плескался в раковине, а я почти не вылезала из ванны, при 35-то градусах жары.
Естественно, что пока Икар жил в раковине, пользоваться ею по прямому назначению было невозможно. Я старалась ничего не варить и не готовить. Жара же, можно фруктами питаться. Грязную посуду мыла в ванной раковине. Пришлось её для этого драить и дезинфицировать. Набирать воду в кастрюли приходилось тоже в ванной. Чума! Не было у бабы забот, так купила порося. Каждое утро я перво-наперво опускала палец в воду - проверить, не уснул ли мой любимчик вечным сном, рыбно-раковым. Но он жил и жил. В итоге я грохнула на кафельный пол в ванной свою любимую чашку. Вдребезги! И мне было стыдно, что я одновременно люблю Икара, и немножко желаю ему скорой и безболезненной кончины - без раковины в кухне ужасно неудобно. Да и подруги смеются: "Ты что, заболела от жары? Может, вам с ним пожениться?"
В общем, он прожил в раковине полные пять дней. Без еды. Только вчера он уснул вечным сном. Я его вытащила из воды, высушила бумажным полотенцем, завернула в целлофан и положила в морозильник. 26-го вечером я улетаю в Берлин. Что делать с телом Икара, я пока не решила. Просто оставить его в морозилке, т.е. подбросить жильцам, это нечестно. Выбросить на помойку чистенького, полноценного речного рака - жалко. Об сварить и съесть - забудьте.
Одно я знаю точно: больше никогда в жизни я не куплю и не сварю себе раков. Ну разве что варёных при случае куплю. Хотя откуда им взяться в Берлине при всеобщем экологическом кризисе?