Крошка-сын к отцу пришёл: Предпасхальный скандал в вороньей слободке
Чтобы с кем-то поскандалить, надо как минимум иметь сожителя или сожительницу. Ну или быть скандальным человеком. А я живу одна, никого не трогаю, и вообще мне лучше отдать врагу последние штаны, чем заниматься такой хернёй, как утверждение истины путем скандалёшника. Тупое занятие имхо. Я скандалов избегаю изо всех сил. А они меня - нет.
Вот сегодня, например. Выхожу часов в 5 пройтись по хорошей погоде по нашему прекрасному району Штеглитц. Тем более что сегодня торговое воскресенье, разрешили в порядке исключения предпасхальную торговлю. Настроение у меня отличное - см. предыдущий пост. Только я за порог, ещё и ключа в дверь не вставила - а у соседей напротив вдруг дверь нараспашку. Довольно симпатичный, стройный человек лет сорока в джинсах и в красивой рубашке, размахивая руками, кричит из коридора в комнаты: Ich sag es Dir, Du bist ein Schwein! Du bist ein Stück Scheiße! Ich kann Dich nicht mehr sehen!
Ого! - подумала я. Надо уносить ноги пока не попала под раздачу.
О том, как устроен наш благословенный курятник, я уже писала, и не раз. Например, вот здесь:
http://shaherezada.livejournal.com/82820.html
http://shaherezada.livejournal.com/99735.html
http://shaherezada.livejournal.com/100197.html
Те, кто знает вышеприведённые истории, наверно, уже поняли, что сыр-бор был у семейства Тойте. Которые со мной общались и разговаривали даже тогда, когда соседи-Леманы объявили мне бойкот и не здоровались (сейчас они, правда, одумались и здороваются даже как-то подобострастно). На площадке у нас три квартиры: я слева, Тойте справа, а Леманы посередине. Дверь свою я заперла, джинсовый гость уже спускается, я специально дала ему шанс унестись вперёд на крыльях гнева. Но он шансом не воспользовался. Наоборот, приостановился и ждет. Грудь его ходит ходуном, лицо красное, глаза горят. Ну, думаю, сейчас и этот, бедолага, инфарктнется. Дело в том, что сосед Тойте, широкоплечий старый деспот, уже два года как ходит в ходунках или ездит на спецколяске, на всех лестничных площадках он для себя наставил стульев с аккуратными наклейками: Teute. У него чего только не было, и инфаркты, и шунтирование, он располосован швами вдоль и поперёк, но притом свиреп и зол в бою как Тарас Бульба. Да, деваться некуда, равняюсь со скандалистом и смиренно так говорю Guten Abend. И он мне Guten Abend. А потом представился: Я сын семейства Тойте. Живу в переднем доме. (У нас два дома под одним номером. Один фасадом на улицу, называется Vorderhaus. А мой дом во дворе, вход через арку в переднем доме. Называется он официально Hinterhaus. Но наша консьержка фрау Зихерт не любит этого слова, оно ей кажется оскорбительным: Задний Дом, Дом-на-Задворках - нет, некузяво как-то. И она постановила называть его Gartenhaus. Что больше соответствует действительности: фрау Зихерт превратила наш внутренний двор в райский сад. Он цветёт и благоухает практически с марта по конец ноября.)
Так я познакомилась сегодня ещё с одним соседом. Он стал мне рассказывать о том, что за тип его отец. Что его дочь, живущая в Гамбурге, с ним уже давным-давно не общается. Так же как и его родной брат, хотя живёт он в двух шагах, в соседнем доме. И его ноги больше у отца не будет. Всё, с него хватит. А я ему на это: Да вы успокойтесь. Вы посмотрите, ваш отец уже еле ходит. Время ли тут для обид и разборок? Его же скоро не станет. А он мне: Вы в курсе, что мой отец ненавидит весь Божий мир? Что его единственное желание - взорвать к чертям и дом, и себя самого, и внуков своих, и детей?
И тут мне сосед рассказывает страшную историю: примерно за год до моего переезда в соседнем доме какой-то озлобленый тип открыл газ, подождал сколько смог, а потом, ещё не потеряв сознание, зажёг спичку и устроил Биг Бэнг. Результат: полдома разнесло в щебень, 12 человек забрал с собой на тот свет. Несколько человек остались инвалидами. Среди них дети. После этой истории наши дома перевели на электроэнергию. И никакого газа. Так вот, мой сосед Тойте, оказывается, мечтает повторить подвиг этого старого террориста. Он спит и видит, как бы нас всех изничтожить, ибо все мы живём не так, как надо. Например, молодая парочка в нижней квартире, под Тойте. Они на балконе ночью сексом занимаются, или кальян курят, спать не дают больному старику. Чтоб они сдохли, проклятое отродье! Далее Тойте-сын поведал, что отец жестоко избивал его в детстве. Он ходил в школу с подбитым глазом, а ещё папаша любил измочалить об его спину и голову швабру или половую щётку (прошу прощения, но у немцев есть такой неприличный бытовой инструмент).
Мне было жалко их обоих. Я сказала сыну, что не вижу другого выхода, кроме как помириться. Что не ходить к отцу - это невозможно. Там ведь и мать его живёт, в этой самой квартире. “В том-то и дело, он её ударил, и я не выдержал. Не могу видеть, как он её всё ещё бьёт. Хоть и еле ходит”. Мы с ним стояли во внутреннем дворе. Сверху, из окон квартиры Тойте, донёсся грозный рык разгневанного патриарха. Тойте-сын к тому моменту уже вполне успокоился и улыбался мне доброй, робкой улыбкой: “Знаете что, давайте выйдем на улицу”, - сказал он, со вздохом взирая на окна своего родителя. На улице он мне ещё поведал, что и сам он тяжело болен, у него рассеянный склероз. Выглядел он совсем неплохо, так что у меня от этой новости отвалилась челюсть. Я спросила, есть ли эффективные медикаменты, и пока он мне рассказывал о безнадёжном состоянии фармакологии, мимо нас прошли в арку супруги Леман. Они громко со мной поздоровались, оба по очереди: "Guten Abend, Frau Belzer!". “Вот видите, - сказал Тойте-сын, - а со мной они не здороваются уже лет 5. Отец их против меня настроил”. И тут я поняла, что такого облучения негативом моё бренное тело не вынесет. Я сказала своему вновь обретённому другу, что мне надо идти. Он протянул мне руку: “А я давно хотел с вами познакомиться. Меня, между прочим, зовут Ларс”. Я пожала ему руку и сказала: “А меня Лариса”. И пошла на Шлоссштрассе.
Вот сегодня, например. Выхожу часов в 5 пройтись по хорошей погоде по нашему прекрасному району Штеглитц. Тем более что сегодня торговое воскресенье, разрешили в порядке исключения предпасхальную торговлю. Настроение у меня отличное - см. предыдущий пост. Только я за порог, ещё и ключа в дверь не вставила - а у соседей напротив вдруг дверь нараспашку. Довольно симпатичный, стройный человек лет сорока в джинсах и в красивой рубашке, размахивая руками, кричит из коридора в комнаты: Ich sag es Dir, Du bist ein Schwein! Du bist ein Stück Scheiße! Ich kann Dich nicht mehr sehen!
Ого! - подумала я. Надо уносить ноги пока не попала под раздачу.
О том, как устроен наш благословенный курятник, я уже писала, и не раз. Например, вот здесь:
http://shaherezada.livejournal.com/82820.html
http://shaherezada.livejournal.com/99735.html
http://shaherezada.livejournal.com/100197.html
Те, кто знает вышеприведённые истории, наверно, уже поняли, что сыр-бор был у семейства Тойте. Которые со мной общались и разговаривали даже тогда, когда соседи-Леманы объявили мне бойкот и не здоровались (сейчас они, правда, одумались и здороваются даже как-то подобострастно). На площадке у нас три квартиры: я слева, Тойте справа, а Леманы посередине. Дверь свою я заперла, джинсовый гость уже спускается, я специально дала ему шанс унестись вперёд на крыльях гнева. Но он шансом не воспользовался. Наоборот, приостановился и ждет. Грудь его ходит ходуном, лицо красное, глаза горят. Ну, думаю, сейчас и этот, бедолага, инфарктнется. Дело в том, что сосед Тойте, широкоплечий старый деспот, уже два года как ходит в ходунках или ездит на спецколяске, на всех лестничных площадках он для себя наставил стульев с аккуратными наклейками: Teute. У него чего только не было, и инфаркты, и шунтирование, он располосован швами вдоль и поперёк, но притом свиреп и зол в бою как Тарас Бульба. Да, деваться некуда, равняюсь со скандалистом и смиренно так говорю Guten Abend. И он мне Guten Abend. А потом представился: Я сын семейства Тойте. Живу в переднем доме. (У нас два дома под одним номером. Один фасадом на улицу, называется Vorderhaus. А мой дом во дворе, вход через арку в переднем доме. Называется он официально Hinterhaus. Но наша консьержка фрау Зихерт не любит этого слова, оно ей кажется оскорбительным: Задний Дом, Дом-на-Задворках - нет, некузяво как-то. И она постановила называть его Gartenhaus. Что больше соответствует действительности: фрау Зихерт превратила наш внутренний двор в райский сад. Он цветёт и благоухает практически с марта по конец ноября.)
Так я познакомилась сегодня ещё с одним соседом. Он стал мне рассказывать о том, что за тип его отец. Что его дочь, живущая в Гамбурге, с ним уже давным-давно не общается. Так же как и его родной брат, хотя живёт он в двух шагах, в соседнем доме. И его ноги больше у отца не будет. Всё, с него хватит. А я ему на это: Да вы успокойтесь. Вы посмотрите, ваш отец уже еле ходит. Время ли тут для обид и разборок? Его же скоро не станет. А он мне: Вы в курсе, что мой отец ненавидит весь Божий мир? Что его единственное желание - взорвать к чертям и дом, и себя самого, и внуков своих, и детей?
И тут мне сосед рассказывает страшную историю: примерно за год до моего переезда в соседнем доме какой-то озлобленый тип открыл газ, подождал сколько смог, а потом, ещё не потеряв сознание, зажёг спичку и устроил Биг Бэнг. Результат: полдома разнесло в щебень, 12 человек забрал с собой на тот свет. Несколько человек остались инвалидами. Среди них дети. После этой истории наши дома перевели на электроэнергию. И никакого газа. Так вот, мой сосед Тойте, оказывается, мечтает повторить подвиг этого старого террориста. Он спит и видит, как бы нас всех изничтожить, ибо все мы живём не так, как надо. Например, молодая парочка в нижней квартире, под Тойте. Они на балконе ночью сексом занимаются, или кальян курят, спать не дают больному старику. Чтоб они сдохли, проклятое отродье! Далее Тойте-сын поведал, что отец жестоко избивал его в детстве. Он ходил в школу с подбитым глазом, а ещё папаша любил измочалить об его спину и голову швабру или половую щётку (прошу прощения, но у немцев есть такой неприличный бытовой инструмент).
Мне было жалко их обоих. Я сказала сыну, что не вижу другого выхода, кроме как помириться. Что не ходить к отцу - это невозможно. Там ведь и мать его живёт, в этой самой квартире. “В том-то и дело, он её ударил, и я не выдержал. Не могу видеть, как он её всё ещё бьёт. Хоть и еле ходит”. Мы с ним стояли во внутреннем дворе. Сверху, из окон квартиры Тойте, донёсся грозный рык разгневанного патриарха. Тойте-сын к тому моменту уже вполне успокоился и улыбался мне доброй, робкой улыбкой: “Знаете что, давайте выйдем на улицу”, - сказал он, со вздохом взирая на окна своего родителя. На улице он мне ещё поведал, что и сам он тяжело болен, у него рассеянный склероз. Выглядел он совсем неплохо, так что у меня от этой новости отвалилась челюсть. Я спросила, есть ли эффективные медикаменты, и пока он мне рассказывал о безнадёжном состоянии фармакологии, мимо нас прошли в арку супруги Леман. Они громко со мной поздоровались, оба по очереди: "Guten Abend, Frau Belzer!". “Вот видите, - сказал Тойте-сын, - а со мной они не здороваются уже лет 5. Отец их против меня настроил”. И тут я поняла, что такого облучения негативом моё бренное тело не вынесет. Я сказала своему вновь обретённому другу, что мне надо идти. Он протянул мне руку: “А я давно хотел с вами познакомиться. Меня, между прочим, зовут Ларс”. Я пожала ему руку и сказала: “А меня Лариса”. И пошла на Шлоссштрассе.