Святой Нос
Да, это место явно было давно покинуто людьми. Когда мы подошли совсем вплотную, стало видно, что постройки пришли в полное запустение. Те же дырявые крыши и отсутствующие стекла в окнах. Отдельное внимание привлекал берег Святого Носа: он весь был каменным, и я даже не сразу понял, куда можно приткнуться, чтобы высадиться и осмотреть это место.
К счастью на море сейчас стоял полный штиль. Я направил катамаран к одному из мест, показавшимся мне наиболее подходящим, но скоро обнаружилось, что дно возле самого берега состоит из огромных, поросших водорослями камней. Кое-как я протащил катамаран через них, вытащил носы баллонов на такие же обсохшие камни, и отправился осматривать берег.
Я собирался идти ненадолго, посмотреть только, нет ли здесь какого-то более подходящего для приземления места, поэтому Наташка с привязанными собаками осталась на катамаране. Но такого места тут не было. Весь берег состоял из одной сплошной осыпи колотого камня, за которой начинался крутой обрыв, по которому я даже не мог влезть наверх. Было страшно подумать, каково здесь во время шторма - волны, наверно, бьют прямо в этот каменистый обрыв, ломая все на своем пути.
Наконец, я нашел какую-то промоину и по ней забрался наверх. Там мне открылся вид заброшенного маяка, высокая трава, старый ржавый вездеход. Также отсюда был виден небольшой сулой, уходящий в море от самого мыса. Я вновь с замиранием сердца подумал о том, как здесь может быть неуютно в плохую погоду, оглядел ближайшие берега, и решил, что нам надо попробовать обойти мыс с другой стороны и там поискать себе местечко.
Вернувшись к катамарану, я столкнул его с камней, мы отошли чуть подальше от берега и двинулись к крайней точке мыса. В этом месте, на совершенно ровной воде пучились и шуршали волны, образующиеся на границе двух течений. Видимо, сейчас, во время отлива, огромная масса воды выливалась из губы и устремлялась в море. Нас очень быстро вынесло за мыс, и тут я увидел небольшой пляжик, закрытый от моря пологими каменными лудами.
Однако, когда я вытаскивал катамаран на песок, оказалось, что и тут песка практически нет, он лежит на сплошном камне. Тут не за что зацепиться якорем, и тут также небезопасно останавливаться, как и в других местах Святого Носа.
Тем не менее, мы выволокли катамаран на сушу и решили подробно осмотреть маяк. Сева побежал с нами, а Степу я привязал к катамарану, так как он очень любит убегать и не возвращаться вовремя, а я не хотел проводить здесь ни одной лишней минуты.
Первым делом мы отправились к жилым домам. Их тут стояло два. Пока мы шли, у меня сложилось такое впечатление, что, несмотря на близость крупного поселка Индига, люди бывают здесь очень редко. Трава нигде не была сильно примята, и нигде не было видно следов какой-нибудь техники. Только какие-то старые еле заметные тропки, которые, быть может, вообще оставили животные.
К входной двери одного из домов вело старое трухлявое крыльцо с лесенкой. На него и ступать-то страшно - вот-вот провалится. Я кое-как протиснулся в приоткрытую дверь, и оказался внутри.
Да, пожалуй, жить тут невозможно: этот большой дом на две семьи, если снаружи и выглядел более-менее нормально, то внутри был полностью разрушен. Всюду лежали кучи осыпавшейся штукатурки и побелки; все было гнилое и ветхое; всюду было пусто и тоскливо, как в могиле. Мы ходили из комнаты в комнату и не видели решительно ничего интересного. Скоро мы покинули этот дом, и потом сходили во второй. Там нас ждала та же самая картина.
Все это вызывало у нас некоторое разочарование. Пока мы шли через травы к маяку мимо свалки остовов гусеничных тракторов, рассуждали о том, что, пожалуй, все заброшенности на севере выглядят примерно одинаково. Мы уже не ощущали никакого восторга, лазя по этому объекту. Нам очень хотелось бы, чтобы все было как в первый раз. Но нет - теперь мы понимали, что тех ощущений нам уже не испытать, и мы точно знали, что сейчас, подойдя к маяку, мы увидим лежащую рядом разряженную изотопную батарею, что там будет открытая железная дверь, лестница, а наверху - стеклянная хрень и какая-нибудь автоматическая лампочка.
Я посмотрел в сторону электростанции и прикинул, какие предметы могут находиться внутри нее. Все было обыденным и привычным. Нам стало скучно.
С маяка мы осмотрели окрестности и решили уходить с этого опасного места с тем, чтобы дойти до виднеющихся на материке пляжей. Мыс, на котором мы находились, был очень узким и длинным, он вдавался в море километров на 15 и сплошь состоял из белых камней и булыганов. Тут нам встать совершенно негде. Впрочем, пока мы будем идти, нам стоит посмотреть какие-нибудь удобные места. Лишь бы тут оказались пресные озера.
Мы спустились вниз, и пошли к электростанции. Я поглядел на предсказанную мной изотопку и усмехнулся. Эх, все везде одинаковое, надо что-то менять. И тут я увидал, что от того места, где стоит катамаран, навстречу нам, белым комком бежит Степа. Этот гад, наверно, каким-то образом смог вывернуться из своей петли, и теперь будет бегать, не давая себя поймать. Меня это до крайности взбесило: как же мы теперь уйдем отсюда? Неужели, из-за этого дурака нам придется стоять в столь опасном месте? Конечно, в такие моменты у меня возникают мысли просто бросить эту глупую собаку и уйти, но, разумеется, это мимолетное желание невозможно воплотить - я бы никогда не смог поступить так. Бегать, тщетно пытаясь поймать Степку, я не собирался. Мы смирились с фактом и, матерясь, пошли к электростанции.
Внутри здание все было тоже очень обыденно. Все то же самое мы видели, например, на Матвееве. Вот комната, в которой стояли генераторы; а вот комната, в которой была радиоаппаратура. Вот котельная, и вот ремонтный участок. В комнатке, где хранились запчасти, лежали связки старых ржавых деталей, подшипников и шестерней. Тут же были какие-то поршни, части от лодочных или снегоходных моторов, сваленные в кучу на столе. Удивительно, как это все здесь сохранилось.
В аккумуляторной рядами стояло множество аккумуляторов. На специальных столах выстроились батареи из прямоугольных стеклянных банок, литров по двадцать. Все банки, как это ни странно, были совершенно целыми, ни одна не была разбита. Я поразился этому - ведь рядом Индига, а тут столько вещей, которые могут оказаться полезными в домашнем хозяйстве! Например, у нас дома такая аккумуляторная хрень используется для засолки мяса или квашенья капусты, а у моего друга из нее сделан аквариум.
Когда мы возвратились к катамарану, вода уже немного отлила. Я спешно столкнул его чуть подальше, так, чтобы мы в любой момент могли уйти отсюда. Во всю уже разгорелся новый день. Солнце поднялось выше, стало светло и тепло; ни ветерка не чувствовалось в воздухе. Степа бегал где-то наверху, даже не думая проведать, не ушли ли мы, не бросили ли его - знает, зараза, что никуда мы без него не уйдем, и этим пользуется. В конце концов, мы решили немного отойти от берега и сделать вид, что уходим отсюда, чтобы попытаться образумить этого урода.
Однако, наши телодвижения так и не вразумили Степу. Он только один раз выглянул из-за крежа, а потом снова исчез. Я был в бешенстве, и уже открутил газ на румпеле, направляясь на восток, чтобы уйти отсюда. Но через несколько секунд я резко развернул лодку, вернулся на исходную позицию, заглушил мотор, а потом побежал на нос и вывалил за борт якорь. Ладно, подождем, что ж делать.
Наташка тем временем достала сковородку и попросила меня разжечь примус. У нас оставался еще небольшой кусок гусятины, которым мы могли бы сейчас очень вкусно позавтракать. Благо, погода установилась хорошая, и мы с удовольствием грелись на теплом ласковом солнышке.
Пока жарились макароны, я обратил внимание на то, какое сильное тут течение. Сейчас оно со страшной силой тянуло наш катамаран на восток. Якорь, которому было не за что зацепиться, полз по каменистому дну, и мы медленно, но верно двигались вдоль берега. Встать в таком месте было бы чистым самоубийством, тем более, что на воображаемой линии, по которой проходила граница Чёшской губы и моря, и которая сейчас находилась в нескольких сотнях метров за нашими спинами, сейчас, при абсолютно штилевой погоде, клокотали волны двух сталкивающихся течений. Ужас! Я попытался представить себе, как выглядит это место во время шторма. Но тут Наташка позвала меня завтракать - это оборвало мои мысли, я выкинул в воду сигаретный бычок, и повернулся на своем рундуке к сковородке.
В конце концов Степу удалось подманить остатками макарон с мясом. Высадка для его поимки была сопряжена с рядом сложностей и опасных моментов, но у нас все получилось. Глупый пес был привязан, наказан, и оставлен голодным. Теперь он сидел на носу лодки, виновато скрючившись, а мы шли вдоль белокаменного восточного берега Святого Носа.
НА ТИМАНЕ
Все берега здесь были усыпаны желтовато-белыми булыганами, и нигде я не видел какого-либо безопасного места. Мы останавливались возле одиноко стоящей избушки, но она оказалась не пригодной для жилья, а озеро возле нее было соленым. В общем-то хватало беглого взгляда на карту, чтобы понять, что пресная вода на мысе может быть только в районе маяка, а все остальные места слишком низкие, их гарантированно заливает во время нагонов и перехлестывает большими волнами.
Впереди, уже на материке виднелся еще один маленький сарайчик, а камни на берегах там сменялись огромными песчаными пляжами. Именно туда я и направлял наш катамаран. Наши глаза слипались от усталости, ведь мы бодрствовали уже часов 20, как минимум. И сейчас я хотел только одного: чтобы то место, куда мы идем, оказалось удобным, а балок - обжитым. Я так хотел спать, что впадал в своего рода транс, который скрашивал мое ожидание.
Это мое состояние поддерживало еще и гудение мотора. С мотором всегда так: если сосредоточиться на его звуки, то начинает казаться, что ты слышишь какие-то мантры. Иногда я даже начинаю тихонько подпевать ему, отчего погружаюсь в совсем уж экстаз.
Когда, ближе к вечеру, выспавшийся, я вышел из уютного обжитого балка на улицу, то увидел, что погода по прежнему прекрасна. Катамаран стоял вытащенный лебедкой на пляж, и все было замечательно. Вообще, это место оказалось настолько приятным, что мы решили отдыхать здесь как минимум весь следующий день. А может и послеследующий тоже. Ведь за плечами у нас остался большой и сложный 120-километровый переход, а также главное препятствие маршрута - огромная Чёшская губа, которой я более всего опасался. Нам сказочно повезло пересечь ее так легко и в таких прекрасных условиях.
Я был страшно доволен складывающимися на данный момент обстоятельствами. Отсюда до Русского Заворота, за которым начиналась уже Печорская губа, оставалось всего каких-то 300 километров, которые я рассчитывал пройти максимум за неделю, практически при любых раскладах. На эту неделю у нас вполне хватит продуктов, и мы, наверняка, не будем в этот раз голодать под конец, как это у нас случалось во всех прошлых путешествиях. Я докурил и вернулся в наше гостеприимное пристанище.
Все-таки мы решили не задерживаться надолго возле Святого Носа, и желая воспользоваться хорошей погодой, на следующее утро отправились дальше. Теперь мы шли вдоль Тиманского Берега Баренцева моря, который, несмотря на все ожидания, оказался не более интересным, чем Канинский.
Мимо нас снова тянулись бесконечные песчаные кручи, желтые пляжи, и не было этому никакого конца. Периодически я менялся с Наташкой, она садилась на руль, а я уходил на нос, укладывался между бочек, накрывался плащом ОЗК и засыпал. Через час-полтора она меня будила, на руль садился я, а она так же уходила спать. Временами накрапывал мелкий дождик, сыплющийся из накрывающих нас туч, но море было тихим и гладким.
Вечером мы приблизились к небольшой речке Черной. Судя по карте, здесь должно было быть удобное место для стоянки, но какова же была наша радость, когда на правом берегу реки мы увидели избу и еще какие-то белые предметы, валяющиеся рядом! Возможно, нам в очередной раз очень повезло, и мы проведем очередную ночевку с комфортом. Я обошел песчаную косу, намытую рекой, и через четверть часа мы уже аккуратно пробирались вверх по Черной, к жилью.
В том месте, где на высоком берегу стояла изба, а рядом с ней балок, снизу валялись среди плавника старые поломанные лодки. У самой воды имелась какая-то ветхая будка, рядом с ней лежал полуразобранный стационарный лодочный двигатель. Наверху, рядом со строениями, виднелись какие-то странные металлические предметы, да и тут рядом лежало что-то круглое и большое. Сама изба тоже вызывала интерес: к ней была приделана пристройка, состоящая из стеклопластиковых секций радиопрозрачного укрытия. Нда, любопытное место.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что те круглые металлические предметы являются, по всей видимости, деталями каких-то огромных ракет. Под берегом валялся обрезанный торец ракетной ступени, а наверху лежал сгоревший и расстрелянный из карабина топливный бак трехметрового диаметра. Тут же был и фундамент старого сгоревшего гаража: всюду валялись ржавые инструменты и вросшие в землю оплавленные двигатели - какие-то рядные воздушные двойки и древние нижнеклапанные оппозиты. Увидев эти движки, я вспомнил с теплотой о своем Урале, которой ждал нас далеко отсюда, в гараже, в Архангельске.
Изба оказалась добротной баней, а балок, представлявший собой кунг от автомобиля, был жилым помещением. Да простит меня хозяин этого места, но мы сожрали все съедобное что там нашли, а именно: пакет сушек и несколько конфет. Увидев мучные изделия, я просто не мог устоять, уж очень я соскучился по хлебу. Также тут нашлись разные журналы и газеты. Они, конечно, датировались этой зимой, однако, мы с удовольствием их почитали.
Перед сном я попробовал поохотиться, но ничего кроме грибов в лагерь принести не смог. В здешней тундре не оказалось никаких крупных птиц, а идти к морю, на пески, мне было совершенно лень. Там и сям в окрестностях я встречал хорошо оборудованные засидки, направленные на реку и россыпи гильз возле них. Видно, большие группы людей приезжают сюда весной и осенью за гусями. Когда я вернулся, то мы расстелили на большом лежаке свои спальные принадлежности, попили еще чаю, и скоро легли спать.
Проснулся я рано, и когда выглянул на улицу, то обалдел: все вокруг было скрыто непроглядным туманом. Внутри у меня боролись надежда на отдых и здравый смысл. Мне очень хотелось остаться здесь на день из-за этого тумана, но здравый смысл требовал идти дальше, пока на море не случилось какого-нибудь очередного шторма. Конечно, этот туман не предвещал абсолютно ничего хорошего, но если бы я был провидцем, то я даже не знаю, какое решение я бы принял - идти, или оставаться.
Окутавший окрестности туман и не думал двигаться, так как стоял полный штиль, поэтому, раздираемый внутренними противоречиями, я вернулся в балок и снова забрался в спальник, поставив будильник на час вперед. И действительно, через час туман несколько поредел. Мы приготовили завтрак и приготовились к переходу. Тем временем туман вдруг ушел совсем, моему взору открылось небо с висящими на нем светлыми кучевыми облаками вдали и сияющим солнцем. К сожалению, противоположный берег реки скрывал от меня море, но я решил, что теперь мы точно должны идти.
Когда мы покинули реку и вышли в море, я увидел, что позади и впереди нас стоят две стены тумана, и мы сейчас находимся в его разрыве, шириной километров 10 или 15. Но возвращаться назад уже не хотелось, море лежало перед нами таким же спокойным, как и во все предыдущие дни, и поэтому мы двинулись вперед. Будь что будет! Тем более, впереди у нас, перед западным входом в Сенгейский пролив, имеется обитаемая полярка; далее на Сенгейском острове на карте обозначены избы; а при восточном выходе из пролива - также значится целая деревня. В любом случае мы найдем себе укрытие от любых неприятностей.
Прошел час, и скоро я увидал постройки полярной станции. Вместе с этими постройками приближалась и серая стена тумана. В общем-то, этот туман меня не столько пугал, сколько предвещал мне большие сложности в управлении лодкой. Но деваться нам сейчас некуда, и через десять минут мы нырнули в эту серую массу, которая мгновенно скрыла от нас весь окружающий мир. Стало холодно и зябко, где-то наверху маячило белым пятном солнце. Я засек направление по навигатору, выставил азимут на компасе, и так на ощупь мы пошли вперед.
Оригинал записи на сайте sevprostor.ru
К счастью на море сейчас стоял полный штиль. Я направил катамаран к одному из мест, показавшимся мне наиболее подходящим, но скоро обнаружилось, что дно возле самого берега состоит из огромных, поросших водорослями камней. Кое-как я протащил катамаран через них, вытащил носы баллонов на такие же обсохшие камни, и отправился осматривать берег.
Я собирался идти ненадолго, посмотреть только, нет ли здесь какого-то более подходящего для приземления места, поэтому Наташка с привязанными собаками осталась на катамаране. Но такого места тут не было. Весь берег состоял из одной сплошной осыпи колотого камня, за которой начинался крутой обрыв, по которому я даже не мог влезть наверх. Было страшно подумать, каково здесь во время шторма - волны, наверно, бьют прямо в этот каменистый обрыв, ломая все на своем пути.
Наконец, я нашел какую-то промоину и по ней забрался наверх. Там мне открылся вид заброшенного маяка, высокая трава, старый ржавый вездеход. Также отсюда был виден небольшой сулой, уходящий в море от самого мыса. Я вновь с замиранием сердца подумал о том, как здесь может быть неуютно в плохую погоду, оглядел ближайшие берега, и решил, что нам надо попробовать обойти мыс с другой стороны и там поискать себе местечко.
Вернувшись к катамарану, я столкнул его с камней, мы отошли чуть подальше от берега и двинулись к крайней точке мыса. В этом месте, на совершенно ровной воде пучились и шуршали волны, образующиеся на границе двух течений. Видимо, сейчас, во время отлива, огромная масса воды выливалась из губы и устремлялась в море. Нас очень быстро вынесло за мыс, и тут я увидел небольшой пляжик, закрытый от моря пологими каменными лудами.
Однако, когда я вытаскивал катамаран на песок, оказалось, что и тут песка практически нет, он лежит на сплошном камне. Тут не за что зацепиться якорем, и тут также небезопасно останавливаться, как и в других местах Святого Носа.
Тем не менее, мы выволокли катамаран на сушу и решили подробно осмотреть маяк. Сева побежал с нами, а Степу я привязал к катамарану, так как он очень любит убегать и не возвращаться вовремя, а я не хотел проводить здесь ни одной лишней минуты.
Первым делом мы отправились к жилым домам. Их тут стояло два. Пока мы шли, у меня сложилось такое впечатление, что, несмотря на близость крупного поселка Индига, люди бывают здесь очень редко. Трава нигде не была сильно примята, и нигде не было видно следов какой-нибудь техники. Только какие-то старые еле заметные тропки, которые, быть может, вообще оставили животные.
К входной двери одного из домов вело старое трухлявое крыльцо с лесенкой. На него и ступать-то страшно - вот-вот провалится. Я кое-как протиснулся в приоткрытую дверь, и оказался внутри.
Да, пожалуй, жить тут невозможно: этот большой дом на две семьи, если снаружи и выглядел более-менее нормально, то внутри был полностью разрушен. Всюду лежали кучи осыпавшейся штукатурки и побелки; все было гнилое и ветхое; всюду было пусто и тоскливо, как в могиле. Мы ходили из комнаты в комнату и не видели решительно ничего интересного. Скоро мы покинули этот дом, и потом сходили во второй. Там нас ждала та же самая картина.
Все это вызывало у нас некоторое разочарование. Пока мы шли через травы к маяку мимо свалки остовов гусеничных тракторов, рассуждали о том, что, пожалуй, все заброшенности на севере выглядят примерно одинаково. Мы уже не ощущали никакого восторга, лазя по этому объекту. Нам очень хотелось бы, чтобы все было как в первый раз. Но нет - теперь мы понимали, что тех ощущений нам уже не испытать, и мы точно знали, что сейчас, подойдя к маяку, мы увидим лежащую рядом разряженную изотопную батарею, что там будет открытая железная дверь, лестница, а наверху - стеклянная хрень и какая-нибудь автоматическая лампочка.
Я посмотрел в сторону электростанции и прикинул, какие предметы могут находиться внутри нее. Все было обыденным и привычным. Нам стало скучно.
С маяка мы осмотрели окрестности и решили уходить с этого опасного места с тем, чтобы дойти до виднеющихся на материке пляжей. Мыс, на котором мы находились, был очень узким и длинным, он вдавался в море километров на 15 и сплошь состоял из белых камней и булыганов. Тут нам встать совершенно негде. Впрочем, пока мы будем идти, нам стоит посмотреть какие-нибудь удобные места. Лишь бы тут оказались пресные озера.
Мы спустились вниз, и пошли к электростанции. Я поглядел на предсказанную мной изотопку и усмехнулся. Эх, все везде одинаковое, надо что-то менять. И тут я увидал, что от того места, где стоит катамаран, навстречу нам, белым комком бежит Степа. Этот гад, наверно, каким-то образом смог вывернуться из своей петли, и теперь будет бегать, не давая себя поймать. Меня это до крайности взбесило: как же мы теперь уйдем отсюда? Неужели, из-за этого дурака нам придется стоять в столь опасном месте? Конечно, в такие моменты у меня возникают мысли просто бросить эту глупую собаку и уйти, но, разумеется, это мимолетное желание невозможно воплотить - я бы никогда не смог поступить так. Бегать, тщетно пытаясь поймать Степку, я не собирался. Мы смирились с фактом и, матерясь, пошли к электростанции.
Внутри здание все было тоже очень обыденно. Все то же самое мы видели, например, на Матвееве. Вот комната, в которой стояли генераторы; а вот комната, в которой была радиоаппаратура. Вот котельная, и вот ремонтный участок. В комнатке, где хранились запчасти, лежали связки старых ржавых деталей, подшипников и шестерней. Тут же были какие-то поршни, части от лодочных или снегоходных моторов, сваленные в кучу на столе. Удивительно, как это все здесь сохранилось.
В аккумуляторной рядами стояло множество аккумуляторов. На специальных столах выстроились батареи из прямоугольных стеклянных банок, литров по двадцать. Все банки, как это ни странно, были совершенно целыми, ни одна не была разбита. Я поразился этому - ведь рядом Индига, а тут столько вещей, которые могут оказаться полезными в домашнем хозяйстве! Например, у нас дома такая аккумуляторная хрень используется для засолки мяса или квашенья капусты, а у моего друга из нее сделан аквариум.
Когда мы возвратились к катамарану, вода уже немного отлила. Я спешно столкнул его чуть подальше, так, чтобы мы в любой момент могли уйти отсюда. Во всю уже разгорелся новый день. Солнце поднялось выше, стало светло и тепло; ни ветерка не чувствовалось в воздухе. Степа бегал где-то наверху, даже не думая проведать, не ушли ли мы, не бросили ли его - знает, зараза, что никуда мы без него не уйдем, и этим пользуется. В конце концов, мы решили немного отойти от берега и сделать вид, что уходим отсюда, чтобы попытаться образумить этого урода.
Однако, наши телодвижения так и не вразумили Степу. Он только один раз выглянул из-за крежа, а потом снова исчез. Я был в бешенстве, и уже открутил газ на румпеле, направляясь на восток, чтобы уйти отсюда. Но через несколько секунд я резко развернул лодку, вернулся на исходную позицию, заглушил мотор, а потом побежал на нос и вывалил за борт якорь. Ладно, подождем, что ж делать.
Наташка тем временем достала сковородку и попросила меня разжечь примус. У нас оставался еще небольшой кусок гусятины, которым мы могли бы сейчас очень вкусно позавтракать. Благо, погода установилась хорошая, и мы с удовольствием грелись на теплом ласковом солнышке.
Пока жарились макароны, я обратил внимание на то, какое сильное тут течение. Сейчас оно со страшной силой тянуло наш катамаран на восток. Якорь, которому было не за что зацепиться, полз по каменистому дну, и мы медленно, но верно двигались вдоль берега. Встать в таком месте было бы чистым самоубийством, тем более, что на воображаемой линии, по которой проходила граница Чёшской губы и моря, и которая сейчас находилась в нескольких сотнях метров за нашими спинами, сейчас, при абсолютно штилевой погоде, клокотали волны двух сталкивающихся течений. Ужас! Я попытался представить себе, как выглядит это место во время шторма. Но тут Наташка позвала меня завтракать - это оборвало мои мысли, я выкинул в воду сигаретный бычок, и повернулся на своем рундуке к сковородке.
В конце концов Степу удалось подманить остатками макарон с мясом. Высадка для его поимки была сопряжена с рядом сложностей и опасных моментов, но у нас все получилось. Глупый пес был привязан, наказан, и оставлен голодным. Теперь он сидел на носу лодки, виновато скрючившись, а мы шли вдоль белокаменного восточного берега Святого Носа.
НА ТИМАНЕ
Все берега здесь были усыпаны желтовато-белыми булыганами, и нигде я не видел какого-либо безопасного места. Мы останавливались возле одиноко стоящей избушки, но она оказалась не пригодной для жилья, а озеро возле нее было соленым. В общем-то хватало беглого взгляда на карту, чтобы понять, что пресная вода на мысе может быть только в районе маяка, а все остальные места слишком низкие, их гарантированно заливает во время нагонов и перехлестывает большими волнами.
Впереди, уже на материке виднелся еще один маленький сарайчик, а камни на берегах там сменялись огромными песчаными пляжами. Именно туда я и направлял наш катамаран. Наши глаза слипались от усталости, ведь мы бодрствовали уже часов 20, как минимум. И сейчас я хотел только одного: чтобы то место, куда мы идем, оказалось удобным, а балок - обжитым. Я так хотел спать, что впадал в своего рода транс, который скрашивал мое ожидание.
Это мое состояние поддерживало еще и гудение мотора. С мотором всегда так: если сосредоточиться на его звуки, то начинает казаться, что ты слышишь какие-то мантры. Иногда я даже начинаю тихонько подпевать ему, отчего погружаюсь в совсем уж экстаз.
Когда, ближе к вечеру, выспавшийся, я вышел из уютного обжитого балка на улицу, то увидел, что погода по прежнему прекрасна. Катамаран стоял вытащенный лебедкой на пляж, и все было замечательно. Вообще, это место оказалось настолько приятным, что мы решили отдыхать здесь как минимум весь следующий день. А может и послеследующий тоже. Ведь за плечами у нас остался большой и сложный 120-километровый переход, а также главное препятствие маршрута - огромная Чёшская губа, которой я более всего опасался. Нам сказочно повезло пересечь ее так легко и в таких прекрасных условиях.
Я был страшно доволен складывающимися на данный момент обстоятельствами. Отсюда до Русского Заворота, за которым начиналась уже Печорская губа, оставалось всего каких-то 300 километров, которые я рассчитывал пройти максимум за неделю, практически при любых раскладах. На эту неделю у нас вполне хватит продуктов, и мы, наверняка, не будем в этот раз голодать под конец, как это у нас случалось во всех прошлых путешествиях. Я докурил и вернулся в наше гостеприимное пристанище.
Все-таки мы решили не задерживаться надолго возле Святого Носа, и желая воспользоваться хорошей погодой, на следующее утро отправились дальше. Теперь мы шли вдоль Тиманского Берега Баренцева моря, который, несмотря на все ожидания, оказался не более интересным, чем Канинский.
Мимо нас снова тянулись бесконечные песчаные кручи, желтые пляжи, и не было этому никакого конца. Периодически я менялся с Наташкой, она садилась на руль, а я уходил на нос, укладывался между бочек, накрывался плащом ОЗК и засыпал. Через час-полтора она меня будила, на руль садился я, а она так же уходила спать. Временами накрапывал мелкий дождик, сыплющийся из накрывающих нас туч, но море было тихим и гладким.
Вечером мы приблизились к небольшой речке Черной. Судя по карте, здесь должно было быть удобное место для стоянки, но какова же была наша радость, когда на правом берегу реки мы увидели избу и еще какие-то белые предметы, валяющиеся рядом! Возможно, нам в очередной раз очень повезло, и мы проведем очередную ночевку с комфортом. Я обошел песчаную косу, намытую рекой, и через четверть часа мы уже аккуратно пробирались вверх по Черной, к жилью.
В том месте, где на высоком берегу стояла изба, а рядом с ней балок, снизу валялись среди плавника старые поломанные лодки. У самой воды имелась какая-то ветхая будка, рядом с ней лежал полуразобранный стационарный лодочный двигатель. Наверху, рядом со строениями, виднелись какие-то странные металлические предметы, да и тут рядом лежало что-то круглое и большое. Сама изба тоже вызывала интерес: к ней была приделана пристройка, состоящая из стеклопластиковых секций радиопрозрачного укрытия. Нда, любопытное место.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что те круглые металлические предметы являются, по всей видимости, деталями каких-то огромных ракет. Под берегом валялся обрезанный торец ракетной ступени, а наверху лежал сгоревший и расстрелянный из карабина топливный бак трехметрового диаметра. Тут же был и фундамент старого сгоревшего гаража: всюду валялись ржавые инструменты и вросшие в землю оплавленные двигатели - какие-то рядные воздушные двойки и древние нижнеклапанные оппозиты. Увидев эти движки, я вспомнил с теплотой о своем Урале, которой ждал нас далеко отсюда, в гараже, в Архангельске.
Изба оказалась добротной баней, а балок, представлявший собой кунг от автомобиля, был жилым помещением. Да простит меня хозяин этого места, но мы сожрали все съедобное что там нашли, а именно: пакет сушек и несколько конфет. Увидев мучные изделия, я просто не мог устоять, уж очень я соскучился по хлебу. Также тут нашлись разные журналы и газеты. Они, конечно, датировались этой зимой, однако, мы с удовольствием их почитали.
Перед сном я попробовал поохотиться, но ничего кроме грибов в лагерь принести не смог. В здешней тундре не оказалось никаких крупных птиц, а идти к морю, на пески, мне было совершенно лень. Там и сям в окрестностях я встречал хорошо оборудованные засидки, направленные на реку и россыпи гильз возле них. Видно, большие группы людей приезжают сюда весной и осенью за гусями. Когда я вернулся, то мы расстелили на большом лежаке свои спальные принадлежности, попили еще чаю, и скоро легли спать.
Проснулся я рано, и когда выглянул на улицу, то обалдел: все вокруг было скрыто непроглядным туманом. Внутри у меня боролись надежда на отдых и здравый смысл. Мне очень хотелось остаться здесь на день из-за этого тумана, но здравый смысл требовал идти дальше, пока на море не случилось какого-нибудь очередного шторма. Конечно, этот туман не предвещал абсолютно ничего хорошего, но если бы я был провидцем, то я даже не знаю, какое решение я бы принял - идти, или оставаться.
Окутавший окрестности туман и не думал двигаться, так как стоял полный штиль, поэтому, раздираемый внутренними противоречиями, я вернулся в балок и снова забрался в спальник, поставив будильник на час вперед. И действительно, через час туман несколько поредел. Мы приготовили завтрак и приготовились к переходу. Тем временем туман вдруг ушел совсем, моему взору открылось небо с висящими на нем светлыми кучевыми облаками вдали и сияющим солнцем. К сожалению, противоположный берег реки скрывал от меня море, но я решил, что теперь мы точно должны идти.
Когда мы покинули реку и вышли в море, я увидел, что позади и впереди нас стоят две стены тумана, и мы сейчас находимся в его разрыве, шириной километров 10 или 15. Но возвращаться назад уже не хотелось, море лежало перед нами таким же спокойным, как и во все предыдущие дни, и поэтому мы двинулись вперед. Будь что будет! Тем более, впереди у нас, перед западным входом в Сенгейский пролив, имеется обитаемая полярка; далее на Сенгейском острове на карте обозначены избы; а при восточном выходе из пролива - также значится целая деревня. В любом случае мы найдем себе укрытие от любых неприятностей.
Прошел час, и скоро я увидал постройки полярной станции. Вместе с этими постройками приближалась и серая стена тумана. В общем-то, этот туман меня не столько пугал, сколько предвещал мне большие сложности в управлении лодкой. Но деваться нам сейчас некуда, и через десять минут мы нырнули в эту серую массу, которая мгновенно скрыла от нас весь окружающий мир. Стало холодно и зябко, где-то наверху маячило белым пятном солнце. Я засек направление по навигатору, выставил азимут на компасе, и так на ощупь мы пошли вперед.
Оригинал записи на сайте sevprostor.ru