Хороший мужик
Хороший мужик был Константин Александрович...
До сих пор сожалею, что знакомство наше было таким недолгим - всего месяц летом 1973 года, когда работал в стройотряде на целлюлозно-бумажном комбинате. В один из дней к нам перевели стропальщика из другой смены. Пожилой человек лет шестидесяти, среднего роста, худощавый, в очках. С самого первого момента знакомства удивил необычным требованием... Мало ему просто имени - отчество подавай!
- Не надо, - говорю, - по отчеству! Я еще слишком молод, чтобы Вы так ко мне обращались.
- Нет уж, - отвечает. - Я с детства привык, что после 8 лет принято обращаться на Вы и по имени-отчеству.
Ну, думаю, попался интеллигент! Будет мозги парить высокими материями, никому не нужными.
Однако, сдружились даже. Был он одинок, а жил неподалеку от комбината в домике на две квартиры. У нас тогда такие называли бараками. Его половина состояла из двух комнат и кухни. В одной комнате располагалась целая оранжерея. Входишь, делаешь три шага и попадаешь в настоящие джунгли экзотических растений.
В другой комнате - книги-книги-книги... По всем стенам. Даже тесно от книг. Исключительно умный и начитанный мужик был Константин Александрович. Стропальщик-то... История, литература, техника, а особенно - растениеводство. В юности мечтал выводить новые сорта пшеницы, огурцов, картошки. Поступил даже в Тимирязевскую академию, да не срослось...
Прекрасно играл на семиструнной гитаре и пел старинные романсы. И строй на гитаре был не обычный, а собственного изобретения. Просто попалась гитара, а гитаристов на сто верст вокруг не сыскать - вот и придумал он свой строй и аппликатуру аккордов. Интереснейший собеседник.
Хороший мужик был Константин Александрович... Вот только уместно ли говорить о нем "мужик"? Ведь был-то он вовсе даже не мужик, а князь старинного рода.
Князь Мещерский, проще говоря.
Вот тут самое время поговорить о том, почему не срослось у него по жизни.
Сидели мы у него вечером после работы с бутылочкой шампанского (ну, не признавал князь других алкогольных напитков!), разговаривали, пели романсы. Вот тут и рассказал он мне, с какой надеждой и радостью встретили его родители революцию, как верили, что Советская власть уж точно вытащит Россию из болота. Вот такие князья бывали. Одно плохо - умерли рано, еще в 1920-х. А он после школы поступил в Тимирязевскую академию и почти сразу был арестован, как классово чуждый элемент. Получил 10 лет лагерей.
Тут ваш покорный слуга, воспитанный, как вы сами понимаете, на хрущевской и брежневской антисталинской пропаганде, решил вылить весь усвоенный негатив. В ход пошли все услышанные и прочитанные эпитеты от "тирана" до "кровопийцы".
И тут вдруг я умолкаю на полуслове, как на нож напоровшись на суровый взгляд князя. Вижу его побледневшее напряженное лицо и начинаю смутно осознавать, что говорю не то, не так. Некоторое время князь молчит, а потом наконец отрывисто, сквозь зубы бросает:
- Не смейте ругать Сталина!
Немного успокоившись, он продолжает:
- Вы ничего не знаете о том времени, не понимаете его и не можете судить. Учитесь лучше, читайте больше. Всё это есть даже сейчас, когда Сталин под запретом. Нужно только научиться читать между строк. И думать. Побольше думать.
Естественно, я пребываю в каком-то подавленном состоянии. В голове хаос. Князь! Невиновный! Репрессированный! Хвалит Сталина! Убиться веником...
А он продолжает рассказывать:
- Сразу после ареста я жутко озлобился на Советскую власть. Только это озлобление растаяло по прибытии в лагерь, когда я увидел, кто там сидит. Это было самое отборное вражьё! Такое отборное, что становилось странно, почему они вообще живы. И тогда я понял, что оказался просто той песчинкой, которую захватила волна, смывающая нечисть. Если у человека есть совесть, если песчинка не корчит из себя скалу, то он и поймет, и простит. Я и понял, и простил.
А в конце князь добавил еще:
- Сейчас стало "модно" говорить о невиновных. Были и такие, и моя жизнь может быть тому примером. Но под эту дудочку потихоньку вылазит и то самое вражьё. Вот увидите, скоро они как крысы полезут из всех щелей, начнут колотить себя в грудь кулаками и кричать о своей невиновности. Не верьте им.
И мы снова выпили по бокалу шампанского и поменяли тему то ли на космос, то ли на студенческий быт - это я уже не помню, да и не столь оно важно. Важно, что недолгим было знакомство - к моему величайшему сожалению. Вскоре я уехал и больше никогда не встречался с князем. А слова его запомнил. И до чего же мудр и умен оказался старый князь! Крысы-то - вот они! - вокруг.
Хороший мужик был князь Мещерский Константин Александрович!
До сих пор сожалею, что знакомство наше было таким недолгим - всего месяц летом 1973 года, когда работал в стройотряде на целлюлозно-бумажном комбинате. В один из дней к нам перевели стропальщика из другой смены. Пожилой человек лет шестидесяти, среднего роста, худощавый, в очках. С самого первого момента знакомства удивил необычным требованием... Мало ему просто имени - отчество подавай!
- Не надо, - говорю, - по отчеству! Я еще слишком молод, чтобы Вы так ко мне обращались.
- Нет уж, - отвечает. - Я с детства привык, что после 8 лет принято обращаться на Вы и по имени-отчеству.
Ну, думаю, попался интеллигент! Будет мозги парить высокими материями, никому не нужными.
Однако, сдружились даже. Был он одинок, а жил неподалеку от комбината в домике на две квартиры. У нас тогда такие называли бараками. Его половина состояла из двух комнат и кухни. В одной комнате располагалась целая оранжерея. Входишь, делаешь три шага и попадаешь в настоящие джунгли экзотических растений.
В другой комнате - книги-книги-книги... По всем стенам. Даже тесно от книг. Исключительно умный и начитанный мужик был Константин Александрович. Стропальщик-то... История, литература, техника, а особенно - растениеводство. В юности мечтал выводить новые сорта пшеницы, огурцов, картошки. Поступил даже в Тимирязевскую академию, да не срослось...
Прекрасно играл на семиструнной гитаре и пел старинные романсы. И строй на гитаре был не обычный, а собственного изобретения. Просто попалась гитара, а гитаристов на сто верст вокруг не сыскать - вот и придумал он свой строй и аппликатуру аккордов. Интереснейший собеседник.
Хороший мужик был Константин Александрович... Вот только уместно ли говорить о нем "мужик"? Ведь был-то он вовсе даже не мужик, а князь старинного рода.
Князь Мещерский, проще говоря.
Вот тут самое время поговорить о том, почему не срослось у него по жизни.
Сидели мы у него вечером после работы с бутылочкой шампанского (ну, не признавал князь других алкогольных напитков!), разговаривали, пели романсы. Вот тут и рассказал он мне, с какой надеждой и радостью встретили его родители революцию, как верили, что Советская власть уж точно вытащит Россию из болота. Вот такие князья бывали. Одно плохо - умерли рано, еще в 1920-х. А он после школы поступил в Тимирязевскую академию и почти сразу был арестован, как классово чуждый элемент. Получил 10 лет лагерей.
Тут ваш покорный слуга, воспитанный, как вы сами понимаете, на хрущевской и брежневской антисталинской пропаганде, решил вылить весь усвоенный негатив. В ход пошли все услышанные и прочитанные эпитеты от "тирана" до "кровопийцы".
И тут вдруг я умолкаю на полуслове, как на нож напоровшись на суровый взгляд князя. Вижу его побледневшее напряженное лицо и начинаю смутно осознавать, что говорю не то, не так. Некоторое время князь молчит, а потом наконец отрывисто, сквозь зубы бросает:
- Не смейте ругать Сталина!
Немного успокоившись, он продолжает:
- Вы ничего не знаете о том времени, не понимаете его и не можете судить. Учитесь лучше, читайте больше. Всё это есть даже сейчас, когда Сталин под запретом. Нужно только научиться читать между строк. И думать. Побольше думать.
Естественно, я пребываю в каком-то подавленном состоянии. В голове хаос. Князь! Невиновный! Репрессированный! Хвалит Сталина! Убиться веником...
А он продолжает рассказывать:
- Сразу после ареста я жутко озлобился на Советскую власть. Только это озлобление растаяло по прибытии в лагерь, когда я увидел, кто там сидит. Это было самое отборное вражьё! Такое отборное, что становилось странно, почему они вообще живы. И тогда я понял, что оказался просто той песчинкой, которую захватила волна, смывающая нечисть. Если у человека есть совесть, если песчинка не корчит из себя скалу, то он и поймет, и простит. Я и понял, и простил.
А в конце князь добавил еще:
- Сейчас стало "модно" говорить о невиновных. Были и такие, и моя жизнь может быть тому примером. Но под эту дудочку потихоньку вылазит и то самое вражьё. Вот увидите, скоро они как крысы полезут из всех щелей, начнут колотить себя в грудь кулаками и кричать о своей невиновности. Не верьте им.
И мы снова выпили по бокалу шампанского и поменяли тему то ли на космос, то ли на студенческий быт - это я уже не помню, да и не столь оно важно. Важно, что недолгим было знакомство - к моему величайшему сожалению. Вскоре я уехал и больше никогда не встречался с князем. А слова его запомнил. И до чего же мудр и умен оказался старый князь! Крысы-то - вот они! - вокруг.
Хороший мужик был князь Мещерский Константин Александрович!