В Лондоне следами Владимира Печерина
В 1989 г. в журнале «Наше наследие» я случайно прочитал мемуары Владимира Сергеевича Печерина (1807-1885), приват-доцента Московского университета, оставшегося в Западной Европе и ставшего католическим священником. История его жизни была невероятна: накануне получения профессорского звания, он уехал из России без какого-либо серьезного капитала. Он пешком прошел от Швейцарии до Бельгии, где вступил в католический монашеский орден редемтористов .
В 1853 г. он жил на окраине Лондона при церкви Богоматери в Клапаме, когда о нем узнал Александр Герцен, эмигрировавший в Англию со всем своим капиталом. В то время еще был жив социальный реформатор Роберт Оуэн, популярный среди либеральных русских помещиков. Герцен ранее слышал о дерзком поступке Печерина, посмевшего ослушаться властей, и решил встретиться с ним. В то время русских в Лондоне было не более чем пальцев на руках, если не брать в расчет российских дипломатов. Поэтому встреча двух русских людей в столице Туманного Альбиона выглядела настоящим историческим событием. Герцен проживал тогда в доме № 25 на Юстон-сквер. В настоящее время на этом месте находится станция метро «Юстон-сквер». Дорога от этого места в Клапам, где жил Печерин занимала в то время на кэбе 2 часа. Сейчас на метро можно проехать этот путь за 15 минут и выйти на станции «Клапам-Норт», возле которой находится церковь и миссия редемпотористов. Высокая неоготическая церковь была построена при Печерине. Старый дом из красного кирпича был приобретен английскими аристократами для миссии ордена редемтористов. До начала католического возрождения Клапам был целиком англиканским. В нем жили богатые купцы, державшие лавки в районе Сити. Встречу в Печериным Герцен описал во второй книге своих мемуаров «Былое и думы», посвятив этому событию целую главу “Pater V. Petcherine”. Обойдя церковь и зайдя во двор здания, мне показалось это место хорошо знакомым - настолько подробно Герцен описал событие и передал атмосферу. Встретившись с Печериным, они пошли с ним для беседы в сад, находящийся во дворе. Подобие сада сохранилось до настоящего времени. Я с благоговением осмотрел все вокруг и увидел, насколько хорошо сохранилась обстановка. Я сел у подножия каменного распятия, достал «Былое и думы» и прочитал главу по встречу с Печериным и письма, которые последний написал Герцену вскоре. Герцен рассказывал ему о прогрессе, об особом пути России, об общине, коммунистических идеях Оуэна и т. п. Хлопнула дверь. Я повернул голову: уж не Герцен ли вышел после разговора с Печериным? Нет, конечно, прошло полтораста лет с той поры. Это двое молодых людей, судя по повадкам, послушники ордена из Галиции, главного источника человеческих ресурсов для увядающих западных орденов.
Печерин сдержанно встретил энтузиазм Герцена и позже написал ему:
«Что будет с нами, когда ваше образование одержит победу?...куда бежать от тиранства вашей материальной цивилизации? Она сглаживает годы, вырывает каналы, прокладывает железные дороги, посылает пароходы, журналы ее проникают до каленых пустынь Африки, до непроходимых лесов Америки. Как некогда христиан влекли на амфитеатры, чтоб их отдать на посмеяние толпы, жадной до зрелищ, так повлекут теперь нас, людей молчания и молитвы, на публичные торжища и там спросят: «Зачем вы бежите от нашего общества? Вы должны участвовать в нашей материальной жизни, в нашей торговле, в нашей удивительной индустрии. Идите витийствовать на площади, идите проповедовать политическую экономию, обсуживать падение и возвышение курса, идите работать на наши фабрики, направлять пар и электричество. Идите председательствовать на наших пирах, рай здесь на земле - будем есть и пить, ведь мы завтра умрем». Вот что меня приводит в ужас, ибо, где же найти убежище от тиранства материи, которая больше и больше овладевает всем».
Раздался гул турбин самолета. Я поднял глаза вверх и увидел снижающийся лайнер, заворачивающий в сторону аэропорт Хитроу. Материальная цивилизация дошла уже и до неба. Я закрыл книгу и направился в сторону центра Лондона, ориентируясь по вышедшему из облаков солнцу.