Чужой сон...
"Страшно не жить во сне,
страшно проснуться в чужом сне"
Мераб Мамардашвили
Около четырех месяцев назад мне приснился сон о том, что, я оказался в чужом сне. Картинка была столь явной, а сознание ошарашенным, что я искренне начал диалог с человеком, в чей сон я попал. Содержательного разговора не получилось, но чувствовалось, то живое тепло и ощущение полной свободы, какого мне уже давно не хватает. Уже позднее, проснувшись, я корил себя за, то, что не спросил имени человека, в чьем сне, я неожиданно оказался. Однако, именно незнание его имени дало возможность почувствовать себя свободным, тогда как мой визави так и не узнал и того как зовут меня.
Этот сон мне вспомнился через несколько месяцев.
Машинальное чтение френдленты натыкается на кадры старой Москвы и призывы сохранить Хитровку или ЦДХ. Но, все эти материальные фетиши - лишь бессмысленные попытки удержаться за отдельные кусочки старого мира, который давно умер. Его нет. Уже давно нету Москвы конца 90-х, когда по центру можно просто гулять, наслаждаясь атмосферой, в которой чувствовался концентрированный XX век, а еще не реконструированные Патриаршие пруды хранили тот чудный дух Булгаковской Москвы, который можно было продлить свернув на Спиридоновку или дойдя до Лесной с трамвайным кругом или удивительным ДК имени Зуева. На этих улицах еще десять лет назад можно было встретить прохожих, которые жили в ближайших домах и могли рассказать первому встречному истории этого района, улицы или дома.
Этого города больше нет. В какой-то момент, мы оказались в чужом сне. Это как бессмысленная попытка найти уютное кафе, которое еще пару лет назад было в одном из переулков, а теперь на его месте автосалон. Еще 15 лет назад, я знал практически всех жильцов моего дома. Сегодня же на их месте, то и дело возникают иные лица. Кто-то уезжает, кто -то умирает… «Иных уж нет, а те далече.» На их месте возникают странные типажи, в дорогих пиджаках и машинах за 3-5 млн. рублей, живущие за соседней стенкой. Для них, я неосознанно оказываюсь персонажем их сна. У нас с ними нет ничего общего. Ни интересов, ни истории, ни даже общего города. Их жизнь и моя жизнь - это сны, которые никогда не пересекутся.
Этого города больше нет. На его месте, я вижу вполне прозаичное обиталище людей, волею судеб, оказавшихся жителями одного города. Попытки фетишизма на архитектуре, в данном случае - это мнимая подмена реальных потребностей. Мой город умер, в лице людей, которых я любил и кем, я восхищался. В хрустящих половицах 27 школы на площади разгуляй, в которой забавно дребезжал пол четвертого этажа, когда по старой Бассманой проезжал троллейбус. В речах нашего старого преподавателя ОБЖ в моей первой школе, который в молодости мог стать первым космонавтом… Но, так в итоге не попал не только в первый отряд космонавтов, но и вовсе не полетел в Космос. В некотором роде, мы оказались такими же неудачниками, которые пытаются спасти прошлый мир для будущих поколений в виде фотографий, видеозаписей и артефактов. Тем самым компенсируя свой комплекс неудовлетворенности. Ведь наши отцы мечтали, чтобы мы жили в коммунизме. А мы, лишь вынуждены собирать и пытаться по крупицам сохранить их наследие. Мы могли быть космонавтами, но нас прописали преподавать в школе.
Впрочем, с последнем мы тоже не справились. Не справились, потому что не поняли, что главным достоянием были не памятники - Ту 154 на ВДНХ или Китайгородская стена около кремля. Достоянием были мы сами. Мы потеряли его… И теперь заходя в лифт, я часто ощущаю себя, словно персонажем чужого сна. Мои новые соседи, новые учителя в моей бывшей школе - они появились, словно, ниоткуда. С другими ценностями и иным миропониманием. Этот город, так же из родного и любимого, с хрустящими половицами и древними рамами. Мрачными, но столь любимым курилками с интересными разговорами между парами в институте, так, же стал холодным и нелюдимым с пластиковыми окнами, ламинатом, сайдингом. Простым, понятным и скучным как новый пластик.