Как викингу стать варягом?
Скандинавские источники против норманнизма
Мы уже видели, что все средневековые арабские и европейские писатели помещали варягов на южный берег Балтийского моря (за одним исключением - известием Кекавмена, о котором ниже).
Посмотрим теперь, как обстоит дело со скандинавским происхождением варягов в скандинавских же источниках.
Древнерусский термин «варяг» был известен в Скандинавии в форме «вэринг» (vaering). Но слово это пришло в скандинавские языки извне (см.: Гедеонов С. А. Отрывки из исследований о варяжском вопросе. Записки Императорской Академии Наук: Приложение. Т. I-III. СПб., 1862, № 3; Томсен В. Начало русского государства. М., 1891). И более того, вэринги в сагах в большинстве случаев четко отличаются от норманнов-викингов.
Так, в «Саге о людях из Лаксдаля», записанной в XIII в., ведется рассказ о Болле Боллесоне, знаменитом у себя на родине, в Исландии, герое. Однажды он решил предпринять далекое путешествие. Сначала он побывал в Норвегии и Дании, где был с почетом принят тамошними конунгами и знатными людьми. «Когда Болле провел одну зиму в Дании, - говорится далее, - он решил отправиться в более отдаленные страны, и не прежде остановился в своем путешествии, чем прибыл в Миклигард [Константинополь]; он провел там короткое время, как вступил в общество вэрингов».
Наконец, читаем самое важное: «У нас нет предания, чтобы кто-нибудь из норманнов служил у константинопольского императора прежде, чем Болле, сын Болле. Он провел там много зим и во всех опасностях являлся храбрейшим и всегда между первыми; подлинно, вэринги много ценили Болле, когда он жил в Константинополе».
Таким образом, в исландских преданиях Болле числился первым викингом, принятым в константинопольскую дружину вэрингов-варягов, существовавшую, как видно, задолго до его приезда в Константинополь. Болле Боллесон - реальное историческое лицо. Наиболее вероятная дата его прибытия в византийскую столицу - 1026 или 1027 г. (см.: Васильевский В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков. Труды. СПб., 1908. Т.1).
Впрочем, есть и другие данные на этот счёт. Сага о Вига-Стире повествует о вэрингах Гесте и Торстейне. Последний был сыном знатного исландца Стира, которого убил Гест. Начинается охота мстителя за убийцей: «Гест видел, что он не в состоянии держаться против происков Торстейна в Норвегии, и отправился на юг в Миклигард [Константинополь] и нанялся там служить с вэрингами; он рассчитывал там быть лучше скрытым. До Торстейна дошли о том вести, и он в то же лето отправился в Миклигард. Но такой обычай у вэрингов и норманнов, что день они проводят в играх и борьбе. Торстейн, вступивший в среду вэрингов, застал Геста во время борьбы, выхватил меч и ранил его. Вэринги подбежали и хотели тотчас убить Торстейна, потому что был такой закон, что если кто покусится на жизнь другого во время игры, то должен потерять свою. Но сам Гест освободил Торстейна, заплатив за него выкуп и потом помирившись с ним».
Схватка Торстейна с Гестом произошла, видимо, году в 1011-м. Хронологическое расхождение с рассказом о Болле Боллесоне в общем-то невелико, речь все равно идет о первой трети XI в. Вместе с тем мы видим, что и здесь норманны решительно отделены от вэрингов.
Мнение о скандинавском происхождении вэрингов основывается преимущественно на показании византийского писателя Кекавмена (вторая половина XI в.) о том, что служивший в Византии Харальд Суровый был «сыном василевса Варангии». В данном случае Варангия - это Норвегия (хотя Харальд и не был сыном правителя Норвегии).
В качестве подтверждения слов Кекавмена ученые-норманисты приводят сведениях саги о Харальде Суровом. В ней будущий норвежский король и искатель английской короны, сложивший голову в 1066 г. при Стэмфордбридже, выступает предводителем константинопольских вэрингов, совершая со своими земляками чудеса храбрости, завоевывая для императора Василия II Болгаробойцы десятки городов и целые страны, после чего, получив щедрое вознаграждение, возвращается на родину.
Но сага о Харальде записана не ранее XIII в. Между тем Кекавмен пишет о том, что Харальд «привел... с собой и войско, пятьсот отважных воинов». Так что и в данном случае викингский отряд Харальда только влился в ряды вэрингов.
Об этом также свидетельствует виса (поэтическое произведение) скальда Вальгарда, повествующая о том, как Харальд за какой-то проступок был посажен императором в темницу. Однако брат Харальда, Олав, освободил его. Харальд выместил свой гнев на охранявших темницу вэрингах:
...Тотчас ты, потомок шлемоносцев (то есть конунгов. - С. Ц.),
Приказал повесить тех, что держали стражу.
Ты так повернул дело,
Что менее стало вэрингов.
Здесь вэринги опять чужие люди, не соплеменники Харальда, как это явствует из торжествующего тона висы. Кстати сказать, приведенный отрывок - единственный скандинавский источник XI в., где вообще упоминаются вэринги (см.: Васильевский В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина…). Что вполне согласуется с данными Снорри Стурлусона о появлении скандинавов в Константинополе не ранее первой четверти XI века.
Сравнение скандинавских известий о вэрингах с сообщением Кекавмена о Варангии-Норвегии позволяет установить, что в последнем случае мы имеем дело с искажением исторической реальности. О причинах этой историко-географической погрешности будет сказано в последующих постах, где речь пойдет о конкретно-историческом содержании термина «варанг» в Византии XI-XII вв.
Итак, вэрингами в Скандинавии называли наемников. Викингу-скандинаву, чтобы прослыть на родине «вэрингом», нужно было послужить в чужих землях, причем не обязательно в Византии (хотя большинство известных сагам викингов-вэрингов служили именно там). В продолжении Вига-Стировой саги рассказывается о Вига-Барди, изгнанном судом из пределов Исландии и с тех пор скитавшемся по разным странам. «Он не оставил своего пути, - повествует рассказчик, - пока не прибыл в Гардарики, и сделался там наемником, и был там с вэрингами, и все норманны высоко чтили его и вошли с ним в дружбу».
Варяжская служба Вига-Барди относится к 1020-м гг., когда Киев был битком набит скандинавскими наемниками, прибывшими со второй женой Ярослава Мудрого, Ингигерд. Но слово «вэринг» и в данном случае не означает непременно скандинава (норманны здесь являются скорее как бы частью вэрингов), хотя, быть может, при дворе Ярослава в те годы они количественно преобладали.
Шведы упоминаются в числе константинопольских вэрингов, наряду с другими скандинавами, но опять же только в сагах, действие которых происходит не ранее первой трети XI столетия.
Таким образом, по единодушному свидетельству саг, норманны (исландцы, норвежцы, шведы), прибывая в Константинополь, находили там уже существующее «варяжское общество»; приобщаясь к последнему, они сами становились вэрингами. В повседневный обиход скандинавских народов этот заимствованный термин вошел только в начале XI века.
Запомним эти выводы.
__________________________________________
Далее посмотрим, как обстоят дела с варягами в древнерусских письменных памятниках.
Мы уже видели, что все средневековые арабские и европейские писатели помещали варягов на южный берег Балтийского моря (за одним исключением - известием Кекавмена, о котором ниже).
Посмотрим теперь, как обстоит дело со скандинавским происхождением варягов в скандинавских же источниках.
Древнерусский термин «варяг» был известен в Скандинавии в форме «вэринг» (vaering). Но слово это пришло в скандинавские языки извне (см.: Гедеонов С. А. Отрывки из исследований о варяжском вопросе. Записки Императорской Академии Наук: Приложение. Т. I-III. СПб., 1862, № 3; Томсен В. Начало русского государства. М., 1891). И более того, вэринги в сагах в большинстве случаев четко отличаются от норманнов-викингов.
Так, в «Саге о людях из Лаксдаля», записанной в XIII в., ведется рассказ о Болле Боллесоне, знаменитом у себя на родине, в Исландии, герое. Однажды он решил предпринять далекое путешествие. Сначала он побывал в Норвегии и Дании, где был с почетом принят тамошними конунгами и знатными людьми. «Когда Болле провел одну зиму в Дании, - говорится далее, - он решил отправиться в более отдаленные страны, и не прежде остановился в своем путешествии, чем прибыл в Миклигард [Константинополь]; он провел там короткое время, как вступил в общество вэрингов».
Наконец, читаем самое важное: «У нас нет предания, чтобы кто-нибудь из норманнов служил у константинопольского императора прежде, чем Болле, сын Болле. Он провел там много зим и во всех опасностях являлся храбрейшим и всегда между первыми; подлинно, вэринги много ценили Болле, когда он жил в Константинополе».
Таким образом, в исландских преданиях Болле числился первым викингом, принятым в константинопольскую дружину вэрингов-варягов, существовавшую, как видно, задолго до его приезда в Константинополь. Болле Боллесон - реальное историческое лицо. Наиболее вероятная дата его прибытия в византийскую столицу - 1026 или 1027 г. (см.: Васильевский В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков. Труды. СПб., 1908. Т.1).
Впрочем, есть и другие данные на этот счёт. Сага о Вига-Стире повествует о вэрингах Гесте и Торстейне. Последний был сыном знатного исландца Стира, которого убил Гест. Начинается охота мстителя за убийцей: «Гест видел, что он не в состоянии держаться против происков Торстейна в Норвегии, и отправился на юг в Миклигард [Константинополь] и нанялся там служить с вэрингами; он рассчитывал там быть лучше скрытым. До Торстейна дошли о том вести, и он в то же лето отправился в Миклигард. Но такой обычай у вэрингов и норманнов, что день они проводят в играх и борьбе. Торстейн, вступивший в среду вэрингов, застал Геста во время борьбы, выхватил меч и ранил его. Вэринги подбежали и хотели тотчас убить Торстейна, потому что был такой закон, что если кто покусится на жизнь другого во время игры, то должен потерять свою. Но сам Гест освободил Торстейна, заплатив за него выкуп и потом помирившись с ним».
Схватка Торстейна с Гестом произошла, видимо, году в 1011-м. Хронологическое расхождение с рассказом о Болле Боллесоне в общем-то невелико, речь все равно идет о первой трети XI в. Вместе с тем мы видим, что и здесь норманны решительно отделены от вэрингов.
Мнение о скандинавском происхождении вэрингов основывается преимущественно на показании византийского писателя Кекавмена (вторая половина XI в.) о том, что служивший в Византии Харальд Суровый был «сыном василевса Варангии». В данном случае Варангия - это Норвегия (хотя Харальд и не был сыном правителя Норвегии).
В качестве подтверждения слов Кекавмена ученые-норманисты приводят сведениях саги о Харальде Суровом. В ней будущий норвежский король и искатель английской короны, сложивший голову в 1066 г. при Стэмфордбридже, выступает предводителем константинопольских вэрингов, совершая со своими земляками чудеса храбрости, завоевывая для императора Василия II Болгаробойцы десятки городов и целые страны, после чего, получив щедрое вознаграждение, возвращается на родину.
Но сага о Харальде записана не ранее XIII в. Между тем Кекавмен пишет о том, что Харальд «привел... с собой и войско, пятьсот отважных воинов». Так что и в данном случае викингский отряд Харальда только влился в ряды вэрингов.
Об этом также свидетельствует виса (поэтическое произведение) скальда Вальгарда, повествующая о том, как Харальд за какой-то проступок был посажен императором в темницу. Однако брат Харальда, Олав, освободил его. Харальд выместил свой гнев на охранявших темницу вэрингах:
...Тотчас ты, потомок шлемоносцев (то есть конунгов. - С. Ц.),
Приказал повесить тех, что держали стражу.
Ты так повернул дело,
Что менее стало вэрингов.
Здесь вэринги опять чужие люди, не соплеменники Харальда, как это явствует из торжествующего тона висы. Кстати сказать, приведенный отрывок - единственный скандинавский источник XI в., где вообще упоминаются вэринги (см.: Васильевский В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина…). Что вполне согласуется с данными Снорри Стурлусона о появлении скандинавов в Константинополе не ранее первой четверти XI века.
Сравнение скандинавских известий о вэрингах с сообщением Кекавмена о Варангии-Норвегии позволяет установить, что в последнем случае мы имеем дело с искажением исторической реальности. О причинах этой историко-географической погрешности будет сказано в последующих постах, где речь пойдет о конкретно-историческом содержании термина «варанг» в Византии XI-XII вв.
Итак, вэрингами в Скандинавии называли наемников. Викингу-скандинаву, чтобы прослыть на родине «вэрингом», нужно было послужить в чужих землях, причем не обязательно в Византии (хотя большинство известных сагам викингов-вэрингов служили именно там). В продолжении Вига-Стировой саги рассказывается о Вига-Барди, изгнанном судом из пределов Исландии и с тех пор скитавшемся по разным странам. «Он не оставил своего пути, - повествует рассказчик, - пока не прибыл в Гардарики, и сделался там наемником, и был там с вэрингами, и все норманны высоко чтили его и вошли с ним в дружбу».
Варяжская служба Вига-Барди относится к 1020-м гг., когда Киев был битком набит скандинавскими наемниками, прибывшими со второй женой Ярослава Мудрого, Ингигерд. Но слово «вэринг» и в данном случае не означает непременно скандинава (норманны здесь являются скорее как бы частью вэрингов), хотя, быть может, при дворе Ярослава в те годы они количественно преобладали.
Шведы упоминаются в числе константинопольских вэрингов, наряду с другими скандинавами, но опять же только в сагах, действие которых происходит не ранее первой трети XI столетия.
Таким образом, по единодушному свидетельству саг, норманны (исландцы, норвежцы, шведы), прибывая в Константинополь, находили там уже существующее «варяжское общество»; приобщаясь к последнему, они сами становились вэрингами. В повседневный обиход скандинавских народов этот заимствованный термин вошел только в начале XI века.
Запомним эти выводы.
__________________________________________
Далее посмотрим, как обстоят дела с варягами в древнерусских письменных памятниках.