Ленивая императрица. Часть 3
У реформ Петра I была непростая судьба. Сразу же после смерти преобразователя в 1725 году дело его было поставлено под угрозу.
Первые пять лет на российском престоле царила чехарда. Вначале его заняла супруга Петра - Екатерина I, которая через полтора года скоропостижно скончалась. Её сменил внук Петра I и сын царевича Алексея - Пётр II, но и он царствовал недолго.
13.Пётр II и Долгорукова
Поздним вечером 18 января 1730 года Лефортов дворец по обыкновению светился огнями, но в нём было тихо, не радостно. Император Пётр II умирал от оспы на пятнадцатом году жизни, в самый разгар приготовлений его свадьбы с Екатериной Долгоруковой. В больших гулких комнатах вполголоса переговаривались придворные, сенаторы, генералы, из залы в залу бесшумно скользили вышколенные лакеи.
В ту же ночь Пётр II скончался. С его смертью пресеклась мужская линия дома Романовых, царствовавшая 118 лет.
Сейчас же в соседней зале собрался Верховный тайный совет, взяв на себя почин в деле замещения престола. В него входили двое князей Долгоруких, канцлер Головкин, князь Дмитрий Голицын и граф Остерман. Нашли так же нужным пригласить ещё двоих Долгоруких и брата Дмитрия Голицына. Совещание проходило бурно, «с немалыми разгласиями». Престол остался без законных наследников и без ясного закона о престолонаследии. Заявление князя Алексея Долгорукова о праве его дочери на престол (княжна Екатерина была помолвлена с покойным императором) и чьё-то предложение о царице-бабке были отклонены как «непристойные». Одного за другим отвергли и дочь Петра I Елизавету, и герцога голштинского, мать которого была старшей сестрой Елизаветы (их черед придёт много позднее), и других членов царствующего дома. К каждой кандидатуре подходили с пристрастием, стремились не допустить усиления соперничавших домов. Недавно пришедшее известие о смерти в далёком Берёзове опального Меншикова лишний раз напомнило всем о судьбе свергнутых фаворитов.
14.Князь Голицын в расцвете сил
Конец спорам, грозящим свести совещание к боярской склоке, положил шестидесятилетний князь Дмитрий Михайлович Голицын, - единственный из присутствующих преследовавший здесь собственно политические цели. Возвысив голос, он предложил остановиться на вдовствующей герцогине курляндской Анне, государыне, по словам Голицына, умной и сердечной, которой в Курляндии все довольны.
Одинокая бессемейная герцогиня, лишённая политического веса в России, устроила всех.
- Так, так! Нечего больше рассуждать, выбираем Анну, - зашумели верховники, смертельно уставшие от династических экскурсов. Зевая, они начали подниматься со своих мест, но следующая фраза Голицына заставила их снова опуститься в кресла.
- Воля ваша, кого изволите, только надобно и себе полегчить.
- Как это себе полегчить? - спросил Головкин.
- А так полегчить, чтоб воли себе прибавить, - ответил Голицын.
Боярские дрязги кончились, начиналась политика.
Голицын пояснил, что следует послать её величеству пункты, которые обязали бы Анну, в благодарность за предложенный престол, в брак не вступать, преемника себе не назначать и править согласно с Верховным тайным советом «в восьми персонах». Предложение Голицына, возвращавшее Россию чуть ли не ко временам «семибоярщины», было сделано всего пять лет спустя после смерти Петра Великого!
Однако не всё так склалось, как мечталось.
Пункты были составлены и под строжайшим секретом посланы в Митаву вместе с письмом, извещавшим Анну об избрании её императрицей. Анна на все условия легко согласилась и тотчас выехала в Москву, затребовав десять тысяч рублей на подъём.
В Москве тем временем зрел второй заговор. По труднообъяснимому в его положении и возрасте демократизму, почерпнутому, вероятно, частью из западноевропейских политических теорий, частью из полузабытых отечественных преданий о Земских соборах, Дмитрий Голицын желал, чтобы решение Верховного тайного совета непременно получило одобрение «всего отечества». Он полагал, видимо, что общество по своей природе больше склонно к республиканизму, чем к деспотии - заблуждение, не изжитое, впрочем, и в наши дни. Возможно, однако, и то, что Голицын слишком презирал это самое отечество, чтобы предполагать, что оно осмелится противиться воле могущественных верховников.
Действительно, добиться согласия от Сената, Синода и генералитета было нетрудно. Но к несчастью для верховников, Москва в те дни оказалась наводнена провинциальным дворянством, съехавшимся в первопрестольную по случаю объявленной на 19 января свадьбы Петра II с Екатериной Долгорукой. В этой среде замысел Голицына был встречен глухим ропотом. Каким-то непостижимым инстинктом эти полуграмотные дворянчики учуяли, что верховники хотят «вместо одного толпу государей сочинить». По городу поползли недобрые слухи. Недовольство дворянства передалось и высшим военным и гражданским чинам, которые 2 февраля отказались до приезда государыни подписывать торжественно оглашённые верховниками пункты с собственноручной подписью императрицы: «По сему обещаю все без изъяна содержать. Анна». Общее настроение выразил одинокий сдавленный выкрик откуда-то из середины раззолоченной толпы:
- Не ведаю и весьма дивлюсь, отчего пришло на мысль государыне так писать?
«Отечество», к большому смущению Голицына, вопреки всем политическим теориям и преданиям явно склонялось к самодержавию.
Подъезжавшая к Москве Анна охотно присоединилась к заговору против самой себя. В подмосковном селе Всесвятском она озадачила верховников, самолично назначив себя подполковником Преображенского полка и капитаном кавалергардов. Раздача ею из собственных рук водки гвардейцам вызвало всеобщий верноподданнический восторг. Офицеры кричали, что скорее согласятся быть рабами одного монарха, чем многих.
Верховники старались не падать духом, ещё надеясь на подпись Анны под пунктами. Но когда 25 февраля в присутствии восьмисот сенаторов, генералов и дворян ей поднесли прошение о пересмотре проектов Верховного тайного совета в сторону приведения формы государственного правления с желанием народа, Анна на глазах у изумлённых верховников покорно склонилась перед волей «всего отечества» и тут же подписала бумагу. Вслед за тем в зале поднялся невероятный шум, в котором громче других слышались возгласы гвардейских офицеров, что они не хотят, чтобы государыне предписывали законы: «Она должна быть самодержицею, как были первые государи!» На уговоры Анны прекратить беспорядок они повалились перед ней на колени:
- Прикажите, и мы принесём к вашим ногам головы ваших злодеев!
Заключительный акт заговора против честного слова императрицы разыгрался после обеденного стола, к которому были приглашены и верховники. Дворянство подало Анне вторичную просьбу принять самодержавство, на этот раз со 150 подписями.
- Как? - вскинула брови императрица, простодушно удивлённая упорным нежеланием принять ее жертву на алтарь отечества. - Разве эти пункты были составлены не по желанию всего народа?
- Нет! - единогласно прозвучало в ответ.
- Так ты обманул меня, князь Василий Лукич, - с укоризной сказала Анна Долгорукому и у всех на глазах разорвала подписанные ею в Митаве пункты. Офицеры кинулись целовать ей руки, а верховники стояли, не смея шелохнуться, иначе бы, по замечанию одного присутствовавшего при этой сцене иностранного посла, гвардия побросала их в окна.
Согласие формы государственного правления с волей «отечества» было восстановлено.
15.И. Шарлемань. Императрица Анна Иоанновна разрывает «кондиции» в 1730 году в Москве
Продолжение следует
Лекция об Анне Иоанновне на моём Ютуб-канале
Click to viewЯ зарабатываю на жизнь литературным трудом.
Буду благодарен, если вы поддержите меня посильной суммой
Сбербанк 4274 3200 2087 4403
У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!
Последняя война Российской империи (описание и заказ)
