Фёдор Иоаннович - освятованный царь
Сразу после смерти Ивана Грозного один живущий в Москве иностранец написал, что его преемник должен будет управлять страной при помощи топора. К счастью, он ошибся.
Смерть Ивана Грозного подарила России полтора десятилетия мира и покоя. Это были годы правления сына грозного царя, Федора Иоанновича.
15 мая 1585 года над Федором Иоанновичем совершился обряд коронации.
На рассвете этого дня над Москвой разразилась ужасная буря. Ветер срывал крыши домов, по небу растекались белые струи молний, раскаты грома гремели, не умолкая, как будто по небесной тверди из конца в конец катался какой-то огромный, грохочущий шар; проливной дождь в считанные минуты затопил улицы. Народ воспринял непогоду, как предзнаменование грядущих бедствий, и даже когда буря утихла, боялся покидать свои дома. Но ближе к полудню небо прояснилось, и по звону колоколов бесчисленные толпы отовсюду начали стекаться к Кремлю. Было так тесно, что стрельцы едва смогли расчистить путь для духовника Федора, который вышел из царских палат, чтобы перенести в Успенский собор Мономахову святыню: животворящий крест, венец и бармы. Годунов, величественно вышагивавший за духовником со скипетром в вытянутых руках, был великолепен в своем вышитом золотом одеянии, сиявшем алмазами, яхонтами и жемчугом необыкновенных размеров. Это был и его день.
Но вот на дворцовом крыльце появился Федор, окруженный боярами, князьями, воеводами, архиереями, дьяками. Огромное людское море мгновенно затихло, с благоговением разглядывая государя. На Федоре было платье небесно-голубого цвета; одежды сопровождавших его вельмож были золотые, с красными и серебряными оттенками. В полной тишине царь нетвердой походкой прошел в переполненный собор. Во время молебна окольничие и епископы ходили по храму и тихо приказывали народу благоговеть и молиться. Затем митрополит Дионисий приступил к обряду венчания. Возложив на Федора Мономахов крест, венец и бармы, он взял его за руку, поставил на особое, царское место и вручил длинный скипетр из китового зуба. Архидиакон на амвоне, священники в алтаре и хор на клиросе торжественно и звучно провозгласили царю многие лета.
Федор выглядел немного испуганным, растерянно улыбался. К концу краткой напутственной речи митрополита Дионисия он выглядел уже настолько утомленным, что его поспешили усадить на трон, поставленный на амвоне.
Пиры, принятие присяги, целование царской руки, раздача должностей, привилегий и милостыни - все это продолжалось целую неделю. Торжества закончились на восьмой день за городом - на просторном лугу, где сто семьдесят медных пушек палили в честь государя несколько часов подряд.
Сразу после торжеств царский дворец погрузился в благостную, ничем не нарушаемую тишину.
Природа словно погасила в Федоре все страсти, бушевавшие в неистовой натуре его отца. Даже внешне он выглядел малорослым и хилым человеком, едва передвигавшемся самостоятельно на своих больных ногах. Несмотря на унаследованный ястребиный нос Рюриковичей, лицо его казалось простодушным, а на губах все время играла какая-то растерянная и немного жалкая улыбка. Голос его был тихий и даже как будто подобострастный. Да и весь образ жизни нового царя был бесконечно далек от каких бы то ни было крайностей и неудержимых порывов. По выражению одного современника, царь всю жизнь избывал мирской суеты и докуки, помышляя только о небесном. Обыкновенный его день начинался с молитвы, молитвой продолжался и молитвой же заканчивался. Если царь и садился на трон, чтобы принять иностранную делегацию или председательствовать в боярской думе, то по прошествии некоторого времени начинал беспокойно ерзать, с нетерпением ожидая, когда можно будет пойти звонить к обедне. Это было любимейшее занятие Федора, и Иван Грозный под конец жизни бывало с горечью упрекал его, что он больше похож на сына церковного пономаря, нежели на царевича.
Иностранцы, видевшие нового московского государя, не стесняясь говорили, что он весьма скуден умом или даже вовсе лишен рассудка. Однако это было не совсем так. Федор страдал скорее отсутствием воли и практической сметки, но зато он умел приближать к себе способных и талантливых людей. Ведение важнейшими государственными делами он передал в руки брата своей жены, боярина Бориса Годунова, который руководил страной с отменной осторожностью и распорядительностью. Те же иностранцы, противореча сами себе, дивились, что после кровавого правления Грозного Московия как будто стала другим государством. Каждый человек, писали они, живет мирно, уверенный в своем месте и в том, что ему принадлежит, везде торжествует справедливость. Но, позвольте спросить, разве это сказано о стране, которой правит недоумок?
Русский народ гораздо лучше разобрался в характере Федора Иоанновича, дав ему прозвание благоюродивого самодержца, блаженного и освятованного царя, то есть свыше предназначенного к святости, к небесному венцу. Наши предки увидели в тихом и богобоязненном отпрыске грозного царя нравственный образец государя, в котором, по словам современника, монашество с царствием соплетено без раздвоения и одно служит украшением другому. «Умилосердился Господь на людей своих, - читаем в одном сочинении того времени, - и даровал им благополучное время, позволил царю державствовать тихо и безмятежно, и все православное христианство начало утешаться и жить тихо и безмятежно».
Не про всякого умника можно сказать такие слова!
Подпишу вам экземпляр моей книги "Последняя война Российской империи"
Книга о мужчинах и для мужчин (но с удовольствием читают и женщины). С авторской подписью.
Описание книги и условия приобретения см.
https://sergeytsvetkov.livejournal.com/476612.html
или пишите на мой мейл
s.tsvetkov.history@gmail.com
Сделать питание автора более разнообразным можно через
Сбербанк
4274 3200 2087 4403
Яндекс Деньги 41001947922532
PayPal s.tsvetkov.history@gmail.com