(no subject)
Многие, насколько я понимаю, осознают, что происходит что-то явно неправильное и опасное; важно сформулировать, что именно, и что с этим делать.
Итак, опасность, которую уже многие отмечают - это переход нынешнего режима в форму репрессивной диктатуры. Как можно противостать этой опасности, и как сопротивляться? Тогда нам надо определить - чему мы сопротивляемся? Что является источником опасности, которую мы хотели бы предотвратить? Мне представляется принципиально важным поставить задачу в правильной системе координат - неправильная постановка задачи может сделать ее нерешаемой. Итак, где источник опасности? Многие скажут «режим», но это мало проясняет дело. Что такое этот «режим»? Государство как таковое? Скажем, постовые милиционеры относятся к «режиму» или нет? Должны ли мы направить наши действия против государства как такового? Очевидно, что неправильно направленные действия могут ухудшить ситуацию; как человек, запутавшийся в веревках, которые могут его задушить, дергаясь, злясь или паникуя, может только еще хуже запутаться, так и необдуманные протестные действия могут только повредить.
Итак, где находится источник опасности? Многие скажут: «Путин» и добавят «его окружение, выходцы из КГБ», думаю, однако, что хотя Путин и влияет на ситуацию, во многом она развивается вне его непосредственного контроля. Я не думаю, что Путин однажды вызвал, например, Павла Данилина в кабинет и сказал «Скушно что-то, нету драйва... не разжечь ли нам, Паша, врагоискательскую истерию? Сорганизуешь мне книгу «Мои враги»?» Я не думаю, что многочисленные изъявления как раболепия, так и врагоискательства происходят непосредственно по звонку с самого верха; по большей части это - инициатива на местах, попытки уловить тенденцию и встроиться в нее. «Единая Россия»? Можно сказать, но проблема шире - представьте себе, что ЕдРо сдулась куда-нибудь, с кем мы останемся? Резкие критики ЕдРо, увы, выражают еще более недвусмысленную волю к насилию и преследованию; боюсь, что с ними не то что демократии, а и просто мирного и безмятежного жития не устроишь.
Я бы определил угрозу не как тех или иных людей, но как определенные взгляды и образ поведения. Речь идет об определенной этической порче, которая проявляет себя в политике, но является, прежде всего, этической проблемой. Поэтому, говоря о противостоянии, я бы определил ее как противостояние порче, а не людям.
Неотождествление порчи и тех, кто порче подвержен и ее распространяет - идея, которая может показаться непонятной; я попробую проиллюстрировать ее примером, мне близким - христианской миссией. Цель миссии - побудить людей изменить свои взгляды и поведение; противостояние греху состоит не в том, чтобы разгромить и уничтожить грешников, но в том, чтобы побудить их оставить грех. Однако я думаю, что Вы можете использовать эту идею, и не будучи христианином.
Речь идет об отказе от подхода, предполагающего причинение вреда, в пользу подхода, направленного на исцеление вреда. В первом случае мы рассматриваем другого человека как врага, которого нам следует преследовать - подвергнуть люстрациям, поразить в правах, занести в блокнотик с последующим привлечением к ответственности, наконец, застрелить в ходе вооруженной «борьбы за свободу». Ну, нерукопожатным подлецом записать, это уж несомненно. Однако возможен другой образ действий; представьте себе, что близкий Вам человек ведет себя неправильно - например, тяжело пьет. Несомненно, Вы будете противостоять тому, что он делает; однако Вы не будете стремиться покарать его или причинить ему вред. Ваша цель прямо противоположна - добиться того, чтобы человек перестал причинять себе вред - себе и другим.
В обычном понимании противостояние неприемлемым взглядам неприемлемому поведению предполагает враждебность к людям; на самом деле (как показывает пример с пьющим родственником) такая враждебность необязательна. Более того, она просто контрпродуктивна.
Человек, зачисленный во враги, будет склонен вести себя, как враг - в конце концов, Вы не оставляете ему выбора. Когда Вы совмещаете противостояние неправильному поведению с отказом от враждебности, выбор остается, и человек может им воспользоваться. Если Вы рассматриваете его как дурного человека, Вы отказываете ему в возможности это изменить; если Вы рассматриваете его как человека, поступающего дурно, Вы можете одновременно сердечно приглашать его изменить такое поведение.
Как я представляю себе практическое осуществление такого подхода - я надеюсь, Бог даст, написать завтра.
Итак, опасность, которую уже многие отмечают - это переход нынешнего режима в форму репрессивной диктатуры. Как можно противостать этой опасности, и как сопротивляться? Тогда нам надо определить - чему мы сопротивляемся? Что является источником опасности, которую мы хотели бы предотвратить? Мне представляется принципиально важным поставить задачу в правильной системе координат - неправильная постановка задачи может сделать ее нерешаемой. Итак, где источник опасности? Многие скажут «режим», но это мало проясняет дело. Что такое этот «режим»? Государство как таковое? Скажем, постовые милиционеры относятся к «режиму» или нет? Должны ли мы направить наши действия против государства как такового? Очевидно, что неправильно направленные действия могут ухудшить ситуацию; как человек, запутавшийся в веревках, которые могут его задушить, дергаясь, злясь или паникуя, может только еще хуже запутаться, так и необдуманные протестные действия могут только повредить.
Итак, где находится источник опасности? Многие скажут: «Путин» и добавят «его окружение, выходцы из КГБ», думаю, однако, что хотя Путин и влияет на ситуацию, во многом она развивается вне его непосредственного контроля. Я не думаю, что Путин однажды вызвал, например, Павла Данилина в кабинет и сказал «Скушно что-то, нету драйва... не разжечь ли нам, Паша, врагоискательскую истерию? Сорганизуешь мне книгу «Мои враги»?» Я не думаю, что многочисленные изъявления как раболепия, так и врагоискательства происходят непосредственно по звонку с самого верха; по большей части это - инициатива на местах, попытки уловить тенденцию и встроиться в нее. «Единая Россия»? Можно сказать, но проблема шире - представьте себе, что ЕдРо сдулась куда-нибудь, с кем мы останемся? Резкие критики ЕдРо, увы, выражают еще более недвусмысленную волю к насилию и преследованию; боюсь, что с ними не то что демократии, а и просто мирного и безмятежного жития не устроишь.
Я бы определил угрозу не как тех или иных людей, но как определенные взгляды и образ поведения. Речь идет об определенной этической порче, которая проявляет себя в политике, но является, прежде всего, этической проблемой. Поэтому, говоря о противостоянии, я бы определил ее как противостояние порче, а не людям.
Неотождествление порчи и тех, кто порче подвержен и ее распространяет - идея, которая может показаться непонятной; я попробую проиллюстрировать ее примером, мне близким - христианской миссией. Цель миссии - побудить людей изменить свои взгляды и поведение; противостояние греху состоит не в том, чтобы разгромить и уничтожить грешников, но в том, чтобы побудить их оставить грех. Однако я думаю, что Вы можете использовать эту идею, и не будучи христианином.
Речь идет об отказе от подхода, предполагающего причинение вреда, в пользу подхода, направленного на исцеление вреда. В первом случае мы рассматриваем другого человека как врага, которого нам следует преследовать - подвергнуть люстрациям, поразить в правах, занести в блокнотик с последующим привлечением к ответственности, наконец, застрелить в ходе вооруженной «борьбы за свободу». Ну, нерукопожатным подлецом записать, это уж несомненно. Однако возможен другой образ действий; представьте себе, что близкий Вам человек ведет себя неправильно - например, тяжело пьет. Несомненно, Вы будете противостоять тому, что он делает; однако Вы не будете стремиться покарать его или причинить ему вред. Ваша цель прямо противоположна - добиться того, чтобы человек перестал причинять себе вред - себе и другим.
В обычном понимании противостояние неприемлемым взглядам неприемлемому поведению предполагает враждебность к людям; на самом деле (как показывает пример с пьющим родственником) такая враждебность необязательна. Более того, она просто контрпродуктивна.
Человек, зачисленный во враги, будет склонен вести себя, как враг - в конце концов, Вы не оставляете ему выбора. Когда Вы совмещаете противостояние неправильному поведению с отказом от враждебности, выбор остается, и человек может им воспользоваться. Если Вы рассматриваете его как дурного человека, Вы отказываете ему в возможности это изменить; если Вы рассматриваете его как человека, поступающего дурно, Вы можете одновременно сердечно приглашать его изменить такое поведение.
Как я представляю себе практическое осуществление такого подхода - я надеюсь, Бог даст, написать завтра.