Роберт Фоллс. Продолжатель традиций. Интервью художественного руководителя театра “Гудман” (Чикаго)
Один из старейших театров Чикаго “Гудман” открылся в 1925 году благодаря огромному по тем временам ($250,000) финансовому взносу супружеской пары Уильяма и Эрны Гудманов. Тем самым они решили увековечить память своего сына Кеннета Гудмана - талантливого драматурга, скончавшегося в возрасте тридцати пяти лет от инфлюэнции. Свой дар Гудманы передали АРТ-институту с пожеланиями открыть в городе профессиональную театральную компанию и драматическую школу. В городе в то время царили мюзиклы, а семья Гудманов мечтала о серьезном драматическом искусстве. День рождения театра - 20 октября 1925 года. В этот день в театре сыграли три одноактные пьесы Кеннета Гудмана. А уже два дня спустя в театре начался первый сезон. В том же году при театре открылась Драматическая школа (“Goodman School of Drama”). Интересно, что на протяжении двадцати семи лет руководителем Школы являлся учившийся в России педагог Морис Гнесин, а помогал ему актер еврейского театра “Габима”, ученик Евгения Вахтангова Давид Иткин, оставшийся в Америке после гастролей в 1926 году и обосновавшийся в Чикаго. Так что в истории театра заметен след русской театральной школы...
Прошли годы, театр “Гудман” пережил Великую депрессию тридцатых и тяжелые сороковые, удержался на плаву в пятидесятые, ставил пьесы великих американских драматургов в шестидесятые, завоевал себе устойчивую репутацию театра профессионалов в семидесятые, получил премию “Тони” как лучший региональный театр США в девяностые, встретил новое тысячелетие в новом современном здании. А что касается Драматической школы, то с июля 1978 года она входит в состав университета “DePaul” и называется Театральной школой университета. На протяжении пятидесяти лет там преподавала дочь Иткина Белла...
Мечта Гудманов осуществилась. Среди большого разнообразия театров Чикаго и пригородов “Гудман” занимает особое место. Здесь не привлекают зрителя дешевыми подделками, а ведут с ним серьезный уважительный разговор, здесь ставят Шекспира и О’Нила, Ибсена и Чехова, здесь открывают новые имена и царит ответственное отношение к слову, здесь работают настоящие профессионалы, здесь вот уже двадцать семь (!) лет служит один из лучших в Америке театральных режиссеров Роберт Фоллс. Он пришел в театр в 1986 году, и с тех пор все победы и достижения коллектива напрямую связаны с его именем. Двадцать семь лет во главе одного театра - для Америки этот срок кажется нереальным. В этом отношении “долгожителя” Фоллса можно сравнить с великими представителями русской театральной школы.
В январе 2013 года Роберт Фоллс находился в Москве. Он участвовал в мероприятиях, посвященных стопятидесятилетию со дня рождения К.С.Станиславского. О своей поездке в Москву, связях с русским театром и многом другом - в эксклюзивном интервью режиссера. Наша беседа началась с обсуждения последней премьеры в театре “Гудман”.
- Последний раз к творчеству Шекспира вы обращались в 2006 году. Тогда это был “Король Лир”. Почему сейчас вы выбрали именно “Меру за меру”?
- “Мера за меру” - пьеса о государственной и частной морали. Вопрос переплетения власти и религии, который поднимает Шекспир, остается актуальным и сегодня. Этой пьесой я был увлечен многие годы, а сейчас почувствовал, что пришло время ее поставить. Я думаю, это одна из величайших пьес в творчестве Шекспира и наиболее современная в смысле пересечения политики, религии, секса. Пьеса о человеке во власти - тема очень своевременная. Начав работу над пьесой, я понял, какая она увлекательная, а закончив, не могу сказать, что разгадал замысел драматурга.
- Почему эта пьеса ставится гораздо реже, чем другие признанные шедевры Шекспира?
- “Мера за меру” не относится ни к трагедиям, ни к комедиям, ни к историческим хроникам. Она расположена где-то посередине, и, мне кажется, не доведена до конца Шекспиром. Во время работы я обнаружил незаконченные куски, не всегда оправдана мотивация героев. Эта пьеса во многих отношениях сложнее для постановки, чем другие.
- В вашей постановке меня поразила современность шекспировского языка.
- В этом гениальность Шекспира, что его пьесы и через четыреста лет звучат современно. Конечно, были сложности в части языка. Мне приходилось пробираться сквозь некоторые архаизмы, не употребляемые сегодня, фразы, которые потеряли смысл. Наверняка нечто подобное испытывали бы режиссеры, взявшиеся за инсценировку, например, древнерусской летописи. Я не изменял язык за исключением нескольких шуток, которые должны были прозвучать на злобу дня. Я только сократил текст. Я бы не стал сокращать Чехова, но Шекспира нельзя ставить без сокращений. Пьесы очень длинные, язык часто сложный и непонятный... Но при всем этом они работают и вызывают интерес зрителей.
- Вы удовлетворены результатом? Все получилось так, как вы предполагали?
- Мои ожидания были гораздо более скромными. Я знал, что хочу перенести действие пьесы в Нью-Йорк семидесятых годов XX века, знал, как хочу поставить ее и с кем работать, но я не мог предположить реакции аудитории. Я рад, что спектакль оказался успешным. Зрители воспринимают его с интересом, и критика оказалась хорошей.
“Шанс, который может быть только раз в жизни”
17 января 2013 года театральный мир отметил стопятидесятилетие со дня рождения Константина Сергеевича Станиславского - создателя Московского Художественного театра и актерской системы, определившей путь развития мирового театра в ХХ веке. Нынешний год в Художественном театре объявлен Годом К.С.Станиславского. Программу года сформировали несколько театральных инициатив, первыми из которых стали режиссерская лаборатория “Здесь и сейчас” и Международный фестиваль актерских школ “Открытый урок: Станиславский продолжается”. В день юбилея в Портретном фойе МХТ состоялась пресс-конференция, а на основной сцене - премьера вечера-посвящения “Вне системы” в постановке К.Серебренникова. На следующий день гости Художественного театра - режиссеры, театроведы, педагоги, продюсеры - провели научную конференцию “Станиславский и мировой театр”. Среди российских участников конференции были Алексей Бартошевич (модератор дискуссии), внучка К.С.Станиславского Ольга Алексеева, О.Табаков, Р.Туминас, С.Женовач, К.Гинкас, В.Фокин, К.Серебренников, Дм.Черняков, И.Соловьева. В конференции приняли участие крупнейшие деятели мирового театра Л.Бонди (Швейцария), Д.Доннеллан и Т.Нанн (Великобритания), Ф.Касторф (Германия), Н.Парри и Э.Демарси-Мота (Франция), А.Грасси (Бразилия), Э.Кабальеро (Испания), К.Осиньска (Польша), О.Мегвинетухуцеси (Грузия), С.Эскобар (Италия) и многие другие. Прозвучали видеообращения П.Брука (Великобритания), Р.Лепажа (Канада), Р.Брустина (США). Американская театральная делегация была представлена актером Мюрреем Абрахамом, директором факультета искусств Emerson College (Бостон) Робертом Орчардом, основателем Театрального центра Ю.О’Нила Джорджем Уайтом (штат Коннектикут) и нашим героем. Роберт Фоллс выступил на конференции с речью и был награжден премией Саввы Морозова. Поздравив лауреата, я попросил его поделиться впечатлениями о поездке.
- Для меня было огромной честью получить приглашение на это фантастическое празднование одного из величайших театральных светил. Станиславский долгие годы является источником вдохновения в моей работе. Быть среди самых знаменитых театральных личностей мира - шанс, который может быть только раз в жизни. Я был одним из четырех представителей США на этой конференции и единственным среди них режиссером. Последние пять-шесть лет я очень серьезно занимаюсь изучением творчества Станиславского. В Москве у меня состоялись интересные беседы с Олегом Табаковым и Анатолием Смелянским, я видел уникальные записи Станиславского, не переведенные на английский язык. На конференции я услышал выступления театральных деятелей со всего мира, находящихся под влиянием теоретика, педагога, актера, режиссера, сто пятнадцать лет назад создавшего Московский художественный театр. На конференции много говорилось о наследии Станиславского и том влиянии, которое он оказал на развитие мирового театра.
- Мне кажется, сегодня многие режиссеры и актеры признают систему Станиславского, но не используют ее в своем творчестве. Я бы хотел спросить у вас, действительно ли вы используете уроки мастера в вашей каждодневной работе?
- Конечно, уроки Станиславского я использую на каждой репетиции. Многие принимают его систему как должное, не задумываясь, что его методология навсегда изменила сами принципы театрального искусства. Станиславский принес в театр реализм и то, что мы называем “правдой жизни”. Во время выступления в Москве я говорил о первых гастролях труппы МХТ в США в сезоне 1922-23 годов. Эти гастроли оказали глубокое влияние на американских актеров, режиссеров, педагогов. То, что мы видим ежедневно в кино, на телевидении - сама американская манера игры вышла из Станиславского в смысле погружения в характер героев, использования эмоциональной памяти и системного построения роли. Мы - наследники системы Станиславского в гораздо большей степени, чем театры Великобритании, Германии, Франции.
- Многие режиссеры говорят сегодня: “Хорошо, Станиславский - наше наследие, но давайте двигаться вперед!”
- Это тоже правда. Мы в XXI веке, и величайшему влиянию Станиславского на мировой театр уже почти сто лет. Пришли новые поколения актеров, режиссеров, которые считают, что его учение уже не так важно для них. Многие предпочитают стиль и метод Мейерхольда. Для меня Станиславский - тот человек, который создал театральную базу, которую мы все должны знать. Это как джазовая импровизация на фортепиано: чтобы по-настоящему хорошо играть джаз, надо знать основы классической музыки. Поэтому Станиславский остается для меня необычайно современным. Об этом я как раз говорил на конференции.
- Вам удалось посмотреть какие-нибудь спектакли в Москве?
- Во-первых, на церемонии празднования Станиславского был показан спектакль “Вне системы” - гала-представление, посвященное его юбилею.
Роберт Фоллс показывает мне великолепно оформленный буклет с программой юбилейных торжеств на двух языках - русском и английском. В буклете - поздравления от министра культуры России, приветственные слова О.Табакова и А.Смелянского, программа спектакля “Вне системы” и интервью с режиссером Кириллом Серебрениковым. Фоллс продолжает:
- Я посмотрел спектакль Камы Гинкаса “К.И. из Преступления”. Это - инсценировка части романа Ф.Достоевского, касающейся Катерины Ивановны Мармеладовой. Я до сих пор остаюсь под глубоким впечатлением увиденного. Это - один из лучших спектаклей, которые я когда-либо видел. Он остается в репертуаре театра уже почти двадцать лет. Роль Катерины Ивановны исполняет прекрасная актриса Оксана Мысина. Кроме этого, я посмотрел интересную постановку “Чайки” (Роберт Фоллс произносит это слово по-русски. - Прим. автора.) талантливого режиссера из Санкт-Петербурга Юрия Бутусова (Фоллс говорит о спектакле театра “Сатирикон”. - Прим. автора.)... Всего я посмотрел четыре постановки. Это немного, но даже этого достаточно, чтобы понять, какая в Москве насыщенная театральная жизнь.
- Какие, по-вашему мнению, сходства и различия в русском и американском театрах?
- Трудно сравнивать театры, особенно в разных странах. Это как сравнивать яблоко и апельсин. Есть сходства, но больше различий. В России богатейшая театральная традиция, которой нет в Америке. Американский театр развивался как коммерческий театр, в то время как русский театр - театр художественный. Я обожаю русский театр за глубину работы. Российские режиссеры имеют гораздо больше времени, чтобы создать спектакль. Даже в наше тяжелое с точки зрения экономики время в русском театре сохраняются репертуарные традиции с классической основой, по-прежнему длинный период репетиционного процесса, глубина постижения образа и качество постановок, которое я далеко не всегда вижу в американском театре.
- Я вам могу назвать еще одно сходство. Вы возглавляете театр “Гудман” на протяжении двадцати семи лет. Очень мало режиссеров на Западе могут похвастаться таким количеством лет, проведенных с одним театром. В этом отношении вы продолжаете традиции великих русских режиссеров Товстоногова, Гончарова, Додина, Любимова - традиции театра-дома, театра-храма.
- Вы назвали фамилии режиссеров, на спектаклях которых я учился. Я - действительно необычная фигура в американском театре в плане интереса к русскому и европейскому театру.
- Когда начался ваш интерес к русскому театру?
- Я приехал в Россию первый раз в 1985 году и встретился с Львом Додиным. Его работы в Малом драматическом театре изменили мою жизнь как режиссера, изменили мое понимание театра. Я испытал влияние и других великих театральных режиссеров, таких, как Питер Брук и Ингмар Бергман. Можно назвать сотни имен, но эти три имени - в первом ряду. В середине восьмидесятых Малый драматический театр не был официально признан и обласкан властью, как другие театры в Москве и Санкт-Петербурге. Я приложил немало усилий, чтобы показать спектакли Додина в Америке и Лондоне. Я еще дважды ездил на его спектакли: в 1987 и 1989 годах. В Москве я видел прекрасные спектакли Эфроса, Любимова. Спустя годы, когда я готовился к постановке “Чайки”, я несколько раз приезжал в Москву, встречался с российскими режиссерами, смотрел их работы. Я все время интересовался и продолжаю интересоваться русским театром.
- Я слышал, что руководство Художественного театра пригласило вас в качестве режиссера-постановщика. Правда ли это?
- Мы находимся в процессе обсуждения. Я польщен тем, что получил приглашение от Олега Табакова поставить спектакль в МХТ, но пока мы не можем найти подходящее время. Я не могу себе позволить долго находиться в Москве в следующем году, но в будущем, надеюсь, найду такую возможность.
Фотографии к статье:
Фото 1. Логотип театра “Гудман”
Фото 2. Старое здание театра“Гудман”
Фото 3. Роберт Фоллс. Фото Брайана Калмана
Фото 4. Сцена из спектакля “Мера за меру” (театр “Гудман”, сезон 2012-13 гг.). Фото Лиз Лорен
Фото 5-6. Роберт Фоллс на репетиции. Фотографии Лиз Лорен