МОНАРХИЧЕСКИЙ ПРОЕКТ БАРОНА УНГЕРНА (28)
Логотип Азиатской конной дивизии: Двуглавый Орел Российской Империи и Соёмбо (с луной, солнцем и тройным языком пламени) - древний символ монгольского народа, ставший гербом Монголии после объявления в 1911 г. независимости.
В качестве иллюстраций использованы фотографии из книг востоковеда С.Л. Кузьмина.
К СТОЛЕТИЮ УБИЙСТВА БАРОНА УНГЕРНА
Ну, а теперь нам остается посмотреть, что же стало с освобожденной бароном Унгерном от китайского владычества Монголией - ядром его Проекта восстановления Монархий; понять, насколько он оказался прав в своих предположениях и прозрениях…
Наследие: Монголия (начало)
«Наконец они [красные] всех ограбят и оставят нищими. Так они делают не только в России, но и в других многих государствах».
Из письма барона УНГЕРНА Богдо-Хану от 19 июля 1921 г.
Дождавшись освобождения Урги от китайцев Бароном, 1 марта 1921 г. в Троицкосавске было провозглашено образование т.н. «Монгольской народной партии». Несколько дней спустя (13 марта), под патронажем Красной Москвы, там же на совещании партийцев с предводителями партизанских отрядов было учреждено «Временное народное правительство».
Сколотившие для исполнения своих планов отряды красных монголов коминтерновские коноводы-швондеры не могли, разумеется, обойтись без помощи исполнителей-шариковых - военных инструкторов, за спиной которых был опыт не одной лишь гражданской, но, прежде всего, Великой войны.
Именно эта сила (симбиоз швондеров с шариковыми) руководила революционными монгольскими частями, усилиями которых к ногам «красных мечтателей» была брошена первая (как им мнилось) на их пути к мiровому господству азиатская страна.
6 июля 1921 г. в пять утра красномонголы без единого выстрела вступили в Ургу. Богдо-Хан передал Сухэ-Батору Императорскую печать Монголии. Три дня спустя его правительство передало власть революционерам. Переименованное 10 июля в «Народно-Революционное» созданное в Троицкосавске «Временное народное правительство» немедленно объявило о союзе с РСФСР (официальное соглашение подписали позднее: 5 ноября). Богдо-Хана провозгласили ограниченным Монархом, а 11 июля - во избежании случайностей - церемониально реинтронизировали, принудив 1 ноября подписать т.н. «Клятвенный договор».
Сухэ-Батор принимает власть в Зимнем Дворце Богдо-Хана.
Некоторые подробности захвата революционерами власти в Монголии описаны в книге А.В. Жукова о бароне Унгерне:
«В то время когда Азиатская конная дивизия вела бои у деревни Ново-Дмитриевка, экспедиционный корпус красных под командованием бывшего прапорщика К.И. Неймана перешел советско-монгольскую границу и двинулся на Ургу. В состав корпуса входили бойцы Красной армии, народно-революционной армии ДВР, монгольские революционные части во главе с Сухэ-Батором и Чойбалсаном - всего более 10 000 человек. Корпусу были приданы 20 артиллерийских орудий, 2 броневика и 4 аэроплана.
Силы красных значительно превосходили силы всех подчиненных барону Унгерну отрядов, действовавших на территории Монголии и современной Тувы. Прикрытие Урги Унгерн поручил хорунжему Немчинову, выделив ему Тибетский дивизион (всего около 300 сабель) и несколько пулеметов. Отряд Немчинова дал красным частям два боя: на реке Иро и на перевале у Махотая (150 верст к северу от Урги). Естественно, сколько-нибудь серьезного сопротивления красным отряд Немчинова оказать не мог и был разбит.
Оставшиеся в живых тибетцы ушли в Ургу к Богдо-гэгэну, а сам Немчинов с несколькими сопровождающими и советником Унгерна монгольским князем Жамболон-ваном двинулись по направлению к озеру Буирнур. По пути Жамболон отстал от Немчинова, не желая бросить свой караван из семи верблюдов, груженных, по выражению H.H. Князева “благоприобретенным в Урге имуществом”. В результате вместе со своими верблюдами Жамболон нарвался на красных монгол, был ими ограблен и расстрелян.
Не позаботился об эвакуации Урги и печально известный комендант города подполковник Сипайлов, думавший лишь о спасении собственной шкуры как от красных, так и от барона. В результате его предательских действий в Урге были оставлены около 200 раненых унгерновцев, а также офицерские семьи. Все они попали в руки советских войск […]
В 10 верстах от города представители монгольского революционного правительства и Красной армии были встречены начальником дворцовой гвардии, который приветствовал новых властителей от имени хутухты. По сообщению Монгольского телеграфного агентства (МОНТА), “весь город наполнен гарцующими всадниками, вся Урга была на улицах. Правительство (Монгольское революционное правительство. - А.Ж.) и командиры частей (Красной армии. - А.Ж.) получили от хутухты в знак дружественного отношения красные шелковые шарфы; безпрерывно являются представители монастырей и других слоев населения, принося подарки и выражают благодарность за освобождение от банд Унгерна”.
На состоявшемся позже празднике “победы монгольской народной революции” в процессе “всенародного ликования” значительное количество “белых русских”, не успевших бежать из Урги, было принесено в жертву “революционному партизанскому знамени”: “монгольские ленинцы” вырывали из груди у пленных сердца и съедали их» (Жуков-2012. С. 220-221).
Монголовед Алексей Васильевич Бурдуков (1883-1943) ряд подробностей этого «пира победителей» описал в своей статье «Человеческие жертвоприношения у современных монголов», напечатанной в новосибирском журнале «Сибирские Огни» (1927. № 3. С. 184-189): http://poisk.ngonb.ru/flip/periodika/sibogni/1927/3/#188
Там, в частности, можно прочитать о том, как захватившие 21 июля 1921 г. занятый унгерновцами Улясутай революционные монголы убили есаула и ученого ламу бурята Ванданова, после чего одному из предводителей досталось его сердце, которое он тут же и съел. Праздник победы красных монгольских партизан завершился обрядом освящения красного знамени, орошенного кровью принесенного в жертву другого унгерновца - начальника местной контрразведки фельдфебеля Филимонова.
Знамя, расписанное кровью побежденных. Фото Германа Констена.
Сухэ-Батор, официально занимавший далеко не высшие посты военного министра и главкома революционных сил, на деле заправлял всем. Именно он был отцом красной карательной системы «народной Монголии». «Наконец-то мы создали свою ВЧК, - с чувством говорил он своим соратникам. - ГВО будет карающим мечом в руках народа. Мы должны следить, чтобы свобода, которой мы с вами добились, не попала обратно в руки внешних захватчиков и местных феодалов. Для того, чтобы не потерять эту свободу, надо безпощадно бороться против врагов, углубляя революции» (М. Колесников «Сухэ-Батор». М. 1959. С. 281).
Не вызывает, конечно, никаких сомнений, что в данном вопросе, впрочем, как и во многих других, Сухэ-Батор был марионеткой в руках советских кураторов, а потому, когда, видимо, он чем-то перестал их устраивать, его устранили (20.2.1923), по установившейся традиции свалив вину на будущие свои жертвы: «Врачебная комиссия установила отравление ядом. Всё тело Сухэ-Батора было сожжено черноты мазями лам-знахарей. Факт убийства был налицо. Но знахари-ламы и маньчжурский доктор куда-то исчезли» (М. Колесников «Сухэ-Батор». С. 291).
Преемником Сухэ-Батора на посту главнокомандующего Монгольской народной армией стал один из его соратников и такой же советский агент Хорлогийн Чойбалсан (1895-1952). Хотя пост этот, как мы уже говорили, не был высшим в стране, однако позволял полностью контролировать ситуацию, что и показали дальнейшие перемены.
Чойбалсан (сидит в белой папахе) со своими телохранителями. 1921 г.
«Премьер-министр, министр иностранных дел Д. Бодо, отважившийся на весьма нелестные отзывы в отношении советских “кураторов” и “советников” - был освобожден от всех постов и казнен большевиками в Урге в 1922 году как “контрреволюционер”, поддерживавший связи “с американским консулом, Джа-ламой и русскими белогвардейцами”. Хатан Батор-ван Максаржав, которому так доверял барон Унгерн, тоже успел побывать в Москве и вскоре отправился на тот свет также не без помощи яда - в конце 1926 года у него неожиданно развился паралич рук и ног. Через несколько месяцев “неутешные” соратники проводили Максаржава в последний путь» (Жуков-2012. С. 221).
20 мая 1924 г. весьма кстати от рака горла скончался Богдо-Хан. Уже 26 ноября, при поддержке СССР была провозглашена Монгольская народная республика, принята конституция.
После этого первый удар был нанесен по религии. В 1921 г. при численности населения в 650 000 человек в стране насчитывалось 120 тысяч монахов и лам, 747 буддистских монастырей.
В 1926 г. в МНР был принят Закон об отделении религии от государства. Однако важна была не буква, а инструкции по претворению его жизнь.
Борьба с буддизмом шла рука об руку с начавшейся в 1929 г. одновременно с СССР коллективизацией. У собственников началось изъятие скота и имущества.
Комиссия по изъятию имущества за работой. 1929 г.
Как водится, для устрашения недовольных и перелома общественных настроений в свою пользу было объявлено о раскрытии заговора лам.
«Левый курс» на форсированное строительство социализма в Монголии осуществлялся местным руководством при активной поддержке ВКП(б) и Коминтерна.
Это привело к массовым восстаниям. Причем, по мнению повстанцев, «Монголия становилась колонией СССР». Основание для этого давала заметная роль во всех этих переменах советского полпредства в Улан-Баторе и инструкторов из ОГПУ, работавших в местном ГВО, осуществлявшем репрессивную политику.
Подавленные с большой жестокостью выступления в Западной Монголии (жертвы среди повстанцев превосходили потери среди карателей в 36 раз) вселили во власть ложное впечатление прочности положения. Однако такой баланс был достигнут лишь за счет массовых расстрелов: https://www.zabvo.su/showthread.php?199-Интересное-о-Монголии/page698
На месте массовых казней в Монголии.
Для пересмотра этой политики понадобились еще более массовые и решительные выступления 1932 года.
Размах и жертвы среди правительственных войск, а также среди отнюдь не рядовых советских инструкторов, заставили изрядно поволноваться не только в Улан-Баторе, но и в Москве.
В июне 1932 г. в чекистский клуб имени Дзержинского на Лубянке доставили два гроба с телами убитых Кияковского и Исакова. Отсюда на пушечных лафетах их торжественно повезли на кладбище Донского монастыря в крематорий. В эпитафии говорилось о «преданных друзьях и товарищах, павших смертью храбрых на боевом посту от руки врага». Врагами же были простые монгольские скотоводы, на чье имущество и веру посягнули эти «преданные члены ВКП(б)» из далекой Москвы…
Усиление жестокости помогало плохо. На пленных пули разрешалось не тратить: рвали гранатами. Бо́льшую часть пойманных повстанцев еще до суда в некоторых тюрьмах просто уморили голодной смертью.
Суд над 39 руководителями восстания прошел в Улан-Баторе с 19 по 30 апреля 1933 г. Обвиняли в «восстание против народной власти в пользу Японии». Большинство было приговорено к расстрелу.
Руководители восстания в зале суда.
План форсированного строительства социализма из-за угрозы существования просоветской власти в Монголии был отменен и скорректирован, однако процессы над духовенством, курс на обмiрщение ламства и борьба с религией шли своим чередом.
Такая политика, в свою очередь, приводила к новым восстаниям. Одно из самых известных Хубсугульское 1932 года, руководителей которого на публичном процессе приговорили к расстрелу.
Судебный процесс на участниками Хубсугульского восстания. 1933 г.
Большую часть ответственности за всю эту политику и репрессии нес Чойбалсан - последовательный сторонник Сталина, состоявший даже членом ВКП(б).
После того, как за восстание, вызванное санкционированным из Москвы «левым уклоном», был назначен ответственный (премьер-министр Жигжиджав, застреленный в Улан-Баторе в 1933 г.), освободившееся место занял Пэлжидийн Гэндэн (1892-1937), проводивший в соответствии с новыми указаниями умеренную политику, напоминавшую советский НЭП.
Однако почитание им наряду с Лениным Будды сильно сдерживало борьбу с религией, за что во время личной встречи в 1935 г. его и пожурил Сталин: «У вас нет аппетита борьбы с ламством. Когда кушаешь, надо кушать с аппетитом. Необходимо проводить жёсткую борьбу с ламством путём увеличения разного налогового обложения и другими методами». Более серьезной причиной недовольства им в Москве было прохладное отношение Гэндэна к возвращению в Монголию частей Красной армии, выведенных оттуда в 1925 г.
Хорлогийн Чойбалсан: https://humus.livejournal.com/3561734.html
Это и решило его судьбу: в марте 1936 г Гэндэн был отстранен от должности, помещен под домашний арест и отправлен «в Крым на лечение». 17 июля 1937 г. в гостинице «Кавказская Ривьера» в Сочи его арестовали, а 26 ноября расстреляли в Москве по обвинению в шпионаже и подготовке государственного переворота в Монголии.
Его преемник Анандын Амар управлял также недолго: 1 марта 1939 г. его арестовали и отправили, как и предшественника, в Москву, где 27 июля 1941 г. за участие в «контрреволюционной националистической организации» расстреляли на полигоне НКВД «Коммунарка».
«Чойбалсан, бывший в 1935-1939 годах первым заместителем премьер-министра, до 1939 года формально не занимал высшей должности в правительстве, однако фактически уже в 1936 году стал диктатором и провёл массовые репрессии, уничтожив не только своих противников в партии, но также большое число бывших аристократов, монахов, бурят и прочих»: https://ru.wikipedia.org/wiki/Хорлогийн_Чойбалсан
Монастырь Чойджин-ламын-сумэ после его закрытия. 1930-е годы.
«В 1938 году советник НКВД Голубчик докладывал в Москву об “успехах” в строительстве социализма в Монголии: “из 771 монастыря 615 обращены в пыль. Работает 26 храмов. Из 85 тысяч лам числятся в ламах 17 338 человек”. Куда же делись остальные 70 000? Наивный вопрос! Остальные - либо арестованы и расстреляны, либо “перешли в светское состояние”…» (Жуков-2012. С. 221).
Руины монастыря Тулын-гуний-хурэ в Центральной Монголии, комплекс которого до его уничтожения составлял 74 здания.
В итоге «все монастыри были закрыты, большинство - разрушено, многие тысячи монахов под давлением или добровольно перешли в светское состояние, значительная часть духовенства была репрессирована. Масштабы и глубина этих преобразований намного превзошли “левый курс”. Они позволили Х. Чойбалсану объявить о начале построения социализма в МНР в начале 1940-х гг. Однако это уже не сопровождалось сколько-нибудь масштабными протестами: благодаря помощи Сталина силовые структуры МНР (прежде всего МВД во главе с Чойбалсаном) настолько укрепились и проводили столь жёсткие репрессии под непосредственным руководством советских чекистов, что новые восстания были уже невозможны»: https://www.zabvo.su/showthread.php?199-Интересное-о-Монголии/page699
Продолжение следует.