СВИДЕТЕЛЬ «РУССКОЙ АГОНИИ» РОБЕРТ ВИЛЬТОН (15)
Омск - Владивосток - Лондон (начало)
«Разделили ризы Мои…»
В книге «Убийство Царской Семьи и Членов Дома Романовых на Урале» генерал М.К. Дитерихс так писал о судьбе оставшегося Царского имущества:
«В Омске к вещам и документам, собранным в Екатеринбурге и относившимся к делу об убийстве Царской Семьи, по повелению Верховного Правителя были присоединены и вещи, собранные генерал-майором Голицыным в Алапаевске и принадлежавшие убитым там Великой Княгине Елизавете Федоровне, Великому Князю Сергею Михайловичу, Князьям Иоанну, Игорю и Константину Константиновичам и графу Владимiру Палею. Кроме того адмирал Колчак передал в комиссию полученную им еще ранее шкатулку с некоторыми более ценными вещами упомянутых Высочайших Особ.
Икона Пресвятой Богородицы «Семистрельная», принадлежавшая Императрице Александре Феодоровне. Свято-Троицкая Духовная семинария в Джорданвилле.
В общем, вещей получилось довольно много. Они были сложены по сундукам, чемоданам и ящикам без описей содержавшегося в них, а некоторые вещи и документы, снятые с тела Великой Княгини, Великого Князя и Князей, не были в свое время продезинфицированы, почему теперь часть их совершенно испортилась под влиянием оставшихся на них отделений разложения. Шапки, пальто и обувь Великого Князя и Князей после судебного осмотра их и занесения в протокольные постановления пришлось сжечь, за невозможностью приобрести в Омске герметическое хранилище достаточных размеров для дальнейшего их хранения. Обезвредить разложение дезинфекционным путем уже не представлялось возможным.
Икона «Спас на убрусе». С надписью на обратной стороне: «Ц.С. Анастасия 5 июня 1914 г. Н.». Подарок Великой Княжне Анастасии Николаевне от Отца на день Рождения. Свято-Троицкая Духовная семинария в Джорданвилле.
Из вещей, собранных в Екатеринбурге, прежде всего, были отобраны те вещи и документы, которые были найдены при осмотрах дома Ипатьева, дома Попова, помойной ямы во дворе дома Ипатьева, при исследовании и розысках в районе “Ганиной ямы”, в комнатах бывшего областного совета и в почтово-телеграфной конторе.
Все эти вещи и документы по существу являлись вещественными и документальными доказательствами по делу, и потому все они подверглись детальному обследованию, изучению и описанию. Главнейшие и необходимейшие из них по следственному указанию подвергались кроме того экспертизе специалистов, научным анализам, фотографированию и подробному протокольному описанию.
Преподобный Серафим Саровский, молящийся на камне. Принадлежал Царской Семье. Собрание митрополита Илариона (Капрала).
По исследовании всех этих вещей в следственном отношении, большая часть их, в том числе представлявшие большую материальную ценность, была внесена в новые описи, вновь уложена, упакована, запечатана и передана по указанию Верховного Правителя на хранение в надежное место, так как сохранять при себе всё это ценное в историческом и национальном отношениях имущество, представлявшее реликвии погибшей Царской Семьи, комиссия не считала возможным.
Погон генерал-майора Свиты ЕИВ, обнаруженный во время следствия по цареубийству. Скорее всего, принадлежал Гофмаршалу князю В.А. Долгорукову (1868-1918), убитому большевиками в Екатеринбурге. Свято-Троицкая Духовная семинария в Джорданвилле.
После этого были разобраны вещи, отобранные от бывших охранников и их семей и знакомых в Екатеринбурге, Верх-Исетском и Сысертском заводах, а равно вещи и документы, оставшиеся в каретнике дома Ипатьева и в кладовой Волжско-Камского банка.
Икона Божией Матери «Тамбовская». Свято-Троицкая Духовная семинария в Джорданвилле.
Насколько позволило время, письма, дневники и книги, принадлежавшие Членам Царской Семьи и погибшим с Ними приближенным, были просмотрены и использованы как материалы исторического и национального значения, но в общем бегло, оставляя эту область исследования на будущее в обстановке более благоприятной, чем та, в которой велось следственное производство.
Китель 16-го гренадерского Киевского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича Алексея Николаевича полка, принадлежавший Царевичу. Свято-Троицкая Духовная семинария в Джорданвилле.
Этим вещам и документам были также составлены подробные описи и списки, после чего их снова уложили в особые ящики, упаковали, запечатали и сдали на хранение туда же, куда были переданы и вышеуказанные вещи».
Вышивка по канве Императрицы Александры Феодоровны. Свято-Троицкая Духовная семинария в Джорданвилле.
Обследовавший архивные фонды Роберта Вильтона и генерала М.К. Дитерихса, историк Николай Георгиевич Росс пишет: «…В начале февраля 1919 года все вещи, относящиеся к делу и найденные следствием, были привезены в Омск. Была тогда же составлена подробная опись всех предметов, принадлежавших Царской Семье. После изъятия и передачи Соколову всего необходимого для его работы, адмирал Колчак поручил генералу Дитерихсу переправку вещей в Англию, Король которой был близким родственником Николая II. В Англии проживала и сестра Царя Великая Княгиня Ксения Александровна. [Это не совсем так: вместе со своей матерью, вдовствующей Императрицей, Великая Княгиня отплыла из Крыма 11 апреля 1919 г., прибыв в Англию лишь 9 мая. - С.Ф.]
Фрагмент шерстяного одеяла, связанного Великими Княжнами для Цесаревича Алексея Николаевича в Екатеринбурге в 1918 г. Свято-Троицкая Духовная семинария в Джорданвилле.
Собранные вещи - одежда, украшения, предметы домашнего хозяйства и обихода, книги, вырезанные Сергеевым части пола и стен, были упакованы в 50 ящиков (размером 1 м. х 75 см. х 75 см.), уложены в специальный поезд и отправлены под охраной во Владивосток. Но, видимо, охрана была подкуплена: во Владивостоке обнаружилось, что в поезде осталось лишь 29 ящиков...» («Гибель Царской Семьи». Составитель Н. Росс. Франкфурт-на-Майне. 1987. С. 15).
Железнодорожные пути рядом с Владивостокским портом.
https://repository.duke.edu/dc/esr/esrph080014610
Одним из свидетелей событий того времени был, как мы уже отмечали, Чарльз Сидней Гиббс, наставник Цесаревича Алексея Николаевича, а в описываемое время - секретарь Британского Верховного комиссара в Сибири Чарльза Элиота, прибывший во Владивосток вместе с поездом последнего и пробывшего здесь вплоть до отъезда 16/29 мая в Харбин.
Скорее всего, именно в феврале 1919-го во Владивостоке произошло знакомство с Сиднеем Гиббсом и Роберта Вильтона, хотя ни тот ни другой в известных нам текстах и не упоминают об этом. Это могло состояться, как в поезде генерала Дитерихса, так и в вагоне Верховного комиссара Элиота, которого, конечно, не мог не посетить корреспондент «Таймса».
Еще в 1975 г. биограф Гиббса, Джон Тревин, привел в своей книге выписку из дневника своего героя от 15/28 февраля 1919 г.:
«Зашел к генералу Дитерихсу в его поезд на вокзале, так как сегодня он просил меня об этом через Верховного комиссара. Пока я был там, капитан британского крейсера “Кент” пришел справиться о вещах, которые он должен получить о генерала Дитерихса.. Генерал сказал, что не все вещи уложены в ящики, и он заказал дополнительные (20 ящиков, 1 метр в длину и ¾ в высоту и ширину), но они пока не готовы.
Корабль Его Величества «Кент» во время одного из конвоев у Кейптауна. 8 марта 1918 г.
«Кент» был одним из 10 бронированных крейсеров Англии, построенных для Королевского флота в начале ХХ в. Спущен на воду в 1903 г. Водоизмещение 9800 тонн, скорость 23 узла. Участвовал в сражениях Великой войны, затем сопровождал конвои, вернувшись на китайскую стоянку в июле 1918 г. В январе 1919 г. был направлен во Владивосток для поддержки вооруженных сил союзников в борьбе с большевиками. В марте 1920 г. выставлен на продажу в Гонконге, продан на лом 20 июля.
Капитан сказал, что вещи должны быть переданы в Английский банк на хранение. Генерал Дитерихс сообщил, что у него более 1000 предметов, принадлежавших Царской Семье, в том числе и стулья (стул с высокой спинкой, на котором любила сидеть Императрица, и кресло на колесах из дома Ипатьева). Он взял к себе и бедного Джоя [собаку]…
Он показал мне много фотографий вещей, включая бриллиантовые (две) и жемчужные серьги и маленький Мальтийский крест с изумрудами.
Офицеры крейсера «Кент».
Самой ужасной была фотография отрезанного пальца. Он сказал, что, по единогласному мнению экспертов, палец принадлежал женщине старше 35 лет, регулярно ухаживавшей за ногтями. Они не были уверены, какой это палец. Полагали, что большой, хотя… это мог быть и средний.
Он также показал мне книгу, с вложенной в нее молитвой, начинавшейся словами: “Молю…”, написанной почерком Императрицы и адресованной [Великой Княжне Ольге Николаевне] - по всей видимости на Рождество 1917 года. Я тогда получил от Императрицы такую же открытку.
Он расспрашивал меня об Алексее и сказал, что, судя по дневниковым записям, он был совсем ребенком. Я ответил, что это правда - так повлияла на Него болезнь, хотя в некотором отношении Он был старше своих лет. Когда при Дворе Цесаревичу предстояло выполнять какие-либо дипломатические обязанности, Он всегда проявлял большой такт и рассудительность.
Мы говорили о графине Гендриковой и ее дневнике, который полностью попал в руки Правительства [Колчака]…» («Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания». М. 2013, С. 181-182).
Команда крейсера «Кент».
На пути из Владивостока у Гиббса произошла знаменательная встреча, которой он рассказал в письме тете Кейт: «…У меня был интересный разговор с одним молодым офицером, которого мы подвезли. Он пылкий монархист, у него на груди с левой стороны была приколота романовская лента с маленькой гофрированной Императорской короной. Он отказался сообщить мне значение этой ленты и, что было особенно трогательно, хранил неиссякаемую веру в Царскую Семью» (Там же. С. 185).
Увы, уже тогда это было скорее исключением, иначе бы и не запало в память англичанина.
Пораженная изменой, трусостью и обманом, прежняя Историческая Россия отлетала в мiр иной.
У английского штабного вагона.
В том же самом Владивостоке, и в те же самые дни, с генералом М.К. Дитерихсом могла видеться также фрейлина Императрицы баронесса Софья Карловна Буксгевден, с которой Михаил Константинович познакомился перед этим в Омске.
В Омск - Ставку Верховного Правителя России - она приехала из Тюмени в самом начале январе 1919 г. Здесь Буксгевден познакомилась сначала с Верховным комиссаром Чарльзом Элиотом, а потом и с генералом Альфредом Ноксом, который пригласил баронессу выехать на его поезде на Дальний Восток, чтобы затем добраться до Европы.
«Генерал Нокс, - вспоминала Софья Карловна, - отправился в свой путь в конце января и на этом закончилась моя жизнь в Омске. Я попрощалась с мсье Жильяром, который занял пост во Французской военной миссии и вынужден был остаться в Омске. Вся наша компания распалась. Мадемуазель Теглева была в Тюмени, мистер Гиббс всё еще был в Екатеринбурге, но позднее присоединился к Британской военной миссии в Омске» (Баронесса Софья Буксгевден «Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы России. Воспоминания фрейлины в трех книгах». М. 2012. С. 456).
Некоторые подробности отъезда приводил в своих мемуарах командир 25-го батальона Миддлсекского пехотного полка полковник Джон Уорд (1866-1934).
См. о нем:
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/235123.html
Полковник Джон Уорд в Сибири.
По его словам, генерал Нокс получил разрешение на поездку по Транссибирской магистрали от Верховного Правителя адмирала А.В. Колчака 5 февраля. Целью поездки было убедить железнодорожников не чинить препятствий перевозке людей и грузов вплоть до окончания военных действий. Однако из-за снежной бури выезд задержался до 22 февраля, по новому стилю, разумеется (John Ward «With the “Die-Hards” in Siberia». Cassell & Сo. London. New York. 1920. P. 171-176).
https://archive.org/details/cu31924027948532
«Поезд, который правительство предоставило в распоряжение Нокса, - читаем далее в мемуарах баронессы Буксгевден, - был одним из бывших поездов Двора. Именно то самое купе, в котором я ехала, вызывало у меня море ассоциаций, так я в нем часто ездила, когда сопровождала Императрицу или Ее Дочерей […] Хотя вагоны были в течение несколько месяцев штабом большевицкого главнокомандующего, они совершенно чудесным образом не пострадали. […] [Правда,] он предусмотрительно снял все полезные штучки, к которым он мог приложить руки; таким образом исчезли часы и термометры, как и все медные запоры и винты. […]
Полковник Уорд у штабного вагона.
Мне казалось, что я была во сне, когда я в первый раз вошла в ярко освещенный обеденный вагон, который служил столовой для генерала Нокса и его штаба. Последний состоял в основном из молодых офицеров, многие из которых хорошо говорили по-русски и интересовались страной. […]
Распорядком руководил дородный добродушный полковник [П.П.] Родзянко [https://jan-pirx.livejournal.com/43483.html], русский офицер связи, его мощный голос превалировал в общем тоне разговора, а его язык был “ярко окрашенным”. А настоящим флигель-адъютантом, добрым и веселым, был Виктор Казалет, заботившийся о каждом и всё замечавший.
Генерал Альфред Нокс с членами своего штаба. Крайний правый - служивший в Британской военной миссии полковник-кавалергард Павел Павлович Родзянко (1880-1965). Омск 1919 г.
Здесь был капитан Стивени, стройный и жилистый, говоривший по-русски, как и майор Кэмерон, который казался всегда глубоко погруженным в деловые разговоры с кем-то из мужчин, кого он мог поймать только во время еды; коммодор Вольф Мюррей с корабля Его Величества британского крейсера “Кент”, получившего только что от Колчака орден Святого Георгия за проявленную храбрость, но не имевший возможности носить его, поскольку правительство Колчака официально не было признано Англией.
Генерал Дитерихс, командующий войсками Колчака, также живший в железнодорожном вагоне на станции, приходил несколько раз к обеду, пока поезд всё еще был в Омске, также как и французские и чешские офицеры» (Баронесса Софья Буксгевден «Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы России». С. 456-460).
Поезд шел через Томск, Красноярск, Иркутск, Читу, Харбин.
Наконец, прибыли во Владивосток.
«Для меня было странным и печальным, - описывала она затем свои впечатления, - видеть неоживленную бухту, в которой в прошлом находились процветавший торговый порт и одна из величайших военно-морских баз России. Всё изменилось. В торговой части бухты было только несколько японских пароходов и три или четыре старых эсминца, стоявших на якоре в военной части. Маленький британский крейсер “Кент”, корабль Вольфа Мюррея, стоявший в центре, был самым крупным кораблем, который там можно было увидеть» (Там же. С. 475).
Крейсер «Кент».
Путь Софье Карловне предстоял неблизкий: в середине февраля она отплыла на японском пароходе в порт Цуруга; оттуда - через США с короткой остановкой в Лондоне -добралась наконец до Копенгагена, где жил ее отец. Там 19 августа состоялась ее встреча с недавно прибывшей в Данию из Англии вдовствующей Императрицей Марией Феодоровной…
Продолжение следует.