ОХОТА НА ЦАРЯ (2)
Второй выстрел прозвучал ровно через год в Париже 25 мая / 6 июня 1867 года. Стрелял поляк Антон Березовский.
На первый вопрос: «Как могли вы стрелять в Государя, находящегося здесь в качестве гостя Франции…?» - последовал весьма характерный ответ: «Я совершил большое преступление против Франции». И Березовский заплакал.
Покушение польского революционера Березовского на жизнь Императора Александра II в Париже на Лоншанском поле.
Через несколько дней парижские адвокаты, собравшись с духом, вышли демонстрировать в пользу «говнюка Березовского» (Достоевский), оглашая стогны французской столицы криками: «Vive la Pologne!» (Березовского приговорили к безсрочной каторге, однако в 1906 г. его помиловало правительство Жоржа Клемансо. Окончил он свои дни в тихоокеанских тропиках.)
О том, что все эти воображавшие себя спасителями народа революционеры и террористы в действительности были лишь безродной шайкой извергов, в точном понимании этого слова, лучше всего свидетельствуют воспоминания самих т.н. «народников», подтверждающие полный провал их попыток «хождения в народ» в 1874 году. Крестьяне, составлявшие в то время 9/10 населения Российской Империи, как правило, вязали приходивших к ним «буревестников» и сдавали их чинам полиции.
Разъезды полиции на улицах Петербурга. Иллюстрация из английского журнала.
Бывало, правда реже, и по-другому. «Раз идём мы с товарищем по дороге, - рассказывал П.А. Кропоткину С. Кравчинский. - Нагоняет нас мужик на дровнях. Я стал толковать ему, что податей платить не следует, что чиновники грабят народ и что по Писанию выходит, что надо бунтовать. Мужик стегнул коня, но и мы прибавили шагу. Он погнал лошадь трусцой, но и мы побежали вслед, и всё время продолжал я ему втолковывать насчёт податей и бунта. Наконец мужик пустил коня вскачь, но лошадёнка была дрянная, так что мы не отставали от саней и пропагандировали крестьянина, покуда совсем перехватило дыхание...»
Что тут можно сказать? - Пожалуй, лишь, что насильно, как говорят, мил не будешь. Этот провал, отчасти, толкнул неудачников к террору.
Основная причина (хотя и не столь явная) была, однако, иная…
О том, какая духовная отрава готовилась для России, свидетельствовала инструкция, составленная для своих единомышленников одним из вождей польского восстания 1863-1864 гг. Людвигом Мерославским: «Неизлечимым демагогам нужно открыть клетку для полёта за Днепр. Пусть там распространяют казацкую гайдаматчину против попов, чиновников и бояр, уверяя мужиков, что они стараются удержать их в крепостной зависимости. Должно иметь в полной готовности запас смут и излить его на пожар, зажжённый уже во внутренностях Москвы. Вся агитация малороссианизма пусть перенесётся за Днепр... Вот весь польский герценизм! Пусть он издали помогает польскому освобождению, терзая сокровенные внутренности Царизма... Пусть себе заменяют вдоль и поперёк анархией Русский Царизм, от которого, наконец, освободится и очистится соседняя нам московская народность. Пусть обольщают себя девизом, что этот радикализм послужит “для нашей и вашей свободы” (слова Герцена из статьи “Колокола”). Перенесение его в пределы Польши будет считаться изменой отчизне и будет наказываться смертью, как государственная измена...»
Так появилось на свет «украйнофильство», поддерживаемое впоследствии всеми врагами России (Австро-Венгрией, Германией, США).
Петербургская полиция останавливает сани для проверки. Иллюстрация из английского журнала.
Вкусив первые его отравленные плоды, Русское Правительство в 1875 г. закрыло Юго-Западное отделение Географического общества, ставшее, под прикрытием науки, рассадником этого антигосударственного сепаратистского движения. Тогда же из Киевского университета Святого Владимiра был изгнан один из главных адептов инспирированного недругами России «украйнофильства» профессор М.П. Драгоманов, бежавший за границу. Впоследствии, уже после смерти М. Бакунина, лондонская «Times» рекомендовала его как «руководящий ум», жилище же его в Женеве именовала «штаб-квартирой нигилизма», откуда террористы получали приказы убивать.
Именно с этими, ныне почти что забытыми, событиями в Киеве историк Д.И. Иловайский связывал причину возобновления покушения на цареубийство: «…Покушения прекратились, было, на целые двенадцать лет. Они возобновились в 1879 году. А вообще революционная агитация усилилась с 1877 года, одновременно с тою освободительною войною, которую тогда предприняла Россия. Что же такое произошло в этот промежуток, что возбудило анархистов? Ничего более, как помянутые меры 1875 и 1876 годов».
Более планомерный, организованный характер «охота на Русского Царя» приняла вместе с окончательным структурным оформлением летом 1879 г. боевой организации т.н. «Народной воли» - «Исполнительного комитета». Первой же его акцией стало вынесение 26 августа 1879 года «смертного приговора» Императору Александру II.
Первым среди народовольцев мысль об этом пришла еврею Г.Д. Гольденбергу и поляку Л.А. Кобылянскому. Произошло это еще в марте 1879 года.
«Для осуществления этой, - читаем в полицейском протоколе, - мысли Гольденберг, по прибытии в Петербург, обсуждал этот вопрос с Зунделевичем и Александром Михайловым... По словам Гольденберга, он первым вызвался осуществить этот замысел, а за ним предложил свои услуги Кобылянский, но предложения их не были приняты на том основании, что Гольденберг - еврей, а Кобылянский - поляк, тогда как признавалось необходимым, чтобы покуситель был непременно русский...» Так, подобно тому, как это было устроено в русской либеральной прессе, создавалась иллюзия «русского освободительного движения».
Захват типографии нигилистов в Харькове. Из французского журнала «Le Monde Illustré».
«…Откровения Гольденберга, - считал Д.И. Иловайский, - подтвердили и прежде существовавшую догадку, что для совершения цареубийства систематически выбирались люди с чисто русскими, т.е. великорусскими фамилиями, конечно, для того, чтобы придать всему делу якобы исключительно русский характер и притом исключительно социалистический».
Этого не отрицала и революционерка Вера Фигнер: «…Вопрос об участии еврея или поляка в покушении на Государя был сразу же устранен. Мотивом при этом было устранить всякую возможность каких-либо репрессий против угнетаемых национальностей. Это должно быть непременно дело русского».
Продолжение следует.