СЛУЧАЙНЫЕ ЗАМЕТКИ (6)
Юрий Мамлеев и Евгений Головин.
Московский «двуликий Янус» paganus (начало)
«…Будущее постичь невозможно - тем более мудрецам; ведь то, что на самом деле важно, от современников неизменно сокрыто, а семена грядущего тихо прорастают себе во тьме, в каком-нибудь позабытом уголке, пока все глаз не сводят со Сталина или Гитлера…»
Джон Р.Р. ТОЛКИЕН.
Итак, Москва конца 1950-х - начала 1960-х. Одним из признаков некоторой интеллектуальной свободы времен хрущевской оттепели был т.н. «советский андеграунд», существовавший в виде возникших тогда салонов, объединявших нонконформистов.
Завсегдатай многих из них журналист Игорь Дудинский вспоминает: «…Люди тех салонов если и чувствовали себя маргиналами, то избранными, а не обиженными аутсайдерами. Эти люди считали себя элитой - причем это не проговаривалось, а подразумевалось».
Среди этих московских салонов т.н. «Южинский» уже в то время резко выделялся среди других своим эзотерическим характером.
Основатель его Юрий Мамлеев называл его «философско-мистическим кругом», а один из его участников (Гейдар Джемаль) - «шизоидным интеллектуальным подпольем».
Первое впечатление после знакомство с дальнейшим рассказом Игоря Дудинского, памятуя эпоху: «да ведь это театр абсурда!». (Но это, конечно, если считать, что происходило только то, что видел очевидец. Однако ведь могло быть и так: он видел то, что ему показывали.)
«Московские салоны […] прошли путь от глухого подполья до места встречи представителей власти и диссидентуры».
Внутри таких салонов «политика рассматривалась как часть культуры. Даже […] в мистическом “Южинском кружке”, строились планы убийства первых лиц государства. Мамлеев называл Ленина “красной обезьяной”. Как-то я решил познакомить его со своим отцом, видным представителем номенклатуры и большим, по тем временам, либералом. Папа стал ему что-то говорить о Ленине. Свой ответ Мамлеев начал: “Вы понимаете, красная обезьяна…” На что мой отец предложил: а давайте-ка мы с вами лучше водки выпьем».
На вопрос журналиста: «Держатели салонов контактировали с КГБ?» - Дудинский ответил: «Как правило, вступали в вынужденные, сложные и запутанные отношения: держать салон и не быть связанным с гэбухой было почти невозможно. […] Где-то люди, связанные с Комитетом, имели свой частный интерес, скажем так, к коммерции отношение не имевший. А где-то просто появлялись стукачи. А иногда, например, приходили люди и говорили: “А можно мы вас пофотографируем?” И все фотографируемые относились к этому спокойно: не боялись, наверное. Хотя именно Контора салоны и срезала на корню в самом конце семидесятых. Любой хозяин понимал - расплата обязательно придет, хотя не всегда понятно, когда и какой она будет».
http://rulife.ru/mode/article/510
Центром, мотором, сердцем Южинского кружка было два человека - Юрий Мамлеев и Евгений Головин.
Юрий Мамлеев. Фото Владимiра Сычова.
«…Важно ощутить, - делится своими выводами автор расследования, журналист, пишущий на церковные темы, В.И. Можегов, - тот первичный бульон, из которого посредством солярной ли инициации, алхимического ли брака был порожден феномен […] новейшей “правой идеи” в целом. И здесь, конечно, прежде всего, нам являются две эти эпические фигуры, стоящие у ее колыбели и устремленные, как двуликий Янус, одна на Восток, другая - на Запад (Север) мiра, одна - в грядущий день “России Вечной”, другая - в начала начал трансмутаций андрогинна-сверхчеловека Адама и Евы-Лилит. Брахман-всеединец Мамлеев и кшатрий-индивидуалист Головин и сегодня (опубликовано в журнале “Континент” в 2010-м до кончины того и другого. - С.Ф.), равно равнодушные к суете мiра, ведут отрешенную жизнь аскетов, но именно в их алхимическом тигле зародились и из него вышли политики дня сегодняшнего».
http://magazines.russ.ru/continent/2010/144/mo7.html
Первый из этих московских «языческих мудролюбов» - Юрий Витальевич Мамлеев (1931-2015) писатель и философ, основатель жанра «метафизического реализма» и философской доктрины «Вечная Россия», называющийся некоторыми литературоведами «мастером сексуального и некрофильского гротеска», родился в Москве; там же в 1956 г. окончил Лесотехнический институт. С 1957 г. и вплоть до вынужденного отъезда из страны он преподавал математику в школах рабочей молодежи.
Игорь Дудинский, уточняя среду его обитания, рассказывал: «Юрий Витальевич Мамлеев родился и вырос на Южинском переулке, даже учился в школе, расположенной неподалеку, на Тверской улице (тогда улица Горького) - с первого класса и до аттестата. Если войти в арку на площади Пушкина, которая ведет к Палашевскому рынку, то здание школы будет первым по правую руку.
Его доставшиеся ему по наследству от покойных родителей две крохотных комнатки были расположены на втором этаже двухэтажного барака - точно такого, какие изображал на своих холстах Оскар Рабин. Барак снесли в самом конце шестидесятых, и Мамлееву дали однокомнатную “малогабаритную” квартиру в убогой пятиэтажке на бульваре Карбышева... Но он там жил недолго… […]
Южинский переулок. 1963 год.
Сейчас на месте деревянного барака стоит многоэтажная башня. А в свое время в барак вел один подъезд. На каждой лестничной площадке были две двери - направо и налево. За каждой дверью была коммуналка, устроенная по принципу “коридорной системы”. Большой коридор и по обеим его сторонам много дверей, ведущих в комнаты жильцов. Общая кухня, туалет, ванной комнаты не предусмотрено, Мамлеев ходил мыться к своей тетушке, известному московскому психиатру, которая жила тоже в коммуналке на улице Горького, но в сталинском доме и в квартире с ванной.
На втором этаже мамлеевская дверь была слева, на ней висел список, сколько звонков кому звонить. Мамлеев стоял в списке последним. Ему надо было звонить восемь раз. Последнее обстоятельство безумно раздражало соседей, потому что к нему безконечно приходили “гости”, и соответственно в квартире днем и ночью стоял оглушительный трезвон.
За дверью начинался коридор, в самом конце которого справа была дверь Мамлеева. За ней одна за другой шли две крохотные комнатки, метров по восемь каждая. В каждой - по небольшому окошку, которые упирались в стену красного кирпичного дома (он сохранился до сих пор). Таким образом, мамлеевские окна были расположены в торце барака.
Владимiр Пятницкий. «Утро». Начало 1960-х гг.
В этом и следующем постах мы приводим работы художников - участников Южинского кружка из книги Юрия Мамлеева «Московский гамбит» (М. «Традиция». 2016).
Салон на Южинском возник после того, как родители Мамлеева умерли. О них сам Юрий Витальевич предпочитал не распространяться. Сейчас пишут, что его отец был “профессором психиатрии”. […] Лично я хорошо знал тетушку Мамлеева, которой уже давно нет в живых. Она, например, была лечащим психиатром и Зои Космодемьянской, и Аркадия Гайдара».
http://www.peremeny.ru/column/view/1049/
Точный почтовый адрес бревенчатого двухэтажного дома: Южинский переулок, дом 3. В этом, как говорят, прежнем родовом гнезде, превращенном при советской власти в шестиквартирную коммуналку, проживали герои мамлеевской прозы, привычно рычащие после перепоя: «всех посажу!».
Когда-то место это у Патриарших прудов (между прочим, тех самых, булгаковских) называлось Старые Палачи (когда-то в давние времена здесь наказывали преступников). Со временем «палачи» преобразились в более нейтральные «палаши». Потому переулок и назывался Большим Палашевским. В 1929 г. его переименовали в Южинский, по псевдониму жившего здесь актера А.И. Сумбатова-Южина. В 1994 г. переулку вернули его историческое название.
Во дворе соседнего дома (№ 4) по Южинскому переулку. 1956-1958 гг.
«Собственно, салон на Южинском, - свидетельствовал Игорь Дудинский, - начинался в курилке Ленинской библиотеки. В пятидесятые годы там, прямо в читальном зале в открытом доступе на полках стояло множество книг по философии и даже эзотерике. Никакой цензуры не было очень долго, потому что после Сталина власть грызлась между собой, и ей было не до тайных знаний. Если чего-то не находили на полках, то все можно было легко заказать по каталогу. Приносили буквально через несколько минут, которые жаждущие знаний молодые люди проводили в курилке, где активно знакомились друг с другом. […]
Мамлеев с жадностью участвовал в таких спорах, и когда библиотека закрывалась, приглашал некоторых из их участников к себе домой - благо было рукой подать. По дороге брали в Елисеевском выпить и закусить».
http://www.peremeny.ru/column/view/1049/
В другом интервью он сообщал кое-какие дополнительные подробности: «Постепенно все со всеми перезнакомились, и Мамлеев стал приглашать народ к себе в гости. Просто он жил ближе всех. […] Никакой особенной салонной обстановки, книги и книги. И очень тесно. […] Можно было увидеть такую картину - входит профессор в пиджаке и галстуке, его поддерживают под руки два бомжа. И он с этими бомжами ведет диалог, причем они в плане интеллектуального потенциала ни в чем ему не уступают».
http://rulife.ru/mode/article/510
Здесь не только читали стихи, показывали новые картины, рассуждали о мистике и каббале, но и совершали, как скромно говорят ныне, «мистические действа», без какого-либо намека на то, какие именно.
Примкнувший к кружку позднее, уже на излете, писатель Н.Ю. Климонтович (1951-2015) пишет в своих записках «Далее - везде…» (М. 2002): «Южинский кружок исповедовал всяческий эзотеризм - каббалу вперемежку с оккультизмом, эротический мистицизм с учениями стоиков и пифагорейцев, неоплатонизм и антропософию, короче, всё, что могло служить более или менее прочной оградой между южинцами и простыми замороченными советскими интеллигентами».
Многое было описано самим хозяином салона в его книгах, однако, разумеется, не всё и уж, конечно, не главное.
«…Романы Мамлеева “Шатуны” и “Московский гамбит”, - говорит Игорь Дудинский, - абсолютно документальные произведения. Если в “Шатунах” присутствует небольшой элемент художественности, то “Московский гамбит” - документален на сто процентов, хотя Мамлеев не раскрывает в нем и миллионной доли правды».
Обложка последнего и наиболее полного издания романа Юрия Мамлеева «Московский гамбит». М. «Традиция». 2016.
«Южинский, - пишет журналист Наталья Кеворкова, - стал лабораторией отрицания жизни и препарирования смерти. Эти рыцари сидели за круглым столом, в центре которого всегда стояла смерть».
https://www.pravmir.ru/korol-artur-yuzhinskogo/
Известно, что сами члены Южинского кружка называли себя «шизами» или «шизоидами».
«Там учили идти во всем до предела, - говорит Игорь Дудинский. - Там бредили, освобождая ум».
«В Южинском, - пишет в статье, посвященной памяти одного из его участников, Эмиль Гелич, - царил гоголевско-мамлеевский дух русского безумия».
http://pustoshit.com/21/gelich_jemal.html
А.Г. Дугин характеризует это, как «излишества во всех формах».
В своей статье «Алкоголь и душа» он цитирует стихи своего наставника Евгения Головина:
Прыгайте вниз головой.
Учитесь плавать,
Учитесь плавать,
Учитесь водку пить из горла…
Были у Головина и другие стихи. «Марихуанный сон», например:
Направь свою каравеллу
В пьяную вечную сельву
В марихуановый сон…
Некоторые из его учеников впоследствии не раз лечились, чтобы избавиться от сей пагубной зависимости…
Юрия Мамлеева также волновали пограничные состояния психики. Его тетка, работавшая в больнице имени Кащенко, несколько раз укладывала туда своего племянника, чтобы прервать его длительные запои.
Гимном Южинского были, между прочим, вот эти стихи одного из его завсегдатаев - художника Владимiра Ковенацкого:
Лишь вечер опустится над столицей,
рекламами синея и алея,
среди толпы, тупой и краснолицей,
бредем мы тихо в логово Мамлея.
Берем мы от реальности жестокой
поллитра и сырков плавленых пару,
глядим в себя до полночи глубокой
и распеваем песни под гитару.
Мы с вами повстречались не случайно
в каморке одинокой как могила:
мы - мертвецы, и в этом наша тайна.
Мы мертвецы - и в этом наша сила.
Владимiр Ковенацкий. «Домино». 1975 г.
«По темным углам квартиры, - описывал позднее свои ощущения от посещения коммуналки в Южинском писатель и переводчик Генрих Сапгир (1928-1999), - чудились призраки оргий, но оттуда появлялись исключительно интеллектуальные фигуры “архивных” юношей. Мелькали и бледные девушки - так называемые дочки Юрия Витальевича (по имени отчеству хозяина звали, как говорится, с младых ногтей). Я думаю, секс и мистика были просто флюидами, которые во множестве излучал на “посвященных” хозяин, Юрий Витальевич Мамлеев.
Когда при свете настольной лампы он читал вкрадчивым шепотом свои творения - прозу или стихи, создавалась особая интимно-сладковатая атмосфера, и мы погружались в нее, как в теплую ванну. Несмотря на узнаваемую барачно-затхлую конкретику, то была не реальность, а реальная ирреальность, все происходило не снаружи, а внутри человека, вернее, писателя Мамлеева...».
Среди стихов, которые читал хозяин квартиры, часто звучало и вот это, из его цикла «Монстры»:
Не молись на меня, моя детка.
Просто я - неживой идиот.
Запереть меня надобно в клетке
И показывать бесам вперед.
Владимiр Пятницкий «Кем ты хочешь стать?».
«…Там, где соединяются оголтелая мистика, алкогольный экстаз и всякие сексуальные комплексы (люди-то собирались не от мiра сего, да еще творческие, получившие неограниченную возможность для самореализации), - рассуждает Игорь Дудинский, - там непременно возникает атмосфера мракобесия, декаданса, загробных культов и вообще всего “нездорового”, этакого хлыстовства. […]
Что характерно, практически все так называемые “легенды” о Южинском, хотя в своей основе и соответствуют действительности, все равно сильно не дотягивают до уровня той параллельной реальности, в которой бредили и грезили обитатели мамлеевского “заныра”. Потому что происходившее там многократно превосходило любые человеческие способности к выдумыванию, домысливанию и фантазированию. […]
Вообще философия и “идея” Южинского - принципиально и последовательно антигуманны. Если мыслитель пытается проникнуть за пределы мiроздания (а именно такова была цель наших собраний), он обязан преодолеть в себе человеческое начало. А как можно преодолеть человеческое и одновременно оставаться человеком - с его системой координат, моралью, “гуманизмом”? “Большая часть прописанных там убеждений и их последовательное искреннее исповедование просто, как говорят медики, ‘несовместимы с жизнью’ в этом мiре”. Именно несовместимы!»
http://www.peremeny.ru/column/view/1049/
Продолжение следует.