ТАРКОВСКИЕ: ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ (часть 5)
Елисаветград. Городской театр.
«Там южная звезда стоит на небосклоне» (окончание)
А мать стоит, рукою манит, будто
Невдалеке, а подойти нельзя…
Арсений ТАРКОВСКИЙ.
Мария Даниловна, по словам Марины Арсеньевны Тарковской, скончалась «от рака в сорок четвертом году, вскоре после того, как папа вышел из госпиталя. Ей не сообщали о его ранении, а ему сказали не сразу о ее смерти».
Бабушка, вспоминала она, «была невысокой, худенькой, смуглой, с большими задумчивыми глазами. В нашей семье говорили, что была она похожа на свою бабку, румынку из Бельц. И хоть я и не нашла никаких документальных свидетельств существования этой румынской бабки, ее гены наглядно проявились не только в бабушке, в папе, но и во мне.
И до такой степени, что в детстве, когда я гуляла по Серпуховке с другой бабушкой, Верой, какой-то молдаванин, истосковавшийся по родным лицам, подбежал ко мне, схватил в объятия и закричал: “Наша, наша!”».
Марина и Андрей Тарковские. 1940-е годы.
«Мой и Андрея вид, - писала Марина Арсеньевна, - говорит о том, что румынская кровь смешалась со славянской».
Марина Тарковская.
«Конечно, в Андрее Арсеньевиче, - писал вхожий в семью поэт Михаил Синельников, - много от Арсения Александровича, от старших поколений Тарковских. И мне даже чудится, что и молдавская кровь некую роль сыграла.
Почему-то я подумал об этом, разглядывая дивные фрески великих монастырей Южной Буковины (она же Северная, румынская Молдавия).
Юбилейные дни, посвящённые 80-летию рождения Андрея Тарковского, прошли в Бухаресте в декабре 2012 г. На снимке (слева направо) Лейла Александер-Гарретт (переводчица на съемках фильма «Жертвоприношение»), иеромонах Гамалиил, Марина Арсеньевна Тарковская, Дмитрий Афанасьевич Салынский и Александр Витальевич Гордон в румынском православном монастыре Антим в Бухаресте.
Чем-то эта живопись близка Андрею Рублеву, и сравнение корректно, ибо она создавалась примерно в то же время. Духовный расцвет двух православных стран почти совпал. Штефан Великий был союзником и сватом Ивана III, и свет, шедший на Русь из Константинополя, по дороге не миновал Молдавии.
И не случайна исключительная любовь к Андрею Тарковскому, во внешности коего было нечто лихое, гайдуцкое, которую я наблюдал в Румынии».
Андрей Тарковский.
Далее автор воспоминаний упоминает стихи Арсения Тарковского об Овидии, личность и обстоятельства жизни которого в ссылке на Дунае вдохновляли многих поэтов, побывавших в Бессарабии, и прежде всего А.С. Пушкина.
В нашем же конкретном случае речь идет о цикле стихов «Степная дудка», написанных Арсением Александровичем в 1962-1964 гг.:
II
На каждый звук есть эхо на земле.
У пастухов кипел кулеш в котле,
Почесывались овцы рядом с нами
И черными стучали башмачками.
Что деньги мне? Что мне почет и честь
В степи вечерней без конца и края?
С Овидием хочу я брынзу есть
И горевать на берегу Дуная,
Не различать далеких голосов,
Не ждать благословенных парусов.
III
Где вьюгу на латынь
Переводил Овидий,
Я пил степную синь
И суп варил из мидий.
И мне огнем беды
Дуду насквозь продуло,
И потому лады
Поют как Мариула,
И потому семья
У нас не без урода
И хороша моя
Дунайская свобода.
Где грел он в холода
Лепешку на ладони,
Там южная звезда
Стоит на небосклоне.
IV
Земля неплодородная, степная,
Горючая, но в ней для сердца есть
Кузнечика скрипица костяная
И кесарем униженная честь.
А где мое грядущее? Бог весть.
Изгнание чужое вспоминая,
С Овидием и я за дестью десть
Листал тетрадь на берегу Дуная.
За желть и жёлчь любил я этот край
И говорил: - Кузнечик мой, играй!
И говорил: - Семь лет пути до Рима!
Теперь мне и до степи далеко.
Живи хоть ты, глоток сухого дыма,
Шалаш, кожух, овечье молоко.
В заключении этого поста нельзя не упомянуть одну пикантную подробность, связанную с родством Марии Даниловны Тарковский.
Дело в том, что не раз уже поминавшийся нами ее двоюродный брат Петр Иванович Рачковский, служивший на высоких должностях в Департаменте полиции, считается «инициатором создания Протоколов Сионских Мудрецов».
«Отсюда, - пишет в связи с этим в очерке “Искушение Тарковским” В.И. Карпец, - в конечном счете и “сионистский навет” на Андрея Арсеньевича, хотя сам он, в частности, по словам дружившего с ним Юлиана Семенова (сына чекиста Семена Ляндреса), “был антисемитом и считал себя последним потомком русских царей”».
Доверять этим словам полностью опять-таки не приходится, хотя бы потому, что отец Юлиана Семенова - Семен Александрович Ляндрес (1907-1968) - в «чеке» не служил, а, согласно легко доступной его биографии, работал в ВСНХ, Наркомтяжмаше, «Известиях», ОГИЗе и Госиздате.
Что же касается причастности (пусть и легендарного свойства, но при этом - что крайне важно - одинаково безоговорочно принимаемой в интеллигентской и еврейской среде) П.И. Рачковского к появлению Протоколов Сионских Мудрецов, то тут, конечно, есть предмет для некоторых размышлений.
Характерно в связи с этим, кстати говоря, и гробовое молчание по этому поводу всех без исключения членов семьи Тарковских.
Не знали? Вряд ли…
Продолжение следует.