Клерикальная революционность (1 часть)
Оригинал взят у el_murid в Субъекты и объекты (1)
Я думаю, что не открою тайны в том, что одним из моих личных интересов является изучение феномена Исламского государства, однако не в виде самостоятельной темы, а в контексте изучения социальных субъектов, возникающих в современных условиях.
Часть таких субъектов носит проектный характер и во многом существенно ограничены в своих возможностях, часть возникает стихийно и руководствуется более объективными факторами, проявляя максимально возможную самостоятельность. Собственно, именно они и представляют особенный интерес.
Из числа последних я бы мог назвать Донбасское восстание периода апрель-август 14 года, когда оно носило подлинно народный характер, и целый ряд исламистских группировок и движений Ближнего Востока, среди которых именно Исламское государство и в какой-то мере Джебхат ан-Нусра выглядят наиболее самостоятельными в своих действиях.
Проектными и во многом зависимыми от внешних игроков субъектами есть смысл заниматься в контексте технологий управляемой сборки, мы называем такие технологии «цветными революциями», хотя такое определение очень общо и неконкретно. В период ведения боевых действий (горячих или «теплых») таким субъектам больше подходит определение «прокси-силы» - то есть, по сути, пушечное мясо внешних игроков. Их список и перечень гораздо более обширен, обширна и классификация. Россия тоже «играет» в такие технологии, хотя для нее это совершенно новая тема, а потому во многом такая «игра» неуклюжа и малоэффективна. «Крымская весна», республики Донбасса периода сентября 14 года и по сей день - сугубо управляемые проекты, не имеющие под собой ничего, кроме внешнего управления. «Народный» характер этих субъектов носит сугубо пропагандистский характер, а в сути своей это классические прокси-силы, пушечное мясо кремлевской олигархии, хотя, конечно, телевизор и надрывается в обратном направлении. Особенно прокси-характер заметен, конечно, по откровенно полууголовному руководству «народных республик» Донбасса, так как выходцы из такой же уголовной среды 90-х годов, которые сегодня правят нашей страной, могут индуцировать только бандитские и уголовные методы управления в любой социальный проект вне или внутри страны.
Мое отношение и к прокси-силам, и самостоятельным проектам, безусловно, носит в какой-то степени и субъективный характер, что вполне нормально, однако по большей части для меня они именно объект изучения, а потому мои личные отношения к ним практически не влияют на выводы из изучения.
Исламское государство потерпело военное поражение в Сирии и близко к этому состоянию и в Ираке. Не сказать, что это можно назвать победой. Руководство ИГ, как можно судить, еще в 2015 году оценило перспективы своего положения и уже после провала наступательных действий в сирийском Курдистане под Кобани и Тель-Абьядом приступило к формированию сети «филиалов» за рубежом, постепенно переводя туда свои ресурсы: людские, материальные и финансовые. При этом опыт подпольной партизанской деятельности у ИГИЛ более чем серьезный, а нынешняя ситуация для него более чем благоприятна с точки зрения перехода на подпольное положение: за три года эксплуатации территории размером с Великобританию (хотя и довольно скудной как в ресурсном, так и в технологическом и инфраструктурном плане) ИГ накопил только финансовых резервов не менее 4-6 млрд долларов. По очень осторожным оценкам, этих средств даже при отсутствии иного финансирования ИГ достаточно для выживания в течение 6-8 лет без прекращения основной части всех своих проектов и программ (от чисто военных до всех остальных). Их насчитывается примерно два десятка. Уже сейчас ИГИЛ разворачивает масштабную программу «Львят Халифата» в шести странах, в период текущего военного поражения создано новое информационное агенство «Аль-Байна» Al Bayyinah (ранее это было только интернет-радио, теперь оно переформатировано в полноценное агенство для работы с Юго-Восточной Азией и Тихоокеанским бассейном). Американцы активно ищут финансовые вложения ИГИЛ, что означает - есть ряд финансовых программ по управлению финансовыми резервами группировки, есть активы, и это тоже требует определенных затрат. Наконец, ИГ вывел в другие страны не менее 20-25 тысяч человек плюс их семьи - их тоже нужно поддерживать, а в ряде случаев и содержать.
Но теперь, в отличие от ситуации 2009-2011 годов, ИГИЛ может себе позволить такие затраты, а это значит, что стартовые позиции для того, чтобы снова «выстрелить», у группировки гораздо прочнее, чем в последний его переход от подпольного к легальному существованию.
Подытоживая, можно сказать, что военная победа создала трудности, но пока никак не уничтожила Исламское государство, как социальный субъект. Более того - основное «конкурентное преимущество» ИГИЛ в виде самодостаточности, а значит, максимальной субъектности, пока остается при нем.
При этом ИГ остается и важнейшим врагом «цивилизованного» человечества, и по вполне понятной причине.
ИГ, равно как и ряд других формально террористических организаций и группировок, строго говоря, террористическими не являются. Их, конечно, можно так именовать, можно написать статьи в уголовных уложениях разных стран и даже в международные документы, но в реальности речь, конечно, идет о новом явлении, которое присуще именно современному уровню развития глобальной цивилизации.
В середине 20 века мы уже сталкивались с подобным явлением: в момент крушения колониальных систем по всему миру возникло мощное национально-освободительное движение, которое даже ООН было вынуждено признавать в качестве особого явления. Документы ООН характеризуют национально-освободительные движения как временную форму государств на период их становления. Рудиментом такого явления сегодня можно назвать, к примеру, Организацию освобождения Палестины - классическое национально-освободительное движение, признанное ООН и рядом стран таковым. При этом еще недавно ООП считалось в ряде стран террористической группировкой и использовало методы вооруженной борьбы, терактов и диверсий для достижения своих политических целей.
Объединяет все национально-освободительные движения их цель - построение национальных государств. Национально-освободительные движения были инструментом борьбы народов против колониального господства.
Сегодня ситуация изменилась. Мир в значительной степени теперь представлен именно национальными государствами, поэтому национально-освободительные движения как таковые почти утратили свое значение. Есть ряд движений, которые сменили вооруженную борьбу на политическую, хотя и с определенными рецидивами - ЭТА, Ирландская Республиканская Армия, тот же ООП, в какой-то степени Хезболла и ХАМАС (хотя две последние группировки во много объектны и «прикручены» к внешним спонсорам, а потому говорить о них как о субъектах приходится с известными оговорками).
Тем не менее, ни о каком благорастворении в воздусях говорить, конечно, не приходится. Колониализм трансформировался в неоколониализм, где прямое административное управление колониями уступило место опосредованному управлению по двум основным механизмам - долговому и управление через коллаборационистскую элиту. Россия, к примеру, это во многом неоколония, в которой Запад управляет нами через продажную часть новой элиты, однако и другие ее части тоже, мягко говоря, не выглядят национально ориентированными, являясь мелкими империалистами, ведущими свою борьбу «под солнцем», но не в интересах народа, а в своих, узкокорыстных и групповых.
( далее следует)
Я думаю, что не открою тайны в том, что одним из моих личных интересов является изучение феномена Исламского государства, однако не в виде самостоятельной темы, а в контексте изучения социальных субъектов, возникающих в современных условиях.
Часть таких субъектов носит проектный характер и во многом существенно ограничены в своих возможностях, часть возникает стихийно и руководствуется более объективными факторами, проявляя максимально возможную самостоятельность. Собственно, именно они и представляют особенный интерес.
Из числа последних я бы мог назвать Донбасское восстание периода апрель-август 14 года, когда оно носило подлинно народный характер, и целый ряд исламистских группировок и движений Ближнего Востока, среди которых именно Исламское государство и в какой-то мере Джебхат ан-Нусра выглядят наиболее самостоятельными в своих действиях.
Проектными и во многом зависимыми от внешних игроков субъектами есть смысл заниматься в контексте технологий управляемой сборки, мы называем такие технологии «цветными революциями», хотя такое определение очень общо и неконкретно. В период ведения боевых действий (горячих или «теплых») таким субъектам больше подходит определение «прокси-силы» - то есть, по сути, пушечное мясо внешних игроков. Их список и перечень гораздо более обширен, обширна и классификация. Россия тоже «играет» в такие технологии, хотя для нее это совершенно новая тема, а потому во многом такая «игра» неуклюжа и малоэффективна. «Крымская весна», республики Донбасса периода сентября 14 года и по сей день - сугубо управляемые проекты, не имеющие под собой ничего, кроме внешнего управления. «Народный» характер этих субъектов носит сугубо пропагандистский характер, а в сути своей это классические прокси-силы, пушечное мясо кремлевской олигархии, хотя, конечно, телевизор и надрывается в обратном направлении. Особенно прокси-характер заметен, конечно, по откровенно полууголовному руководству «народных республик» Донбасса, так как выходцы из такой же уголовной среды 90-х годов, которые сегодня правят нашей страной, могут индуцировать только бандитские и уголовные методы управления в любой социальный проект вне или внутри страны.
Мое отношение и к прокси-силам, и самостоятельным проектам, безусловно, носит в какой-то степени и субъективный характер, что вполне нормально, однако по большей части для меня они именно объект изучения, а потому мои личные отношения к ним практически не влияют на выводы из изучения.
Исламское государство потерпело военное поражение в Сирии и близко к этому состоянию и в Ираке. Не сказать, что это можно назвать победой. Руководство ИГ, как можно судить, еще в 2015 году оценило перспективы своего положения и уже после провала наступательных действий в сирийском Курдистане под Кобани и Тель-Абьядом приступило к формированию сети «филиалов» за рубежом, постепенно переводя туда свои ресурсы: людские, материальные и финансовые. При этом опыт подпольной партизанской деятельности у ИГИЛ более чем серьезный, а нынешняя ситуация для него более чем благоприятна с точки зрения перехода на подпольное положение: за три года эксплуатации территории размером с Великобританию (хотя и довольно скудной как в ресурсном, так и в технологическом и инфраструктурном плане) ИГ накопил только финансовых резервов не менее 4-6 млрд долларов. По очень осторожным оценкам, этих средств даже при отсутствии иного финансирования ИГ достаточно для выживания в течение 6-8 лет без прекращения основной части всех своих проектов и программ (от чисто военных до всех остальных). Их насчитывается примерно два десятка. Уже сейчас ИГИЛ разворачивает масштабную программу «Львят Халифата» в шести странах, в период текущего военного поражения создано новое информационное агенство «Аль-Байна» Al Bayyinah (ранее это было только интернет-радио, теперь оно переформатировано в полноценное агенство для работы с Юго-Восточной Азией и Тихоокеанским бассейном). Американцы активно ищут финансовые вложения ИГИЛ, что означает - есть ряд финансовых программ по управлению финансовыми резервами группировки, есть активы, и это тоже требует определенных затрат. Наконец, ИГ вывел в другие страны не менее 20-25 тысяч человек плюс их семьи - их тоже нужно поддерживать, а в ряде случаев и содержать.
Но теперь, в отличие от ситуации 2009-2011 годов, ИГИЛ может себе позволить такие затраты, а это значит, что стартовые позиции для того, чтобы снова «выстрелить», у группировки гораздо прочнее, чем в последний его переход от подпольного к легальному существованию.
Подытоживая, можно сказать, что военная победа создала трудности, но пока никак не уничтожила Исламское государство, как социальный субъект. Более того - основное «конкурентное преимущество» ИГИЛ в виде самодостаточности, а значит, максимальной субъектности, пока остается при нем.
При этом ИГ остается и важнейшим врагом «цивилизованного» человечества, и по вполне понятной причине.
ИГ, равно как и ряд других формально террористических организаций и группировок, строго говоря, террористическими не являются. Их, конечно, можно так именовать, можно написать статьи в уголовных уложениях разных стран и даже в международные документы, но в реальности речь, конечно, идет о новом явлении, которое присуще именно современному уровню развития глобальной цивилизации.
В середине 20 века мы уже сталкивались с подобным явлением: в момент крушения колониальных систем по всему миру возникло мощное национально-освободительное движение, которое даже ООН было вынуждено признавать в качестве особого явления. Документы ООН характеризуют национально-освободительные движения как временную форму государств на период их становления. Рудиментом такого явления сегодня можно назвать, к примеру, Организацию освобождения Палестины - классическое национально-освободительное движение, признанное ООН и рядом стран таковым. При этом еще недавно ООП считалось в ряде стран террористической группировкой и использовало методы вооруженной борьбы, терактов и диверсий для достижения своих политических целей.
Объединяет все национально-освободительные движения их цель - построение национальных государств. Национально-освободительные движения были инструментом борьбы народов против колониального господства.
Сегодня ситуация изменилась. Мир в значительной степени теперь представлен именно национальными государствами, поэтому национально-освободительные движения как таковые почти утратили свое значение. Есть ряд движений, которые сменили вооруженную борьбу на политическую, хотя и с определенными рецидивами - ЭТА, Ирландская Республиканская Армия, тот же ООП, в какой-то степени Хезболла и ХАМАС (хотя две последние группировки во много объектны и «прикручены» к внешним спонсорам, а потому говорить о них как о субъектах приходится с известными оговорками).
Тем не менее, ни о каком благорастворении в воздусях говорить, конечно, не приходится. Колониализм трансформировался в неоколониализм, где прямое административное управление колониями уступило место опосредованному управлению по двум основным механизмам - долговому и управление через коллаборационистскую элиту. Россия, к примеру, это во многом неоколония, в которой Запад управляет нами через продажную часть новой элиты, однако и другие ее части тоже, мягко говоря, не выглядят национально ориентированными, являясь мелкими империалистами, ведущими свою борьбу «под солнцем», но не в интересах народа, а в своих, узкокорыстных и групповых.
( далее следует)