Битый генерал
Не найти в России генерала более презираемого, нежели Алексей Николаевич Куропаткин. Военный министр Сахаров, изощрялся в ядовитых пометках на телеграммах: «Кура»! Генерал Драгомиров острил: «не люблю куропатку под сахаром». Но от предложения возглавить русскую армию на Дальнем Востоке старый остряк благоразумно отказался. Что уж говорить о бесчисленных «мичманах Кладо», по сей день поливающих грязью старого фронтовика?
Куропаткин на фронте
И ведь справедливо поливают! Вспомним хронику русско-японской войны: Сражение на реке Ялу - проиграно. Порт-Артур - оставлен, Мукден - сдан. После таких «успехов» собственные подчинённые должны возненавидеть командующего. Но… возьмём с полки «Пятьдесят лет в строю» Игнатьева А.А., откроем главу, посвящённую отъезду Куропаткина с фронта:
«Офицеры стали обсуждать, следует ли им идти приветствовать опального сановника. Но солдаты дружно устремились к вокзалу навстречу поезду...»
И далее там же:
«Эта минута меня спасла, а громкое дружное, неподдельное «ура» солдатской массы, провожавшей поезд, окончательно подбодрило. Как мог я допустить себя до столь недостойного малодушия, когда такой старый воин, перенесший всю тяжесть поражений и позорно сброшенный с высокого поста, так покорен ударам судьбы и так безоговорочно готов на любом посту защищать свою родину и честь ее оружия».
Фантастика какая-то! Причём ненаучная. Только в России солдаты кричат «Ура» генералу с треском проигравшему все сражения. Напомню, автора мемуаров Игнатьева (член Союза писателей с 1940 г.) никак не заподозришь в симпатиях к царским генералам. Возможно, мы имеем дело с неким психическим заболеванием, поразившем автора мемуаров и ещё несколько десятков тысяч солдат, терпевших поражение за поражением вместе с генералом Куропаткиным. Я назову этот феномен «маньчжурским синдромом». Но вернёмся к главе, в которой Куропаткин возвращается на фронт в качестве командующего 1-й манчжурской армией:
«За тарелкой горячих щей вспоминались былые бои, перипетии отступления, но никто из присутствующих не обмолвился упреком по адресу Куропаткина. Наоборот, все были довольны его возвращением».
Увы, «маньчжурский синдром» не войдёт в аналы мировой психиатрии. Есть более рациональное объяснение преданности солдат своему командующему. Читаем у Игнатьева:
«- Он нашего брата солдата жалел! - объяснил мне один раненый сибирский стрелок на костылях».
Вместо постскриптума
Россия вступила в войну, имея 150 тыс. штыков на огромном пространстве от Байкала до Камчатки. Из них только 60 тыс. могли участвовать в боях. Остальные охраняли границу, крепости и Транссиб. Единственная железнодорожная магистраль могла пропустить 3-4 пары поездов в сутки. Для переброски тридцатитысячного армейского корпуса на Дальний Восток требовался месяц. Японское командование держало под ружьём 375 тыс. солдат ДО МОБИЛИЗАЦИИ и могло перебрасывать войска морем по своему усмотрению. Японцы всегда наступали имея численное превосходство и всегда несли потери в полтора-два раза больше русских. К концу войны японцы «...так были измучены, что заснули на тех самых местах, до которых дошли после мукденских боев. Напрасно военные историки упрекают маршала Ойяму в недостатке энергии при преследовании. Седан может не удаться войскам, которые дошли до предела изнеможения».
Японские пленные. Фото 1905 г.
За короткое время пребывания Куропаткина на посту военного министра (1898 -1904 года) выросли оклады строевых офицеров и были введены новые, более справедливые правила чинопроизводства. Двухлетние курсы юнкерских училищ заменены на трёхлетние. Памятный многим чипок в расположении части происходит от солдатских чайных, получивших распространение при Куропаткине. При нём приняли на вооружение трёхдюймовую скорострельную пушку обр. 1902 г. и на многие десятилетия вперёд артиллерийский калибр 76,2 мм стал главным в нашей армии. В 1945 году батареи трёхдюймовых дивизионок пылили по тем самых дорогам, по которым отступали наши полки в 1905-м. Даже полевые кухни изобретённые ещё при Наполеоне, в русской армии массово применены при Куропаткине. Алексей Николаевич ввёл в обиход множество малых и не знаменитых новшеств, которые делают армию современной, способной остановить превосходящего противника.
Куропаткин в годы русско-турецкой войны
После революции Куропаткин преподавал в основанной им сельской школе и заведовал Наговской волостной библиотекой в селе Шешурино Тверской области. Пережил многих остряков включая Драгомирова и военного министра Сахарова. Пережил даже переобувшегося на лету «мичмана Кладо» Николая Лаврентьевича. Похоронен в деревне Наговье Тверской области. А слова неизвестного стрелка я бы печатал колонтитулом на каждой штабной карте:
«Он нашего брата солдата жалел!»