Воскресенье, 7 вечера
В окно привычно залетают вечерние ругань и крики из очереди в «Даллас Барбекю». Раньше они были сконцентрированы в самом ресторане, почти неслышные за толстым, ударостойким стеклом. А теперь, когда запретили сидеть внутри, любители барбекю берут на вынос.
Очередь состоит преимущественно из граждан, которых прельщают корыта жареного мяса из пяти видов видов, запиваемые коктейлями из которых торчат зонтики и перевернутые бутылки пива. Почти всегда у кого-то в очереди находится бумбокс с ритмичными скороговорками дядей с золотыми зубами и бейсболками набекрень.
На другой стороне улицы святого Марка стоит очередь в модный кофешоп, недовольство сквозит из каждого её изгиба. Напротив хипстеров, через дорогу по Второй Авеню, стоят несколько панков, возле входа в библиотеку. Стоят беспорядочно; библиотека закрыта. Они подходят к хипстерам и просят подать сколько не жалко на билет к любимой бабушке в Миссисипи.
Хипстерам жалко. Панки лавируют в сторону очереди за мясом и возвращаются к себе на угол, неся на вытянутых руках засаленную коробку с закусоном. Из заднего выхода «Даллас Барбекю» выходит доставщик еды и под ленивые предложения из очереди продать подороже, садится на скутер и выезжает на перекресток.
Раздаётся сухой треск, глухой удар. Никто не видел что случилось - то ли колесо попало в колдобину, то ли тормоз заел в старом мотоскутере, но упал доставщик знатно: перелетел через руль и приложился всем телом об асфальт. Подбежали представители каждого угла. Доставщик пришел в себя - нет, нет, спасибо, не нужно скорую - встал было, но посерел, схватился за грудь и рыхло опустился на бордюр. Пара люмпенов-мясоедов аккуратно прислонила его к стенке, один из панков поднял скутер, хипстеры начали звонить 911. Подъехала машина скорой помощи, из неё вышли два медработника и устало побрели в сторону несчастного случая.
Вдруг из окон высунулись руки и начали аплодировать. Шум нарастал. Из соседних домов разносилось улюлюканье, трубный рёв вувузел, удары поварешками об кастрюли. Я тоже выскакиваю на пожарную лестницу и исступленно хлопаю в ладоши. Под бурные аплодисменты, парамедики погрузили тяжело дышавшего деливери-боя на носилки и затолкали все это в скорую помощь.
Добрые самаритяне разбрелись по своим углам, карета скорой помощи взвыла и уехала прочь, зрители уходят с крыш и пожарных лестниц, засовываются из окон обратно в квартиры. Панки врубают панк-рок на старой колонке, люмпены повышают децибелы своих рэпов. Панки показывают им средний палец, люмпены - бодро, факети-фак-фак. Все пьяно гогочут.
Бородатый хипстер объясняет подруге:
- Это у них из-за мясоедения. Если жрать куски плоти, которая всю жизнь провела в концентрационных лагерях, а затем была забита на скотобойне, то вся эта негативная энергия начнёт в тебе откладываться и выплескиваться наружу. Вот они и кричат, ссорятся. Представляешь какие б все были лапочки, если б только никто не ел мяса?
- Точно, - говорит подруга, - и не болел бы никто! И деливери-бой остался б в целости и сохранности!
Я закрываю окно.
Очередь состоит преимущественно из граждан, которых прельщают корыта жареного мяса из пяти видов видов, запиваемые коктейлями из которых торчат зонтики и перевернутые бутылки пива. Почти всегда у кого-то в очереди находится бумбокс с ритмичными скороговорками дядей с золотыми зубами и бейсболками набекрень.
На другой стороне улицы святого Марка стоит очередь в модный кофешоп, недовольство сквозит из каждого её изгиба. Напротив хипстеров, через дорогу по Второй Авеню, стоят несколько панков, возле входа в библиотеку. Стоят беспорядочно; библиотека закрыта. Они подходят к хипстерам и просят подать сколько не жалко на билет к любимой бабушке в Миссисипи.
Хипстерам жалко. Панки лавируют в сторону очереди за мясом и возвращаются к себе на угол, неся на вытянутых руках засаленную коробку с закусоном. Из заднего выхода «Даллас Барбекю» выходит доставщик еды и под ленивые предложения из очереди продать подороже, садится на скутер и выезжает на перекресток.
Раздаётся сухой треск, глухой удар. Никто не видел что случилось - то ли колесо попало в колдобину, то ли тормоз заел в старом мотоскутере, но упал доставщик знатно: перелетел через руль и приложился всем телом об асфальт. Подбежали представители каждого угла. Доставщик пришел в себя - нет, нет, спасибо, не нужно скорую - встал было, но посерел, схватился за грудь и рыхло опустился на бордюр. Пара люмпенов-мясоедов аккуратно прислонила его к стенке, один из панков поднял скутер, хипстеры начали звонить 911. Подъехала машина скорой помощи, из неё вышли два медработника и устало побрели в сторону несчастного случая.
Вдруг из окон высунулись руки и начали аплодировать. Шум нарастал. Из соседних домов разносилось улюлюканье, трубный рёв вувузел, удары поварешками об кастрюли. Я тоже выскакиваю на пожарную лестницу и исступленно хлопаю в ладоши. Под бурные аплодисменты, парамедики погрузили тяжело дышавшего деливери-боя на носилки и затолкали все это в скорую помощь.
Добрые самаритяне разбрелись по своим углам, карета скорой помощи взвыла и уехала прочь, зрители уходят с крыш и пожарных лестниц, засовываются из окон обратно в квартиры. Панки врубают панк-рок на старой колонке, люмпены повышают децибелы своих рэпов. Панки показывают им средний палец, люмпены - бодро, факети-фак-фак. Все пьяно гогочут.
Бородатый хипстер объясняет подруге:
- Это у них из-за мясоедения. Если жрать куски плоти, которая всю жизнь провела в концентрационных лагерях, а затем была забита на скотобойне, то вся эта негативная энергия начнёт в тебе откладываться и выплескиваться наружу. Вот они и кричат, ссорятся. Представляешь какие б все были лапочки, если б только никто не ел мяса?
- Точно, - говорит подруга, - и не болел бы никто! И деливери-бой остался б в целости и сохранности!
Я закрываю окно.
