Об одном сокрушительном поражении феминизма и его уроках
Гегель где-то отмечает, что все великие всемирно-исторические события и личности появляются, так сказать, дважды. Он забыл прибавить: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса.
Карл Маркс, 18 брюмера Луи Бонапарта, 1852
Гегель и Маркс были не совсем правы. Да, история повторяется, но зачастую не дважды, а гораздо чаще. И далеко не всегда трагедия сменяется фарсом.
После грандиозного поражения левых в Америке в 2016 году имеет смысл обсудить другое сокрушительное поражение, произошедшее в семидесятых годах прошлого века, и как кажется, вытесненное из памяти как левых, так и правых (впрочем, недавно было опубликовано исследование о нем, которое обсуждает в NYRB Линда Гринхауз: Linda Greenhouse, Who Killed the ERA? Divided We Stand: The Battle Over Women’s Rights and Family Values That Polarized American Politics by Marjorie J. Spruill Bloomsbury, 436 pp., $33.00, NYRB, 2017, LXIV:15, 6-10, http://www.nybooks.com/articles/2017/10/12/womens-rights-who-killed-era/. Именно эта рецензия натолкнула меня на идею данной заметки).
В американской Конституции нет явного положения о равноправии мужчин и женщин. Некоторые юристы выводят его из Четырнадцатой поправки, которая говорит об equal protection of law. Что разумно, но несколько осложняется тем обстоятельством, что больше полувека после принятия Четырнадцатой поправки женщины не имели такого важного права, как право голоса. Оно было дано им Девятнадцатой поправкой, которая говорит только о праве голосовать, но не упоминает никакие другие права. В частности, совершенно неясно, есть ли у женщин право на равную с мужчинами оплату труда и так далее.
В начале семидесятых годов идея конституционной поправки о равноправии женщин была частью платформ обеих главных партий (кстати, Республиканская партия выступала за эту поправку с 1940 года!) Среди ее сторонников были прогрессисты и консерваторы, правые и левые. К началу 1970х годов казалось, что ничто не может остановить простой и ясный законопроект (Equal Rights Amendment, ERA), который состоял из трех пунктов: (1) Соединенные Штаты или отдельный штат не могут отказать никому в правах или ограничить равенство прав перед законом на основании пола; (2) Конгресс имеет право издавать законы, направленные на исполнение этой поправки; (3) Поправка вступает в силу через два года с момента ратификации. В 1971 Палата представителей одобрила его 354:24, а в следующем году Сенат проголосовал за него 84:8. Однако через десять лет, когда прошел срок ратификации ERA, из необходимых тридцати восьми штатов за нее проголосовали только тридцать пять. Поправка была похоронена.
Что же произошло за эти десять лет? Часть ответа на этот вопрос заключается в личности Филлис Шлефли, которая сумела мобилизовать против ERA тех, кто только и могли ее убить: женщин. Масса женщин, в основном домохозяек, проводили демонстрации и митинги под девизом STOP ERA, где слово STOP было само сокращением от фразы Stop Taking Our Privileges. Они писали политикам, звонили и всячески давали понять, что принятие поправки вызовет для политиков опасные последствия.
Шлефли была интересным персонажем истории. Говорят, именно она стала прототипом Серены Джой в "Рассказе служанки" Маргарет Этвуд. Жена Президента Анти-Коммунистической Лиги Фреда Шлефли, Филлис сама была активной политической деятельницей, писала популярные книги, дважды пыталась попасть в Конгресс (неудачно) и, как утверждают, была одним из авторов победы Голдуотера над Рокфеллером на номинацию от GOP в 1964 году. Она, на мой взгляд, была умнее и талантливее Дворкин, Мак Киннон и других современных ей феминисток - ну во всяком случае харизматичнее. Однако при всем уме, таланте и харизме Шлефли не удалось бы ничего сделать, если бы не поддержка домохозяек. Почему же они выступили против ERA? О каких привилегиях говорил лозунг Stop Taking Our Privileges, и чем именно им угрожало равноправие?
Американский средний класс после войны жил "традиционным укладом": муж работает, жена ведет домашнее хозяйство. Это оставило бесчисленные следы в книгах, фильмах (сериалы вроде Leave It to Beaver), и даже в названии кратковременных стоянок на станциях пригородных электричек и метро. Я часто подвозил гостей из-за океана к этим стоянкам, и они неизменно удивлялись словам "Kiss and Ride" на указателе: кто кого должен целовать? На самом деле тут все понятно: рано утром жена везет мужа к поезду, он целует ее и едет в город на работу. Она возвращается домой, готовит обед, убирает, стирает, ходит по магазинам, а вечером едет на ту же стоянку забирать мужа. Это вполне размеренная, удобная, относительно самостоятельная для жены жизнь. Даже тот факт, что вплоть до конца прошлого века банки не открывали кредита замужним женщинам ("все равно деньгами в семье занимается ваш муж, мэм, так что пусть он придет") не очень мешал, так как пользовалась этим кредитом часто все равно жена.
Однако как раз к семидесятым годам этот уклад стал уходить. Сначала масса замечательных изобретений и нововведений: электрические холодильники, пылесосы, автоматически стиральные и сушильные машины, посудомоечные машины, фасованные продукты в супермаркетах, широкое распространение доступного общепита, - сильно облегчили труд женщин. У них появилось больше свободного времени. Но капитализм так устроен, что свободное время для него - ресурс. Он постоянно живет в охоте на новые рынки сбыта и труда. Поэтому женщины постепенно стали вовлекаться в работу по найму. Это привело к двум последствиям. Во-первых, оказалось, что для того, чтобы жить не хуже Джоунзов, следует исходить из того, что у соседей зарплату получает не только мистер Джоунз, но и миссис Джоунз. Во-вторых, зарплата самого мистера Джоунза стала расти гораздо медленнее: работодатель намекнул, что на улице толпа женщин и девушек, готовых занять его место и получать гораздо меньше. Впрочем, мистер Джоунз этого толком не заметил из-за того, что доход семьи увеличился, когда миссис пошла на работу. В итоге оказалось, что для того, чтобы поддерживать уровень жизни среднего класса, оба взрослых члена семьи должны работать. Маркс нашел бы в этой истории еще одно подтверждение того, что зарплата есть стоимость рабочей силы, а не труда.
Если читатель увидит в этом антикапиталистическую инвективу, то я замечу, что социализм справился с этой же задачей куда более грубым и жестоким способом: женщин просто заставили работать на производстве, не особенно заморачиваясь изобретениями и нововведениями, призванными облегчить им домашний труд (идеи двадцатых годов о "новом быте" благополучно умерли, оставив после себя разве что кулинарию за углом, пропахшие детской мочой детсады да безумие коммунальных квартир). То есть социализм привлек резерв рабочей силы за счет сверхэксплуатации женщин: работа по найму плюс домашняя. Пожалуй, капиталистический способ, при всех его недостатках, все же предпочтительнее.
Переход к новому укладу тоже оставил массу следов в культуре. Одним из интересных следствий стал упадок дневных мыльных опер, когда-то привлекавших миллионы сначала радиослушательниц, а потом и телезрительниц. Их транслировали как раз в такое время, когда домохозяйка, убрав и постирав, сидит за чашечкой кофе, набираясь сил перед приготовлением ужина. Постепенно их становилось все меньше, а окончательно они умерли уже в нашем веке, когда стали уходить из жизни старушки, начавшие их смотреть в молодости (я как-то писал о знаменитой Guiding Light, которая началась с радиопередачи в 1937 году, перешла на телеэкран в 1952 году, и окончательно закрылась только в 2009 году). Другая занятная деталь: в культовых "Симпсонах", которые стартовали в 1989 году, Мардж совершенно очевидно куда умнее и образованнее своего мужа. Тем не менее работает именно Гомер, а его жена сидит дома. Их дочь Лиза, однако, совсем не собирается идти по следам матери, и это воспринимают как должное все члены семьи. Кстати, интересно, что в одном из эпизодов первого сезона описана молодость Гомера и Мардж: в нем юная феминистка Мардж сжигает свой лифчик; несомненная отсылка к бурным временам споров вокруг ERA и феминизма.
Но я отвлекся. Итак, в семидесятые ломался старый образ жизни, и масса домохозяек почувствовала себя неуютно. Однако разговоры о логике капитализма и новом времени им совсем не были нужны. Им необходима была персонификация своего врага. И феминизм дал им эту персонификацию. Женщинам было ясно, что именно феминистки разрушают привычный и удобный порядок, когда у каждого в семье свое место, когда муж работает, а жена ведет дом. Им казалось, что принятие ERA окончательно ознаменует приход этой новой опасной эпохи. А вот если поставить дур-феминисток на место, заставить всех ходить по воскресеньям в церковь, заниматься любовью только после брака, то вернутся старые добрые времена. Маргарет Этвуд замечательно передает эту логику в проповедях Тетушек в "Рассказе служанки".
Разумеется, эта логика была ошибочной. Новые времена наступили вовсе не из-за феминисток: скорее, феминизм был реакцией на новые времена. Поэтому политика сторонниц Шлефли была сродни просьбе ребенка запретить деревьям качаться, так как ветер мешает гулять.
Тем не менее деятельность сторонниц Шлефли не была бесплодной. Им не удалось сделать так, чтобы женщины не работали по найму, зато благодаря им зарплата женщин продолжала быть существенно ниже зарплаты мужчин.
Интересно, что аналогичная история произошла со многими рабочими-мужчинами. Ряд профсоюзов выступил против ERA, так как надеялся, что удастся ограничить прием женщин на работу, а следовательно, конкуренцию с их стороны. Этого не получилось. Но зато поскольку женщинам платили меньше, хозяева смогли не повышать зарплату мужчинам: низкая зарплата одних ограничивала зарплату других.
Очевидно также, что феминистки не нашли нужных слов и не сумели убедить прежде всего женщин в своей правоте. Я не знаю, было ли это возможно в принципе, но факт в том, что у Шлефли это получалось, а у них не особенно.
Нельзя не отметить ряд параллелей между событиями тех лет и выборами прошлого года. Казалось бы, вот-вот победят левые: и вдруг оказывается, что не хватает голосов нескольких штатов. На мой взгляд, причина тут та же.
Идет стремительная ломка старого уклада. Еще вчера человек с дипломом средней школы мог получать неплохую зарплату и жить жизнью среднего класса. Но пришли новые технологии, и масса работ оказалась не нужна. Привычная размеренная жизнь меняется, и понятно желание сказать "STOP!" этим новым временам. Я не могу забыть радио интервью с одним сторонником Трампа, который сейчас имеет страховку в рамках Obamacare. Его спросили, понимает ли он, что Трамп хочет отменить Obamacare. "Да, - сказал он. - Но ведь я пойду на мою старую работу в шахту, и у меня будет хорошая страховка". Я могу себе представить противницу ERA, которая точно так же скажет: "Да, я против того, чтобы женщинам платили столько же, сколько мужчинам: тогда моему мужу будут платить столько, что я смогу не работать". И точно так же ясно, что шахту закрыли не из-за злого Обамы и его вредоносного Environment Protection Agency: шахту закрыли потому, что газ оказался дешевле угля. У бывшего шахтера проблемы не с левыми, Обамой или Клинтон: у него проблемы с экономикой капитализма. И точно так же, как когда-то антифеминизм рабочих мужчин, понятны антииммиграционные настроения: "Этот латиноамериканец отнимает у меня работу!" И точно так же понятно, что уход иммигрантов в подполье снизит их зарплату, и тем самым будет снижать зарплату остальных работников.
И точно так же, как тогда, у левых не оказалось слов, чтобы переубедить тех, кому в итоге будет хуже.
P. S. Филлис Шлефли умерла в сентябре прошлого года в возрасте девяноста двух лет. Перед смертью она успела поддержать кампанию Трампа.
P. P. S. История повторяется больше двух раз. На самом деле книга Маркса в эпиграфе (в особенности ее последняя глава) имеет прямое отношение к описанным тут событиям. Но это все же тема отдельного разговора.
This entry was originally posted at http://scholar-vit.dreamwidth.org/520405.html. Please comment there using OpenID.
comments