К вопросу о милитаризме: почему я не полностью согласен с о. Яковом
В последнее время yakov-krotov много пишет о философии милитаризма, объясняя её многие беды современного общества. Многие наблюдения о. Якова очень интересны. Но писать о том, в чем согласен с человеком, скучно - даже если согласия гораздо больше, чем несогласия. Давайте я расскажу, в чем я с ним расхожусь.
Но сначала - одна интересная статья в воскресном выпуске Washington Post: Karen J. Greenberg, When Gitmo Was (Relatively) Good. В этой статье рассказывается, как военные готовили лагерь для задержанных в Гуантанамо в 2002 году. Joint Task Force 160, возглавляемая бригадным генералом морской пехоты Майклом Ленертом, строила камеры, возводила стены - и одновременно обдумывала правила содержания заключенных. Вашингтон не присылал четких указаний, заявив только, что Женевские соглашения к этим заключенным не относятся. Но у военных других правил не было - а без правил они работать не умеют. С другой стороны, Женевским соглашениям военные юристы были обучены. Поэтому они сочли советы начальства чересчур туманными, и взяли за рабочий документ стандартные правила. Как сказал начальник охраны полковник морпехов Терри Каррико: "The Geneva Conventions don't officially apply, but they do apply". Больше того, несмотря на запрет руководства, военные обратились за помощью к Международному Красному Кресту в Женеве, и представители Красного Креста были в Гуантанамо уже через неделю после того, как там были первые заключенные. "Brig. Gen. Lehnert had built his own Guantanamo, one with ICRC oversight, a Muslim chaplain and an overriding ethos that stressed codified law and the unwritten rules of human decency. Lehnert's team let the detainees talk among themselves; it provided halal food, an additional washing bucket inside cells that lacked toilet facilities, a Koran for each detainee, skullcaps and prayer beads for those who wanted them, and undergarments for the prisoners to wear at shower time, in accordance with Islamic laws that proscribe public nakedness."
Рамсфильду и прочим гражданским лицам в Минобороны это все очень не нравилось. Им нужны были показания заключенных, "valuable, actionable intelligence from the detainees" - добавим, пусть даже полученные под пыткой. К февралю 2002 года полномочия генерал Ленерта были ограничены, а затем его часть была выведена из Гуантанамо. "Огромная польза", полученная от показаний, данных под пыткой - разговор отдельный: именно благодаря этим показаниям мы до сих пор не поймали бин Ладена, а вместо этого стали тратить силы, деньги и жизни в Ираке.
Но я вот что хочу сказать. В данном случае военные вели себя профессионально - и гораздо приличнее, чем штафирки Рамсфилд, Чейни и Джон Ю. Это, на мой взгляд, не случайно. У меня мало объективной информации о недавних кампаниях в Израиле, но из того, что можно понять следует интересный вывод. Из трех составляющих: израильские политики, израильское гражданское общество, израильская армия, - по-видимому, наиболее приличной является третья.
Поэтому мне кажется, что то, что о. Яков называет милитаризмом - не совсем военная философия. Военные - это профессионалы, и хорошие военные знают, что такое война. Военные на войне погибают. То, что он называет милитаризмом - это философия людей сугубо штатских, у которых, как у Чейни во времена Вьетнама, "были более важные дела, чем служба в армии". Это философия диванных ковбоев и стратегов из пивной. Это философия людей, которым на войне погибнуть НЕ грозит.