О политических партиях США. Часть 3. Карл Роув и новая тактика
Предыдущая часть.
Когда-то в детстве я читал книжки Альтшуллера о теории изобретательства. Мне очень запомнились его рассуждения о развитии технологии. Я не знаю, насколько самостоятелен был тут Альтшуллер, но это, наверное, не очень важно. Вкратце идея такова. Любая технология постепенно совершенствуется. Детали вылизываются, дорабатываются. В конце концов оказывается, что дальше идти некуда: всё на своих местах, и хоть умри, но лучше не напишешь. И тогда приходит человек, который ломает старые устоявшиеся методы и создаёт нечто совсем иное.
Описанная в предыдущей части тактика была доведена до совершенства поколениями политиков. Сложная хореография высказываний и выступлений претендентов, где каждый шаг выверен и отточен - казалось бы, ничего кардинально нового не добавишь. Тем не менее, оказалось, что можно добиться огромного успеха, если взломать старые стереотипы и поставить вопрос совсем иначе. Это удалось талантливому политическому консультанту Карлу Роуву. О нём мы и поговорим.
Одной из основных особенностей амерканской политической борьбы является неполитизированность населения - и, как следствие, крайне низкая явка на выборы. Классический политик, деля избирателей на свою базу, чужую базу и независимых, закладывается на то, что из каждой группы придет на выборы гораздо меньше половины. Карл Роув задал гениальный в своей простоте вопрос: а что будет, если из нашей базы придёт на избирательные участки не сорок процентов, а восемьдесят? Ответ поразителен: тогда завоевание большинства независимых будет вообще не нужно для победы. "Independents are irrelevant". Следовательно, нужна такая кампания, которая максимально мобилизует базу.
Это в корне меняет всю тактику кампании. Если классическая кампания, ориентированная на базу в первой части (до primaries) и на независимых во второй, была сложна и полна нюансов, то новая кампания чрезвычайно проста. Говори всегда одно и то же, по возможности попроще. Ты ведь работаешь не на политизированные слои, привычные к тонким компромиссам, а на "нового избирателя", для которого мир черно-белый. А противника по контрасту можно обвинить в неискренности, запутывании предмета, смене лозунгов каждые пять минут (знаменитое flip-flopping). На американцев, которые любят "простых честных парней", такое обвинение действует довольно сильно.
Но как привлечь базу на избирательные участки? Для этого было разработано несколько интереснейших методов. Кое-какие из них мы опишем ниже.
Карл Роув прекрасно понимал, что человека двигают на поступки эмоции. И одна из самых сильных - страх. Следовательно, база должна воспринимать данные выборы апокалиптически, как последний бой Добра со Злом, проигрыш в которых приведёт к чему-то ужасному. Противники - непременно сумасшедшие или негодяи, мечтающие зайти в каждый дом и навязать обывателям что-то немыслимо отвратительное. Вытащить из кармана все деньги и отдать черным одноногим лесбиянкам-наркоманкам. Расторгнуть все браки и заключать только гомосексуальные. Отдать Америку под управление мусульманам-террористам. Сажать в тюрьму за молитву Иисусу. Отобрать у честных американцев оружие вплоть до кухонных ножей. Сделать аборты обязательными с целью производства зародышей для стволовых клеток. В школах обучать детей мастурбации с практическими занятиями. Объявить испанский язык единственным языком делопроизводства. И так далее.
Разумеется, идея шельмования противника стара как сама политика. И в США такие вещи делались давно - вспомните классический рассказ Марка Твена "Как я был кандидатом". Россиянам не надо напоминать о "Голосуй, а то проиграешь". Но новая стратегия всё же отличается от того, что использовалось раньше, рядом важных особенностей.
Во-первых, тотальностью пропаганды. В классической избирательной кампании тема страха: "Как ужасно, если мои противники победят", - была одной из тем на фоне других. Особенно в США, где оптимизм считался важной чертой успешного политика. Ежедневный бой на краю пропасти - это нечто совсем новое. Следы этой тотальной пропаганды забавно обнаруживать в тех, кто уж совсем далеко от театра военный действий, вроде заокеанских русскоязычных ЖЖистов. Мне приходилось читать у них, что власть в демпартии захватили экстремисты и невменяемые леваки. Что для любого, знакомого с предметом, невероятно смешно: последнее, в чём можно обвинить сегодняшних демократов, это в страстной защите любой политической теории, хоть левой, хоть правой. И вообще в наличии последовательной политической теории.
Во-вторых, в американской политике было принято клеймить противника как человека, доказывать, что он жулик, или дурак, или и то и другое. Роув это тоже делает, причем делает вполне профессионально - кампании по дискредитации Ала Гора и Джона Керри были на редкость хорошо оркестрированы. Но кроме этого, значительное место уделяется шельмованию противников как группы, как политической силы. Фраза Буша: "Если демократы победят на выборах в Конгресс, это будет означать победу террористов", - тут хороший пример. Раньше такие слова резервировались для коммунистов. Обвинить в антиамериканизме этак с половину американцев - это очень интересный ход. Важно понять, что такое обвинение было немыслимо в классической американской избирательной кампании: если я хочу перетянуть на свою сторону независимых, многие из которых не раз голосовали за демократов, то я не стану начинать с объявления их чохом врагами народа. Но если моя цель - мобилизация моей базы, а на независимых плевать, то такие действия вполне понятны и объяснимы.
Тесно связан с апокалиптической пропагандой ещё один приём: организация референдумов по "острым вопросам" вроде однополого брака. Отношение американской публики к гомосексуалистам и их правам неоднозначно. Вкратце дело обстоит так: есть очень небольшое меньшинство гомосексуалистов и либералов, которое считает этот вопрос важным и стоит за права гомосексуалистов. Несколько больше (но всё же меньшинство) тех, кто считает этот вопрос важным, и активно против прав гомосексуалистов и какого бы то ни было признания их отношений. И есть подавляющее большинство тех, кто относится к этому, как в известном анекдоте: "Марья Ивановна, мне бы ваши заботы". Некоторые представители этого большинства за право на однополые браки, некоторые за возможность создавать гражданские союзы, некоторые против того и другого - но объединяет их то, что этот вопрос для них не горяч, а в лучшем случае тёпел.
Теперь представим себе, что случится, если одновременно с выборами проходит референдум на тему: "Вписать ли в конституцию штата запрет на однополые браки?" Особенно если ему предшествует пропагандистская кампания о том, что гомосексуалисты вот-вот начнут требовать у беззащитных пасторов, чтобы те их немедленно женили, а судебные исполнители будут обеспечивать их права. Меньшинство, которое активно за однополые браки, придёт проголосовать - но таких очень мало. Большинству, которому это не очень важно, референдум практически безразличен. А вот консервативные избиратели, подогретые пропагандой, строем придут проголосовать против ужасной опасности, что сосед-гомосексуалист наденет подвенечную фату. А раз уж они пришли на участок, то почему бы и не опустить бюллетень за кандидата от консервативной партии? То есть референдум важен не сам по себе, а как средство для мобилизации базы.
Важно понять вот что. Республиканцев, и Карла Роува в частности, не раз обвиняли в гомофобии. Это несправедливое обвинение. Если не говорить о явных сумасшедших вроде Рика Санторума, лидеры GOP вполне лояльно относятся к гомосексуалистам. Карл Роув горячо любил своего отца - который уже после рождения сына стал открытым гомосексуалистом. Точно так же, как у семейства Чейни нет проблем с дочерью-лесбиянкой. Среди верхушки партийного аппарата республиканцев хватает гомосексуалистов. Более того, дотошные журналисты установили любопытную деталь. На торжественные приёмы в Белом доме высокопоставленных людей приглашают с супругами. Так вот, гомосексуалистов тоже приглашают - с партнёрами. То есть Белый дом де-факто признаёт долгосрочные отношения гомосексуалистов. Стратегия гомофобной пропаганды не вызвана какими бы то ни было чувствами, а только холодным расчетом - nothing personal, just business.
Работает ли "новая стратегия" Роува? Очевидно, да. Показатель тут не только две президентские кампании - республиканцы побеждали ещё и на выборах в Конгресс, губернаторских выборах, выборах в легислатуры штатов. Очень интересны итоги выборов 2002 года. Обычно американцы не любят сосредоточения власти в руках одной партии - сказывается глубокое здоровое недоверие ко всем политикам вообще. Поэтому как правило партия президента теряет места в Конгрессе в невисокосные годы. Выборы 2002 года переломили эту традицию. Конечно, сказались настроения после 9/11 и обычное в таких случаях сплочение вокруг президента. Но всё же значительная доля успеха республиканцев - в талантливой стратегии Роува.
Надо сказать, что изменения в избирательной кампании не могут не сказаться и во внутрипартийной жизни, и в политике. Даже если руководство партии приняло новую идеологию по расчету, как Роув гомофобию, - появляется много новых политиков, искренне верящих в неё. Да и маска, которую долго носишь, прирастает к лицу.
Если противник - дьявол во плоти, то человек, в чем-то разделяющий его идеи, - не кто иной, как пособник дьявола. Такая точка зрения противоречит диффузным партиям-клубам, традиционным для Америки (см. первую часть). Поэтому в республиканской партии возникли группы, открывшие охоту на RINOs - Republicans In Name Only, т.е. тех, кто слишком умерен для базы. Уровень сотрудничества между двумя партиями в Конгрессе снизился. Какое может быть сотрудничество с врагами рода человеческого? Спикер Палаты представителей Хастерт заявил, что не будет ставить на голосование проекты "которые не поддерживает большинство моего большинства". То есть обычная раньше для Конгресса ситуация, когда умеренные демократы и умеренные республиканцы могли вместе продавить закон, слишком левый для большинства одной партии и слишком правый для большинства другой, - теперь не приветствовалась. Уровень партийной дисциплины возрос: за победу на выборах депутатам пришлось расплачиваться традиционной вольницей. Опять же, возможно, это всё вполне привычно для европейских партий, но в США это необычно.
В политике стало преобладать то, что сторонники республиканцев называли моральной ясностью, а их противники - идеологизированностью. В мою задачу не входит анализ политики республиканцев за последние годы: я хочу ограничиться только вопросами избирательных кампаний. Но я не могу не отметить, что примат идеологии приводит к торжеству некомпетентности. Идеолог противоположен прагматику: он исходит не из мира, как он есть, а из своих заранее заданных представлений о мире. А если эти представления не согласуются с фактами - тем хуже для фактов. В массе вопросов: война в Ираке, борьба с терроризмом, кадровая политика, ликвидация последствий Катрины, отношение к науке и её выводам, даже пропаганда абстиненции (среди взрослых холостяков!), - сказывалось презрение новых республиканцев к специалистам, к "reality community", убежденность во всесилии заклинаний. Это хорошо видно из того, как подбирались работники в Ирак сразу после вторжения: туда назначались зелёные юнцы без опыта и знания истории и арабского, - зато с безупречной верой в республиканскую догму. Когда несчастные иракцы пытались объяснить им, что без электричества, воды, порядка на улицах Багдад скатывается в хаос, они широко улыбались и говорили: "Ладно - но вы ведь теперь свободны! Вы чувствуете, как вы теперь счастливее, а?". Сложилась ситуация, хорошо известная многим инженерам и программистам: когда технические решения в компании начинает принимать отдел маркетинга.
Но несмотря на неудачи в реальной политике, избирательная кампания у Роува шла очень успешно. Его сторонники планировали эру абсолютного доминирования республиканской партии - по крайней мере на одно-два поколения. И тем неожиданнее был тотальный проигрыш республиканцев в 2006 году: партия потеряла обе палаты Конгресса, большинство среди губернаторов и ряд важных легислатур штатов. Этот проигрыш становится ещё более удивительным, если учесть два обстоятельства. Во-первых, у демократов никакой ясной программы не было и нет. Во-вторых, за последние годы республиканцы научились пользоваться тем, что в России называется "административный ресурс". Но об административном ресурсе в США мы ещё поговорим: тема очень интересная.
До последней минуты проигрыш казался республиканцам невозможным. Ещё в сентябре сенатор Мак-Кейн заявил, что если демократы победят, он покончит с собой (соврал, разумеется). В конце октября, когда всё уже стало ясно, я слушал интервью Роува. Когда журналист заметил, что опросы общественного мнения ясно показывают, что республиканцы теряют одну или обе палаты Конгресса, Роув стал объяснять, что это - данные открытых, "ширпотребовских" опросов. А он, Роув, ежедневно читает секретные опросы, и из них ясно, что республиканцы выборы выиграют. По-видимому, эти опросы делала та же фирма, что докладывала Бушу о положении в Багдаде.
Почему же республиканцы проиграли? Разумеется, сыграли свою роль и неудачи в Ираке, и серия скандалов в Конгрессе. Но всё-так мне кажется, что избирательная тактика Карла Роува - точнее, её последствия, - была не последним фактором в этом проигрыше. Попробую объяснить, почему.
На мой взгляд, тут случилась та же история, что и с иракской войной: умение думать на один ход вперёд, и полнейшее нежелание думать дальше. Увлечение тактикой в ущерб стратегии.
Идея опоры на базу требует держать базу в состоянии непрерывного напряжения. Но любой мужчина знает, что непрерывную эрекцию поддерживать затруднительно (случай, когда такая эрекция всё-таки есть, называется приапизм - весьма опасная болезнь, которая может и к гангрене привести). Рано или поздно базе надоедает каждые два года идти в последний и решительный бой. Тогда и референдумы, которые так полюбили республиканцы, помогают слабо: ну сколько раз можно голосовать, что гомосексуалисты не имеют права жениться друг на друге?
С другой стороны, чужая база и независимые, которых демонстративно и обидно выталкивают из политики, в конце концов тоже люди. Рано или поздно им это надоедает, они отрывают зады от диванов и приходят на избирательные участки. На это накладываются ещё два обстоятельства: во-первых, умеренные RINOs, вытолкнутые из собственной партии крайними идеологами, переходят к противникам. В последних выборах у демократов было много консервативных кандидатов, осторожно относившихся к абортам и свободной продаже оружия. Некоторые из них ещё совсем недавно были республиканцами. Джим Вебб, чья победа в Вирджинии принесла демократам большинство в Сенате, при Рейгане был Секретарем ВМФ. Благодаря таким кандидатам стало проще голосовать за демократов тем независимым, которые склонялись к республиканцам раньше. Фраза: "Я не изменил партии - это партия изменила мне", - была рефреном многих предвыборных публикаций. Во-вторых, как обсуждалось выше, опора на базу делает ошибки в политике и скандалы неизбежными. А манихейская дихотомия "Добро против Зла" полезна, пока тебя считают Добром - но может стать очень опасной, если избиратели убедятся, что у тебя самого вовсе не безупречное поведение.
Можно ли сказать, что эра Роува кончилась? Мне кажется, что нет. Да, эта тактика в конце концов привела к проигрышу. Но Роув внёс в привычную политическую жизнь страны много нововведений, и похоже, что зубную пасту обратно в тюбик не затолкаешь. Я думаю, что в будущем и демократы, и республиканцы возьмут на вооружение некоторые приёмы Роува - хотя, скорее всего, не в таком крайнем варианте, как у самого Роува. Будет очень интересно наблюдать за изменением ролей базы и центра в будущей политической жизни США.
Дополнение