Иосиф Бродский и Марина Басманова: роман в стихах и акварелях
Давным-давно доказано, что быть музой великого поэта - занятие неблагодарное, а порой и опасное.
Мало ли что взбредет в голову гению? То он вызовет соперника на дуэль, то пустит себе пулю в лоб...
Нобелевский лауреат Иосиф Бродский по части сердечных дел тоже не был исключением, хотя и умер своей смертью. Однако он обошел всех собратьев по перу по числу посвящений одной единственной женщине - загадочной «М.Б.»
БЫТЬ, А НЕ КАЗАТЬСЯ?
О юной художнице Марине Басмановой Анна Ахматова как-то задумчиво сказала: «Тоненькая, умная и как несет свою красоту! И никакой косметики. Одна холодная вода!» И действительно, в этой девушке всегда было что-то таинственное и величавое, присущее только водной стихии. Что-то, что ее тезка Марина Цветаева в свое время тонко подметила: «Кто создан из камня, кто создан из глины, а я серебрюсь и сверкаю! Мне дело - измена, мне имя - Марина, я - бренная пена морская».
Марина Басманова родилась и выросла в Ленинграде. Ее отец, Павел Иванович Басманов, был известным художником, учеником самого Петрова-Водкина. Так что любовь к живописи передалась девушке по наследству. Когда она, будучи начинающим художником-иллюстратором, заходила в Эрмитаж полюбоваться на полотна великих мастеров, многие посетители-мужчины невольно оборачивались ей вслед. Высокая и стройная, с высоким лбом, темно-каштановыми волосами до плеч и зелеными глазами, она сама казалась сошедшей с одной из картин эпохи Возрождения.
Твой локон не свивается в кольцо
(и пальца для него не подобрать)
в стремлении очерчивать лицо,
как ранее очерчивала прядь.
Недостатка в поклонниках у молодой художницы не было, но она не торопилась расставаться со своей свободой. По свидетельству друзей, хорошо знавших Басманову, она отличалась от своих сверстниц еще одной чертой - любовью ко всему таинственному и загадочному. Так, она даже изобрела свой личный шифр, чтобы вести дневник. А на стене в ее комнате этими же кодовыми знаками был начертан необычный девиз: «Быть, а не казаться». Почему она выбрала именно его, никто не знал. Пройдут годы, и одна из близких друзей Бродского, писательница Людмила Штерн, в своей книге «Бродский: Ося, Иосиф, Joseph» будет вспоминать о Басмановой так: «Она казалась очень застенчивой. Не блистала остроумием и не участвовала в словесных пикировках, когда мы друг о друга точили языки. Бывало, за целый вечер и слова не молвит, и рта не раскроет». Кто знает, возможно, как раз это умение слушать, а не говорить и подкупило будущего Нобелевского лауреата по литературе?..
«Я ЛЮБИЛ ТЕБЯ БОЛЬШЕ АНГЕЛОВ»
Иосиф Бродский и Марина Басманова впервые встретились 2 марта 1962 года на вечеринке в квартире будущего известного композитора Бориса Тищенко. Поэту еще не было и 22 лет, Марина двумя годами его старше. Это была любовь с первого взгляда. С того дня они уже не расставались. Гуляли по городу, взявшись за руки, заходили погреться в подъезды старых домов Петроградской Стороны, целовались как одержимые и снова шли, счастливые, куда глаза глядят. Бродский читал ей свои новые стихи, а Марина часами могла рассказывать ему о живописи, водила по музеям и выставкам. Окружающие единодушно сходились во мнении, что они на редкость дополняют друг друга: порывистый, страстный Бродский и спокойная рассудительная Басманова. Огонь и вода. Луна и солнце. Любила ли Басманова Бродского с тем же пылом, что он ее? Трудно сказать. Что до него, то он ее просто боготворил!
Я был только тем,
чего ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью
ночь склоняла чело.
Но не все было гладко уже тогда. Ни отец Басмановой, ни родители Бродского не одобряли их отношения. А главное - сама Басманова не хотела выходить замуж. Влюбленные часто ссорились и то и дело «расставались навсегда». После таких размолвок Иосиф впадал в жесточайшую депрессию. Нередко он заходил к своим друзьям Штернам мрачный, как сфинкс, со свежими окровавленными бинтами на запястьях и молча курил на кухне сигареты одну за другой. Людмила Штерн очень боялась, как бы впечатлительный поэт и вправду не наложил на себя руки. Поэтому, когда в очередной раз Бродский заявился к ним с перебинтованными руками, Виктор Штерн сказал ему напрямик: «Слушай, Ося, кончай ты, это... людей пугать. Если когда-нибудь в самом деле решишь покончить с собой, попроси меня объяснить, как это делается». Бродский совету внял, больше «не пугал», но легче от этого никому не стало.
РОКОВОЙ ТРЕУГОЛЬНИК
Увы, в этой истории не обошлось без банального любовного треугольника. В начале 60-х годов Бродский тесно дружил с Анатолием Найманом, Евгением Рейном и Дмитрием Бобышевым (все входили в ближайший круг Анны Ахматовой, но Бродского она отмечала более других и прочила ему большую поэтическую славу). Поэтому, когда накануне нового, 1964 года Бродский скрывался от милиции в Москве, опасаясь быть арестованным за тунеядство, он поручил во время своего отсутствия заботиться о Марине Дмитрию Бобышеву. Казалось, ничто не предвещало беды. Дмитрий привез Марину к своим друзьям на дачу в Зеленогорск и представил как «девушку Бродского». Вся компания встретила ее радушно, но поскольку скромная Марина весь вечер просидела молча, лишь изредка загадочно улыбаясь, о ней быстро забыли и веселились кто во что горазд. Что произошло потом, толком не знает никто: то ли страдая от недостатка внимания, то ли испытывая давнюю симпатию к красавцу Бобышеву (писавшему к тому же недурные стихи и уже печатавшемуся в самиздатовском журнале Александра Гинзбурга «Синтаксис»), но тихоня Марина провела эту ночь с ним. А утром еще подожгла занавески в его комнате, перебудив весь дом наивным криком: «Посмотрите, как красиво горят!» Разумеется, все друзья Бродского тут же объявили Бобышеву бойкот за такое явное предательство друга. Тот поспешил с дачи съехать, но в свое оправдание заявил: дескать, не виноватый я, она сама пришла, а когда он заикнулся, что Бродский считает ее своей невестой, она сказала, как отрезала: «Я себя его невестой не считаю, а что он думает - это его дело»...
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование,
не стало мое существованье для тебя.
«ПОКА ТЫ БЫЛА СО МНОЙ, Я НЕ БОЯЛСЯ СМЕРТИ»
Когда до Бродского дошли слухи об измене Марины, он сорвался в Ленинград, наплевав на все. Пройдут годы, и он будет вспоминать об этом так: «Мне было все равно - повяжут там меня или нет. И весь суд потом - это была ерунда по сравнению с тем, что случилось с Мариной»...
Сразу с вокзала он помчался к Бобышеву, где произошло тяжелое объяснение, сделавшее друзей врагами на всю оставшуюся жизнь. Затем он направился к дому Марины, но она не открыла ему дверь. А спустя несколько дней Бродского арестовали прямо на улице. Его положили в психиатрическую больницу для «судебной экспертизы». Марина носила ему туда передачи. Затем состоялся знаменитый процесс, который закончился для Бродского ссылкой на три года в Архангельскую область. Позже, уже живя в Америке, он откровенно признается все той же Людмиле Штерн: «Это было настолько менее важно, чем история с Мариной. Все мои душевные силы ушли на то, чтобы справиться с этим несчастьем».
Прощай, дорогая. Сними кольцо, выпиши вестник мод.
И можешь плюнуть тому в лицо, кто место мое займет.
В деревне Норенская Архангельской области Бродский напишет свои лучшие стихи. Чего стоят одни названия! «Песни счастливой зимы», «Ломтик медового месяца», «Из английских свадебных песен». И снова благодаря Марине, которая приезжала к нему и подолгу жила в очень скромных условиях. Он был готов все простить ей, только бы эта сказка не кончалась, только бы они были вместе. Но... приехал Бобышев, и Басманова уехала с ним. А потом вернулась. И так несколько раз. Бродский страдал, метался по пустому дому, но ничего не мог изменить: свою любовь, как родину или родителей, не выбирают. В череде этих встреч и прощаний в 1968 году у Басмановой и Бродского родился сын Андрей. Поэт надеялся, что теперь-то уж Марина согласится официально оформить отношения, но она была непреклонна. Над Бродским сгущались тучи: люди из органов недвусмысленно советовали ему уехать на Запад. Он до последнего надеялся, что эмигрируют они вместе: он, она и сын...
НА МЕСТО ЛЮБВИ НЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ...
Бродский уехал один. Но любовный треугольник распался совершенно неожиданно: удивительная Марина рассталась и с Дмитрием Бобышевым, предпочтя воспитывать сына Бродского в одиночестве. (Вскоре Бобышев эмигрировал в США, где и по сей день благополучно преподает русскую литературу в Иллинойском университете.) Сердечная рана Бродского долго не заживала. Причем, и в прямом, и в переносном смысле: инфаркты преследовали его один за другим. Еще не один год он продолжал посвящать стихи Марине. Словно в отместку за ее измену он менял женщин как перчатки, не уставая повторять, что никогда в жизни не сможет ни с кем ужиться под одной крышей, кроме как со своим любимым котом Миссисипи.
После разрыва с Басмановой он на глазах превращался в откровенного циника и больше не верил в любовь. Так, в своем эссе «Посвящается позвоночнику», описывая мексиканский конгресс поэтов, Иосиф Бродский называет свою красивую спутницу не иначе как «моя шведская вещь». А в ответ на неоднократные настойчивые предложения друзей приехать в Ленинград по турпутевке «посидеть-пообщаться-вспомнить молодость» он неизменно отвечал отказом, мрачно цедя сквозь зубы: «Нет, на место любви не возвращаются!»
Однако все изменилось, когда однажды на лекции в Сорбонне Бродский увидел среди своих студентов-славистов Марию Соццани. Красавица-итальянка русского происхождения была моложе поэта на тридцать лет и... безумно напоминала Марину Басманову в юности. В 1991 году они поженились.
Мария стала не только любящей женой, но и верным другом и помощницей во всех литературно-издательских делах. Через год у них родилась прелестная дочка - Анна-Александра-Мария Бродская.
Близкие друзья поэта в один голос утверждали, что пять лет брака с Марией стали для него счастливее, чем все предшествующие годы вместе взятые.
С начала 90-х Бродский уже не посвяща-ет стихов Басмановой.
Более того, отомстит ей с той изощренной жестокостью, на которую способен лишь поэт, - талантливыми и злыми стихами:
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
Рисовала тушью в блокноте, немножко пела, развлекалась со мной;
Но потом сошлась с инженером-химиком,
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.
Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
На панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною чередой;/
И я рад, что на свете есть расстоянья более немыслимые,
Чем между тобой и мною. Не пойми меня дурно.
0С твоим голосом, телом, именем
Ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
Но забыть одну жизнь - человеку нужна, как минимум, еще одна жизнь.
И я эту долю прожил...»
И хотя посвящение «М.Б.» здесь уже не стояло, посвященным в эту историю все было ясно. Прочитав стихотворение, Людмила Штерн написала Иосифу гневное письмо: «Жозеф, прости или прокляни, но не могу молчать. О чем ты возвестил миру этим стихотворением? Что, наконец, разлюбил МБ и освободился четверть века спустя от ее чар? Что излечился от «хронической болезни»? И в честь этого события врезал ей в солнечное сплетение? Зачем бы независимому, «вольному сыну эфира» плевать через океан в лицо женщине, которую он любил «больше ангелов и Самого»?
Бродский промолчал...
Но незадолго до смерти он почему-то перепосвятил Марине Басмановой все стихи, посвященные за всю жизнь разным женщинам. Собрав их в книгу «Новые стансы к Августе», Бродский напишет об этом просто и лаконично: «Это сборник стихов за двадцать лет с одним, более или менее, адресатом. До известной степени это главное дело моей жизни».
ПОСТСКРИПТУМ
Его больное сердце внезапно остановится 28 января 1996 года, но он «на Васильевский остров не пришел умирать», - согласно воле поэта его похоронили на Сан-Микеле, «острове мертвых», близ Венеции, рядом со Стравинским и Дягилевым. Марина Павловна Басманова и сегодня живет в Петербурге. Но хранит молчание: мемуаров не пишет, журналистов не жалует и никогда не жаловала, фотографий ее не найти... Как-либо комментировать свои отношения с Бродским она отказывается. Что ж, любовь - это только для двоих. Даже если Он - великий поэт современности, а Она - его единственная Муза...
Автор: Наталья Туровская,
http://interviewmg.ru/229/
Мало ли что взбредет в голову гению? То он вызовет соперника на дуэль, то пустит себе пулю в лоб...
Нобелевский лауреат Иосиф Бродский по части сердечных дел тоже не был исключением, хотя и умер своей смертью. Однако он обошел всех собратьев по перу по числу посвящений одной единственной женщине - загадочной «М.Б.»
БЫТЬ, А НЕ КАЗАТЬСЯ?
О юной художнице Марине Басмановой Анна Ахматова как-то задумчиво сказала: «Тоненькая, умная и как несет свою красоту! И никакой косметики. Одна холодная вода!» И действительно, в этой девушке всегда было что-то таинственное и величавое, присущее только водной стихии. Что-то, что ее тезка Марина Цветаева в свое время тонко подметила: «Кто создан из камня, кто создан из глины, а я серебрюсь и сверкаю! Мне дело - измена, мне имя - Марина, я - бренная пена морская».
Марина Басманова родилась и выросла в Ленинграде. Ее отец, Павел Иванович Басманов, был известным художником, учеником самого Петрова-Водкина. Так что любовь к живописи передалась девушке по наследству. Когда она, будучи начинающим художником-иллюстратором, заходила в Эрмитаж полюбоваться на полотна великих мастеров, многие посетители-мужчины невольно оборачивались ей вслед. Высокая и стройная, с высоким лбом, темно-каштановыми волосами до плеч и зелеными глазами, она сама казалась сошедшей с одной из картин эпохи Возрождения.
Твой локон не свивается в кольцо
(и пальца для него не подобрать)
в стремлении очерчивать лицо,
как ранее очерчивала прядь.
Недостатка в поклонниках у молодой художницы не было, но она не торопилась расставаться со своей свободой. По свидетельству друзей, хорошо знавших Басманову, она отличалась от своих сверстниц еще одной чертой - любовью ко всему таинственному и загадочному. Так, она даже изобрела свой личный шифр, чтобы вести дневник. А на стене в ее комнате этими же кодовыми знаками был начертан необычный девиз: «Быть, а не казаться». Почему она выбрала именно его, никто не знал. Пройдут годы, и одна из близких друзей Бродского, писательница Людмила Штерн, в своей книге «Бродский: Ося, Иосиф, Joseph» будет вспоминать о Басмановой так: «Она казалась очень застенчивой. Не блистала остроумием и не участвовала в словесных пикировках, когда мы друг о друга точили языки. Бывало, за целый вечер и слова не молвит, и рта не раскроет». Кто знает, возможно, как раз это умение слушать, а не говорить и подкупило будущего Нобелевского лауреата по литературе?..
«Я ЛЮБИЛ ТЕБЯ БОЛЬШЕ АНГЕЛОВ»
Иосиф Бродский и Марина Басманова впервые встретились 2 марта 1962 года на вечеринке в квартире будущего известного композитора Бориса Тищенко. Поэту еще не было и 22 лет, Марина двумя годами его старше. Это была любовь с первого взгляда. С того дня они уже не расставались. Гуляли по городу, взявшись за руки, заходили погреться в подъезды старых домов Петроградской Стороны, целовались как одержимые и снова шли, счастливые, куда глаза глядят. Бродский читал ей свои новые стихи, а Марина часами могла рассказывать ему о живописи, водила по музеям и выставкам. Окружающие единодушно сходились во мнении, что они на редкость дополняют друг друга: порывистый, страстный Бродский и спокойная рассудительная Басманова. Огонь и вода. Луна и солнце. Любила ли Басманова Бродского с тем же пылом, что он ее? Трудно сказать. Что до него, то он ее просто боготворил!
Я был только тем,
чего ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью
ночь склоняла чело.
Но не все было гладко уже тогда. Ни отец Басмановой, ни родители Бродского не одобряли их отношения. А главное - сама Басманова не хотела выходить замуж. Влюбленные часто ссорились и то и дело «расставались навсегда». После таких размолвок Иосиф впадал в жесточайшую депрессию. Нередко он заходил к своим друзьям Штернам мрачный, как сфинкс, со свежими окровавленными бинтами на запястьях и молча курил на кухне сигареты одну за другой. Людмила Штерн очень боялась, как бы впечатлительный поэт и вправду не наложил на себя руки. Поэтому, когда в очередной раз Бродский заявился к ним с перебинтованными руками, Виктор Штерн сказал ему напрямик: «Слушай, Ося, кончай ты, это... людей пугать. Если когда-нибудь в самом деле решишь покончить с собой, попроси меня объяснить, как это делается». Бродский совету внял, больше «не пугал», но легче от этого никому не стало.
РОКОВОЙ ТРЕУГОЛЬНИК
Увы, в этой истории не обошлось без банального любовного треугольника. В начале 60-х годов Бродский тесно дружил с Анатолием Найманом, Евгением Рейном и Дмитрием Бобышевым (все входили в ближайший круг Анны Ахматовой, но Бродского она отмечала более других и прочила ему большую поэтическую славу). Поэтому, когда накануне нового, 1964 года Бродский скрывался от милиции в Москве, опасаясь быть арестованным за тунеядство, он поручил во время своего отсутствия заботиться о Марине Дмитрию Бобышеву. Казалось, ничто не предвещало беды. Дмитрий привез Марину к своим друзьям на дачу в Зеленогорск и представил как «девушку Бродского». Вся компания встретила ее радушно, но поскольку скромная Марина весь вечер просидела молча, лишь изредка загадочно улыбаясь, о ней быстро забыли и веселились кто во что горазд. Что произошло потом, толком не знает никто: то ли страдая от недостатка внимания, то ли испытывая давнюю симпатию к красавцу Бобышеву (писавшему к тому же недурные стихи и уже печатавшемуся в самиздатовском журнале Александра Гинзбурга «Синтаксис»), но тихоня Марина провела эту ночь с ним. А утром еще подожгла занавески в его комнате, перебудив весь дом наивным криком: «Посмотрите, как красиво горят!» Разумеется, все друзья Бродского тут же объявили Бобышеву бойкот за такое явное предательство друга. Тот поспешил с дачи съехать, но в свое оправдание заявил: дескать, не виноватый я, она сама пришла, а когда он заикнулся, что Бродский считает ее своей невестой, она сказала, как отрезала: «Я себя его невестой не считаю, а что он думает - это его дело»...
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование,
не стало мое существованье для тебя.
«ПОКА ТЫ БЫЛА СО МНОЙ, Я НЕ БОЯЛСЯ СМЕРТИ»
Когда до Бродского дошли слухи об измене Марины, он сорвался в Ленинград, наплевав на все. Пройдут годы, и он будет вспоминать об этом так: «Мне было все равно - повяжут там меня или нет. И весь суд потом - это была ерунда по сравнению с тем, что случилось с Мариной»...
Сразу с вокзала он помчался к Бобышеву, где произошло тяжелое объяснение, сделавшее друзей врагами на всю оставшуюся жизнь. Затем он направился к дому Марины, но она не открыла ему дверь. А спустя несколько дней Бродского арестовали прямо на улице. Его положили в психиатрическую больницу для «судебной экспертизы». Марина носила ему туда передачи. Затем состоялся знаменитый процесс, который закончился для Бродского ссылкой на три года в Архангельскую область. Позже, уже живя в Америке, он откровенно признается все той же Людмиле Штерн: «Это было настолько менее важно, чем история с Мариной. Все мои душевные силы ушли на то, чтобы справиться с этим несчастьем».
Прощай, дорогая. Сними кольцо, выпиши вестник мод.
И можешь плюнуть тому в лицо, кто место мое займет.
В деревне Норенская Архангельской области Бродский напишет свои лучшие стихи. Чего стоят одни названия! «Песни счастливой зимы», «Ломтик медового месяца», «Из английских свадебных песен». И снова благодаря Марине, которая приезжала к нему и подолгу жила в очень скромных условиях. Он был готов все простить ей, только бы эта сказка не кончалась, только бы они были вместе. Но... приехал Бобышев, и Басманова уехала с ним. А потом вернулась. И так несколько раз. Бродский страдал, метался по пустому дому, но ничего не мог изменить: свою любовь, как родину или родителей, не выбирают. В череде этих встреч и прощаний в 1968 году у Басмановой и Бродского родился сын Андрей. Поэт надеялся, что теперь-то уж Марина согласится официально оформить отношения, но она была непреклонна. Над Бродским сгущались тучи: люди из органов недвусмысленно советовали ему уехать на Запад. Он до последнего надеялся, что эмигрируют они вместе: он, она и сын...
НА МЕСТО ЛЮБВИ НЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ...
Бродский уехал один. Но любовный треугольник распался совершенно неожиданно: удивительная Марина рассталась и с Дмитрием Бобышевым, предпочтя воспитывать сына Бродского в одиночестве. (Вскоре Бобышев эмигрировал в США, где и по сей день благополучно преподает русскую литературу в Иллинойском университете.) Сердечная рана Бродского долго не заживала. Причем, и в прямом, и в переносном смысле: инфаркты преследовали его один за другим. Еще не один год он продолжал посвящать стихи Марине. Словно в отместку за ее измену он менял женщин как перчатки, не уставая повторять, что никогда в жизни не сможет ни с кем ужиться под одной крышей, кроме как со своим любимым котом Миссисипи.
После разрыва с Басмановой он на глазах превращался в откровенного циника и больше не верил в любовь. Так, в своем эссе «Посвящается позвоночнику», описывая мексиканский конгресс поэтов, Иосиф Бродский называет свою красивую спутницу не иначе как «моя шведская вещь». А в ответ на неоднократные настойчивые предложения друзей приехать в Ленинград по турпутевке «посидеть-пообщаться-вспомнить молодость» он неизменно отвечал отказом, мрачно цедя сквозь зубы: «Нет, на место любви не возвращаются!»
Однако все изменилось, когда однажды на лекции в Сорбонне Бродский увидел среди своих студентов-славистов Марию Соццани. Красавица-итальянка русского происхождения была моложе поэта на тридцать лет и... безумно напоминала Марину Басманову в юности. В 1991 году они поженились.
Мария стала не только любящей женой, но и верным другом и помощницей во всех литературно-издательских делах. Через год у них родилась прелестная дочка - Анна-Александра-Мария Бродская.
Близкие друзья поэта в один голос утверждали, что пять лет брака с Марией стали для него счастливее, чем все предшествующие годы вместе взятые.
С начала 90-х Бродский уже не посвяща-ет стихов Басмановой.
Более того, отомстит ей с той изощренной жестокостью, на которую способен лишь поэт, - талантливыми и злыми стихами:
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
Рисовала тушью в блокноте, немножко пела, развлекалась со мной;
Но потом сошлась с инженером-химиком,
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.
Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
На панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною чередой;/
И я рад, что на свете есть расстоянья более немыслимые,
Чем между тобой и мною. Не пойми меня дурно.
0С твоим голосом, телом, именем
Ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
Но забыть одну жизнь - человеку нужна, как минимум, еще одна жизнь.
И я эту долю прожил...»
И хотя посвящение «М.Б.» здесь уже не стояло, посвященным в эту историю все было ясно. Прочитав стихотворение, Людмила Штерн написала Иосифу гневное письмо: «Жозеф, прости или прокляни, но не могу молчать. О чем ты возвестил миру этим стихотворением? Что, наконец, разлюбил МБ и освободился четверть века спустя от ее чар? Что излечился от «хронической болезни»? И в честь этого события врезал ей в солнечное сплетение? Зачем бы независимому, «вольному сыну эфира» плевать через океан в лицо женщине, которую он любил «больше ангелов и Самого»?
Бродский промолчал...
Но незадолго до смерти он почему-то перепосвятил Марине Басмановой все стихи, посвященные за всю жизнь разным женщинам. Собрав их в книгу «Новые стансы к Августе», Бродский напишет об этом просто и лаконично: «Это сборник стихов за двадцать лет с одним, более или менее, адресатом. До известной степени это главное дело моей жизни».
ПОСТСКРИПТУМ
Его больное сердце внезапно остановится 28 января 1996 года, но он «на Васильевский остров не пришел умирать», - согласно воле поэта его похоронили на Сан-Микеле, «острове мертвых», близ Венеции, рядом со Стравинским и Дягилевым. Марина Павловна Басманова и сегодня живет в Петербурге. Но хранит молчание: мемуаров не пишет, журналистов не жалует и никогда не жаловала, фотографий ее не найти... Как-либо комментировать свои отношения с Бродским она отказывается. Что ж, любовь - это только для двоих. Даже если Он - великий поэт современности, а Она - его единственная Муза...
Автор: Наталья Туровская,
http://interviewmg.ru/229/