10 лет после "Родины". Подвижники и предатели (окончание)
Еще одна группа в "Родине" - это "социальщики" и "региональщики". Первые сторонились политических вопросов и предпочитали участвовать только в обсуждении социальных законопроектов и выступать только в связи с ними. Вторые предпочитали добиваться каких-то результатов в своих регионах, и фракция их не особенно волновала.
Исключением это правила является Рубен Михайлович Бадалов, лидер шахтерского профсоюза из Ростова-на-Дону. Мужество и стойкость перед подлостями власти появились во время его работы в парламентской комиссии по Кондопоге. Он не стал подстраиваться под ложную версию, запрос на которую пришел из властных "верхов". Его позиция полностью совпала с моей. Я считаю Рубена Михайловича одним из самых достойных депутатов "Родины", и сожалею, что наше знакомство продолжилось в постдепутатский период недолго.
Примкнувший к "Родине" одномандатник Олег Васильевич Шеин был предателем по жизни. Он никогда не соотносил свои действия с фракцией и лишь использовал ее в своих целях. Пару раз у него изо рта в мой адрес выскочили подлые слова, которые он, видимо, с трудом сдерживал - что-то такой русофобское, совершенно гнусное. Я не помню самих слов, но помню ощущение. Шеин еще не раз попадал в Думу и депутатствовал в прежнем духе - в своих частных интересах. И когда я вспомнил его недобрым словом в 2017 в какой-то своей публикации в социальной сети, он написал мне длинный гневный ответ, на чем наше общение прекратилось. Впрочем, оно никогда толком и не начиналось.
Столь же далек от фракции был и другой одномандатник - Анатолий Николаевич Грешневиков, который реализовал задачу быть всю жизнь депутатом. И этому посвящал все свое время. Во фракции он никогда не работал. Зато пропадал в своем избирательном округе, настраивая связи в местных "элитах" и склоняя настроение избирателей в свою пользу к очередным выборам. Не знаю о нем ничего плохого, но и ничего хорошего. Его книжки, которые попали мне в руки, оказались совершенно нечитабельными. По форме там было что-то оппозиционное, но настолько осторожное и пресное, что читать эти книги было совершенно невозможно. Поэтому главный результат политической активности Анатолия Николаевича - вечное депутатство. Которое, конечно, приносило некоторую пользу и его избирателям, но ничуть не мешало существованию русофобского режима.
Валентина Борисовна Савостьянова - специалист по пенсионным делам из Перми. Типичный "социальщик", сторонящийся политических вопросов и конфликтов. После "Родины", скорее всего, Валентина Борисовна стала просто пенсионеркой. Каких-либо данных о ее политической или общественной деятельности обнаружить не удалось.
Олег Ивановичч Денисов - вожак студенческих профсоюзов, который организовал один из первых митингов "Родины", и в дальнейшем участвовал в собирании масс, когда это было нужно. Он - участник думской голодовки, которая сблизила небольшую группу депутатов. Как оказалось, ненадолго. После "Родины" его следов мне обнаружить не удалось.
Сергей Игоревич Чаплинский - один из "рогозинцев", сопровождавших его в течение почти всего времени существования КРО и "Родины". В Думе он активно работал во фракции, но параллельно создал себе "запасной аэродром" в железнодорожных профсоюзах, куда и ушел после "Родины". Но потом перешел на прямо противоположную позицию - стал генеральным директором объединения работодателей железнодорожного транспорта. Политики после "Роидны" для него уже не существовало.
Олег Иванович Мащенко в "Родине" бывал редко, почти не выступал. Его главная борьба была в Краснодарском крае, где он баллотировался в губернаторы, был поддержан обществом и предпринимателями, но не был зарегистрирован. Его позиция в отношении власти была крайне резкой. И несколько видеозаписи его выступлений до сих пор ходят по сети Интернет.
Владимир Петрович Никитин, ученый-дорожник, регионалист, спец по налогам и бюджету, хорошо известный калининградский политик. Его работа в Думе была сугубо профессиональной, суждения здравы и корректны. В политические дрязги он предпочитал не ввязываться. "Родина", видимо, была последним для него общественно-политическим проектом.
Сентюрин Юрий Петрович пришел в "Родину" с поста вице-губернатора Нижегородской области. Его интересы на "Родину" не распространялись, парламентской работе он уделял весьма мало внимания. Я запомнил его аккуратный костюм и идеальную стрижку. Внешнему виду он уделял внимание не менее, чем профессиональные дипломаты (окончил военно-дипломатическую академию). До скончания "Родины" Юрий Петрович тихо переместился в "Единую Россию", а после депутатских полномочий был сначала замминистра образования, потом - замминистра энергетики. "Родина" в его жизни осталась случайным недоразумением.
Сергиенко Валерий Иванович - красноярский региональный политик, вышедший из местной коммунистической номенклатуры. Из тех, кому важнее блюсти респектабельность, чем обеспечивать какие-то прорывы. Он был очень мягким и неконфликтным человеком. Может быть, потому что считал "Родину" проектом несерьезным. Его дело было в Красноярске, а "Родина" - только местом временного пребывания. После "Родины" он вернулся к коммунистам, и даже баллотировался в 2014 году в губернаторы, заняв в итоге второе место. В 2015 году погиб в автомобильной катастрофе.
Чуев Александр Викторович - один из самых активных депутатов фракции, продвигавший важные инициативы, которые поднимали авторитет "Родины". Наиболее запомнились те, что были связаны с борьбой с порнографией, извращенцами и бесстыдством в СМИ. Но Александра Викторовича почему-то не любили ни во фракции, ни в среде думских шоферов, которые рассказывали про него дурные истории - в отместку за многочасовые простои в ожидании депутата. В 2014 году Александр Викторович пытался вернуться в политику через "Лжеродину" и потерпел фиаско. Он был слишком неудобен правящей шайке, даже в состоянии готовности к компромиссу.
Султанов Шамиль Загитович - скорее аналитик, чем политик. И скорее "скоковец", чем "рогозинец". Его интересы в парламенте были очень избирательными, а активность в целом невысокой. После "Родины" он вернулся в аналитическую среду, где, как всегда, высказывал умные и оригинальные мысли. Но к реальной политике все это отношения не имело. Кроме того, Шамиль Загитович очень явно лоббировал интересы мусульман. И наши пути разошлись.
В "Родине" существовала "генеральская" группа. Самую существенную роль в ней играл Валентин Иванович Варенников - человек с большим жизненным опытом и высоким званием генерал-армии. Его известность происходила из времен, когда он отказался принять амнистию по делу ГКЧП и был оправдан судом. Его текущий статус в ту пору был пенсионным, но также он возглавлял ассоциацию Героев СССР и России, а также был членом президентского комитета "Победа", что делало его вхожим в высокие кремлевские коридоры. Валентин Иванович пытался не допустить расползания "Родины", излишней оппозиционности и конфронтации между лидерами. Но его усилия шли прахом, потому что никакого выхода из шаткой позиции между оппозиционностью и подчинением кремляди он предложить не мог. Это было дело Рогозина и Глазьева. Но тех одна из "башен" Кремля оттерла от диалога с высшими чиновниками (видимо, от самого Путина), и поэтому происходила последовательная радикализация фракции, вслед за которой состоялся ее разгром и ликвидация проекта в целом. Генерал ненадолго пережил «Родину» - умер в 2009 году.
Мы не раз разговаривали с Валентином Ивановичем, поскольку зачастую сидели рядом в зале заседаний Думы. Несмотря на то, что на фракционных совещаниях мы спорили, и весьма жестко, текущее общение было по-семейному теплым. В то же время, я понимал, что генерал Варенников не станет готовить какие-то законопроекты, не будет заниматься законодательством и выступать с политическими оценками. Его заботы были в основном ветеранские. Его мировоззрение осталось скорее провластным и привязанным к коммунистическим мифам и символам. Это не мешало общению, но не позволяло надеяться не только на совместную деятельность, но даже на маломальскую поддержку каких-то инициатив.
Генерал-полковник Игорь Николаевич Родионов был славен тем, что с должности министра обороны он был отставлен Ельциным, когда в глаза послал "всенародноизбранного". Это произошло после очередного доклада о состоянии армии и хамских оценок, говоривших о том, что армия при Ельцине идет под нож. В делах фракции Игорь Николаевич участия практически не принимал, своих законодательных инициатив у него не было. Наиболее яркие его выступления - за пределами Думы. И все они были посвящены "иудизации" власти и общества. Родионов был почти всегда угрюм, и иногда, присутствуя на заседаниях Думы, вполголоса цедил злобные реплики. Он ненавидел в этом обществе все, включая не только властные структуры, но и православие. Несколько бесед с ним не сложили для меня целостного образа его личности. Игорь Николаевич скончался в 2014 году.
Генерал-полковник Георгий Иванович Шпак, бывший командующий ВДВ, оказался близок мне, поскольку во время предвыборной компании мне довелось выступить в его защиту. В прямом эфире Жириновский оскорбил генерала, обвинив его в гибели в Чечне его сына и других молодых людей. Тогда чуть было не возникла драка, а после эфира Жириновский продолжал орать, провоцируя нападение на меня не только своих ближних холуев, но и охраны. Шпак взял меня под защиту своим личным присутствием. А на следующий эфир прислал огромных десантников, которым охрана Жириновского была по плечо. Из слов Шпака я понял, что он не намерен оставлять слова подонка без последствий, но расплата так и не состоялась. Сразу после выборов Шпаку предложили поучаствовать в губернаторских выборах в Рязани, и он эти выборы выиграл. На чем его общение с "Родиной" прекратилось. Я пытался как-то продолжить знакомство и предложить новоиспеченному губернатору толковые кадры, но все было тщетно. Отсидев на губернаторском посту один срок, не сумев сделать ничего против разъедающей руководство области коррупции, Георгий Иванович ушел на пенсию, совершенно пропав из общественно-политической жизни.
Генерал-лейтенант Николай Сергеевич Леонов был личностью легендарной. Именно он завербовал и превратил в союзника СССР Рауля Кастро - брата команданте Фиделя, игравшего на протяжении многих десятилетий одну из ключевых ролей в руководстве Кубы. Но широкой публике он был известен как военный аналитик, как постоянный автор журнала "Русский дом". Из всех военных "родинцев" позиция Николая Сергеевича была мне ближе всего. Но все же он оставался теоретиком - он писал статьи, но в политике, которая без организации не стоит ничего, он участия не принимал.
После безуспешной попытки "родинских" генералов призвать к ответственности Глазьева и Рогозина, деливших фракцию между собой, генерал Леонов все реже стал появляться на заседаниях, и собственных инициатив у него не было. После Думы мы еще раз встретились в 2011 году, когда Николай Сергеевич пришел на презентацию моих книг в Фонде славянской письменности и культуры. Там он выступил с крайне негативной оценкой руководства "Родины", загубившего один из самых перспективных проектов, который мог бы принести большую пользу стране и народу. Во многих оценках я был согласен с ним, но тогда все еще надеялся, что Рогозин поднимет брошенное знамя "Родины". Оказалось, что надеялся напрасно. Николай Сергеевич оказался прав.
Генерал-майор Сергей Михайлович Григорьев запомнился как очень скромный и порядочный человек, которого дисциплинировала служба в Генштабе. Он не рвался на какие-то лидерские позиции, и редко включался в обсуждения. Его слова всегда были по делу и без всяких надрывных амбиций, свойственных "профессиональным политикам". О последумской жизни Сергея Михайловича мне узнать что-либо не удалось.
В каком звании был Андрей Дмитриевич Жуков, я не знаю. Его исходное место службы - внешняя разведка. В постсоветский период - по большей части научная деятельность, докторская по историческим наукам. Как и другие военнослужащие, Андрей Дмитриевич не был активен как парламентарий, и свое мнение высказывал очень редко и зачастую только в личной беседе. В частном разговоре он высказал мне крайнее неудовольствие захватом руководства фракции Александром Бабаковым. И даже объявил: "Я отомщу. По-своему. Как разведчик". Но, видимо, это было сказано под влиянием момента. Ни в Думе, ни после Думы Андрей Дмитриевич никак не проявил себя в политике. Я, было, решил возобновить с ним контакты - позвонил и договорился о встрече после каких-то медицинских процедур, назначенных как раз в это время. Но так получилось, что встреча не состоялась. Андрей Дмитриевич скончался.
Игорь Морозов также имел "гэбэшное" прошлое. Как я понимаю, в большей степени по части технической работы. На что указывает его участие в эксперименте по преодолению Каспийского моря вплавь. Затем его работа была связана с коммерческой безопасностью, бизнесом в Рязанской области. В "Родину" он пришел довольно поздно - уже в ситуации упадка, и ничего особенного в ней не сделал. Примечательно, что "Единую Россию" он покинул еще в 2004. Тогда же он конкурировал со Шпаком на выборах губернатора Рязанской области, и занял второе место. Наши довольно теплые беседы закончились моей рекомендацией не ходить в "Справедливую Россию". Игорь Николаевич со мной согласился. Но через некоторое время решение переменил. Выгоды ему это не принесло: депутатом от "справедросов" он не стал. Какое-то время получил незавидную должность в МИДе, занимаясь соотечественниками, вынужден был снять свою кандидатуру на выборах губернатора Рязанской области, а потом нашел себе место в Совете Федерации как представитель этой области. А это уже статус пенсионера.
После Думы вскоре ушли из жизни Варенников, Родионов и Жуков. Все они были порядочными людьми, но далекими как от практической политики, так и от парламентской деятельности.
Самыми решительными подвижниками, настоящими народными представителями были в "Родине" всего несколько человек. Прежде всего, я выделю Бориса Алексеевича Виноградова - человека исключительно принципиального и добросовестного. Получив мандат депутата на выборах в одномандатном округе в Амурской области, он поначалу пошел во фракцию "Единая Россия", понадеявшись, что там можно будет сделать что-то конкретное для своих избирателей. Но оказалось, что в этой фракции депутаты - просто секретарши с высокими окладами. К этим окладам депутатам предлагали в конверте каждый месяц еще один оклад. В долларах. Борис Алексеевич возмутился, что его пытаются превратить в политическую проститутку, и ушел в независимые депутаты, а через некоторое время примкнул к "Родине" - именно в тот момент, когда репрессии против нее достигли апогея, а Дмитрий Рогозин вынужден был сложить с себя полномочия лидера.
В прежние времена Борис Алексеевич был ректором Амурского университета, который он поднял из руин областного педвуза и 10 лет держал на высоком уровне. Затем, он был приглашен на должность замминистра образования, курируя всю вузовскую науку, включая оборонные тематики. С этой должности он был смещен "в никуда". Это произошло после решительного выступления против ЕГЭ - проекта, затеянного Кремлем с целью уничтожения образования как такового. В "Родине" мы были вместе, и после "Родины" - тоже. Вместе выпустили книгу "Стать русским в России". Увы, издательство не смогло довести ее до читателей. После "Родины" Борис Алексеевич сделал несколько фундаментальных разработок в области подготовки кадров для оборонки. Ему пожали руку, сказали "спасибо", кое-что использовали, но автора разработок тут же надежно забыли.
Вторым подвижником во фракции был Юрий Петрович Савельев - бывший ректор Санкт-Петербургского "военмеха", прославившийся тем, что выгнал взашей американских специалистов, когда начались бомбардировки Югославии. Долг гражданина и народного представителя Юрий Петрович исполнил, подготовив альтернативный доклад по событиям в Беслане, вскрыв преступность действующих там спецлужб, не пожалевших женщин и малолетних детей - лишь бы ублажить своего главного кремлевского начальника. Примерно то же самое случилось и в "Норд Осте", где освобождение заложников сопровождалось их массовой гибелью. Юрию Петровичу, разумеется, не простили столь фундаментального разоблачения. Как и категоричного неприятия "бабаковщины" в "Родине". В депутаты его больше не пустили, но он продолжал деятельность ученого и общественного деятеля. В это время у него не образовалось никакой другой возможности, кроме сотрудничества с КПРФ. Им была выпущена книга с обобщением социально-экономической статистики в период правления Ельцина-Путина, где было показано, что из катастрофы Россия не выходила, а кремлевские восторги - сплошное вранье. Отмечая в 2017 свое 80-летие, Юрий Петрович оставался деятельным и мыслящим человекам, настоящим героем России, каковым я его почитаю за доклад о Беслане.
Несомненно, к подвижникам следует отнести Николая Александровича Павлова, который сражался против ворья и изменников в Верховном Совете, и надолго был выбит из политики еще в те времена. Вернула его в политическое поле "Родина". И Николай Александрович снова сражался за русские интересы. Его пламенная натура иногда перегревала "мотор", но, в общем и целом, он всегда шел в верном направлении. И даже отказался последовать за Бабуриным, который вывел из "Родины" своих сторонников, когда был изгнан за предательство. Правда, после "Родины" Николай Александрович снова оказался в тесных объятиях Бабурина, и превратился в политического пенсионера, от которого уже не исходила пламенная публицистика. Мы несколько раз разговаривали по телефону. Я убеждал своего собрата по "Родине", что давно пора снова браться за перо. Но тщетно. Депутатская пенсия способствовала успокоению. Жаль, жаль... Очень жаль.
Александр Николаевич Крутов - один из самых близких мне по мировоззрению "родинец", с которым нас связывали дружеские отношения еще с самого начала 2000-х, когда вместе приходилось трудиться над первыми выпусками журнала "Русский дом". В Думе наши общие переживания связаны со многими сюжетами, и я не раз мог убедиться в том, что Александр Николаевич при внешней мягкости - человек принципиальный. После "Родины", к сожалению, он был связан необходимостью спасать Фонд славянской письменности и культуры, а также журнал "Русский дом". Ценой снижения публичной активности он их спас. Но постепенно стал отходить от дел, и его детища стали работать уже почти без его участия. Что, собственно, говорит об эффективности руководства. Именно так и должны строиться долговременные проекты. Я больше не помню случая, чтобы в общественно-политической жизни было так: учредитель отошел в тень, а проект остался жизнеспособным.
Я не сразу вспомнил о том, что недолго во фракции "Родина" пребывал Виктор Владимирович Геращенко. Несколько недлинных разговоров с ним вызывали у меня симпатию к человеку, которого порой так клянут за период работы в ЦБ. На этот раз его пытались сделать разменной монетой в противостоянии Рогозин-Глазьев, и Высший совет блока "Родина" даже проголосовал за его выдвижение кандидатом в президенты - в пику самовыдвижению Глазьева. Виктор Владимирович будто бы готов был пойти на личные жертвы, ради успеха "Родины", но вовремя увидел, какую незавидную роль ему уготовили. Может быть, по этой причине он и ушел из депутатов. Единой команды в "Родине" он не увидел, и сразу распознал грядущий распад. Что же будет, когда "Родину" начнут щемить ее враги? Уход Геращенко не только из фракции, но и из депутатов, не был предательством. Напротив, он предчувствовал масштабное предательство, и, видимо, знал, что так и будет, исходя из своего жизненного опыта. Геращенко ушел в "Юкос", когда компанию потрошили, по-чекистски экспроприируя экспроприаторов. Мы могли бы удержать его среди нацинал-патриотов, но отпустили его к либералам. Увы.
После "Родины" мы еще однажды встречались с Виктором Владимировичем, который по-простому предложил заседать не в офисах, а попить чаю в кафе "Му-му". Мы хотели придумать какую-то политическую конфигурацию, в которой авторитет Виктора Геращенко сыграл бы свою роль. Но у нас ничего не вышло.
Я бы вспомнил еще сотрудников аппарата фракции и партии, мог сказать что-то о Юрии Скокове, который ушел из жизни, о всяких проходимцах, которые лепились к "Родине" и соучаствовали в ее разрушении. Но пусть это останется за пределами статьи, которая и так сильно разрослась.
С профессиональной точки зрения, "Родина" вполне могла быть своеобразным "теневым правительством". Здесь были промышленники и аграрии, предприниматели и "социальщики", военные и спецслужбисты, высокого уровня юристы и экономисты, специалисты по образованию и СМИ. Была и худо-бедно сформированная идеология, названная в какой-то момент "социально-державной". Что в переводе могло знать "национал-патриотическая". Были и общие интересы: закрепление в политике. Но стоило общему интересу поколебаться, и каждый начал искать своей судьбу - кто перебежал в лагерь врага, кто сдался на милость фиктивным оппозиционерам "жиропенсам". Подавляющее большинство просчиталось - не получило от своего отступничества ничего. Выгода была только от раннего предательства или от предательства всеобъемлющего. А те, кто решительно не хотел предавать "Родину", получили исключительно жизненные проблемы. Можно считать это случайностью, а можно - мстительной деятельностью кремлевских политтехнологов.
Оценивая уровень консолидации "Родины", теперь трудно понять, как вообще могла работать столь разнообразно ориентированная группа. Все держалось только на лидерах, которые обеспечивали свой статус в Думе тем, что не давали фракции распасться. Но одно дело - руководство Дмитрия Рогозина, который предпочитал удерживать сложившийся коллектив в расчете на перспективу, другое дело - руководство Александра Бабакова, который сходу решил продать фракцию и партию, рассматривая то и другое как товар, в который он вложил свои деньги. Рогозин как-то сказал мне: "Он не предатель. Он бизнесмен". Я согласился: бизнесмен от политики - всегда предатель. Кремляди нужен был торгаш и ростовщик. И он был найден - на погибель для "Родины", в которую люди поверили как в последнюю надежду. Правда, потом легко согласились с тем, что ее больше нет и не будет никогда.