Сход у раненого дома
Оригинал взят у darwa в Сход у раненого дома
Несколько строк о событии: только что на улице Лахтинской состоялся "сход за Мефистофеля". Официально он именовался "Северная Пальмира против вандализма", но прозван был именно по имени сбитого барельефа.
Несмотря на враньё некоторых СМИ, стихийное несогласованное мероприятие собрало около тысячи человек.
Ну а теперь подробности.
26 августа. Чёрный день для города. Три года назад в этот день снесли дом Рогова. И вот теперь, именно в этот день, вандалы отважились на новый подарок. С фасада собственного дома архитектора Лишневского на Лахтинской улице был сбит барельеф, изображавший Мефистофеля (по данным краеведов, Шаляпина в образе Мефистофеля). Общественность узрела в инциденте православный след: буквально накануне над церковью напротив вознёсся крест, и некие молодчики, не похожие на искусствоведов, фотографировали фасад.
Усилиями депутатов ЗакС заведено уголовное дело. В городе шок.
Впрочем, от шока петербуржцы отошли быстро. На самоорганизующийся буквально "с одной спички" - объявления народный сход в одном только "Фейсбуке" записалось более полутора тысяч человек. Посетила его и я. Рассказываю.
Солнечное воскресенье. 15 минут до полудня. Встречаемся у метро. "разведчик" Саша уже побывал на месте, оставив там велосипед. Он сообщает, что засад нет. Ни "православных", ни ментовских. Впрочем, мы не боимся. Давно и ничего. Идём.
Идём не одни. Тонкие ручейки вытекают из переулков, сливаясь в одну большую реку. Река течёт на Лахтинскую. Бурлит разговорами: "Кто это сделал? Зачем? Почему?" Людей, идущих к раненому дому, сразу можно отличить. Народ идёт на костылях, с младенцами, с собаками. На решётках проездных арок виснут дети, фотогРафируют. Давно не знала такого события эта тихая часть Петроградской стороны: стадионные гульбища досюда не доходят. Ну вот мы, наконец, и в створе улицы.
Церковь, ставшая виновницей и сегодняшнего события, и беды, его вызвавшей, видна сразу. Грузная, брюхатая, непрошеная, ненужная. Я помню, как против неё выступали местные жители. Но она стоит. Раскорячилась на половину маленькой улочки, больше напоминающей переулок, выпятилась "за красную линию", съела детскую площадку и пожарный проезд. Щерится вывеской "именные кирпичики". Ещё не построена, а уже распродана по кирпичам. Хищно поблескивает свежепозолоченным куполом, словно сплёвывает на народ с высоты семечки - семена презрения, зёрна ненависти, которую посеяла. Все её чураются, никто не крестится. Сколько в один день она потеряла прихожан? Верующая старушка говорит полушёпотом: "Не быть тут миру, не быть тут ладу, не намоленная она и не намолится. Не церковь это. Не перекрещу, а плюну, на больных ногах за километр в храм пойду, а не в захватчицу. Самозванка она!" Ноги у старушки и впрямь больные - идёт она очень медленно и километр для неё - много. Хотя, женщина она импульсивная. Попы попрятались. Ещё бы: там народ!
А народ всё идёт. Запружена уже вся улица. Народ плотно занял все тротуары, волна выплёскивается на дорогу. Но менты бдительны. Впрочем, не агрессивны. Стоят ошарашенные: не ожидали, побаиваются. Людей не меньше тысячи.
Кого здесь только нет! Градозащитники с тревожными, решительными лицами. Настроение мне нравится: боевое, не похоронное. Давно бы так. Средь них - три депутата Законодательного Собрания: Вишневский, Кобринский (заявитель по уголовному делу) и Резник. Типичные интеллигентки в шляпках и береточках, радикального и легкомысленного вида молодёжь в карнавальных масках, эпатажного вида мужчина в рубашке с надписью "Je suis Mephisto" (лицо его кажется очень знакомым: где-то я его раньше видела). Рядом - человек с плакатом "Церковь! Знай своё место!" Периодически он переворачивает лист, являя вторую сторону "мини-транспаранта": "Руки прочь от искусства!" Плакатов вообще много: "Каждый правоверный знает достоверно: ваш Кирилл шайтан любил!", "РПЦ - ИГИЛ!", "Save Our St. Petersburg! ( в сумме по первым буквам - "SOS!")", "Наши чувства оскорблены!", "Оскорбили чувства верующих в искусство" (на голове носительницы плаката рожки из цветов), "Последняя капля!", "разрушителей Петербурга - под суд!", "Мефистофель с нами, чёрт с вами!", "Черти в Кремле!" и так далее. Сам Мефистофель наблюдает за происходящим с картонного плаката, который ушедшие на дно коммунальщики с подачи администрации района не дали повесить на место утраты. Сход перерастает в стихийный митинг. Выступления ведутся с табуретки, заботливо принесённый соседом бедственного адреса, депутатом Александром Кобринским.
Здесь все, кто угодно. Нет только праздношатающихся. Каждого как ранили. На фасаде зияет пустота. Алые кирпичные сколы - открытый перелом, из которого хлещет кровь.
Помимо хозяина "трибуны", выступают Вишневский и Резник, музыкант Новицкий, поэты и активисты, а также обычные до сегодняшнего дня граждане, осознавшие, что в городе творится неладное. Толпа сжимается, наглухо перекрывает улицу: метра уже не пройти. Толпа бурлит, выталкивает меня на трибуну. Я, честно, не ожидала. И уж более того: не думала, что придётся читать стихи. Чудом вспоминаю "Убийцу ангела": текст, зазвучавший в этот день по-новому. Спускаюсь. Ораторы меняются: табуретка не пустует ни секунды. Вижу, как жадно люди делятся наболевшим, как жаждут слова. Оно даётся всем: город живёт в ожидании митинга, напоминая Россию 1917-го года в ожидании революции. Воспользовавшись секундой, "захватываю" табурет. Призываю к отставке руководства КГИОП, переформатированию комитета и изменению его функций (на мой взгляд нужно отбирать у комитета функцию использования, и сажать его жёстко на охрану). Людское море скандирует: "В отставку!", "На свалку!", "Позор!" Будто вече собралось. Говорят, что где-то тут бродит Макаров. Председатель. Надеюсь, что его когда-то приведут к людям под конвоем.
Мой "мирный захват" никто не осудил. Мероприятие не согласовано, а значит, не регламентировано. Времени хватит всем. Вандалы доигрались. Если об этом доме раньше кто-то не знал, то теперь о нём знают все. И этот доселе скромно таившийся в дебрях Петроградки демон теперь смотрит из каждого телеэкрана. С каждой газетной полосы. Упоминание о нём звучит "из каждого утюга". "Правоверные" "пропиарили дьявола". Осанна! Жирная галочка на исповеди.
Сход бурлит добрых два часа. Хороший, по-доброму злой, боевой и решительный сход. Но и после окончания люди не расходятся. Стоят, смотрят на раненый дом, на раненый город вокруг. Многие смотрят уже по-новому. А город ждёт митинга. По сегодняшнему столпотворению видно: мы его соберём.
Мой фоторепортаж с события: https://vk.com/album538667_220078056.
Несколько строк о событии: только что на улице Лахтинской состоялся "сход за Мефистофеля". Официально он именовался "Северная Пальмира против вандализма", но прозван был именно по имени сбитого барельефа.
Несмотря на враньё некоторых СМИ, стихийное несогласованное мероприятие собрало около тысячи человек.
Ну а теперь подробности.
26 августа. Чёрный день для города. Три года назад в этот день снесли дом Рогова. И вот теперь, именно в этот день, вандалы отважились на новый подарок. С фасада собственного дома архитектора Лишневского на Лахтинской улице был сбит барельеф, изображавший Мефистофеля (по данным краеведов, Шаляпина в образе Мефистофеля). Общественность узрела в инциденте православный след: буквально накануне над церковью напротив вознёсся крест, и некие молодчики, не похожие на искусствоведов, фотографировали фасад.
Усилиями депутатов ЗакС заведено уголовное дело. В городе шок.
Впрочем, от шока петербуржцы отошли быстро. На самоорганизующийся буквально "с одной спички" - объявления народный сход в одном только "Фейсбуке" записалось более полутора тысяч человек. Посетила его и я. Рассказываю.
Солнечное воскресенье. 15 минут до полудня. Встречаемся у метро. "разведчик" Саша уже побывал на месте, оставив там велосипед. Он сообщает, что засад нет. Ни "православных", ни ментовских. Впрочем, мы не боимся. Давно и ничего. Идём.
Идём не одни. Тонкие ручейки вытекают из переулков, сливаясь в одну большую реку. Река течёт на Лахтинскую. Бурлит разговорами: "Кто это сделал? Зачем? Почему?" Людей, идущих к раненому дому, сразу можно отличить. Народ идёт на костылях, с младенцами, с собаками. На решётках проездных арок виснут дети, фотогРафируют. Давно не знала такого события эта тихая часть Петроградской стороны: стадионные гульбища досюда не доходят. Ну вот мы, наконец, и в створе улицы.
Церковь, ставшая виновницей и сегодняшнего события, и беды, его вызвавшей, видна сразу. Грузная, брюхатая, непрошеная, ненужная. Я помню, как против неё выступали местные жители. Но она стоит. Раскорячилась на половину маленькой улочки, больше напоминающей переулок, выпятилась "за красную линию", съела детскую площадку и пожарный проезд. Щерится вывеской "именные кирпичики". Ещё не построена, а уже распродана по кирпичам. Хищно поблескивает свежепозолоченным куполом, словно сплёвывает на народ с высоты семечки - семена презрения, зёрна ненависти, которую посеяла. Все её чураются, никто не крестится. Сколько в один день она потеряла прихожан? Верующая старушка говорит полушёпотом: "Не быть тут миру, не быть тут ладу, не намоленная она и не намолится. Не церковь это. Не перекрещу, а плюну, на больных ногах за километр в храм пойду, а не в захватчицу. Самозванка она!" Ноги у старушки и впрямь больные - идёт она очень медленно и километр для неё - много. Хотя, женщина она импульсивная. Попы попрятались. Ещё бы: там народ!
А народ всё идёт. Запружена уже вся улица. Народ плотно занял все тротуары, волна выплёскивается на дорогу. Но менты бдительны. Впрочем, не агрессивны. Стоят ошарашенные: не ожидали, побаиваются. Людей не меньше тысячи.
Кого здесь только нет! Градозащитники с тревожными, решительными лицами. Настроение мне нравится: боевое, не похоронное. Давно бы так. Средь них - три депутата Законодательного Собрания: Вишневский, Кобринский (заявитель по уголовному делу) и Резник. Типичные интеллигентки в шляпках и береточках, радикального и легкомысленного вида молодёжь в карнавальных масках, эпатажного вида мужчина в рубашке с надписью "Je suis Mephisto" (лицо его кажется очень знакомым: где-то я его раньше видела). Рядом - человек с плакатом "Церковь! Знай своё место!" Периодически он переворачивает лист, являя вторую сторону "мини-транспаранта": "Руки прочь от искусства!" Плакатов вообще много: "Каждый правоверный знает достоверно: ваш Кирилл шайтан любил!", "РПЦ - ИГИЛ!", "Save Our St. Petersburg! ( в сумме по первым буквам - "SOS!")", "Наши чувства оскорблены!", "Оскорбили чувства верующих в искусство" (на голове носительницы плаката рожки из цветов), "Последняя капля!", "разрушителей Петербурга - под суд!", "Мефистофель с нами, чёрт с вами!", "Черти в Кремле!" и так далее. Сам Мефистофель наблюдает за происходящим с картонного плаката, который ушедшие на дно коммунальщики с подачи администрации района не дали повесить на место утраты. Сход перерастает в стихийный митинг. Выступления ведутся с табуретки, заботливо принесённый соседом бедственного адреса, депутатом Александром Кобринским.
Здесь все, кто угодно. Нет только праздношатающихся. Каждого как ранили. На фасаде зияет пустота. Алые кирпичные сколы - открытый перелом, из которого хлещет кровь.
Помимо хозяина "трибуны", выступают Вишневский и Резник, музыкант Новицкий, поэты и активисты, а также обычные до сегодняшнего дня граждане, осознавшие, что в городе творится неладное. Толпа сжимается, наглухо перекрывает улицу: метра уже не пройти. Толпа бурлит, выталкивает меня на трибуну. Я, честно, не ожидала. И уж более того: не думала, что придётся читать стихи. Чудом вспоминаю "Убийцу ангела": текст, зазвучавший в этот день по-новому. Спускаюсь. Ораторы меняются: табуретка не пустует ни секунды. Вижу, как жадно люди делятся наболевшим, как жаждут слова. Оно даётся всем: город живёт в ожидании митинга, напоминая Россию 1917-го года в ожидании революции. Воспользовавшись секундой, "захватываю" табурет. Призываю к отставке руководства КГИОП, переформатированию комитета и изменению его функций (на мой взгляд нужно отбирать у комитета функцию использования, и сажать его жёстко на охрану). Людское море скандирует: "В отставку!", "На свалку!", "Позор!" Будто вече собралось. Говорят, что где-то тут бродит Макаров. Председатель. Надеюсь, что его когда-то приведут к людям под конвоем.
Мой "мирный захват" никто не осудил. Мероприятие не согласовано, а значит, не регламентировано. Времени хватит всем. Вандалы доигрались. Если об этом доме раньше кто-то не знал, то теперь о нём знают все. И этот доселе скромно таившийся в дебрях Петроградки демон теперь смотрит из каждого телеэкрана. С каждой газетной полосы. Упоминание о нём звучит "из каждого утюга". "Правоверные" "пропиарили дьявола". Осанна! Жирная галочка на исповеди.
Сход бурлит добрых два часа. Хороший, по-доброму злой, боевой и решительный сход. Но и после окончания люди не расходятся. Стоят, смотрят на раненый дом, на раненый город вокруг. Многие смотрят уже по-новому. А город ждёт митинга. По сегодняшнему столпотворению видно: мы его соберём.
Мой фоторепортаж с события: https://vk.com/album538667_220078056.