(no subject)
Сходил я к зубному врачу, сходил. Завтра же утром, еще затемно отнимут у меня очаг внезапного, случай, душевного возгорания и ночного мятения плоти - металлическими щипцами вынут изо рта этот ужас, и завтра же утром Господь подарит мне тишину нерва зубного и безмятежность членов в организме. И я снова смогу есть мороженое. Об этом, откровенно говоря, и не мечталось. А, между тем, в прошлом я - чемпион двора по скорости поедания мороженного (три тура по эскимо за двадцать копеек, и в финале - за семь копеек в картонном стаканчике розовое и кислое, забыл, как называлось, плодово-ягодное какое-то... или это вино было плодово-ягодным?.. а, ну неважно...). В общем, после зубного кабинета наступил у меня кругом праздник, спаси, Господи, зубных врачей и их близких! Вертелось и вертелось в голове, пока я надевал синие пакетики на свои уличные сапоги, пока все брел и брел к кушетке мимо рукомойника с краном в углу:
«В углу возле крана -
Ведро зубов вырванных.
Много было званных,
Мало стало избранных...»
Но Вера Сергеевна, человек мощных неземных сфер, - да-да, именно такая мне попалась, - одним, заточенным как финка взглядом расставила все точки над «и». И я уже ничего больше в голове не вертел, а только молился-молился-молился про себя. А она, Вера Сергеевна, все хохотала и хохотала с подружками по оружию, все отходила и отходила отхлебнуть черного душистого чаю, и все подходила и подходила к распахнутому ртом мне обратно. Но, признаться, я никогда зубных врачей не боялся, и мне и сегодня было ничего не страшно. Все вспоминал любимый кабинет в Лавре: вот как сидел я там, внутри, на первом этаже, на кресле напротив окна - вот точно также, но под иконами и с видом на любимую колокольню. А семинаристы тогда все шли и шли мимо этого окна куда-то, в смущении отворачивая взгляд, вздрагивая и от неожиданности пятясь. И лишь мои хорошие дорогие монахи - мои хорошие монахи, если кто-то их них проходил мимо, то, увидев, замирал на мгновение, осознавая виднеющуюся через отодвинутую штору картинку из кабинета, и крестился, и крестился, и шептал - мне было видно, не смотря на эту яркую фару прямо в глаза, - шептал что-то своими пересохшими губами под усами с бородой, что-то ободряющее-ободряющее Богу...
В общем, а то мне работать уже надо срочно, резюмирую. Да, «есть род, у которого зубы - мечи, и челюсти - ножи, чтобы пожирать бедных на земле и нищих между людьми» (Притч. 30, 14). Но я не таков. Как там у пророка Амоса: «За то и дал Я вам голые зубы во всех городах ваших (Ам. 4, 6)». Видимо, есть за что и мне, видимо, есть за что. Но как хорошо, что все это имеет обыкновение заканчиваться.
«В углу возле крана -
Ведро зубов вырванных.
Много было званных,
Мало стало избранных...»
Но Вера Сергеевна, человек мощных неземных сфер, - да-да, именно такая мне попалась, - одним, заточенным как финка взглядом расставила все точки над «и». И я уже ничего больше в голове не вертел, а только молился-молился-молился про себя. А она, Вера Сергеевна, все хохотала и хохотала с подружками по оружию, все отходила и отходила отхлебнуть черного душистого чаю, и все подходила и подходила к распахнутому ртом мне обратно. Но, признаться, я никогда зубных врачей не боялся, и мне и сегодня было ничего не страшно. Все вспоминал любимый кабинет в Лавре: вот как сидел я там, внутри, на первом этаже, на кресле напротив окна - вот точно также, но под иконами и с видом на любимую колокольню. А семинаристы тогда все шли и шли мимо этого окна куда-то, в смущении отворачивая взгляд, вздрагивая и от неожиданности пятясь. И лишь мои хорошие дорогие монахи - мои хорошие монахи, если кто-то их них проходил мимо, то, увидев, замирал на мгновение, осознавая виднеющуюся через отодвинутую штору картинку из кабинета, и крестился, и крестился, и шептал - мне было видно, не смотря на эту яркую фару прямо в глаза, - шептал что-то своими пересохшими губами под усами с бородой, что-то ободряющее-ободряющее Богу...
В общем, а то мне работать уже надо срочно, резюмирую. Да, «есть род, у которого зубы - мечи, и челюсти - ножи, чтобы пожирать бедных на земле и нищих между людьми» (Притч. 30, 14). Но я не таков. Как там у пророка Амоса: «За то и дал Я вам голые зубы во всех городах ваших (Ам. 4, 6)». Видимо, есть за что и мне, видимо, есть за что. Но как хорошо, что все это имеет обыкновение заканчиваться.