Где находится Пентагон?
Осторожно, в этом рассказе ненормативная лексика!
- Домашняя девочка, - посмотрев на меня грустным взглядом, сказала в мой первый рабочий день библиотекарь Софа.
Мне было 17 лет. Боже мой, как Софа ошибалась.
Я была не домашней девочкой, я была очень домашней девочкой.
- Девочки, кто из вас сможет временно заменить Цилю, на изменениях в цеху?
Надо ли говорить, что через два года, когда представилась возможность сбежать от моих девушек куда подальше, я долго не думала.
- Ты?! - Фрида посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. - Работа в цеху. Ты хочешь в цех?
- Света, завтра пойдете вместе в цех, покажете ей все места, где надо проводить изменения, - сказала начальница архива Свете.
Я смотрела на Свету с уважением. Заместительница Фриды, она была старше меня и у нее уже был жених.
- Только начните с кладовой оснастки.
На этом месте Фрида многозначительно улыбнулась, а Света понимающе кивнула.
Мимо нас проехал заводской погрузчик и Света радостно закричала водителю: "Привет, Серый!"
- Смотри, что на каре написано! "Электрокара любит ласку, чистоту и смазку!" - я потянула Свету за рукав.
Разумеется, игры слов я не понимала, но рифма "ласка-смазка" меня рассмешила.
- Не отвлекайся на ерунду, - оборвала меня Света. - Мы сейчас пройдем мимо литейки, там у тебя будет планово-диспетчерский. Потом у тебя будет ОТК, потом участок сборки ручных машин, кладовая электриков, потом сборочный цех и в конце малярка. Да, когда идет опытный образец, у тебя еще будет экспериментальный цех. Значит так. Сделаешь себе таблицу, как делала Цилька, и будешь отмечать все места, которые ты уже обошла. Со временем ты сама начнешь разбираться, какие детали в каком цеху. Но запомни: главное - кладовая оснастки в механическом цеху. Потому что токарный и фрезерный участок... производство - это главное. Да, знаешь, кто работает в кладовой оснастки? Надька Коновал. Знаешь Надьку?
Надю Коновал я знала в лицо. Грубая мужская фамилия совершенно не увязывалась с тоненькой изящной девушкой с золотистыми волосами.
Мы зашли в маленькую, пропахшую консервами и машинным маслом комнатку.
На стенке висела выцветшая журнальная обложка с фотографией надменной Софи Лорен. Со стенки напротив на нее смотрела кудрявая Алла Пугачева. На столе лежал надрезанный треугольный пакет молока. Над столом висел бумажный плакатик: "Что ты ходишь по-цехам? Сам ты поц и сам ты хам!" Посередине комнатки была утыканная гвоздиками большая доска. Она была разграфлена на маленькие клеточки. В каждой клеточке был записан номер. На некоторых гвоздиках болтались какие-то алюминиевые жетоны.
На колченогой табуретке сидела маленькая и полненькая девушка, похожая на мячик. Возле полок с картонными папками стояла Надя Коновал.
- Надька с Машкой тебе все объяснят, - сказала мне Света.
- Будешь вместо Цили? - спросила меня худенькая Надя.
- Она временно, - ответила за меня Света. Цилька уже рассчиталась, уезжает в Израиль.
- Жалко, - сказала полненькая, - Циля была хорошая.
- У нас тут не Белый Дом. Чертежей тебе никто подавать не будет. Сама будешь искать. Если чертежа на полке нет, то идешь сюда, смотришь на доску с марками. Эти железки - это марки, - Надя сняла с доски один из жетонов и покачала им перед моим носом.
. - Смотришь номер марки - у кого этот чертеж и ножечками-ножечками топаешь к рабочему!
В каптерку заглянула рыжая девушка со свертком в руках.
- Ну? Шо с сапогами? Брать будешь?
- Сильва, но я могу щас дать только полтинник. Остальное в аванс. Он до аванса подождет? - в голосе Нади звучало опасение. - И Ланком я хочу, блин.. Семсят и двенадцать... Вместе это ... это сколько? Восемсят?
- Восемсят два, - злобно сказала перекупщица.
- Надька, коза! Где ты в аванс возьмешь восемсят? - с беспокойством влезла в разговор Маша.
- Ну... сорок у меня будет ... и двадцать мне должен Пашка... и еще червонец мне должен Славик Косой... Oстальное займу.
На тихий стук в деревянное окошко никто не обратил внимания.
- Так он подождет? - жалобно переспросила Надя.
Стук в окошке стал громче. Потом превратился в непрерывную барабанную дробь.
- Бляххха-муха!! - Надька вскочила со скамейки и распахнула заслонку.
- Ты чччё орррёшь?! Чё орррёшь, блин?! Не понимаешь, шо люди работают?!
- Мне чертеж нужен, - пробормотал рабочий.
- После одиннадцати получишь. И не ори! Понял?!
Кроме девушек в кладовой работал Аурел. За тесной комнатенкой с картонными чертежами начиналось бесконечно длинное полутемное помещение. Там на трехэтажных железных полках хранилась оснастка - матрицы, штампы, пресс-формы. Достать с полок огромные железяки было под силу только мужику. Этим и занимался полный неуклюжий парень по имени Аурел.
Аурел приезжал на работу из одного из окружавших город сел. Свою нехитрую работу он знал, был добряком, а русским языком владел на уровне шестиклассника молдавской школы.
Однажды ему пришлось сдавать Ленинский зачет.
Его спросили: рабочему классу какой страны оказывают сейчас интернациональную помощь советские солдаты? Вместо Афганистана Паунел назвал Болгарию. А какой у нас сейчас год пятилетки - решающий, определяющий или завершающий? Аурел и слов таких не знал. Он долго думал, а потом чeстно сказал - не знаю.
- И тогда они спросил миня: гдье находится Пьентагон?
- А! - сказал Аурел, - это я знаю. Идьёш на главный автостанция Черноуцы, берьёш автобус и едэш. Первый астановка это село Валя Кузминулуй. Едэш дальши - будет село КурварИя. Едэш ешё дальши - это будет ла Пьентагон!
Надька уже предвкушала, как заправит тугие джинсы в новые югославские сапоги. У нее было прекрасное настроение.
- Машка, а Машк? А давай мы тебя будем называть Мариоре?
- Мариоре, кытэ оре? - отозвался Аурел.
- Мариоре, Мариоре, который час? - обрадовавшись смешной рифме, Надька захохотала.
- Сама ты Мариоре, - фыркнула Машка.
- Не! Меня будут звать... Суззз...уки-Кватро! Вот разбогатею... куплю себе мотоцикл! Сузуки! Даже не Сузуки! - она мечтательно закатила глаза, - Кавасаки! Иии... Эээххх! Жизнь моя жестянка! Да ну ее! В болото!
- А чертеж совсем порвался, - сказал Курбан Алиевич. - Надо заказать новый.
- В понедельник позвоню Затуловскому, - сказала Маша.
- Нет, ты звони сейчас, чтоб в понедельник уже был новый, - настаивал Курбан.
- Танька, японский городовой! Звони Затуловскому! - закричала Маша своей начальнице.
Та провела красным ногтем по списку телефонов на стенке и нашла строку: Затуловский Е.Б. - 303
- Отдел стандартизации? Говорит Голубкина из кладовой оснастки. Мне нужен Затуловский Ебэ!
- Ты дура или шо? - заорала ее подчиненная. - Хто так людей называет? У человека есть имя-отчество!
- Ефрем Бен-ци...но-но-вич? Да хто это вообще может выговорить?
Иногда в кладовую оснастки заходил Вова из ОТК. Вовe было двадцать четыре года. Он был похож на Александра Абдулова, а на лице у него была вечная грусть.
- Знаешь, я пишу повести, - однажды робким голосом сказал он мне. Вот, хочу показать тебе один рассказ, - он протянул мне несколько листков из ученической тетради в клетку. - Хочу, чтобы ты заценила.
Рассказ был про девушку по имени Милана. Девушка она была совершенно тихая и скромная. Но в один прекрасный день она влюбилась в обаятельного парня и не смогла устоять перед соблазном. После этого в жизни Миланы все пошло наперекосяк: неожиданная беременность, исключение из комсомола, аборт и презрение всех окружающих. В конце рассказа было имя автора: Влад Блошко.
Через неделю Вова опять зашел в кладовую: "Я тут новый рассказ накропал, прочитай, а?"
Его второй рассказ был очень похож на первый. Только героиню звали Элина. Элина была десятиклассницей-отличницей и у нее был друг, студент Кирилл. После ссоры и расставания с ним она долго не могла утешиться, но потом сошлась с другом Кирилла, а потом с моряком, который был на побывке. Дальше Элина уже катилась по наклонной плоскости.
- Ну, что скажешь? Какой рассказ лучше, первый или второй? - спросил он с нетепернием.
- Да они вроде похожи друг на друга, - уклончиво ответила я.
- Я напишу десять рассказов, а потом их напечатаю и пошлю в издательство, - шепотом произнес Блошко. - Я хочу выпустить сборник. У меня уже даже есть для него название - "Детка, это жизнь!"
- Кошш-шёлка старая! - в сердцах выкрикнула Маша. - Не могла в свою смену чертежи разложить! Три чертежа оставила мне на раскладку!!
- Старая курва! - подбавила перцу Надя.
- Девки, не ругаться! - прикрикнула на девчонок старшая по кладовой. - Утром тут все было разложено. Будете, бляди, ругаться на Маргариту Ивановну, я скажу Чумаку!
Маргарита Ивановна работала во вторую смену.
Маргариту Ивановну я любила. Она приходила на работу в ярких платьях. Огромное декольте открывало ее высокую красивую грудь. В ушах у нее были свисавшие почти до плеч цыганского вида серьги, на ногах туфли со стоптанными лаковыми каблуками.
- Вот лахудры паршивые! Опять всю кладовую засрали, простигосподи! Не кладовая, а бордель! Xоть красный фонарь вешай! Тьфу! Чертежи не разложены, всё заплевали, обкурили, сучки! И хабалка эта... я вижу, опять приходила, спекулянтка со своими вонючими духами!
Хабалкой она называла фарцовщицу Сильву.
Маргарита Ивановна приводила кладовую в порядок, протирала стол от пятен пролитого томатного сока, потом грустно смотрела на меня и спрашивала:
- Ну, как у тебя дела, дитя мое? Ты сегодня грустная. Все в порядке? Ну, слава богу. Я тут сейчас подберу рабочим все чертежи, а потом про жизнь поговорим. А потом вечером я смогу читать. Вон, смотри, сколько книг набрала - Томас Манн, Жизнь Замечательных Людей - Фредерик Жолио Кюри, Паустовский... И Софа мне еще обещала "Тяжёлый песок"...
В пятницу Голубкина становилась грозной. По указу Чумака к концу недели рабочие должны были вернуть все имевшиеся у них чертежи в кладовую. Но они не спешили: ведь утром понедельника надо будет опять стоять у форточки кладовой, в очереди. И ждать одолжения у Надьки с Машкой? Работяги припрятывали чертежи, а чаще всего относили их мастеру. Мастера токарного участка звали Фабиан Лягу.
- А ну девки, быстро собираем чертежи!
- Тебе надо - ты и собирай! - заливалась смехом Машка.
- Ты язычок свой прикуси, а? А то мне Чумак в диспетчерской место обещает. Как матери-одиночке! Уйду я от вас, будете меня еще вспоминать!
- Одиночка-одноночка! - Машка уступать не собиралась.
- Товаришка Коновал! К вам это тоже относится! - кричала Голубкина своей второй кладовщице. - А ну к Фабиану, ёханный бабай! И шоб через десять минут чертежи были здесь!
Заводиться с начальницей Надька не спешила, но и идти в другой конец цеха к Фабиану тоже не собиралась.
Надька распахивала деревянную, мотыляющуюся на соплях форточку, высовывалась всем телом наружу и начинала истошно вопить.
- Ляяяяягу! Ляяяяягу! Ляяяяягу!
На Надькин призывный крик к окошку стягивались рабочие.
Токарь Вениамин, верстак которого был к кладовой самым ближним, смеялся в голос и утирал с глаз слезы.
* Именa и фамилии изменены.