Детские штучки
В детстве шкатулка с секретом моей бабушки была самой недосягаемой тайной для меня. Вернее ее содержимое. Нет, даже не начинка этой волшебной коробочки, а невозможность, сам запрет взрослых - на какое либо вмешательство в ее тайну, проникновение в ее сущность.
Шкатулка была сделана мастером «изящных искусств» - в таких изощренных перламутровых узорах была ее внешняя отделка. Шкатулка была слегка поблекшей, но притягательной замысловатостью линий на себе, переплетающихся в вензель ВР во фронтальном торце. Он же служил замком, дотрагиваться до которого было строжайшим запретом.
На эмалевой крышке росписью была изображена любовная сцена - кавалер в тонких панталонах и парике страстно целовал даму в обнаженную грудь, а она, запрокинув голову, и закрыв рукою глаза, улыбалась, то ли от удовольствия поцелуя, то ли от силы собственного чувства любви и счастья, то ли просто от власти над человеком.
Все это, и любовная сцена, и таинственный вензель, и недоступность содержимого волновали меня чрезвычайно. Когда случались минуты отсутствия взрослых дома, моим любимым занятием было сидя на диване держать в руках, и водить тоненькими пальчиками по изогнутым линиям узоров.
В этом таинстве путешествия детских рук был свой точный курс, который сопровождался совершенно невозможными в четырехлетней детской голове вымыслами.
Иногда мне представлялось, что я занимаюсь колдовством, и если в точное количество времени успеть пройти весь ход замысловатого узора и не сбиться с рисунка, то мне откроется страшно важная тайна.
Иногда я представляла себя вот такой же красивой дамой, которую приглашают на свидания, целуют и в конечном итоге, чтобы было интереснее, наверное, похищают.
Иногда я представляла себя ловкой воровкой, которой, наконец, удалось похитить это «несметное» сокровище. Правда, всякий раз я с трудом думала, куда потратить это богатство, и не потому, что за окном стояли советские годы и «все люди были равны». А хочется думать потому, что мир любого ребенок действительно богат.
Шкатулка была сделана мастером «изящных искусств» - в таких изощренных перламутровых узорах была ее внешняя отделка. Шкатулка была слегка поблекшей, но притягательной замысловатостью линий на себе, переплетающихся в вензель ВР во фронтальном торце. Он же служил замком, дотрагиваться до которого было строжайшим запретом.
На эмалевой крышке росписью была изображена любовная сцена - кавалер в тонких панталонах и парике страстно целовал даму в обнаженную грудь, а она, запрокинув голову, и закрыв рукою глаза, улыбалась, то ли от удовольствия поцелуя, то ли от силы собственного чувства любви и счастья, то ли просто от власти над человеком.
Все это, и любовная сцена, и таинственный вензель, и недоступность содержимого волновали меня чрезвычайно. Когда случались минуты отсутствия взрослых дома, моим любимым занятием было сидя на диване держать в руках, и водить тоненькими пальчиками по изогнутым линиям узоров.
В этом таинстве путешествия детских рук был свой точный курс, который сопровождался совершенно невозможными в четырехлетней детской голове вымыслами.
Иногда мне представлялось, что я занимаюсь колдовством, и если в точное количество времени успеть пройти весь ход замысловатого узора и не сбиться с рисунка, то мне откроется страшно важная тайна.
Иногда я представляла себя вот такой же красивой дамой, которую приглашают на свидания, целуют и в конечном итоге, чтобы было интереснее, наверное, похищают.
Иногда я представляла себя ловкой воровкой, которой, наконец, удалось похитить это «несметное» сокровище. Правда, всякий раз я с трудом думала, куда потратить это богатство, и не потому, что за окном стояли советские годы и «все люди были равны». А хочется думать потому, что мир любого ребенок действительно богат.