Перед голодом
Пару месяцев назад Алексей Чадаев, экс-"главный идеолог Единой России" и автор труда под названием "Путин. Его идеология" (за что его сразу после написания назначили Указом Путина в "Общественную Палату") жаловался в своем блоге, что у него начали кончаться деньги - и это, типа, "новое ощущение". На мой взгляд, всё закономерно - нынешнему режиму "шибко умные" уже не нужны, а Алексей Чадаев, как ни относись к его взглядам, человек, безусловно, ОЧЕНЬ умный. И уже поэтому в путинской власти, а уж тем паче в "Единой России" всегда смотрелся чужеродно, даже немного забавно - примерно как диадема на корове.
Ну и как всегда - проклятие безденежья: чем меньше у творца или у мыслителя денег - тем он, как правило, лучше творит или мыслит. Почему? Да потому что свободнее. Нет денег - нечего терять, не на кого оглядываться. А свобода, как ни крути - первое условие настоящего созидания нового.
Это, правда, ненадолго - тут краткий промежуток, его надо ловить: когда деньги УЖЕ кончились, но ЕЩЕ не наступил голод. Потому что голод - это уже тоже несвобода, у голодного мир сужается до размера хлебной буханки, ему не до полетов над планетой, чтобы охватить одним взглядом и географию, и историю. Так что - в этот момент надо Чадаева успеть прочитать - дальше его или снова наймут, или его скрутит нужда, так что в любом случае станет уже не до озарений. А вот сейчас...!
Новый текст Чадаева:
"Весь этот ваксерско-антиваксерский птичий базар высветил один невыученный урок ХХ века, к которому следовало бы вернуться.
ХХ век - это век мощного выхода на историческую сцену т.н. «левой идеи». Конкретно - в форме известного ленинского тезиса о том, что без равенства в имуществе и доходах любое равноправие в стиле ВФР - «свобода, равенство, братство», в первую очередь равенство политических прав - оборачивается фикцией и «фиговым листком». Потому что неизбежно возникает марксова механика классовой эксплуатации, и подчиняет себе, превращает в своё орудие все эти политические институты, включая и парламентаризм, и «буржуазную демократию», и бюрократический аппарат, и «далее везде». И вот Ленин в «Государстве и революции» выдвигает и обосновывает правовую модель «диктатуры пролетариата» - такого специального «государства наоборот», которое подчинено не интересам имущих классов, а наоборот - интересам классов эксплуатируемых, и в основном занимается непрерывным имущественным уравниванием, не допуская предпосылок к формированию классового общества, искореняя их вплоть до полного коммунизма.
Но практически сразу после смерти Ленина обнаружилась ключевая уязвимость этой модели, именно с точки зрения всей затеи борьбы за всеобщее равенство. Оказалось, что это государство-перераспределитель, мощная бюрократическая машина с невиданными ранее возможностями по влиянию на жизнь каждого человека, предоставляет гигантскую, почти неограниченную власть тем, кто находится у ее руля - и в результате все равно возникает классовое общество, где на вершине пирамиды оказывается то, что троцкист Джилас назвал «новый класс» - уже не крупная буржуазия, основывающая своё господство на обладании капиталом, а крупная бюрократия, основывающая своё господство на обладании рычагами власти. И дальше оставалось только вопросом времени, когда же эта прослойка захочет избавиться от бирки «управление делами ЦК КПСС» на стульях и кроватях в своей госдаче - процесс, который уже в конце века мы знаем как «приватизация». Собственно, этой эпической воровайкой и кончился великий всепланетный поход к коммунизму, а как дысал, как дысал.
И что самое поразительное уже по состоянию на двадцатые годы XXI века, что никто так ничего и не понял. Так называемые левые - сейчас больше в ходу слово «популисты» - по-прежнему вопиют о растущем имущественном неравенстве и требуют усилить централизованное перераспределение доходов, главным образом в форме стандартной государственной «социалки» и прогрессивной налоговой шкалы. Так называемые правые отмахиваются от них огрызками идеологических войн опять же середины ХХ века - всякими Айн Рэнд и прочими мизесами-хайеками-попперами: мол, настоящий капитализм это свобода, творчество, конкуренция, в отличие от этой вашей казармы, где все строем ходят.
И, главное, все же видят глазами, что и то и другое - явная брехня. Централизованное перераспределение средствами государственного налогообложения и государственной социалки не столько устраняет неравенство, сколько усиливает и обогащает самих перераспределителей и их немногочисленную прикентовку, издевательски именуемую «элитами». А капитализм это никакая не свобода творчества и конкуренции, а диктат финансовых и корпоративных монополистов, которые железной метлой выметают на обочину истории всю эту толпу дурачков, поверивших в сказки про «нашёл яблоко - продал за доллар - купил два - помыл - продал за два - купил четыре» и прочий «стивенджобс».
Путин в Мюнхенской речи назвал крушение СССР «великой геополитической катастрофой». На что бабушка Меркель по сей день ему справедливо указывает, что кому катастрофа, а кому и снова воссоединённая Германия во главе нового еврорейха. А я на это скажу, что катастрофа-то действительно оказалась по прошествии лет великой и всемирной, но отнюдь не «геополитической», а скорее социальной. Она состоит в том, что крушение коммунистического «полюса» вкупе с окончательным исчезновением «красной угрозы» позволило «первому миру» пустить под нож тот социальный слой, который весь двадцатый век вынужденно растили и откармливали в «развитых странах», называя его «средним классом», а если на марксистском языке - речь о мелкой буржуазии. Раньше она была нужна как страховка от коммунистической революции - а теперь зачем? Шлепайте в пролы, товарищи бывшие буржуа, там с голоду помереть не дадут, но и заработать, уж извините, без шансов, ибо равенство невозможностей.
А вместе - обнулить, обессмыслить и превратить в чистую декорацию те политические институты, которые только и могут быть работоспособны лишь до тех пор, пока они на этот самый «средний класс» опираются. Я имею в виду демократию, многопартийность, выборы и парламентаризм. Понятно же, что в новой реальности, где от вчерашнего «среднего класса» - прослойки независимых собственников и высокооплачиваемых профессионалов - остаются рожки да ножки, а есть только сверхбогатые и сидящее на игле вэлфера большинство - результаты выборов неизбежно становятся именно такими, как нужно «элитам». И вот мы - мы! - с удивлением наблюдаем, как недавние выборы Байдена один в один повторили наш собственный 1996 год: «голосуй или проиграешь». Теперь осталось дождаться там их 1999-го: «Единая Америка» и молодой, энергичный «преемник».
Самое плохое во всем этом - зияющая пустота на месте политического дискурса. Нет ни одной актуальной теории, которая бы корректно объясняла и «схватывала» происходящие процессы; все в плену этой ветоши, идущей корнями даже не в XX, а в XIX и в XVIII век. Скажем, борцы за половые свободы, будь то феминистки или ЛГБТ, дожёвывают повестку еще аж Великой Французской Революции, находя у себя признаки дискриминируемого меньшинства и требуя уравнения в правах. Леваки по-прежнему рассказывают нам о неравенстве - устами теперь уже всяких Пикетти. Мейнстримные институционалисты - в нашем колхозе это в первую очередь многочисленный выводок «экономистов» с тягой к поп-политологии, от Аузана до Сонина - объясняют на все лады, почему без свободы и демократии не будет экономического роста, поэтому давайте же наконец учредим у нас свободу и демократию, как в развитых, б…, странах. А еще есть орда совсем замшелых - «традиционалистов», «националистов» и «консерваторов», которые в конечном счете про то, чтобы возродить ленинскую модель, только вместо «диктатуры пролетариата» организовав диктатуру «нации», «традиции» и/или еще какой-нибудь «консервы»; а лучше вообще царя-батюшки.
Какой бы в этой ситуации мог быть наилучший сценарий? Я считаю - чтобы где-нибудь, причем крайне желательно, чтобы в этот раз не у нас, опять победила идея мировой коммунистической революции - и снова возникла Красная угроза и Биполярный мир. Тогда всему остальному человечеству - включая, надеюсь, и наши палестины - поневоле пришлось бы обратно вспоминать про великий и могучий Средний Класс, первоисточник прогресса, конкуренции и политических свобод; и снова учреждать не вполне понарошку, как сейчас, а отчасти взаправду все эти дорогостоящие свистелки-перделки - Рынок, Частную Собственность, Многопартийность, Парламентаризм и Права Человека.
А покуда такого нет, нас неизбежно ждет эра даже не сингулярности, а, как было модно говорить полвека назад, «конвергенции» - системы, объединяющей именно худшие черты и капиталистической, и коммунистической. Диктат крупного капитала, срастающегося с госбюрократией до степени неразличимости, тотальная уравниловка и перераспределиловка для большинства, казарма в худших советских традициях - только теперь уже «цифровая», полное вырождение выборной демократии, цензура с лицом одновременно Суслова и Цукерберга, «стратегии» и «проекты», все больше напоминающие советские пятилетки, жестко классовое, почти кастовое общество с наследованием капиталов и мест во власти, и, last but not least - куаркод как универсальное средство контроля за каждой отдельной овцой в упасаемом стаде.
Но главное, теория нужна. Без теории нам смерть, как выражался один политический деятель, о себе, впрочем, всегда говоривший, что он не теоретик, а практик" (Алексей Чадаев)
Некоторые вещи - перед голодом - люди пишут уже прямо в вечность.
Ну и как всегда - проклятие безденежья: чем меньше у творца или у мыслителя денег - тем он, как правило, лучше творит или мыслит. Почему? Да потому что свободнее. Нет денег - нечего терять, не на кого оглядываться. А свобода, как ни крути - первое условие настоящего созидания нового.
Это, правда, ненадолго - тут краткий промежуток, его надо ловить: когда деньги УЖЕ кончились, но ЕЩЕ не наступил голод. Потому что голод - это уже тоже несвобода, у голодного мир сужается до размера хлебной буханки, ему не до полетов над планетой, чтобы охватить одним взглядом и географию, и историю. Так что - в этот момент надо Чадаева успеть прочитать - дальше его или снова наймут, или его скрутит нужда, так что в любом случае станет уже не до озарений. А вот сейчас...!
Новый текст Чадаева:
"Весь этот ваксерско-антиваксерский птичий базар высветил один невыученный урок ХХ века, к которому следовало бы вернуться.
ХХ век - это век мощного выхода на историческую сцену т.н. «левой идеи». Конкретно - в форме известного ленинского тезиса о том, что без равенства в имуществе и доходах любое равноправие в стиле ВФР - «свобода, равенство, братство», в первую очередь равенство политических прав - оборачивается фикцией и «фиговым листком». Потому что неизбежно возникает марксова механика классовой эксплуатации, и подчиняет себе, превращает в своё орудие все эти политические институты, включая и парламентаризм, и «буржуазную демократию», и бюрократический аппарат, и «далее везде». И вот Ленин в «Государстве и революции» выдвигает и обосновывает правовую модель «диктатуры пролетариата» - такого специального «государства наоборот», которое подчинено не интересам имущих классов, а наоборот - интересам классов эксплуатируемых, и в основном занимается непрерывным имущественным уравниванием, не допуская предпосылок к формированию классового общества, искореняя их вплоть до полного коммунизма.
Но практически сразу после смерти Ленина обнаружилась ключевая уязвимость этой модели, именно с точки зрения всей затеи борьбы за всеобщее равенство. Оказалось, что это государство-перераспределитель, мощная бюрократическая машина с невиданными ранее возможностями по влиянию на жизнь каждого человека, предоставляет гигантскую, почти неограниченную власть тем, кто находится у ее руля - и в результате все равно возникает классовое общество, где на вершине пирамиды оказывается то, что троцкист Джилас назвал «новый класс» - уже не крупная буржуазия, основывающая своё господство на обладании капиталом, а крупная бюрократия, основывающая своё господство на обладании рычагами власти. И дальше оставалось только вопросом времени, когда же эта прослойка захочет избавиться от бирки «управление делами ЦК КПСС» на стульях и кроватях в своей госдаче - процесс, который уже в конце века мы знаем как «приватизация». Собственно, этой эпической воровайкой и кончился великий всепланетный поход к коммунизму, а как дысал, как дысал.
И что самое поразительное уже по состоянию на двадцатые годы XXI века, что никто так ничего и не понял. Так называемые левые - сейчас больше в ходу слово «популисты» - по-прежнему вопиют о растущем имущественном неравенстве и требуют усилить централизованное перераспределение доходов, главным образом в форме стандартной государственной «социалки» и прогрессивной налоговой шкалы. Так называемые правые отмахиваются от них огрызками идеологических войн опять же середины ХХ века - всякими Айн Рэнд и прочими мизесами-хайеками-попперами: мол, настоящий капитализм это свобода, творчество, конкуренция, в отличие от этой вашей казармы, где все строем ходят.
И, главное, все же видят глазами, что и то и другое - явная брехня. Централизованное перераспределение средствами государственного налогообложения и государственной социалки не столько устраняет неравенство, сколько усиливает и обогащает самих перераспределителей и их немногочисленную прикентовку, издевательски именуемую «элитами». А капитализм это никакая не свобода творчества и конкуренции, а диктат финансовых и корпоративных монополистов, которые железной метлой выметают на обочину истории всю эту толпу дурачков, поверивших в сказки про «нашёл яблоко - продал за доллар - купил два - помыл - продал за два - купил четыре» и прочий «стивенджобс».
Путин в Мюнхенской речи назвал крушение СССР «великой геополитической катастрофой». На что бабушка Меркель по сей день ему справедливо указывает, что кому катастрофа, а кому и снова воссоединённая Германия во главе нового еврорейха. А я на это скажу, что катастрофа-то действительно оказалась по прошествии лет великой и всемирной, но отнюдь не «геополитической», а скорее социальной. Она состоит в том, что крушение коммунистического «полюса» вкупе с окончательным исчезновением «красной угрозы» позволило «первому миру» пустить под нож тот социальный слой, который весь двадцатый век вынужденно растили и откармливали в «развитых странах», называя его «средним классом», а если на марксистском языке - речь о мелкой буржуазии. Раньше она была нужна как страховка от коммунистической революции - а теперь зачем? Шлепайте в пролы, товарищи бывшие буржуа, там с голоду помереть не дадут, но и заработать, уж извините, без шансов, ибо равенство невозможностей.
А вместе - обнулить, обессмыслить и превратить в чистую декорацию те политические институты, которые только и могут быть работоспособны лишь до тех пор, пока они на этот самый «средний класс» опираются. Я имею в виду демократию, многопартийность, выборы и парламентаризм. Понятно же, что в новой реальности, где от вчерашнего «среднего класса» - прослойки независимых собственников и высокооплачиваемых профессионалов - остаются рожки да ножки, а есть только сверхбогатые и сидящее на игле вэлфера большинство - результаты выборов неизбежно становятся именно такими, как нужно «элитам». И вот мы - мы! - с удивлением наблюдаем, как недавние выборы Байдена один в один повторили наш собственный 1996 год: «голосуй или проиграешь». Теперь осталось дождаться там их 1999-го: «Единая Америка» и молодой, энергичный «преемник».
Самое плохое во всем этом - зияющая пустота на месте политического дискурса. Нет ни одной актуальной теории, которая бы корректно объясняла и «схватывала» происходящие процессы; все в плену этой ветоши, идущей корнями даже не в XX, а в XIX и в XVIII век. Скажем, борцы за половые свободы, будь то феминистки или ЛГБТ, дожёвывают повестку еще аж Великой Французской Революции, находя у себя признаки дискриминируемого меньшинства и требуя уравнения в правах. Леваки по-прежнему рассказывают нам о неравенстве - устами теперь уже всяких Пикетти. Мейнстримные институционалисты - в нашем колхозе это в первую очередь многочисленный выводок «экономистов» с тягой к поп-политологии, от Аузана до Сонина - объясняют на все лады, почему без свободы и демократии не будет экономического роста, поэтому давайте же наконец учредим у нас свободу и демократию, как в развитых, б…, странах. А еще есть орда совсем замшелых - «традиционалистов», «националистов» и «консерваторов», которые в конечном счете про то, чтобы возродить ленинскую модель, только вместо «диктатуры пролетариата» организовав диктатуру «нации», «традиции» и/или еще какой-нибудь «консервы»; а лучше вообще царя-батюшки.
Какой бы в этой ситуации мог быть наилучший сценарий? Я считаю - чтобы где-нибудь, причем крайне желательно, чтобы в этот раз не у нас, опять победила идея мировой коммунистической революции - и снова возникла Красная угроза и Биполярный мир. Тогда всему остальному человечеству - включая, надеюсь, и наши палестины - поневоле пришлось бы обратно вспоминать про великий и могучий Средний Класс, первоисточник прогресса, конкуренции и политических свобод; и снова учреждать не вполне понарошку, как сейчас, а отчасти взаправду все эти дорогостоящие свистелки-перделки - Рынок, Частную Собственность, Многопартийность, Парламентаризм и Права Человека.
А покуда такого нет, нас неизбежно ждет эра даже не сингулярности, а, как было модно говорить полвека назад, «конвергенции» - системы, объединяющей именно худшие черты и капиталистической, и коммунистической. Диктат крупного капитала, срастающегося с госбюрократией до степени неразличимости, тотальная уравниловка и перераспределиловка для большинства, казарма в худших советских традициях - только теперь уже «цифровая», полное вырождение выборной демократии, цензура с лицом одновременно Суслова и Цукерберга, «стратегии» и «проекты», все больше напоминающие советские пятилетки, жестко классовое, почти кастовое общество с наследованием капиталов и мест во власти, и, last but not least - куаркод как универсальное средство контроля за каждой отдельной овцой в упасаемом стаде.
Но главное, теория нужна. Без теории нам смерть, как выражался один политический деятель, о себе, впрочем, всегда говоривший, что он не теоретик, а практик" (Алексей Чадаев)
Некоторые вещи - перед голодом - люди пишут уже прямо в вечность.