Ибрагим Гекчек. Последнее письмо...
Еще одна смерть в голодовке смерти в Турции - сегодня скончался Ибрагим Гёкчек (1980-2020), бас-гитарист Леворадикальной турецкой группы Yorum…
Гекчек начал голодовку смерти, протестуя против концертных запретов и репрессий. Голодовка продолжалась 323 дней…
26 апреля он отправил письмо в редакцию "Юманите". В письме говорится об обвинениях, которые ему предъявляют, рассказывает о своей борьбе, вспоминает о своём друге, певице Хелин Бёлек, тоже объявившей голодовку и скончавшейся 3 апреля…
Последнее письмо Ибрагима Гекчек:
"Из окна моей комнаты виден сад. Я живу в трущобе, но если выйти из дома, то будет немного виден стамбульский Босфор. Сейчас я не могу выйти, потому что прикован к постели и вешу 40 кг. Ноги сильно ослабели и не могут держать тело.
И теперь мне остаётся только вспоминать Босфор. Вспоминать себя на сцене: на моей шее за лямку со звёздами прицеплена гитара, которую я люблю больше всего…
Передо мной - сотни тысяч человек с поднятыми кулаками поют «Бэлла, чао!» Моя рука гладит струны гитары, как будто она лучшая в мире… А мои ноги сильные. Я мог пробежать по Стамбулу вдоль и поперёк.
Моё состояние сейчас и мои воспоминания - это две реальности. В обеих я жил. Обе являются нашей общей реальностью. Ведь я живу в Турции и состою в группе, играющей политическую музыку. И моя история - это часть большой истории моей страны…
Сегодня исполняется 310 дней, как я не ем. Скажем так, «я выражаю свои мысли с помощью голодовки», или «у меня забрали бас-гитару, с помощью которой я разговаривал, так что я использую своё тело в качестве инструмента».
Меня зовут Ибрагим Гёкчек… Вот уже 15 лет я - бас-гитарист группы Grup Yorum. Эта группа была создана 35 лет назад 4 студентами и на протяжении своей истории видела многое, как и Турция. В итоге сегодня мы бастуем не на жизнь, а на смерть, чтобы иметь возможность снова давать концерты.
Одна из нас, мой дорогой товарищ Хелин Бёлек, покинула нас 3 апреля на 288 день своей бессрочной голодовки. Я принял знамя.
Вы спросите, почему музыканты из группы объявили смертельную голодовку? Почему они выбрали такой ужасный способ борьбы, как неограниченная забастовка? Вы найдёте ответ в окружающей нас не менее ужасной действительности. Именно она подтолкнула Хелин пожертвовать жизнью в 28 лет. Именно поэтому я угасаю с каждым днём.
Мы родились в борьбе за права и свободу, которую вели в Турции с 1980 года. У нас вышло 23 альбома. Мы собрали в них народную культуру и социалистические идеи. 23 альбома разошлись полностью, почти 2 миллиона экземпляров. Мы пели о нарушении прав в Анатолии и во всём мире.
В нашей стране все, кто столкнулся с этим, все борцы за права, все оппозиционеры, все те, кто мечтал о свободной и демократической стране видят то же самое: мы все, как в тюрьме, в заточении, наши концерты запретили, полиция захватила наш культурный центр и сломала музыкальные инструменты. А в Турции при AKP (Adalet ve Kalkınma Partisi - правящая "Партия справедливости и развития") нас впервые занесли в список «разыскиваемых террористов», за которых назначена награда. Вот почему я решил сегодня сделать то, чему некоторые удивляются: отказался от еды. Ведь несмотря на то, что мне вменяют, я совершенно не чувствую себя террористом.
Причина, по которой нас внесли в список террористов, следующая: в наших песнях мы поём о шахтёрах, которые вынуждены работать под землёй за самую низкую оплату, о рабочих, погибших в результате несчастного случая на производстве, о крестьянах, земли которых разрушаются, об интеллектуалах, которых поджигают, о разрушенных домах в трущобах, об ущемлении прав курдов и всех тех, кто сопротивляется. Говорить об этом считается в Турции «терроризмом».
Все те, кто думает, что спустя 30 лет социализм уже не актуален, и что у такого искусства, как наше, нет публики, ошибаются. Мы собирали во время концертов самую большую аудиторию как для Турции, так и для турецких исполнителей.
На стадионе «Инёню» в Стамбуле 55 000 наших зрителей подпевали в унисон нашим революционным песням. И во время этого концерта «Независимая Турция», который оказался нашим последним, я со сцены подыгрывал на своей гитаре этому удивительному хору из 55 000 человек. Вход на тот концерт был бесплатным, на него пришло около миллиона слушателей.
В последующие 4 года мы приглашали к нам прогрессистов и артистов из Турции. Во время одного из наших выступлений с нами на сцену вышла Джоан Баэз держа в руках гитару, сломанную полицией в нашем культурном центре. Группа Grup Yorum становилась жертвами репрессий любой власти в Турции. Но с объявлением партией AKP чрезвычайного положения в 2016 г. увеличилось давление на все категории населения: журналисты, прогрессисты, университетские преподаватели.
Мы поняли, что с нами будут обходиться ещё хуже, чем раньше. И вот проснувшись однажды утром, мы обнаружили, что 6 из нас теперь в «списке террористов». В том числе и я. Гитарист, который 5 лет назад играл на концерте, собравшем миллион зрителей, теперь террорист, объявленный в розыск, да ещё и с вознаграждением.
Правящая партия AKP при каждом кризисе ужесточает репрессии против всё больших слоёв населения. После публикации этого списка 2 года назад наш культурный центр пережил ещё 9 набегов полиции. Посадили практически всех членов нашей группы, так что в какой-то момент никого из Grup Yorum не осталось на свободе. Чтобы иметь возможность продолжать концерты, мы вынуждены были перестать набирать новых музыкантов.
Мы организовывали концерты по интернету с участием молодёжи из нашего народного хора. И одновременно, ввиду репрессий в наш адрес, мы писали пресс-коммюнике и петиции. Но репрессии продолжались.
В феврале 2019 г. меня арестовали, когда я был в нашем культурном центре, а в мае 2019 г. мы начали голодовку «за снятие запрета на наши концерты, за прекращение набегов на наш культурный центр, за освобождение членов нашей группы, находящихся в тюрьме и прекращение начатых против них судебных процессов и, в конце концов, за исключение наших имён из списка террористов».
Ибрагим Гекчек и Хелин Белек
Потом мы с Хелин Бёлек решили перевести голодовку в неограниченный режим. Это означало, что мы не будем прекращать её, пока не удовлетворят наши требования. Если потребуется - даже ценой нашей жизни. Во время судебного процесса нас с Хелин освободили. Но, несмотря на поддержку народа, прогрессистов, артистов, депутатов, правительство отказывается выполнить наши требования. Навещавшим её депутатам Хелин сказала: «Пусть нам разрешат проводить концерты, тогда я прекращу голодовку».
Этого не случилось. Более того, правительство запретило нам организовать похороны Хелин так, как она этого хотела. Сейчас она покоится на стамбульском кладбище в белых одеждах. Теперь соседняя со мной комната пуста. Что касается меня, то я уже какое-то время на встаю с кровати.
Haydi Kalk Gidelim. Слова: Хелин Белек, музыка: Ибрагим Гекчек:
И я не знаю, куда приведёт меня мой путь. Мучительная борьба, происходящая сейчас в моём теле, убьёт ли она меня? Или же жизнь восторжествует?
Но в одном я уверен ещё твёрже с тех пор, как начал эту борьбу: я буду цепляться за жизнь на своём пути к смерти"…
Гекчек начал голодовку смерти, протестуя против концертных запретов и репрессий. Голодовка продолжалась 323 дней…
26 апреля он отправил письмо в редакцию "Юманите". В письме говорится об обвинениях, которые ему предъявляют, рассказывает о своей борьбе, вспоминает о своём друге, певице Хелин Бёлек, тоже объявившей голодовку и скончавшейся 3 апреля…
Последнее письмо Ибрагима Гекчек:
"Из окна моей комнаты виден сад. Я живу в трущобе, но если выйти из дома, то будет немного виден стамбульский Босфор. Сейчас я не могу выйти, потому что прикован к постели и вешу 40 кг. Ноги сильно ослабели и не могут держать тело.
И теперь мне остаётся только вспоминать Босфор. Вспоминать себя на сцене: на моей шее за лямку со звёздами прицеплена гитара, которую я люблю больше всего…
Передо мной - сотни тысяч человек с поднятыми кулаками поют «Бэлла, чао!» Моя рука гладит струны гитары, как будто она лучшая в мире… А мои ноги сильные. Я мог пробежать по Стамбулу вдоль и поперёк.
Моё состояние сейчас и мои воспоминания - это две реальности. В обеих я жил. Обе являются нашей общей реальностью. Ведь я живу в Турции и состою в группе, играющей политическую музыку. И моя история - это часть большой истории моей страны…
Сегодня исполняется 310 дней, как я не ем. Скажем так, «я выражаю свои мысли с помощью голодовки», или «у меня забрали бас-гитару, с помощью которой я разговаривал, так что я использую своё тело в качестве инструмента».
Меня зовут Ибрагим Гёкчек… Вот уже 15 лет я - бас-гитарист группы Grup Yorum. Эта группа была создана 35 лет назад 4 студентами и на протяжении своей истории видела многое, как и Турция. В итоге сегодня мы бастуем не на жизнь, а на смерть, чтобы иметь возможность снова давать концерты.
Одна из нас, мой дорогой товарищ Хелин Бёлек, покинула нас 3 апреля на 288 день своей бессрочной голодовки. Я принял знамя.
Вы спросите, почему музыканты из группы объявили смертельную голодовку? Почему они выбрали такой ужасный способ борьбы, как неограниченная забастовка? Вы найдёте ответ в окружающей нас не менее ужасной действительности. Именно она подтолкнула Хелин пожертвовать жизнью в 28 лет. Именно поэтому я угасаю с каждым днём.
Мы родились в борьбе за права и свободу, которую вели в Турции с 1980 года. У нас вышло 23 альбома. Мы собрали в них народную культуру и социалистические идеи. 23 альбома разошлись полностью, почти 2 миллиона экземпляров. Мы пели о нарушении прав в Анатолии и во всём мире.
В нашей стране все, кто столкнулся с этим, все борцы за права, все оппозиционеры, все те, кто мечтал о свободной и демократической стране видят то же самое: мы все, как в тюрьме, в заточении, наши концерты запретили, полиция захватила наш культурный центр и сломала музыкальные инструменты. А в Турции при AKP (Adalet ve Kalkınma Partisi - правящая "Партия справедливости и развития") нас впервые занесли в список «разыскиваемых террористов», за которых назначена награда. Вот почему я решил сегодня сделать то, чему некоторые удивляются: отказался от еды. Ведь несмотря на то, что мне вменяют, я совершенно не чувствую себя террористом.
Причина, по которой нас внесли в список террористов, следующая: в наших песнях мы поём о шахтёрах, которые вынуждены работать под землёй за самую низкую оплату, о рабочих, погибших в результате несчастного случая на производстве, о крестьянах, земли которых разрушаются, об интеллектуалах, которых поджигают, о разрушенных домах в трущобах, об ущемлении прав курдов и всех тех, кто сопротивляется. Говорить об этом считается в Турции «терроризмом».
Все те, кто думает, что спустя 30 лет социализм уже не актуален, и что у такого искусства, как наше, нет публики, ошибаются. Мы собирали во время концертов самую большую аудиторию как для Турции, так и для турецких исполнителей.
На стадионе «Инёню» в Стамбуле 55 000 наших зрителей подпевали в унисон нашим революционным песням. И во время этого концерта «Независимая Турция», который оказался нашим последним, я со сцены подыгрывал на своей гитаре этому удивительному хору из 55 000 человек. Вход на тот концерт был бесплатным, на него пришло около миллиона слушателей.
В последующие 4 года мы приглашали к нам прогрессистов и артистов из Турции. Во время одного из наших выступлений с нами на сцену вышла Джоан Баэз держа в руках гитару, сломанную полицией в нашем культурном центре. Группа Grup Yorum становилась жертвами репрессий любой власти в Турции. Но с объявлением партией AKP чрезвычайного положения в 2016 г. увеличилось давление на все категории населения: журналисты, прогрессисты, университетские преподаватели.
Мы поняли, что с нами будут обходиться ещё хуже, чем раньше. И вот проснувшись однажды утром, мы обнаружили, что 6 из нас теперь в «списке террористов». В том числе и я. Гитарист, который 5 лет назад играл на концерте, собравшем миллион зрителей, теперь террорист, объявленный в розыск, да ещё и с вознаграждением.
Правящая партия AKP при каждом кризисе ужесточает репрессии против всё больших слоёв населения. После публикации этого списка 2 года назад наш культурный центр пережил ещё 9 набегов полиции. Посадили практически всех членов нашей группы, так что в какой-то момент никого из Grup Yorum не осталось на свободе. Чтобы иметь возможность продолжать концерты, мы вынуждены были перестать набирать новых музыкантов.
Мы организовывали концерты по интернету с участием молодёжи из нашего народного хора. И одновременно, ввиду репрессий в наш адрес, мы писали пресс-коммюнике и петиции. Но репрессии продолжались.
В феврале 2019 г. меня арестовали, когда я был в нашем культурном центре, а в мае 2019 г. мы начали голодовку «за снятие запрета на наши концерты, за прекращение набегов на наш культурный центр, за освобождение членов нашей группы, находящихся в тюрьме и прекращение начатых против них судебных процессов и, в конце концов, за исключение наших имён из списка террористов».
Ибрагим Гекчек и Хелин Белек
Потом мы с Хелин Бёлек решили перевести голодовку в неограниченный режим. Это означало, что мы не будем прекращать её, пока не удовлетворят наши требования. Если потребуется - даже ценой нашей жизни. Во время судебного процесса нас с Хелин освободили. Но, несмотря на поддержку народа, прогрессистов, артистов, депутатов, правительство отказывается выполнить наши требования. Навещавшим её депутатам Хелин сказала: «Пусть нам разрешат проводить концерты, тогда я прекращу голодовку».
Этого не случилось. Более того, правительство запретило нам организовать похороны Хелин так, как она этого хотела. Сейчас она покоится на стамбульском кладбище в белых одеждах. Теперь соседняя со мной комната пуста. Что касается меня, то я уже какое-то время на встаю с кровати.
Haydi Kalk Gidelim. Слова: Хелин Белек, музыка: Ибрагим Гекчек:
Click to viewИ я не знаю, куда приведёт меня мой путь. Мучительная борьба, происходящая сейчас в моём теле, убьёт ли она меня? Или же жизнь восторжествует?
Но в одном я уверен ещё твёрже с тех пор, как начал эту борьбу: я буду цепляться за жизнь на своём пути к смерти"…