Бедный Ёдик. Решало в тугой юбке
По многочисленным просьбам читателей, публикуем следующую серию юмористически-ироничного фельетона о громком бракоразводном процессе одной известной самарской семьи ( ссылка на предыдущие серии).
Ёдик Ковалев быстро захмелел и свалился со стола прямо на мягкую подстилку, заботливо подготовленную Мартишей еще до того, как он начал хлестать вискарь. Она с презрением смотрела на храпяще-смердящее тело заказчика. Конечно, не так она представляла свою карьеру адвоката. Ей, еще пока молодой женщине, казалось, что в работе должно пригодиться знание законов и основ правильного мироощущения древних философов, то, что ей преподавала старая алкоголичка-профессор в тольяттинском госуниверситете. На практике же вышло, что все это идет к черту по сравнению с вырезом на черной юбке, умением разукрасить рот помадой в цвет влагалища озабоченной мартышки, а также виртуозным умением договориться. Последнее в конторе «ЛегалЪ-Тольятти», единственном возможном месте работы Мартиши, практиковали особенно страстно. «Ты поработаешь здесь, потом я увезу тебя в Москву», - Мартиша вспомнила слова одного из авторитетных адвокатов конторы, того, кто и привел ее туда. В это время она пыталась разобраться в сказанном, а он уже страстно стаскивал с нее трусы. «А ты точно адвокат?», - беспомощно спросила выпускница юрфака перед тем, как упасть на спинку. Ответ уже был не сильно важен.
Все, чему научили Мартишу за столько лет в «Легале» - это решать. Совершенно неважно, прав ты или нет. «Философы бы перевернулись в гробу», - думала про себя Мартиша, глядя на происходящее в своей карьере. Деньги, дети, дележка, оправданные негодяи-мужики - все это стало обыденностью для нее. Но при этом дело Ёдика Колалева, этого вечно пьяного мужика, сосредоточившего в себе все самое плохое, что могло бы быть в клиенте «Легала», стояло особняком. Вечно пьяный, лежащий вверх крокодиловыми сапогами в куче непотребства, покрытыми блевотиной, едва мямлещий что-то…. Да, примерно такой он был всегда. «Уничтожьте эту суку», - говорил он в агентстве год назад, падая лицом в дорогой, но уже видавший виды ковролин, постеленный в «Легале» еще в 2001 году. И они уничтожали. Или пытались. Делали вид, в общем, чтобы отработать бабосы. Мартише не доставалось почти ничего, но хозяева агентства получали от Ёдика немало. Когда Мартиша прикидывала в свое голове суммы, которые тратились на нее, на агентства, на решальные дела с судьями, ей становилось неясно. Почему, например, не сделать дела по уму, имя такие бабосы? Ну, там, детям заплатить? С женой норм расстаться? В моменте она даже попыталась пнуть пьянючего Ёдика туфелькой с гепардовым принтом.
- мммм, - отозвался Родион.
- Сука, когда ж это все закончится, - Мартиша вздохнула, намазывая рот яркой помадой. «Мужики должны видеть, что ты готова многое принять этими губами», - говорили ей на работе. Мартиша слушалась.
Она сидела на столе в квартире пьяного Ёдика. Смотрела на него, спящего, пьяного и, что самое страшное даже не ощущала омерзения. Напротив. Ей было хорошо. Ну, разве сто немного устала. Ведь буквально за полчаса Мартише позвонили из конторы и сказали, что вроде как договорились со ВСЕМИ судьями.
Она вытащили из заднего кармана тугой кожаной юбки, облегающую увесистую жопу-чемодан, свой небольшой альбомчик, ручку и стала ставить галочки. «Тааак, ну с судьями Ленинского района у «Легала» не было проблем никогда, - бубнила под нос Мартиша. - Странно, что в этот раз они устроили шоу с алиментами. Ненадолго, правда, ну ок. Пусть журналисты порадуются. Тааак…. Председатель охуенная баба. Все будет в шляпе». Она вспомнила, как вместе с Ёдиком и еще несколькими людьми накануне пришла в кабинет этой милой женщины. С судьями всегда было сложно, но не в этот раз. Последняя «котлета», которую Родион готов был отдать служителям Фемиды, но никак не своим детям, так резанули сердце председателя суда, что она зарыдала прям на рабочем месте, прям перед просителями. И слезы пропитали это непростое дело, кормящее Мартишу и весь «Легал» последний год. «Ну, надо же, какие вы молодцы», - в суде похвалили Мартишу и ее коллег, готовых почти на социальных началах защищать Родиона, несмотря на его тотальное безденежье. «Ваша честь, все, что я могу себе позволить, это коньяк, причем уже совсем не тот…», - Ёдик плакал и слезы его падали на обувь из крокодиловой кожи. «Крокодиловы слезы», - подумал про себя секретарь суда, молоденькая девочка, только что окончившая юрфак, глядя на все это безобразие. Председатель утирала слезы Ёдику, промокала его обувь и прятала «котлету» под мантию. Очень трудолюбивая и талантливая женщина.
- Ты еще здесь, - Ёдик проснулся и не мог оторваться от цвета помады Мартиши.
- Я спасла тебя и твою жирную, пьяную задницу, - безэмоционально ответила Мартиша, понимая, чем закончится этот вечер.
- Ну, отлично, кидай все и помоги моему «парню», - Ёдик кивнул в сторону небольшого бугорка в районе паха. Одеяло много скрывало. Конечно, он был мощнее. Так ему казалось.
Мартиша послушно сползла со стола. Призыв о помощи парню звучал так, словно все трое детей Ёдика получат эту помощь от Мартиши. Словно эти губы решалы облегчат не только физиологические страдания пьяного клиента, но финансовые вопросы его детей, которые остаются с мезерными алиментами, благодаря ее конторе. «Я всем помогу, я же юрист», - Думала Мартиша, теряя связь с действительностью и последние позывы совести. Со стены на нее осуждающе глядели портреты философов, которые остались еще от старых хозяев. Ёдик хотел их снять, но не дотянулся.
Продолжение следует…
Ёдик Ковалев быстро захмелел и свалился со стола прямо на мягкую подстилку, заботливо подготовленную Мартишей еще до того, как он начал хлестать вискарь. Она с презрением смотрела на храпяще-смердящее тело заказчика. Конечно, не так она представляла свою карьеру адвоката. Ей, еще пока молодой женщине, казалось, что в работе должно пригодиться знание законов и основ правильного мироощущения древних философов, то, что ей преподавала старая алкоголичка-профессор в тольяттинском госуниверситете. На практике же вышло, что все это идет к черту по сравнению с вырезом на черной юбке, умением разукрасить рот помадой в цвет влагалища озабоченной мартышки, а также виртуозным умением договориться. Последнее в конторе «ЛегалЪ-Тольятти», единственном возможном месте работы Мартиши, практиковали особенно страстно. «Ты поработаешь здесь, потом я увезу тебя в Москву», - Мартиша вспомнила слова одного из авторитетных адвокатов конторы, того, кто и привел ее туда. В это время она пыталась разобраться в сказанном, а он уже страстно стаскивал с нее трусы. «А ты точно адвокат?», - беспомощно спросила выпускница юрфака перед тем, как упасть на спинку. Ответ уже был не сильно важен.
Все, чему научили Мартишу за столько лет в «Легале» - это решать. Совершенно неважно, прав ты или нет. «Философы бы перевернулись в гробу», - думала про себя Мартиша, глядя на происходящее в своей карьере. Деньги, дети, дележка, оправданные негодяи-мужики - все это стало обыденностью для нее. Но при этом дело Ёдика Колалева, этого вечно пьяного мужика, сосредоточившего в себе все самое плохое, что могло бы быть в клиенте «Легала», стояло особняком. Вечно пьяный, лежащий вверх крокодиловыми сапогами в куче непотребства, покрытыми блевотиной, едва мямлещий что-то…. Да, примерно такой он был всегда. «Уничтожьте эту суку», - говорил он в агентстве год назад, падая лицом в дорогой, но уже видавший виды ковролин, постеленный в «Легале» еще в 2001 году. И они уничтожали. Или пытались. Делали вид, в общем, чтобы отработать бабосы. Мартише не доставалось почти ничего, но хозяева агентства получали от Ёдика немало. Когда Мартиша прикидывала в свое голове суммы, которые тратились на нее, на агентства, на решальные дела с судьями, ей становилось неясно. Почему, например, не сделать дела по уму, имя такие бабосы? Ну, там, детям заплатить? С женой норм расстаться? В моменте она даже попыталась пнуть пьянючего Ёдика туфелькой с гепардовым принтом.
- мммм, - отозвался Родион.
- Сука, когда ж это все закончится, - Мартиша вздохнула, намазывая рот яркой помадой. «Мужики должны видеть, что ты готова многое принять этими губами», - говорили ей на работе. Мартиша слушалась.
Она сидела на столе в квартире пьяного Ёдика. Смотрела на него, спящего, пьяного и, что самое страшное даже не ощущала омерзения. Напротив. Ей было хорошо. Ну, разве сто немного устала. Ведь буквально за полчаса Мартише позвонили из конторы и сказали, что вроде как договорились со ВСЕМИ судьями.
Она вытащили из заднего кармана тугой кожаной юбки, облегающую увесистую жопу-чемодан, свой небольшой альбомчик, ручку и стала ставить галочки. «Тааак, ну с судьями Ленинского района у «Легала» не было проблем никогда, - бубнила под нос Мартиша. - Странно, что в этот раз они устроили шоу с алиментами. Ненадолго, правда, ну ок. Пусть журналисты порадуются. Тааак…. Председатель охуенная баба. Все будет в шляпе». Она вспомнила, как вместе с Ёдиком и еще несколькими людьми накануне пришла в кабинет этой милой женщины. С судьями всегда было сложно, но не в этот раз. Последняя «котлета», которую Родион готов был отдать служителям Фемиды, но никак не своим детям, так резанули сердце председателя суда, что она зарыдала прям на рабочем месте, прям перед просителями. И слезы пропитали это непростое дело, кормящее Мартишу и весь «Легал» последний год. «Ну, надо же, какие вы молодцы», - в суде похвалили Мартишу и ее коллег, готовых почти на социальных началах защищать Родиона, несмотря на его тотальное безденежье. «Ваша честь, все, что я могу себе позволить, это коньяк, причем уже совсем не тот…», - Ёдик плакал и слезы его падали на обувь из крокодиловой кожи. «Крокодиловы слезы», - подумал про себя секретарь суда, молоденькая девочка, только что окончившая юрфак, глядя на все это безобразие. Председатель утирала слезы Ёдику, промокала его обувь и прятала «котлету» под мантию. Очень трудолюбивая и талантливая женщина.
- Ты еще здесь, - Ёдик проснулся и не мог оторваться от цвета помады Мартиши.
- Я спасла тебя и твою жирную, пьяную задницу, - безэмоционально ответила Мартиша, понимая, чем закончится этот вечер.
- Ну, отлично, кидай все и помоги моему «парню», - Ёдик кивнул в сторону небольшого бугорка в районе паха. Одеяло много скрывало. Конечно, он был мощнее. Так ему казалось.
Мартиша послушно сползла со стола. Призыв о помощи парню звучал так, словно все трое детей Ёдика получат эту помощь от Мартиши. Словно эти губы решалы облегчат не только физиологические страдания пьяного клиента, но финансовые вопросы его детей, которые остаются с мезерными алиментами, благодаря ее конторе. «Я всем помогу, я же юрист», - Думала Мартиша, теряя связь с действительностью и последние позывы совести. Со стены на нее осуждающе глядели портреты философов, которые остались еще от старых хозяев. Ёдик хотел их снять, но не дотянулся.
Продолжение следует…