Noir
Перехват... непонятный канал на незнакомом языке. Лингвопроцессор не уверен в точности перевода.
=================================
Ее звали Мелари. Звали. Теперь ее никак не зовут - у трупов нет имен. Она лежит вниз лицом, в той позе, в которую бросила ее пуля, вошедшая в спину чуть ниже лопаток. Ее ангельское личико отвернуто от меня. Хорошо. Я не хочу видеть вновь гримасу, которую она скорчила, выхаркивая свои легкие. Заостренный кусок свинца разорвал пополам ее позвоночник и, пройдя навылет, превратил почти безупречную правую грудь в распустившийся тюльпан. Почти безупречная левая грудь, расплющенная весом тела, виднелась в разрыве розового платья Мелари. Обидно. Я так и не успел с ней переспать... Она умерла не сразу... Всего несколько секунд она мелко дрожала на грязном полу, но я уверен - они показались ей вечностью. Вечностью пылающего ада. Я этого не хотел - просто рука дрогнула. Чертовы ребра выстрелили болью в самый неподходящий момент, и пуля ушла в сторону. Совсем ненамного, но этих долей дюйма хватило, чтобы подарить ей вечность адских мук вместо мгновенного забытья. Впрочем, мне было плевать. Ей теперь - тоже.
Пора было идти. Времени осталось совсем мало. Еще пара минут - и легавые будут здесь. Я сплюнул кровь на бетон под ногами, забрызгав носок ботинка, и шагнул к выходу. Дыра в плече отозвалась мгновенно - будто длинноносый урод Ральф Майерс всадил в нее лезвие своего перочинного ножа... Ральфи встал у меня перед глазами так явственно, что я почти ощутил запах его прилизанных сальных волос. Но он был мертв - уже больше трех лет. Я сам затягивал на его горле телефонный шнур до тех пор, пока он не перестал брыкаться... а потом еще несколько минут. Я мстил ему за тот вечер, когда он почти отрезал мне пальцы на правой руке в подвале ночного клуба на углу Четырнадцатой и Портовой. Пальцы... Правая рука... Я опустил глаза и обнаружил, что выронил пистолет. Плохо. Если уж я не услышал падения трех фунтов стали на бетон, значит подойти ко мне сможет и бойскаут... Но тогда почему я слышу сирены? Ведь они же еще должны быть далеко... Или это звон в ушах?.. Я подобрал пистолет и сделал еще один шаг. Голова была похожа на котел, в который очумело лупит бейсбольной битой какой-то наркоман. Еще шаг. Подсохшая корка на плече лопнула, и под рукавом заструилось липкое и горячее. Рубашка мгновенно прилипла к предплечью, и в пыль ударили тяжелые густые капли. Совсем плохо. Теперь меня ничего не стоит выследить. Шаг.
Дверь. Ручка. Коридор. Шаг.
Сирены все ближе. Надо успеть добраться до машины. Внезапный страх пронзил меня, и я схватился за боковой карман плаща. Маленький замшевый мешочек с камушками был на месте. Мелари извлекла его из тайника и отдала мне, а потом повернулась к окну... лицом к окну... и спиной ко мне... она повернулась к окну и сказала: "Вот теперь у нас все будет хорошо, правда?". Я ответил: "Конечно". И выстрелил. Кажется, она меня любила. Впрочем, я так и не успел это точно выяснить.
Шаг.
Дверь в конце коридора открывается. Я вижу улыбку Джека. Он всегда улыбается. Он улыбался даже в тот момент, когда я разрядил ему три патрона в живот. В упор. Это было три часа назад. Можно было бы просто бросить его там, на обочине дороги, можно было бы просто не ехать на место встречи. Легавые бы его рано или поздно взяли. Но Мелари сказала, что Джек мог слышать о тайнике... к тому же он мог сдать им меня. Поэтому я приехал в условленное место. Джек открыл переднюю пассажирскую дверь, заглянул внутрь и спросил: "Ух ты, а это что за краля?". "Ее зовут Мелари," - ответил я и всадил в него три пули. Джека отбросило назад, он покачнулся, что-то прохрипел и рухнул за обочину. Я слышал, как его тело катится под откос. А теперь он стоит здесь, в дюжине футов от меня и улыбается. Дуло армейского револьвера в его руке кажется мне огромным, как железнодорожный тоннель. Джек говорит "Привет!" и взводит курок. Пистолет в моей руке висит, словно гиря... ржавая гиря из школьного спортзала... когда я был сопливым подростком, никогда не мог ее поднять... пацаны смеялись надо мной... Я сдвигаю предохранитель и падаю на пол, выбрасывая руку с пистолетом вперед. Джек спускает курок. Бетонная кишка коридора превращает выстрел в гром Апокалипсиса, мое ухо исчезает во взрыве боли. Я вижу зависшее перед моим лицом облачко мелких бордовых капелек... как морской прибой на фотографии. Я жму на спусковой крючок, и Джека складывает пополам, отшвыривая на пол, но потом он поднимается, медленно разгибаясь. Он кричит: "Пуленепробиваемый жилет, ублюдок! Слышал о таких?!" и револьвер в его руке дергается трижды.
Свет померк и заморгал... И это были не перебои электричества...
"Три пули, падаль. Точно так же, как ты в меня," - Джек навис надо мной, револьверное дуло смотрело мне точно в лоб. "Ты мне все потроха отбил навсегда. Хорошо, что у той суки, которая любезно одолжила мне машину, нашлось болеутоляющее в сумочке." Джек вытащил из кармана аптечный флакончик, вытряхнул себе в рот несколько пилюль и отшвырнул его в сторону. Стекло застучало по бетону. "Но я добрый. Гораздо добрее тебя. Ты умрешь быстро." Я пытаюсь оторвать свой пистолет от пола, глохну от совсем уже близких сирен и думаю о том, как удивительно много во мне крови, если ей уже залито все вокруг, а она все течет и течет. Джек стреляет. И наступает тьма.
=================================
Ее звали Мелари. Звали. Теперь ее никак не зовут - у трупов нет имен. Она лежит вниз лицом, в той позе, в которую бросила ее пуля, вошедшая в спину чуть ниже лопаток. Ее ангельское личико отвернуто от меня. Хорошо. Я не хочу видеть вновь гримасу, которую она скорчила, выхаркивая свои легкие. Заостренный кусок свинца разорвал пополам ее позвоночник и, пройдя навылет, превратил почти безупречную правую грудь в распустившийся тюльпан. Почти безупречная левая грудь, расплющенная весом тела, виднелась в разрыве розового платья Мелари. Обидно. Я так и не успел с ней переспать... Она умерла не сразу... Всего несколько секунд она мелко дрожала на грязном полу, но я уверен - они показались ей вечностью. Вечностью пылающего ада. Я этого не хотел - просто рука дрогнула. Чертовы ребра выстрелили болью в самый неподходящий момент, и пуля ушла в сторону. Совсем ненамного, но этих долей дюйма хватило, чтобы подарить ей вечность адских мук вместо мгновенного забытья. Впрочем, мне было плевать. Ей теперь - тоже.
Пора было идти. Времени осталось совсем мало. Еще пара минут - и легавые будут здесь. Я сплюнул кровь на бетон под ногами, забрызгав носок ботинка, и шагнул к выходу. Дыра в плече отозвалась мгновенно - будто длинноносый урод Ральф Майерс всадил в нее лезвие своего перочинного ножа... Ральфи встал у меня перед глазами так явственно, что я почти ощутил запах его прилизанных сальных волос. Но он был мертв - уже больше трех лет. Я сам затягивал на его горле телефонный шнур до тех пор, пока он не перестал брыкаться... а потом еще несколько минут. Я мстил ему за тот вечер, когда он почти отрезал мне пальцы на правой руке в подвале ночного клуба на углу Четырнадцатой и Портовой. Пальцы... Правая рука... Я опустил глаза и обнаружил, что выронил пистолет. Плохо. Если уж я не услышал падения трех фунтов стали на бетон, значит подойти ко мне сможет и бойскаут... Но тогда почему я слышу сирены? Ведь они же еще должны быть далеко... Или это звон в ушах?.. Я подобрал пистолет и сделал еще один шаг. Голова была похожа на котел, в который очумело лупит бейсбольной битой какой-то наркоман. Еще шаг. Подсохшая корка на плече лопнула, и под рукавом заструилось липкое и горячее. Рубашка мгновенно прилипла к предплечью, и в пыль ударили тяжелые густые капли. Совсем плохо. Теперь меня ничего не стоит выследить. Шаг.
Дверь. Ручка. Коридор. Шаг.
Сирены все ближе. Надо успеть добраться до машины. Внезапный страх пронзил меня, и я схватился за боковой карман плаща. Маленький замшевый мешочек с камушками был на месте. Мелари извлекла его из тайника и отдала мне, а потом повернулась к окну... лицом к окну... и спиной ко мне... она повернулась к окну и сказала: "Вот теперь у нас все будет хорошо, правда?". Я ответил: "Конечно". И выстрелил. Кажется, она меня любила. Впрочем, я так и не успел это точно выяснить.
Шаг.
Дверь в конце коридора открывается. Я вижу улыбку Джека. Он всегда улыбается. Он улыбался даже в тот момент, когда я разрядил ему три патрона в живот. В упор. Это было три часа назад. Можно было бы просто бросить его там, на обочине дороги, можно было бы просто не ехать на место встречи. Легавые бы его рано или поздно взяли. Но Мелари сказала, что Джек мог слышать о тайнике... к тому же он мог сдать им меня. Поэтому я приехал в условленное место. Джек открыл переднюю пассажирскую дверь, заглянул внутрь и спросил: "Ух ты, а это что за краля?". "Ее зовут Мелари," - ответил я и всадил в него три пули. Джека отбросило назад, он покачнулся, что-то прохрипел и рухнул за обочину. Я слышал, как его тело катится под откос. А теперь он стоит здесь, в дюжине футов от меня и улыбается. Дуло армейского револьвера в его руке кажется мне огромным, как железнодорожный тоннель. Джек говорит "Привет!" и взводит курок. Пистолет в моей руке висит, словно гиря... ржавая гиря из школьного спортзала... когда я был сопливым подростком, никогда не мог ее поднять... пацаны смеялись надо мной... Я сдвигаю предохранитель и падаю на пол, выбрасывая руку с пистолетом вперед. Джек спускает курок. Бетонная кишка коридора превращает выстрел в гром Апокалипсиса, мое ухо исчезает во взрыве боли. Я вижу зависшее перед моим лицом облачко мелких бордовых капелек... как морской прибой на фотографии. Я жму на спусковой крючок, и Джека складывает пополам, отшвыривая на пол, но потом он поднимается, медленно разгибаясь. Он кричит: "Пуленепробиваемый жилет, ублюдок! Слышал о таких?!" и револьвер в его руке дергается трижды.
Свет померк и заморгал... И это были не перебои электричества...
"Три пули, падаль. Точно так же, как ты в меня," - Джек навис надо мной, револьверное дуло смотрело мне точно в лоб. "Ты мне все потроха отбил навсегда. Хорошо, что у той суки, которая любезно одолжила мне машину, нашлось болеутоляющее в сумочке." Джек вытащил из кармана аптечный флакончик, вытряхнул себе в рот несколько пилюль и отшвырнул его в сторону. Стекло застучало по бетону. "Но я добрый. Гораздо добрее тебя. Ты умрешь быстро." Я пытаюсь оторвать свой пистолет от пола, глохну от совсем уже близких сирен и думаю о том, как удивительно много во мне крови, если ей уже залито все вокруг, а она все течет и течет. Джек стреляет. И наступает тьма.