Лапша по-министерски
Я не знаю, как российские чиновники объясняют президенту Владимиру Путину новость о том, что во II квартале текущего года ВВП страны вырос всего на 1,2% по сравнению с прошлым годом. Наверное, опять вешают ему лапшу на уши, говоря о неблагоприятной внешней конъюнктуре, о тяжелейшем кризисе, поразившем до основания всю капиталистическую экономику. Посмотрите, мол, на Германию или Францию, не говоря уже об Испании или Греции, рост экономики которых не виден даже в микроскоп. И я не знаю, есть ли в окружении Путина кто-то, кто может сказать, что все это - неправда, что «король-то голый» (я имею в виду темпы роста российской экономики).
Дело в том, что цифры Росстата говорят о росте ко II кварталу прошлого года, а с тех пор в российской действительности многое изменилось. И если за точку отсчета взять IV квартал прошлого года, то получается, что уже два квартала российская экономика падает. Пусть всего на 0,1-0,3% в годовом выражении в каждом из кварталов, но по международным стандартам такое состояние экономики уже называется рецессией, спадом, по-русски говоря.
Разговоры о неблагоприятной конъюнктуре являются неправдой, ибо цены на нефть - важнейший экспортный товар России, на который вместе с нефтепродуктами приходится более 50% стоимости российского экспорта - плавно подросли уже до уровня $108 за баррель. Ибо физические объемы российского экспорта нефти, включая нефтепродукты, отнюдь даже не снизились. Да, металлургам и угольщикам сейчас непросто, их цены сильно упали, и, возможно, кому-то из них сейчас очень плохо. Но с точки зрения российской экономики эффект этот малозаметен - удельный вес металлургии (вместе с добычей руды) что в российском ВВП, что в российском экспорте составляет 8-9%.
Но помимо министерского вранья относительно текущего состояния экономики на президентские уши выливаются ушаты лапши относительно причин «замедления экономики» и рецептов по борьбе с ним. Я понимаю, министры наши Оксфордов не заканчивали, но назвать их неграмотными у меня язык не поворачивается. Так вот, в любом учебнике по макроэкономике, в любых материалах МВФ (который, впрочем, России не указ) написано, что стандартным лекарством в случае снижения спроса - а неблагоприятная внешняя конъюнктура (если верить нашим министрам) и есть снижение спроса - является смягчение денежной и особенно бюджетной политики. Это должно позволить сделать кредиты для предприятий и населения более доступными, а бюджетные расходы более интенсивными. В результате спрос должен оживиться. Но российские министры на всех совещаниях и докладах у президента твердят, как заведенные: «Денежную политику не смягчать», «бюджетные расходы не увеличивать». Но при этом никаких аргументов в защиту своей позиции не приводят. И поэтому вы часто можете услышать заявление какого-нибудь министра или его заместителя о том, что уж в следующем квартале инвестиции непременно вырастут, а экономика оживет. Ведь им не нужно вступать ни с кем в дискуссию относительно своих рецептов. Наше правительство избавлено от политической конкуренции, а значит, единственной задачей министров является убедить президента в своей правоте.
Я искренне считаю, что будь диагноз министров относительно падения спроса верен, то наращивание бюджетных расходов помогло бы российской экономике (именно такой рецепт и был предложен в забытой всеми и положенной на полку Концепции-2020). Текущий госдолг в размере около 10% ВВП не представляет абсолютно никакой угрозы для макроэкономической стабильности. Более того, его наращивание (скажем, в течение 5-7 лет) до уровня 20% ВВП только укрепило бы и российский финансовый рынок, и российскую финансовую систему. Конечно, при этом новые расходы бюджета не должны направляться на бессмысленные с точки зрения экономического будущего расходы типа Олимпиады в Сочи, новой программы вооружений или высокоскоростной железной дороги Москва - Казань. Потому что все эти затраты, будучи отраженными в текущем ВВП, в будущем никак не могут быть использованы экономикой для роста.
Новые расходы бюджета должны идти на строительство новых автомобильных дорог и в мегаполисах, и между ними, в развитие авиационной инфраструктуры, в спасение подмосковных лесов, гибнущих под натиском короеда (любой прилетающий в Москву не может не заметить ужасающих по своим размерам серых массивов), и алтайских лесов, гибнущих под натиском лишайников. Тратить стоит на улучшение материальной базы российского образования и медицины, на массированные инвестиции в человеческий капитал, задействованный в этих секторах, чтобы учителя учили по современным методикам, а врачи могли бы своевременно и правильно диагностировать больных.
Готов поспорить, что российские министры все это знают и среди ночи готовы привести много примеров таких инвестиций. Но не делают этого перед грозными очами российского президента. Почему? Ответ прост - они, министры, слишком хорошо знают, что степень кумовства и казнокрадства при реализации любых бюджетных программ развития перешла все разумные пределы. Что любые частно-государственные партнерства превращаются в кормушки для всем хорошо знакомых фамилий.
Хорошо знают российские министры и то, что спад в российской экономике напрямую зависит от сокращения объема частных инвестиций, без которых экономика расти не может по определению. А не растут эти инвестиции потому, что степень доверия к российским судам и к российской правовой системе упала среди бизнесменов ниже плинтуса. Бизнесмены хорошо понимают, что второй приговор Ходорковскому и Лебедеву и кироволесовский приговор Навальному политически мотивированны. Но они точно так же хорошо понимают, что завтра местные чиновники могут правильно замотивировать свои суды, которые будут признавать преступной любую экономическую деятельность, если чей-то бизнес понравился или помешал.
Об этих причинах болезни и о соответствующих им рецептах - полномасштабной серьезнейшей институциональной реформе - российские министры не могут говорить при Путине вслух. Страх потерять собственное кресло, выступив в роли гонца, приносящего плохую весть, слишком велик. Вот и продолжают они врать президенту и о причинах замедления роста, и о том, какие меры нужно принять или на какой авось понадеяться, чтобы эту неблагоприятную тенденцию развернуть.
А экономика тем временем продолжает падать.