как Серошевский с Пилсудским к айнам ходили....
Очень хотел "неблагонадёжный" этнограф Серошевский (о нём см. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B5%D1%80%D0%BE%D1%88%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9 ) попасть на родину в Польшу.
Но пришлось ему по заданию Русского Императорского Географического Общества отправиться в Японию изучать айнов Хоккайдо (Семёнов-Тяньшаньский сопроводил это такими словами:
Мы интересуемся сейчас Дальним Востоком. Организуем вам совместно с Академией Наук экспедицию к айнам… Есть на северных островах Японского архипелага такое племя, интересное племя лохматых людей, очень похожих на наших мужиков… Вы туда поедете на год или два, привезёте материалы, обработаете… Издадим книгу и вы снова получите за неё право возвращения на родину, как это уже однажды было с якутами!…
Нечего делать - пришлось ехать в Японию. В спутники Серошевский попросил себе Бронислава Пилсудского (см. о Пилсудском ниже http://community.livejournal.com/sakhalin_war/27177.html): во-первых - хорошо говорит по айнски, давно ими занимается, в "теме", во-вторых - поляк (наши люди!), ну и в третьих - просто человек хороший.....
И вот в июне 1903 года (накануне войны с японцами) Серошевский оказался на Хоккайдо. Но время шло......а Пилсудского всё не было. " Тщетно слались письма, телеграммы, наконец деньги, предполагая, что их нехватка не позволяет ему приехать. Не было даже ответа."
Уже подумывалось о замене Бронислава Пилсудского кем-то иным (но им мог быть только японец, что осложняло дело, потому что айны считают японцев грабителями их земли…)
Наконец выяснилось: Пилсудского (ввиду, видно, большей неблагонадёжности, ну и "в пику" Москве, простите, Питеру) просто не выпускают с острова. Снова полетели отчаянные телеграммы в Петербург и Иркутск. Время шло...
вдруг неожиданно появился Бронислав. "Весёлый, оживленный, очень забавно рассказывающий, какой переполох у сахалинских чиновников вызвало категоричное распоряжение из Петербурга выдать ему заграничный паспорт…" Он приехал не один - с собой он привёз в качестве дополнительного переводчика полу-айна, полу-японца Тародзи, знающего айнский, японский и русский языки.
"Стали мы энергично собираться в экспедицию, закупили нужные продукты и вещи, разработали план исследований, по которому собирались начать с самых дальних восточных поселений, где менее всего достигала волна японского влияния. Оттуда, установив основной физический тип и обычаи айнов, решили постепенно передвигаться к местам более японизированным, следя за отклонениями в фольклоре, верованиях и расе. Но случилось такое, что все наши планы сходу перевернуло с ног на голову. Зашёл ко мне Бронислав и возбужденно заявил, что всё складывается как нельзя лучше, что он уже наладил дружеские отношения с местными айнами и что в связи с этим необходимо изменить план и воспользоваться этим знакомством…
- Как воспользоваться?.. Что использовать?!
- Сейчас их принять!..
- Кого?
- Айнов.
- Где они?
- Здесь.
И показал рукой на открытые двери коридора, где я увидел прекрасную лохматую, гривастую голову взрослого айна. Пригласил его жестом. Одет он был в белое, длинное кимоно, вышитое чёрно-голубо-красным айнским узором. Был босой, у него были мощные лодыжки, покрытые порванными грязными штанами. Зашёл, уселся на полу и стал гладить спадающие на уши волосы и чёрную блестящую длинную бороду, потом тёр одна о другую сложенные как для молитвы ладони.
Присев напротив гостя, я сделал тоже самое, ведь Бронислав научил меня этому айнскому приветствию - каракты. Появился тут же чай и начался разговор. Гость сказал, что зовут его Спаньрам Номура, что живёт в деревне Сираой, на восток от Мурорана, на морском берегу. У него там есть своё хозяйство, лодки и сети, но заезжий японец соблазнил его обещанием больших заработков, так что он согласился податься вместе с женой и несколькими соседями на выставку в Осака, где должны были изображать айнскую деревню и показывать «праздник медведя».
«Показывали» они это три месяца, но японский предприниматель их обманул, ни гроша не заплатил, обанкротился и сбежал. Попродавали всё, что у них было: вещи, котлы, чайники, серебряные украшения… едва им хватило на железнодорожный билет до Хакодате!.. Вот здесь и оказались без гроша и знакомых…
Японец, медведь и айны
Даже негде нам было переночевать, потому что на постоялый двор нас без денег не пустили… Как выехали из Осака, не было у нас с тех пор во рту ни рисинки. Жена больная… Ещё на этой выставке заболела «бери-бери», а ей и эту болезнь велели показывать… Не знаем, к кому обратиться. Никто здесь нам ничего не даст… Мы - айны… Японцы нас не любят. Забавляются только. Хоть с моста и в воду!.. А тут добрый Дух нам послал этого замечательного человека (нисьпа), господина.
Кивком головы показал на Бронислава, наклонившись к нему всем корпусом и снова погладил свою «праздничную бороду».
- Действительно, странная ситуация! - подхватил Бронислав, - смотрю, стоят на улице, оглядываются, такие беспомощные… Подошёл. «Что здесь делаете?» - спрашиваю по-айнски. - Встрепенулись. Женщина стала плакать. Сбежались японцы. Я отвёл айнов в сторонку, расспрашивая, что да как… Купил я им «бенто» - коробочку с варёным рисом… Только тогда развязал им языки… Не чудеса ли? Почти в то время, когда мы должны были выезжать… Разумеется, что поедем к ним… Нас это сразу окунёт в айнскую жизнь и в дружеской обстановке… Это будет совсем другая работа, я их знаю. За сердечность заплатят нам сторицей… Дал я им йен (две злоты), но этого мало, надо им дать на железнодорожный билет, на табак и первейшие нужды… - добавлял шутливо Бронислав. Тародзи, который появился во время нашего разговора, был более сдержанным.
- Дать-то надо, но не слишком много! - советовал он.
Мы дали им 4 иены. Номура искренне был тронут и это отражалось на его мясистом лице. Хотел жену отослать домой, а сам хотел остаться, чтобы нам помогать. Посоветовавшись, не приняли его предложения. Пусть лучше едет и там всё приготовит у себя, ведь здесь, в городе, он нам не нужен. Отошёл, бесконечно повторяя «еро-ро-рон!» (прекрасный подарок) «яй-ра-игере» - (спасибо).
Через несколько дней мы тронулись узкоколейкой из Мурорана на восток. Рельсы проложены у берега Океана; местами лазурные волны лизали песчаную насыпь. Солнце заливало золотыми потоками землю, освеженную недавними ливнями. Тёмные, поросшие лесом мысы, подшитые подводными бледными отмелями, врезались далеко в лазурь моря и неба. Со стороны материка тянулись нескончаемые цепи фиолетовых гор, увенчанных розовыми скалами. Вершины некоторых дымились - это вулканы. Самая ближняя, но не самая большая бледно-лиловая вершина спала в утренних лучах. В долине между морем и горами много деревень, местечек и отдельных домиков.
Среди них выделялись большие тростниковые крыши айнских изб. Их было немного, собраны они были в небольшие отдельные кучки ближе к морю, ближе к рыбацким станам. Дубки, клёны, вязы… Кудрявая зелень дикой сирени, черёмухи, акации, разливы огромных размеров крапивы, высокая кукуруза и просо были так близко от жилищ, что казалось, что эти гнёзда диких людей с трудом отпускают от себя эти заросли. И наоборот, у японских домиков малые, сухие, опрятные расположены только грядки овощей и цветники, а сами плавятся от солнца.
Проехали мы станцию Горобец, Ноборибетсу и другие. Количество айнских изб увеличивалось. Мы вышли на пятой станции Сираой. Железная дорога разделяет селение на две части. Северную занимают японцы. Там чувствуется культура, это действительно местечко. Широкая улица застроена плотно красивыми и ухоженными домиками, магазины, почта, школа, полицейский участок, метеорологическая станция, уездное агрономическое управление… На улице деловое движение, бегают, щёлкая сандалиями, кучки ярко одетых детей. Мы вышли из вагона, поезд пошёл дальше и тут же нас окружила толпа любопытных, преимущественно подростков; от них мы узнали, что здесь есть японская небольшая гостиница и направились туда. Спаньрам Номура вопреки нашему ожиданию не вышел к нам навстречу, хотя мы ему об этом написали. Гостиница оказалась довольно чистой, но хозяин гостиницы, узнав, с какой целью мы сюда прибыли, почувствовал себя хозяином положения и запросил за маленькую комнатку с человека столько, сколько берут в приличнейших отелях в больших городах. Оставили мы вещи и подались в айнскую часть местности в поисках лучшего жилища. Я настаивал, что мы должны поселиться с айнами, вместе есть, пить, спать, возможно и одеваться по-айнски, ибо иначе мы не сблизимся с ними и не сможем познать сполна их жизнь. Бронислав был согласен со мною, один только Тарондзи кривился, слушая наши намерения айнизации… Не скрывал, что предпочёл бы европеизацию, в данном случае можно и японизацию…
- Ничего интересного и грязно!.. - с кислой миной убеждал нас. - Айны будут и так приходить, если им давать водку!..
Айнская деревня состояла из строений, бессистемно разбросанных среди огородов картофеля, фасоли, кукурузы, лука и других овощей.
Стены изб и крыши из тростника, окна без стёкол, даже без японских бумажных «шодзи» . Двери завешаны матами. Как они выдерживают, когда зимой морозы доходят до 12 и 15 градусов по Цельсию!? Здесь господствуют и по несколько дней пурги. Но тогда это было так красиво и укрытые в зелени избы были так живописны, навевали чисто польские впечатления! Жидким рядком избы шагали к морю, которое образовало большой залив, окаймлённый жёлтыми песками.