Почему другие женщины обвиняют жертву изнасилования?
Оригинал статьи находится здесь.
«Я всегда обвиняла женщин в том, что они сами спровоцировали изнасилование, - говорит Линда, - пока это не произошло со мной». Молодая женщина, работающая режиссером, считала, что она прекрасно знает, кто такие насильники. Но ее насильник, который прижал ее к полу и изнасиловал анально, был совершенно непохож на ее воображаемый портрет. «Этот мужчина был моим парнем, тогда я любила его, он был максимально далек от моих представлений о типичном насильнике».
Однако согласно новому опросу «Пробуждение к изнасилованию» прошлые взгляды Линды - это далеко не редкость. Исследование провела полиция Метрополитан и коалиция Havens (она объединяет центры для пострадавших от изнасилования в Лондоне). Опрос отражает взгляды более 1000 жителей Лондона, и он показал, что один из 10 респондентов считает, что большинство обвинений в изнасиловании «скорее всего ложные», и более половины женщин-респондентов считают, что в некоторых ситуациях в изнасиловании виновата жертва. Если ранее у нее был добровольный секс с нападавшим, то более 40% считали, что она частично несет ответственность за изнасилование. Почти 20% думали, что жертва виновата в изнасиловании, если она добровольно пошла домой к нападавшему.
Линде, которой сейчас 30 лет, хорошо знакомы такие рассуждения. «Я сама пошла к нему домой, - говорит она, - я ходила туда каждый вечер. И я пила спиртное, и я добровольно спала с ним множество раз. Это сделало меня одной из тех женщин, про которых я всегда думала, что они сами напросились. Не нелепо ли это?»
Элизабет Харрисон, менеджер кризисного центра для пострадавших в восточном Лондоне, говорит, что она шокирована результатами опроса. «Мы удивлены тем, что именно женщины склонны перекладывать ответственность на жертв изнасилования, - говорит она. - На самом деле, эти данные поддерживают доводы относительно подбора жюри присяжных. Наш опрос предполагает, что статистически, во время судебных процессов об изнасилованиях, большинство присяжных будут настроены против жертвы изнасилования еще до представления каких-либо доказательств».
На первый взгляд кажется, что другое британское исследование, опубликованное на этой неделе, противоречит аргументам Харрисон. Оно показало, что присяжные чаще выносят обвинительный, а не оправдательный приговор по делам об изнасиловании. Однако необходимо отметить, что те дела об изнасиловании, которые обычно доходят до суда - это изнасилования, совершенные незнакомыми людьми, где у жертвы были серьезные физические травмы. А подобные дела гораздо чаще приводят к обвинительному приговору, чем изнасилования, совершенные партнером или знакомым женщины.
Так почему же так много женщин готовы обвинять жертву изнасилования? Доктор Роксанна Агнес-Дэвис, клинический психолог и эксперт по последствиям сексуального насилия, говорит, что их побудительным мотивом может быть желание уверить себя, что подобное никогда не случится с ними. И, говорит она, неудивительно, что многие жертвы изнасилования начинают винить сами себя. «Женщины-присяжные могут смотреть на женщину на месте свидетеля, и думать, что она сделала что-то «неправильное», например, флиртовала или пила вместе с обвиняемым. Таким образом, они пытаются заверить себя, что им не грозит изнасилование до тех пор, пока они не будут делать ничего похожего».
В наши дни важным фактором обвинения женщин и оправдания мужчин-насильников стал алкоголь. Он начал играть ту же роль, которая раньше отводилась коротким юбкам. Двадцать пять процентов женщин-респонденток сказали, что они не будут сообщать об изнасиловании в полицию, если перед этим они много пили. Почти такое же количество женщин не сообщат в полицию, если они флиртовали с насильником. Четверть женщин и почти треть мужчин, не считают изнасилованием ситуацию, когда мужчина принудил к сексу партнера.
«Я уверена, что если мы спросим мужчин: «Вы кого-нибудь насиловали?», то большинство ответит категоричным нет, - говорит Харрисон. - Люди не понимают, что сильное опьянение - это не согласие на изнасилование. Как общество, мы должны отказаться от мысли, что это нормально специально подпоить человека, чтобы заняться сексом. Беспокоит то, что многие женщины также покупаются на этот миф». При этом мужчины, которые решили изнасиловать коматозную женщину, прекрасно знают, что если они выберут в качестве жертвы очень пьяную женщину (желательно, чтобы она пила перед камерой в клубе), то они уже заготовили себе железобетонную защиту в суде.
Поскольку сейчас молодые женщины пьют больше, чем когда-либо, а СМИ радостно публикуют фотографии полуобнаженных женщин на тротуаре, у которых видны трусики, в то время как их рвет на мостовую, то многие женщины предпочитают утешаться мыслью о том, что если они перестанут напиваться, то их не изнасилуют.
Однако все далеко не так просто, говорит Агнес-Дэвис: «Гораздо проще и безопаснее винить жертву за ее действия, чем признать, что в вашем окружении немало мужчин, которые совершали это преступление».
В этом году был опубликован крупнейший опрос об изнасилованиях в Великобритании. Он был проведен феминистской группой лоббирования и адвокации «Кампания против изнасилований» (Campaign to End Rape, CER). Женщинам-респонденткам задавали вопросы об их собственном опыте изнасилования, доступности соответствующих служб и о том, что необходимо сделать, чтобы женщины чаще подавали заявления в полицию. Опрос показал, что то, как с женщинами обращаются в правоохранительной системе (где им не верят и относятся с подозрением), привело многих других женщин к аналогичным взглядам. Тот факт, что многие мужчины утверждают, что жертвы изнасилования лгут, становится огромным сдерживающим фактором для женщин.
Хотя выборка исследования не была случайной, опрос показал довольно шокирующие результаты. Сорок процентов женщин сообщили об изнасиловании, в большинстве случаев насильниками были их знакомые мужчины. Лишь в 42 из 123 случаев, когда женщины сообщали об изнасиловании в полицию, это заканчивалось судебным процессом. В самом известном исследовании о распространенности изнасилований - оно было проведено среди 1 007 женщин и опубликовано Кейт Пейнтер в 1991 году - лишь четверть женщин сообщили, что они перенесли изнасилование или попытку изнасилования. «Женщины начинают сообщать об этом все с большей уверенностью, - говорит Кейт Кук, основатель CER, - это результат феминистских кампаний за то, что обвинениям и стигме должны подвергаться мужчины, которые насилуют, а не женщины, с которыми это происходит».
Марси была одной из 1 500 респонденток опроса CER, которая решила заявить в полицию после изнасилования. Два года назад, когда ей было 19 лет, на нее напали при выходе из ночного клуба. «Я убежала от него, как только смогла, и остановила такси. Я рассказала водителю, что случилось, но он ответил, что не хочет вмешиваться, отказался взять плату за проезд и высадил меня на дороге».
Марси написала, что ей хотелось бы, чтобы с ней «обращались как с пострадавшим от насилия человеком, а не как с обвиняемой. Врач, который осматривал меня, вел себя так, как будто у него есть дела поважнее, и в результате мне пришлось делать пять разных заявлений пяти разным людям и инстанциям».
«Королевская прокурорская служба заявила, что недостаточно доказательств для расследования, потому что я пила, и нет следов физического насилия. Мне не поверили, а нужно, чтобы женщинам начали верить, или ничего не изменится».
Несмотря на это, ее дело все-таки дошло до суда через восемь месяцев - к тому времени Марси попыталась вернуться к нормальной жизни, и судебный процесс «открыл старые раны».
Перед судом ее не представили обвинителю, и она оказалась в замешательстве и путалась в показаниях во время перекрестного допроса защитой. «Судья позволил адвокату защиты бомбардировать меня бесконечными повторяющимися вопросами, - говорит Марси, - и я помню, что родственники и друзья напавшего на меня сидели в зале, улыбались и показывали адвокату поднятые вверх большие пальцы».
Защита обвинила Марси в том, что она любит ходить на вечеринки больше, чем другие женщины ее возраста, и заявила, что она назвала себя «ужратой» в компании подруг тем вечером, а потому была «неуравновешенной».
«Было ужасно отвечать на вопросы об изнасиловании, опровергать всю эту чушь, которую говорили про меня в присутствии насильника, - говорит она. - Это было труднее всего, что мне приходилось делать в жизни».
После четырехдневного суда, нападавший на нее был признан виновным и приговорен к четырем годам в тюрьме. «Я не жалею, что пошла в суд, - говорит Марси, - и я бы сделала это снова. Однако систему нужно улучшить, поскольку лишь немногие готовы пройти подобное испытание».
Стоит ли удивляться, говорит Кук, что женщины обвиняют друг друга, если вспомнить, что нас с детства приучали винить во всем самих себя.
Агнес-Дэвис с этим согласна, по ее словам, эта навязчивая сосредоточенность на жертве приводит к тому, что насильник остается невидимым. «Женщинам проще жить с мыслью о том, что мы можем защитить себя от изнасилования, если будем ограничивать свое поведение, чем поверить, что мы живем в непредсказуемом мире и признать, что насильником скорее может оказаться мужчина, которого мы знаем и любим, чем незнакомец».
«Я всегда обвиняла женщин в том, что они сами спровоцировали изнасилование, - говорит Линда, - пока это не произошло со мной». Молодая женщина, работающая режиссером, считала, что она прекрасно знает, кто такие насильники. Но ее насильник, который прижал ее к полу и изнасиловал анально, был совершенно непохож на ее воображаемый портрет. «Этот мужчина был моим парнем, тогда я любила его, он был максимально далек от моих представлений о типичном насильнике».
Однако согласно новому опросу «Пробуждение к изнасилованию» прошлые взгляды Линды - это далеко не редкость. Исследование провела полиция Метрополитан и коалиция Havens (она объединяет центры для пострадавших от изнасилования в Лондоне). Опрос отражает взгляды более 1000 жителей Лондона, и он показал, что один из 10 респондентов считает, что большинство обвинений в изнасиловании «скорее всего ложные», и более половины женщин-респондентов считают, что в некоторых ситуациях в изнасиловании виновата жертва. Если ранее у нее был добровольный секс с нападавшим, то более 40% считали, что она частично несет ответственность за изнасилование. Почти 20% думали, что жертва виновата в изнасиловании, если она добровольно пошла домой к нападавшему.
Линде, которой сейчас 30 лет, хорошо знакомы такие рассуждения. «Я сама пошла к нему домой, - говорит она, - я ходила туда каждый вечер. И я пила спиртное, и я добровольно спала с ним множество раз. Это сделало меня одной из тех женщин, про которых я всегда думала, что они сами напросились. Не нелепо ли это?»
Элизабет Харрисон, менеджер кризисного центра для пострадавших в восточном Лондоне, говорит, что она шокирована результатами опроса. «Мы удивлены тем, что именно женщины склонны перекладывать ответственность на жертв изнасилования, - говорит она. - На самом деле, эти данные поддерживают доводы относительно подбора жюри присяжных. Наш опрос предполагает, что статистически, во время судебных процессов об изнасилованиях, большинство присяжных будут настроены против жертвы изнасилования еще до представления каких-либо доказательств».
На первый взгляд кажется, что другое британское исследование, опубликованное на этой неделе, противоречит аргументам Харрисон. Оно показало, что присяжные чаще выносят обвинительный, а не оправдательный приговор по делам об изнасиловании. Однако необходимо отметить, что те дела об изнасиловании, которые обычно доходят до суда - это изнасилования, совершенные незнакомыми людьми, где у жертвы были серьезные физические травмы. А подобные дела гораздо чаще приводят к обвинительному приговору, чем изнасилования, совершенные партнером или знакомым женщины.
Так почему же так много женщин готовы обвинять жертву изнасилования? Доктор Роксанна Агнес-Дэвис, клинический психолог и эксперт по последствиям сексуального насилия, говорит, что их побудительным мотивом может быть желание уверить себя, что подобное никогда не случится с ними. И, говорит она, неудивительно, что многие жертвы изнасилования начинают винить сами себя. «Женщины-присяжные могут смотреть на женщину на месте свидетеля, и думать, что она сделала что-то «неправильное», например, флиртовала или пила вместе с обвиняемым. Таким образом, они пытаются заверить себя, что им не грозит изнасилование до тех пор, пока они не будут делать ничего похожего».
В наши дни важным фактором обвинения женщин и оправдания мужчин-насильников стал алкоголь. Он начал играть ту же роль, которая раньше отводилась коротким юбкам. Двадцать пять процентов женщин-респонденток сказали, что они не будут сообщать об изнасиловании в полицию, если перед этим они много пили. Почти такое же количество женщин не сообщат в полицию, если они флиртовали с насильником. Четверть женщин и почти треть мужчин, не считают изнасилованием ситуацию, когда мужчина принудил к сексу партнера.
«Я уверена, что если мы спросим мужчин: «Вы кого-нибудь насиловали?», то большинство ответит категоричным нет, - говорит Харрисон. - Люди не понимают, что сильное опьянение - это не согласие на изнасилование. Как общество, мы должны отказаться от мысли, что это нормально специально подпоить человека, чтобы заняться сексом. Беспокоит то, что многие женщины также покупаются на этот миф». При этом мужчины, которые решили изнасиловать коматозную женщину, прекрасно знают, что если они выберут в качестве жертвы очень пьяную женщину (желательно, чтобы она пила перед камерой в клубе), то они уже заготовили себе железобетонную защиту в суде.
Поскольку сейчас молодые женщины пьют больше, чем когда-либо, а СМИ радостно публикуют фотографии полуобнаженных женщин на тротуаре, у которых видны трусики, в то время как их рвет на мостовую, то многие женщины предпочитают утешаться мыслью о том, что если они перестанут напиваться, то их не изнасилуют.
Однако все далеко не так просто, говорит Агнес-Дэвис: «Гораздо проще и безопаснее винить жертву за ее действия, чем признать, что в вашем окружении немало мужчин, которые совершали это преступление».
В этом году был опубликован крупнейший опрос об изнасилованиях в Великобритании. Он был проведен феминистской группой лоббирования и адвокации «Кампания против изнасилований» (Campaign to End Rape, CER). Женщинам-респонденткам задавали вопросы об их собственном опыте изнасилования, доступности соответствующих служб и о том, что необходимо сделать, чтобы женщины чаще подавали заявления в полицию. Опрос показал, что то, как с женщинами обращаются в правоохранительной системе (где им не верят и относятся с подозрением), привело многих других женщин к аналогичным взглядам. Тот факт, что многие мужчины утверждают, что жертвы изнасилования лгут, становится огромным сдерживающим фактором для женщин.
Хотя выборка исследования не была случайной, опрос показал довольно шокирующие результаты. Сорок процентов женщин сообщили об изнасиловании, в большинстве случаев насильниками были их знакомые мужчины. Лишь в 42 из 123 случаев, когда женщины сообщали об изнасиловании в полицию, это заканчивалось судебным процессом. В самом известном исследовании о распространенности изнасилований - оно было проведено среди 1 007 женщин и опубликовано Кейт Пейнтер в 1991 году - лишь четверть женщин сообщили, что они перенесли изнасилование или попытку изнасилования. «Женщины начинают сообщать об этом все с большей уверенностью, - говорит Кейт Кук, основатель CER, - это результат феминистских кампаний за то, что обвинениям и стигме должны подвергаться мужчины, которые насилуют, а не женщины, с которыми это происходит».
Марси была одной из 1 500 респонденток опроса CER, которая решила заявить в полицию после изнасилования. Два года назад, когда ей было 19 лет, на нее напали при выходе из ночного клуба. «Я убежала от него, как только смогла, и остановила такси. Я рассказала водителю, что случилось, но он ответил, что не хочет вмешиваться, отказался взять плату за проезд и высадил меня на дороге».
Марси написала, что ей хотелось бы, чтобы с ней «обращались как с пострадавшим от насилия человеком, а не как с обвиняемой. Врач, который осматривал меня, вел себя так, как будто у него есть дела поважнее, и в результате мне пришлось делать пять разных заявлений пяти разным людям и инстанциям».
«Королевская прокурорская служба заявила, что недостаточно доказательств для расследования, потому что я пила, и нет следов физического насилия. Мне не поверили, а нужно, чтобы женщинам начали верить, или ничего не изменится».
Несмотря на это, ее дело все-таки дошло до суда через восемь месяцев - к тому времени Марси попыталась вернуться к нормальной жизни, и судебный процесс «открыл старые раны».
Перед судом ее не представили обвинителю, и она оказалась в замешательстве и путалась в показаниях во время перекрестного допроса защитой. «Судья позволил адвокату защиты бомбардировать меня бесконечными повторяющимися вопросами, - говорит Марси, - и я помню, что родственники и друзья напавшего на меня сидели в зале, улыбались и показывали адвокату поднятые вверх большие пальцы».
Защита обвинила Марси в том, что она любит ходить на вечеринки больше, чем другие женщины ее возраста, и заявила, что она назвала себя «ужратой» в компании подруг тем вечером, а потому была «неуравновешенной».
«Было ужасно отвечать на вопросы об изнасиловании, опровергать всю эту чушь, которую говорили про меня в присутствии насильника, - говорит она. - Это было труднее всего, что мне приходилось делать в жизни».
После четырехдневного суда, нападавший на нее был признан виновным и приговорен к четырем годам в тюрьме. «Я не жалею, что пошла в суд, - говорит Марси, - и я бы сделала это снова. Однако систему нужно улучшить, поскольку лишь немногие готовы пройти подобное испытание».
Стоит ли удивляться, говорит Кук, что женщины обвиняют друг друга, если вспомнить, что нас с детства приучали винить во всем самих себя.
Агнес-Дэвис с этим согласна, по ее словам, эта навязчивая сосредоточенность на жертве приводит к тому, что насильник остается невидимым. «Женщинам проще жить с мыслью о том, что мы можем защитить себя от изнасилования, если будем ограничивать свое поведение, чем поверить, что мы живем в непредсказуемом мире и признать, что насильником скорее может оказаться мужчина, которого мы знаем и любим, чем незнакомец».